Он даже вспотел! Какое чудо!
Справа виден был .слабый свет, пробивавшийся через пролом из верхнего подвала. Куза посветил налево. Трупы исчезли. Должно быть, немцы отправили их в Германию. Странно только, что саваны остались, небрежно сваленные в кучу.
До профессора донесся шум, перекрывающий звук его собственных торопливых шагов. Какое-то царапанье. Следуя за Моласаром из большой пещеры по узким проходам, Куза заметил, что звук постепенно нарастает. Вдруг Моласар резко свернул налево и остановился, жестом приглашая профессора стать рядом с собой. Скребущий звук заполнил окружающую тишину.
— Приготовься, — бесстрастно произнес Моласар. — Я нашел применение телам мертвых солдат. То, что ты сейчас увидишь, может показаться тебе кощунством, но Это было совершенно необходимо, чтобы достать мой талисман. Я мог бы найти и другой способ, но этот показался вполне подходящим... и приятным.
Куза сильно сомневался, что Моласар мог сделать с телами немецких солдат нечто такое, что хоть как-то задело бы его чувства, но промолчал.
Он проследовал за хозяином замка в полукруглое помещение с грязным полом и ледяным каменным потолком. В середине была выкопана глубокая яма. А царапанье, ставшее совсем громким, не прекращалось. Откуда же идет этот звук? — недоумевал Куза. Он огляделся по сторонам. Луч фонарика отражался от покрытых льдом стен, заполнив все пространство призрачным светом.
Профессор заметил какое-то движение у своих ног и по периметру ямы. Слабое шевеление. Приглядевшись, он ахнул — крысы! Полчища крыс копошились вокруг колодца, теснясь и отталкивая друг друга... возбужденные... выжидающие...
Тут Куза заметил, как существо, гораздо крупнее крысы, взбирается по стене колодца. Шагнув вперед, он направил фонарь прямо вниз — и едва не выронил его. Ему показалось, что перед ним один из кругов ада. Внезапно ослабев, профессор отшатнулся к ближайшей стене и прислонился к ней, чтобы не упасть. Он закрыл глаза и тяжело дышал, как большой пес в жаркий августовский полдень, пытаясь успокоиться, преодолеть подступившую к горлу тошноту.
В колодце находились мертвецы, все десять, в черной и серой не: мецкой форме — и все они двигались! Даже тот, без головы!
Куза открыл глаза. В царящем здесь адском полумраке он увидел, как один из мертвецов подполз словно краб к краю ямы, выбросил наружу горсть земли и опять сполз на дно,
Профессор с трудом оторвался от стены и подошел к яме, чтобы взглянуть еще раз. Похоже, им не нужны были глаза, поскольку они не глядели на руки, скребя холодную твердую почву. Мертвые суставы двигались с трудом и неуклюже, как бы сопротивляясь той силе, которая принуждала их к действию. Однако мертвецы трудились без устали, в полной тишине и на удивление эффективно, несмотря на очевидную скованность движений. Шарканье обутых в сапоги ног, звуки скребущих по промерзшей земле ногтей эхом разносились по подвалу, отражаясь от стен и потолка, а яма тем временем становилась все глубже и шире...
Внезапно звук пропал, исчез, как будто его и не было. Мертвецы прекратили двигаться и замерли в полной неподвижности.
И тогда Куза услышал голос Моласара:
— Мой талисман лежит на дне, до него осталось несколько дюймов земли. Ты должен его достать.
— А они не могут? — От одной только мысли, что придется спуститься вниз, Кузе стало тошно.
— Они слишком неуклюжи.
— А вы не могли бы спуститься туда сами? — Куза умоляюще смотрел на Моласара. — А потом я отнесу его куда угодно.
Глаза Моласара гневно сверкнули.
— Это часть твоей задачи! Самая простая! Столько поставлено на карту, а ты гнушаешься замарать руки?!
— Нет-нет! Конечно нет! Вот только... — Профессор снова глянул на мертвецов.
Моласар проследил за его взглядом. Он не издал ни звука, не сделал ни единого жеста, но все мертвецы дружно повернулись и полезли из ямы наверх. Выбравшись, они встали по периметру. Крысы засуетились вокруг неподвижных ног. Моласар вновь посмотрел на Кузу.
Не дожидаясь повторного приказа, профессор перелез через край и соскользнул вниз: Пристроив фонарик на камень, он начал отгребать землю в самом центре колодца. Ни холод, ни грязь теперь не доставляли еще никакого удобства. Преодолев первое чувство брезгливости
от того, что он роет ту же землю, что и мертвецы, профессор обнаружил, что ему даже нравится снова владеть своими руками, независимо от того, какую он выполняет работу. И этим он обязан Моласару. Как приятно погружать пальцы в почву и ощущать в ладонях комья земли! Профессор окончательно развеселился и заработал еще быстрее.
Вскоре руки наткнулись на какой-то предмет, и он вытащил на поверхность квадратный сверток, длиной и шириной около фута и толщиной в несколько дюймов. Сверток был тяжелый, очень тяжелый. Он сорвал верхний слой полусгнившей материи и развернул вторую обертку из мешковины.
Перед ним лежал блестящий металлический, предмет. У Кузы перехватило дыхание — в первый момент ему показалось, что это крест. Но это невозможно! Предмет лишь походил на крест и в точности повторял необычную форму тех непонятных крестов, которыми украшены стены замка. И все же ни один из них не шел ни в какое сравнение с этим. Потому что это был оригинал, образец, по которому были сделаны остальные «кресты». Верхняя часть вертикальной планки была округлой, почти цилиндрической формы и, за исключением глубокого паза на торце, казалась сделанной из чистого золота. Поперечина, похоже, была из чистого серебра. Профессор быстро, но внимательно осмотрел предмет сквозь мощные линзы своих бифокальных очков, однако не обнаружил ни символов, ни надписей.
Талисман Моласара — ключ к его могуществу. Куза вдруг преисполнился благоговением. Предмет действительно обладал силой — профессор даже чувствовал, как эта сила вливается в его руки. Он поднял его над головой, чтобы показать Моласару, и ему показалось, что талисман светится — или это луч фонаря отразился от блестящей поверхности?
— Я нашел его!
Он не мог видеть со своего места Моласара, но заметил, что ожившие мертвецы отошли назад, едва он поднял крестовидный предмет над головой.
— Моласар! Вы слышите меня?
— Да. — Казалось, голос доносится откуда-то из глубины тоннеля. — Теперь моя сила в твоих руках. Тщательно оберегай ее, пока не спрячешь в надежном месте.
Куза покрепче сжал талисман, ощущая при этом радость.
— Когда я должен покинуть замок? И как выберусь?
— Примерно через час, как только я покончу с немцами. Теперь они все поплатятся за то, что посмели занять мой замок.
Кто-то барабанил в дверь комнаты, и громко звал его. Кажется, сержант Остер... Похоже, он в истерике. Однако майор Кэмпффер предпочел не рисковать. Вскочив с кровати, он схватил «люгер» и раздраженно крикнул:
— Кто там? — За эту ночь его беспокоили уже второй раз. В первый раз — из-за этой бесполезной вылазки через мост по инициативе жида, а теперь снова. Он глянул на часы: уже почти четыре. Скоро рассвет. Что там могло случиться в такое время? Разве что еще кого-нибудь убили.
— Это сержант Остер, господин майор!
— Ну, что на этот раз? — рявкнул Кэмпффер, открывая дверь, но, едва глянув на совершенно белое лицо сержанта, понял, что произошло нечто ужасное. Хуже, чем смерть.
— Капитан, господин майор... Капитан Ворманн...
— Он убит? «Ворманн? Офицер?» — метнулась мысль.
— Он покончил с собой, господин майор!
Кэмпффер в шоке некоторое время молча взирал на сержанта, ему стоило огромных усилий выйти из ступора, пока наконец произнес:
— Подождите здесь.
Кэмпффер закрыл дверь, быстро натянул бриджи и сапоги, набросил китель и, даже не застегнувшись, вернулся к двери.
— Отведите меня туда!
Следуя за Остером мимо разобранной стены замка, Кэмпффер вдруг понял: то, что Клаус Ворманн покончил с собой, дурной знак. Лучше бы его просто убили. Ворманн не походил на человека, склонного к самоубийству. Конечно, с годами люди меняются, но все же Кэмпффер не мог себе представить, что подросток, в одиночку обративший в бегство целую роту англичан в прошлую войну, теперь уже зрелый мужчина, вдруг решил покончить с собой в разгар нынешней войны.
И все же Ворманн мертв... Единственный человек на земле, который мог ткнуть в него пальцем и сказать «трус!», замолчал навеки. Это награда Кэмпфферу за все то, что- ему пришлось пережить в этом чертовом замке. С каким удовольствием Кэмпффер напишет рапорт о смерти Ворманна. Он не опустит не единой подробности. От прежней репутации капитана не останется и следа! Позорная смерть. Хуже дезертирства. Кэмпффер дорого бы дал, чтобы увидеть, с какими лицами встретят эту новость его жена и двое сыновей, которыми капитан так гордился! Что подумают о своем отце, о герое?
Вместо того чтобы вести майора через двор к комнатам Ворманна, сержант резко повернул направо и пошел вниз по коридору, туда, куда по приказу Кэмпффера были посажены крестьяне, в первую ночь по прибытии эсэсовцев в замок. За последние несколько дней кладку здесь почти разобрали. Еще один поворот — и перед ними возник Ворманн.
Он висел на толстой веревке, тихо раскачиваясь, как от дуновения ветерка, хотя воздух был неподвижен. Веревка была переброшена через обнажившуюся потолочную балку и крепко привязана. Не увидев ни стула, ни какой-либо другой подставки, Кэмпффер не мог понять, как Ворманн умудрился повеситься. Может быть, он встал на одну из наваленных здесь и там груд вынутых из стены плит...
...Глаза Ворманна. Они почти вылезли из орбит, но на какое-то мгновение Кэмпфферу показалось, что зрачки чуть расширились, при его приближении, однако тут же сообразил, что это, вероятно, игра света, отблеск свисавших с потолка ламп.
Майор остановился. Пряжка ремня Ворманна была всего в нескольких дюймах от носа эсэсовца. Кэмпффер посмотрел наверх, на распухшее, налитое кровью лицо капитана.
...Опять эти глаза... Казалось, они смотрят прямо на него. Кэмпффер отвернулся и увидел тень удавленника на стене. Силуэт был точь-в-точь такой, как тень висельника на картине капитана.
Кэмпффера передернуло. Что это, предчувствие? Мог ли Ворманн предвидеть свою смерть? Или мысль о самоубийстве уже подспудно сидела у него в мозгу?
И тут радость Кэмпффера несколько померкла. Он вдруг понял, что остался единственным офицером в гарнизоне, и с этого момента вся ответственность лежит на нем. Кроме того, он вполне мог оказаться следующим кандидатом в покойники. Что же ему теперь...
Размышления майора были прерваны доносившимися со двора выстрелами. Изумленный, Кэмпффер резко обернулся и увидел, как сержант Остер недоумевающе посмотрел в глубь коридора, а потом снова на него. Но недоумение на лице сержанта вдруг превратилось в гримасу животного ужаса, когда он поднял глаза на что-то над головой майора. Кэмпффер хотел обернуться и посмотреть, что могло вызвать такую реакцию, и тут почувствовал, как толстые ледяные пальцы схватили его за горло и стали душить. Эсэсовец попытался вырваться, отчаянно брыкаясь в надежде ударить того, кто стоял сзади, но ноги били в пустоту. Он хотел закричать, но из горла вырвался лишь хрип. Дергая и царапая холодные пальцы, безжалостно выдавливавшие из него жизнь, майор яростно вертелся, пытаясь увидеть нападавшего. Он уже знал — каким-то замершим от ужаса уголком сознания чувствовал, кто это, но ему необходимо было увидеть! Он завертелся.сильней и увидел рукав серого армейского кителя... скользнул взглядом вверх... и увидел... Ворманна.
Но ведь он мертв!Кэмпффер отчаянно извивался и царапал мертвые руки, сдавившие горло. Бесполезно. Его поднимали за шею вверх, медленно и упорно, пока ноги не оторвались от земли. Кэмпффер протянул руки к сержанту, надеясь на помощь, но тот был уже ни на что не годен. Остер вжался в стену и медленно отползал прочь, прочь от майора, словно вообще не видел его. Остановившийся взгляд был прикован к Ворманну, бывшему непосредственному начальнику... мертвому... но совершающему убийство.
Какие-то видения пробегали в мозгу Кэмпффера, он уже не различал ни звуков, ни красок, мысли путались, сердце билось все медленнее,...Со двора доносились выстрелы вперемешку с вопля-ми боли и ужаса... Остер медленно отступал по коридору, не замечая двух мертвецов, огибающих угол, в одном из них майор еще смог узнать рядового СС Флика, убитого в первую же ночь в замке... Наконец и Остер заметил их и не знал, куда бежать... Выстрелы во дворе, ураган огня... стрельба в коридоре — Остер разрядил свой «шмайссер» в приближавшихся мертвецов, пули рвали в клочья форму и тела, отбросив их чуть назад, но не остановив неумолимого продвижения... вопли Остера, схваченного мертвецами за руки и брошенного с размаху головой об стену... крики сержанта, оборвавшиеся глухим ударом, от которого его голова раскололась, как яичная скорлупа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53
Справа виден был .слабый свет, пробивавшийся через пролом из верхнего подвала. Куза посветил налево. Трупы исчезли. Должно быть, немцы отправили их в Германию. Странно только, что саваны остались, небрежно сваленные в кучу.
До профессора донесся шум, перекрывающий звук его собственных торопливых шагов. Какое-то царапанье. Следуя за Моласаром из большой пещеры по узким проходам, Куза заметил, что звук постепенно нарастает. Вдруг Моласар резко свернул налево и остановился, жестом приглашая профессора стать рядом с собой. Скребущий звук заполнил окружающую тишину.
— Приготовься, — бесстрастно произнес Моласар. — Я нашел применение телам мертвых солдат. То, что ты сейчас увидишь, может показаться тебе кощунством, но Это было совершенно необходимо, чтобы достать мой талисман. Я мог бы найти и другой способ, но этот показался вполне подходящим... и приятным.
Куза сильно сомневался, что Моласар мог сделать с телами немецких солдат нечто такое, что хоть как-то задело бы его чувства, но промолчал.
Он проследовал за хозяином замка в полукруглое помещение с грязным полом и ледяным каменным потолком. В середине была выкопана глубокая яма. А царапанье, ставшее совсем громким, не прекращалось. Откуда же идет этот звук? — недоумевал Куза. Он огляделся по сторонам. Луч фонарика отражался от покрытых льдом стен, заполнив все пространство призрачным светом.
Профессор заметил какое-то движение у своих ног и по периметру ямы. Слабое шевеление. Приглядевшись, он ахнул — крысы! Полчища крыс копошились вокруг колодца, теснясь и отталкивая друг друга... возбужденные... выжидающие...
Тут Куза заметил, как существо, гораздо крупнее крысы, взбирается по стене колодца. Шагнув вперед, он направил фонарь прямо вниз — и едва не выронил его. Ему показалось, что перед ним один из кругов ада. Внезапно ослабев, профессор отшатнулся к ближайшей стене и прислонился к ней, чтобы не упасть. Он закрыл глаза и тяжело дышал, как большой пес в жаркий августовский полдень, пытаясь успокоиться, преодолеть подступившую к горлу тошноту.
В колодце находились мертвецы, все десять, в черной и серой не: мецкой форме — и все они двигались! Даже тот, без головы!
Куза открыл глаза. В царящем здесь адском полумраке он увидел, как один из мертвецов подполз словно краб к краю ямы, выбросил наружу горсть земли и опять сполз на дно,
Профессор с трудом оторвался от стены и подошел к яме, чтобы взглянуть еще раз. Похоже, им не нужны были глаза, поскольку они не глядели на руки, скребя холодную твердую почву. Мертвые суставы двигались с трудом и неуклюже, как бы сопротивляясь той силе, которая принуждала их к действию. Однако мертвецы трудились без устали, в полной тишине и на удивление эффективно, несмотря на очевидную скованность движений. Шарканье обутых в сапоги ног, звуки скребущих по промерзшей земле ногтей эхом разносились по подвалу, отражаясь от стен и потолка, а яма тем временем становилась все глубже и шире...
Внезапно звук пропал, исчез, как будто его и не было. Мертвецы прекратили двигаться и замерли в полной неподвижности.
И тогда Куза услышал голос Моласара:
— Мой талисман лежит на дне, до него осталось несколько дюймов земли. Ты должен его достать.
— А они не могут? — От одной только мысли, что придется спуститься вниз, Кузе стало тошно.
— Они слишком неуклюжи.
— А вы не могли бы спуститься туда сами? — Куза умоляюще смотрел на Моласара. — А потом я отнесу его куда угодно.
Глаза Моласара гневно сверкнули.
— Это часть твоей задачи! Самая простая! Столько поставлено на карту, а ты гнушаешься замарать руки?!
— Нет-нет! Конечно нет! Вот только... — Профессор снова глянул на мертвецов.
Моласар проследил за его взглядом. Он не издал ни звука, не сделал ни единого жеста, но все мертвецы дружно повернулись и полезли из ямы наверх. Выбравшись, они встали по периметру. Крысы засуетились вокруг неподвижных ног. Моласар вновь посмотрел на Кузу.
Не дожидаясь повторного приказа, профессор перелез через край и соскользнул вниз: Пристроив фонарик на камень, он начал отгребать землю в самом центре колодца. Ни холод, ни грязь теперь не доставляли еще никакого удобства. Преодолев первое чувство брезгливости
от того, что он роет ту же землю, что и мертвецы, профессор обнаружил, что ему даже нравится снова владеть своими руками, независимо от того, какую он выполняет работу. И этим он обязан Моласару. Как приятно погружать пальцы в почву и ощущать в ладонях комья земли! Профессор окончательно развеселился и заработал еще быстрее.
Вскоре руки наткнулись на какой-то предмет, и он вытащил на поверхность квадратный сверток, длиной и шириной около фута и толщиной в несколько дюймов. Сверток был тяжелый, очень тяжелый. Он сорвал верхний слой полусгнившей материи и развернул вторую обертку из мешковины.
Перед ним лежал блестящий металлический, предмет. У Кузы перехватило дыхание — в первый момент ему показалось, что это крест. Но это невозможно! Предмет лишь походил на крест и в точности повторял необычную форму тех непонятных крестов, которыми украшены стены замка. И все же ни один из них не шел ни в какое сравнение с этим. Потому что это был оригинал, образец, по которому были сделаны остальные «кресты». Верхняя часть вертикальной планки была округлой, почти цилиндрической формы и, за исключением глубокого паза на торце, казалась сделанной из чистого золота. Поперечина, похоже, была из чистого серебра. Профессор быстро, но внимательно осмотрел предмет сквозь мощные линзы своих бифокальных очков, однако не обнаружил ни символов, ни надписей.
Талисман Моласара — ключ к его могуществу. Куза вдруг преисполнился благоговением. Предмет действительно обладал силой — профессор даже чувствовал, как эта сила вливается в его руки. Он поднял его над головой, чтобы показать Моласару, и ему показалось, что талисман светится — или это луч фонаря отразился от блестящей поверхности?
— Я нашел его!
Он не мог видеть со своего места Моласара, но заметил, что ожившие мертвецы отошли назад, едва он поднял крестовидный предмет над головой.
— Моласар! Вы слышите меня?
— Да. — Казалось, голос доносится откуда-то из глубины тоннеля. — Теперь моя сила в твоих руках. Тщательно оберегай ее, пока не спрячешь в надежном месте.
Куза покрепче сжал талисман, ощущая при этом радость.
— Когда я должен покинуть замок? И как выберусь?
— Примерно через час, как только я покончу с немцами. Теперь они все поплатятся за то, что посмели занять мой замок.
Кто-то барабанил в дверь комнаты, и громко звал его. Кажется, сержант Остер... Похоже, он в истерике. Однако майор Кэмпффер предпочел не рисковать. Вскочив с кровати, он схватил «люгер» и раздраженно крикнул:
— Кто там? — За эту ночь его беспокоили уже второй раз. В первый раз — из-за этой бесполезной вылазки через мост по инициативе жида, а теперь снова. Он глянул на часы: уже почти четыре. Скоро рассвет. Что там могло случиться в такое время? Разве что еще кого-нибудь убили.
— Это сержант Остер, господин майор!
— Ну, что на этот раз? — рявкнул Кэмпффер, открывая дверь, но, едва глянув на совершенно белое лицо сержанта, понял, что произошло нечто ужасное. Хуже, чем смерть.
— Капитан, господин майор... Капитан Ворманн...
— Он убит? «Ворманн? Офицер?» — метнулась мысль.
— Он покончил с собой, господин майор!
Кэмпффер в шоке некоторое время молча взирал на сержанта, ему стоило огромных усилий выйти из ступора, пока наконец произнес:
— Подождите здесь.
Кэмпффер закрыл дверь, быстро натянул бриджи и сапоги, набросил китель и, даже не застегнувшись, вернулся к двери.
— Отведите меня туда!
Следуя за Остером мимо разобранной стены замка, Кэмпффер вдруг понял: то, что Клаус Ворманн покончил с собой, дурной знак. Лучше бы его просто убили. Ворманн не походил на человека, склонного к самоубийству. Конечно, с годами люди меняются, но все же Кэмпффер не мог себе представить, что подросток, в одиночку обративший в бегство целую роту англичан в прошлую войну, теперь уже зрелый мужчина, вдруг решил покончить с собой в разгар нынешней войны.
И все же Ворманн мертв... Единственный человек на земле, который мог ткнуть в него пальцем и сказать «трус!», замолчал навеки. Это награда Кэмпфферу за все то, что- ему пришлось пережить в этом чертовом замке. С каким удовольствием Кэмпффер напишет рапорт о смерти Ворманна. Он не опустит не единой подробности. От прежней репутации капитана не останется и следа! Позорная смерть. Хуже дезертирства. Кэмпффер дорого бы дал, чтобы увидеть, с какими лицами встретят эту новость его жена и двое сыновей, которыми капитан так гордился! Что подумают о своем отце, о герое?
Вместо того чтобы вести майора через двор к комнатам Ворманна, сержант резко повернул направо и пошел вниз по коридору, туда, куда по приказу Кэмпффера были посажены крестьяне, в первую ночь по прибытии эсэсовцев в замок. За последние несколько дней кладку здесь почти разобрали. Еще один поворот — и перед ними возник Ворманн.
Он висел на толстой веревке, тихо раскачиваясь, как от дуновения ветерка, хотя воздух был неподвижен. Веревка была переброшена через обнажившуюся потолочную балку и крепко привязана. Не увидев ни стула, ни какой-либо другой подставки, Кэмпффер не мог понять, как Ворманн умудрился повеситься. Может быть, он встал на одну из наваленных здесь и там груд вынутых из стены плит...
...Глаза Ворманна. Они почти вылезли из орбит, но на какое-то мгновение Кэмпфферу показалось, что зрачки чуть расширились, при его приближении, однако тут же сообразил, что это, вероятно, игра света, отблеск свисавших с потолка ламп.
Майор остановился. Пряжка ремня Ворманна была всего в нескольких дюймах от носа эсэсовца. Кэмпффер посмотрел наверх, на распухшее, налитое кровью лицо капитана.
...Опять эти глаза... Казалось, они смотрят прямо на него. Кэмпффер отвернулся и увидел тень удавленника на стене. Силуэт был точь-в-точь такой, как тень висельника на картине капитана.
Кэмпффера передернуло. Что это, предчувствие? Мог ли Ворманн предвидеть свою смерть? Или мысль о самоубийстве уже подспудно сидела у него в мозгу?
И тут радость Кэмпффера несколько померкла. Он вдруг понял, что остался единственным офицером в гарнизоне, и с этого момента вся ответственность лежит на нем. Кроме того, он вполне мог оказаться следующим кандидатом в покойники. Что же ему теперь...
Размышления майора были прерваны доносившимися со двора выстрелами. Изумленный, Кэмпффер резко обернулся и увидел, как сержант Остер недоумевающе посмотрел в глубь коридора, а потом снова на него. Но недоумение на лице сержанта вдруг превратилось в гримасу животного ужаса, когда он поднял глаза на что-то над головой майора. Кэмпффер хотел обернуться и посмотреть, что могло вызвать такую реакцию, и тут почувствовал, как толстые ледяные пальцы схватили его за горло и стали душить. Эсэсовец попытался вырваться, отчаянно брыкаясь в надежде ударить того, кто стоял сзади, но ноги били в пустоту. Он хотел закричать, но из горла вырвался лишь хрип. Дергая и царапая холодные пальцы, безжалостно выдавливавшие из него жизнь, майор яростно вертелся, пытаясь увидеть нападавшего. Он уже знал — каким-то замершим от ужаса уголком сознания чувствовал, кто это, но ему необходимо было увидеть! Он завертелся.сильней и увидел рукав серого армейского кителя... скользнул взглядом вверх... и увидел... Ворманна.
Но ведь он мертв!Кэмпффер отчаянно извивался и царапал мертвые руки, сдавившие горло. Бесполезно. Его поднимали за шею вверх, медленно и упорно, пока ноги не оторвались от земли. Кэмпффер протянул руки к сержанту, надеясь на помощь, но тот был уже ни на что не годен. Остер вжался в стену и медленно отползал прочь, прочь от майора, словно вообще не видел его. Остановившийся взгляд был прикован к Ворманну, бывшему непосредственному начальнику... мертвому... но совершающему убийство.
Какие-то видения пробегали в мозгу Кэмпффера, он уже не различал ни звуков, ни красок, мысли путались, сердце билось все медленнее,...Со двора доносились выстрелы вперемешку с вопля-ми боли и ужаса... Остер медленно отступал по коридору, не замечая двух мертвецов, огибающих угол, в одном из них майор еще смог узнать рядового СС Флика, убитого в первую же ночь в замке... Наконец и Остер заметил их и не знал, куда бежать... Выстрелы во дворе, ураган огня... стрельба в коридоре — Остер разрядил свой «шмайссер» в приближавшихся мертвецов, пули рвали в клочья форму и тела, отбросив их чуть назад, но не остановив неумолимого продвижения... вопли Остера, схваченного мертвецами за руки и брошенного с размаху головой об стену... крики сержанта, оборвавшиеся глухим ударом, от которого его голова раскололась, как яичная скорлупа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53