На запад летела стая чаек-трупоедов.
— Карибу… — прошептал он. — Должно появиться целое стадо.
— Скоро сюда налетят эти проклятые мошки. — Прыгающий Заяц поглядел на запад, сжав свои тонкие губы, будто ему самому не хотелось вспоминать о том, что помимо воли вертелось на языке. — Еще один поворот луны или около того — и все племена будут собираться вместе.
— Ты имеешь в виду Обновление?
— Да.
— Ну и что, ты тоже туда собираешься? Прыгающий Заяц опустил глаза, смущенно елозя носком сапога по камню.
— Мне пора жениться. А где и когда мне найти себе жену, как не во время Обновления, когда все племена встречаются?
— И то правда.
— Мы совершали ошибки, но жить-то дальше надо… Издающий Клич потрепал его по щеке и глубоко вздохнул:
— Ошибки? Мы выжили — это главное! Пропустив его замечание мимо ушей, Прыгающий Заяц добавил:
— И еще я хотел бы знать, жива ли моя мать.
— Она женщина сильная.
— Вы знаете, что Бегущий-в-Свете останется здесь, — сказал Поющий Волк, взглянув на юношу, негромко беседующего с Цаплей. — И старуха не пойдет отсюда обратно. И сам я не пойду… Положим, Бегущий-в-Свете и сам еще не знает, что он останется здесь. Но он останется.
Издающий Клич закинул голову и удивленно посмотрел на своего родича:
— Ты так хорошо знаешь Бегущего-в-Свете? Думаю, ты его просто недолюбливаешь.
Поющий Волк в ответ бровью не повел.
— Помнишь, как там, в холмах, Обрубленная Ветвь чуть живьем меня не съела? Так вот это яйца выеденного не стоит в сравнении с тем, что сказала Цапля через пару дней после того, как мы пришли сюда.
— И что же она сказала?
— Она… у нее есть голова на плечах. Знает кое-что о людях и о жизни. Она сказала мне, что я… мог бы быть великим вождем… если бы задумался как следует о том, что движет миром. Она сказала, что я стану одним из лучших вождей, какие только были у Народа, если
Только научусь держать язык за зубами и размышлять о вещах, которые приключились задолго до моего рождения.
— Думаю, она права. Ты всегда был парнем с головой — только горяч не в меру. Поющий Волк сжал губы.
— Мы толковали об этом со Смеющейся Зарей… Она говорит: может, придет время и я научусь сперва думать, а уж потом давать волю языку.
Издающий Клич усмехнулся:
— Тогда ты станешь настоящим вождем, друг мой. И если нам еще раз придется голодать, у меня больше не возникнет желания проткнуть тебя копьем.
— А что, хотелось?
— Ох, еще как. Особенно в день, когда мы нашли мускусного быка.
Поющий Волк опустил голову и с грустью посмотрел на пробивающуюся весеннюю траву.
— Понимаю… Я был плохим товарищем. Вечно ныл…
— Жаль, что нельзя сделать основание наконечника еще тоньше, — заметил Прыгающий Заяц, порезавший Руку об острие копья, которое протянул ему Издающий Клич. Вдруг он нахмурился:
— Я вот о чем думаю… Волчий Сон. Как ты думаешь…
— Я ничего не знаю о Духах, — ответил Издающий Клич, почесав свой толстый нос. — Но одно я знаю: Бегущий-в-Свете нашел по пути мускусного быка и спас Нас от голодной смерти. Он привел к нам Цаплю, когда мы уже совсем доходили. Помните, что она сказала?
Сны легко не приходят. — Покосившись на восток, он добавил:
— Туда почему-то никто не летит…
— Цапля говорит, что Великий Ледник отсюда в пяти днях пути.
— А про пролом она ничего знать не знает, — отозвался Издающий Клич, встретившись глазами со своим родичем.
— Вещий Дух лишает людей рассудка, — сказал Прыгающий Заяц. — Я… Мне кажется, что все это только померещилось Бегущему-в-Свете. Я думаю, он…
— Нет, Бегущий-в-Свете не обманщик, — возразил Издающий Клич.
— Я этого не говорил! — Прыгающий Заяц бросил на Бегущего-в-Свете раздраженный взгляд. — Он сам во все это верит. Но если Волчий Сон и был на самом деде, сейчас от этого ничего не осталось.
— И именно потому, что он сам этого Сна до конца не понимает, никто и не сомневается, что Сон был настоящий, — ответил Издающий Клич, хотя в глубине души он бы сильно удивился, если бы оказалось, что юноша и впрямь видел Волка.
Прыгающий Заяц пожал плечами:
— Так как насчет встречи с другими племенами? Как насчет моей матери? И зачем идти дальше к югу, когда пищи и здесь вдоволь? Там, во льдах, мне не найти себе жены, чтобы согрела мое ложе.
Сердце Издающего Клич сжалось. Он почувствовал что-то вроде вины.
— Если мы пойдем назад, Бегущий-в-Свете не переживет этого. Народ никогда не простит себе, если с ним что-то случится.
— Это его Сон. Не наш, — ответил Прыгающий Заяц, ударив краем ладони по камню. — Народ не может отвечать за чужой Сон. Это его забота. Пусть сам и расхлебывает.
— Он проклянет себя, если мы после пробуждения Отца Солнца не доберемся до Великого Ледника, — пробормотал Издающий Клич. — Я не хочу его расстраивать.
— Хорошо, — ответил Прыгающий Заяц, хлопнув себя по бедру. — Ты не хочешь его расстраивать. Я тоже. Но я хочу плясать на празднике Обновления, поглядеть на девушек, повидаться с матерью, если она жива.
А в сравнении с этим все остальное — ерунда. Хватит с нас этих волшебных путей на юг, хватит этих нескончаемых игр! Это всё просто конец света какой-то. Надо возвращаться назад, всем Народом. Там — Благодарственный Танец, там — праздник Обновления…
— Откуда ты знаешь, что нет волшебного пути? Мы же никогда не искали того хода, что привиделся Бегущему-в-Свете. Следует идти вдоль реки — Сон указал такую дорогу… — вмешался Поющий Волк, переводя взгляд с одного из своих родичей на другого.
— Ищите. А я не пропущу Благодарственного Танца, — ответил Прыгающий Заяц. — Тут и спорить не о чем.
— Значит, не о чем, — вздохнув, согласился Издающий Клич.
— Помнишь прошлый год? — заговорил Прыгающий Заяц. — Мы пропустили Обновление, и что было потом, когда кончился Долгий Свет? Может, за этот грех на нас все и свалилось?
— Ну уж если мы решим пойти назад, — добавил Поющий Волк, — тогда надо собираться побыстрее. Не то нам придется пересекать болото. А уж что там будет, когда вскроется лед, объяснять не надо: трясины, осока по колено и кочки такие, что все ноги пообломаешь. Надо идти, пока не кончились морозы, пока земля твердая.
— А Бегущий-в-Свете? Прыгающий Заяц пожал плечами:
— Это уж его дело. Мы всегда можем вернуться сюда и поглядеть, как он…
— Цапле это не понравится, — ответил Издающий Клич. — Представь, как она разгневается, коли мы сначала уйдем назад, а после вернемся?
Поющий Волк при этих словах испуганно поежился. Не сказав ни слова, он уселся на камень и стал вырезать Узор на наконечнике копья.
— Нет, — произнес Прыгающий Заяц, — я бы не хотел, чтобы она со своей Силой на нас разгневалась.
Поющий Волк вдруг задрожал, у него застучали зубы. Издающий Клич нагнулся и внимательно поглядел на него. Краем глаза он заметил, что облака стало относить ветром к югу.
— Что-то случилось. Неужели вы не чувствуете? — прошептал Поющий Волк, глядя на своих нахмурившихся друзей.
— Что ты имеешь в виду?
— Я хочу сказать… Будто что-то проломилось в Великом Леднике. Будто там теперь и впрямь есть проход. Я чувствую…
— Ты чувствуешь?
Лицо Поющего Волка перекосилось. Он слабо кивнул.
Прыгающий Заяц закусил губу. Все молчали. Наконец он произнес:
— Идемте на Обновление. Мы вернемся сюда и станем лагерем, прежде чем Ветряная Женщина принесет снега. Мы же знаем — здесь зимой есть дичь. А там посмотрим.
— А Другие?
— Они сюда не придут! — упрямо закричал Прыгающий Заяц. — Зачем им? Они…
— Пойдут следом за дичью, так же как и мы, — ответил Издающий Клич. — Если не этой Долгой Тьмой, так следующей.
Троих друзей охватили тревожные предчувствия. Прыгающий Заяц зарделся:
— Я не верю!
— Уж поверь. Издающий Клич дело говорит. Если мы нашли это место, то и Другие найдут. Прыгающий Заяц беспомощно поднял руку:
— Мы должны пойти на Обновление! Это путь Народа. Так было всегда. В этом вся наша жизнь…
— Да, путь… — печально отозвался Издающий Клич. Остальные молчали.
20
Покрытые травой холмы зелеными волнами лежали вокруг Пляшущей Лисы; между ними поблескивали разбросанные там и сям болотца. Зеленые листья пробивались на кустах вдоль бурлящих ручьев; ветер разносил острый запах полыни и ивовых веток.
Лиса забралась в нору, которую она вырыла на склоне холма. Восторг охватил ее. Жажда движения томила ее, ей не терпелось размять затекшие ноги…
Движение.
Она замерла и тяжело вздохнула. Склон холма, сколько она видела, порос густой осокой, но она различила среди травы какое-то серовато-бурое пятно. Сердце ее сжалось от ужаса. Только бы не Дедушка Бурый Медведь! Утро выдалось на редкость теплое, и он наверняка выбрался из берлоги, изголодавшийся после зимней спячки, и высматривает добычу.
Хорошо еще, что ветер дул ей в лицо, скрывая ее запах от хищников.
Сердце ее бешено колотилось. Она ждала, вглядываясь в бурое пятнышко. Зверь качнул головой; ветер донес до нее легкое фырканье. Лось! Когда же она в последний раз видела живого лося? Пять лет назад? Или больше? И было это далеко на западе, в местах, давным-давно отвоеванных у них Другими.
Страх сковал ее тело. Он был сильнее голода и усталости. Пальцы ее судорожно сжимали деревянную рукоятку копья. Она на ощупь чувствовала, что тетива атлатла все еще держится в пазу. Может, сегодня выстрел будет удачным… Может быть.
Пляшущая Лиса припомнила, как на прошлой неделе она поторопилась и метнула копье слитком быстро. Оно отскочило от рога карибу и не попало в цель, только спугнуло животное. Лишь бы это не повторилось сегодня!
Она ждала, припоминая все, что ей доводилось слышать о повадках лосей. Не больно много… Редко заходили они в их северные плоскогорья. По большей части лоси водились по ту сторону горного хребта, дальше к югу, где трава погуще, близ покрытых лесом равнин, о которых она знала лишь понаслышке. Сколько земель отняли у Народа Другие!
Лось подошел поближе, и ей удалось кое-что разглядеть сквозь заросли осоки. Может, это погода загнала их так далеко к востоку? Животное опустило голову и пошевелило длинным ухом.
Шаг за шагом лось приближался. Она ждала; мышцы ее напряглись; немоты в ступнях как не бывало.
«Сейчас? Нет, подожду-ка еще немного».
Лось поднял голову и поглядел на север, к чему-то принюхиваясь, раздувая широкие ноздри, вслушиваясь в отдаленный шорох. В траве появилось второе животное — теленок. Он шел по пятам за взрослой лосихой.
У Пляшущей Лисы пересохло в горле, сердце ее бешено колотилось. Столько мяса! Столько сразу!
Лосиха прошла еще несколько шагов, задрав голову. Она принюхивалась к ветерку: видела она скверно, и только нюх мог ее выручить. Теленок шел вдоль русла ручейка, хорошо заметного из убежища Лисы, шел осторожно, опасаясь засады.
Она выбрала лучшее место из всех, какие только были. В это время года, ранней весной, вода обычно бывает только талая, и потому к этому ручью сбегалась дичь со всей округи, прямо как мухи на открытую рану.
Подожди, сказала она себе. Звери, как попьют, всегда размякают. Потерпи. Лосиха наклонила голову, чтобы попить вслед за своим детенышем, и пошла назад, погружаясь мордой в траву. Она подошла еще ближе к Лисе.
У лосей хороший нюх и хороший слух, но дыхание у них слабое. Хороший удар по ребрам — и с них довольно. Она стала припоминать все, что слышала об этих животных. Такая огромная тварь — и только одно слабое место. Да и кожа у них толстая — не такая, чтобы строить чумы или шить одежду, но все-таки…
Вдруг лосиха, шагах в десяти от нее, повернулась и стала щипать траву. Из своего укрытия Лиса могла различить даже белые волосы у нее на ноге.
Сейчас!
Пляшущая Лиса, не торопясь, гибко выпрямилась и, изо всех своих сил разогнув рукоятку атлатла, послала копье в цель. Копье вошло точь-в-точь между движущихся ребер, протолкнувшись чуть вперед.
Огромная лосиха с криком отпрянула, вытянула задние ноги, дважды фыркнула и пустилась наутек. Лосенок пискливо взвизгнул и бросился вслед за ней.
Пляшущая Лиса прицелилась и метнула второе копье вслед убегающей лосихе и ни на шаг не отстающему от нее испуганному лосенку. В лосенка копье не попало.
— Все в порядке! Ты убила мать! — закричала откуда-то сверху Кого-ток. — Хороший выстрел! Копье вошло глубоко. Ты убила ее, Лиса.
Она кивнула, довольная собой. Старуха стала спускаться вниз по каменной террасе. Лиса слышала, как перекатываются булыжники у нее под ногами.
Лосиха тем временем ковыляла среди оставшихся еще у подножия холмов сугробов. С трудом она поднялась по склону и скрылась из виду.
Пляшущая Лиса отметила для себя место и пошла по следам животного. Там, где лосиху настигло ее копье, виднелась свежая горка навоза.
Кого-ток склонилась над зарослями осоки и усмехнулась, глядя на глубоко отпечатавшиеся в земле следы.
— Видишь, — заметила она, — я же говорила тебе, что здесь места отменные. Я их запомнила, еще когда мы стояли здесь лагерем — когда? — десять лет назад? Давно это было.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66
— Карибу… — прошептал он. — Должно появиться целое стадо.
— Скоро сюда налетят эти проклятые мошки. — Прыгающий Заяц поглядел на запад, сжав свои тонкие губы, будто ему самому не хотелось вспоминать о том, что помимо воли вертелось на языке. — Еще один поворот луны или около того — и все племена будут собираться вместе.
— Ты имеешь в виду Обновление?
— Да.
— Ну и что, ты тоже туда собираешься? Прыгающий Заяц опустил глаза, смущенно елозя носком сапога по камню.
— Мне пора жениться. А где и когда мне найти себе жену, как не во время Обновления, когда все племена встречаются?
— И то правда.
— Мы совершали ошибки, но жить-то дальше надо… Издающий Клич потрепал его по щеке и глубоко вздохнул:
— Ошибки? Мы выжили — это главное! Пропустив его замечание мимо ушей, Прыгающий Заяц добавил:
— И еще я хотел бы знать, жива ли моя мать.
— Она женщина сильная.
— Вы знаете, что Бегущий-в-Свете останется здесь, — сказал Поющий Волк, взглянув на юношу, негромко беседующего с Цаплей. — И старуха не пойдет отсюда обратно. И сам я не пойду… Положим, Бегущий-в-Свете и сам еще не знает, что он останется здесь. Но он останется.
Издающий Клич закинул голову и удивленно посмотрел на своего родича:
— Ты так хорошо знаешь Бегущего-в-Свете? Думаю, ты его просто недолюбливаешь.
Поющий Волк в ответ бровью не повел.
— Помнишь, как там, в холмах, Обрубленная Ветвь чуть живьем меня не съела? Так вот это яйца выеденного не стоит в сравнении с тем, что сказала Цапля через пару дней после того, как мы пришли сюда.
— И что же она сказала?
— Она… у нее есть голова на плечах. Знает кое-что о людях и о жизни. Она сказала мне, что я… мог бы быть великим вождем… если бы задумался как следует о том, что движет миром. Она сказала, что я стану одним из лучших вождей, какие только были у Народа, если
Только научусь держать язык за зубами и размышлять о вещах, которые приключились задолго до моего рождения.
— Думаю, она права. Ты всегда был парнем с головой — только горяч не в меру. Поющий Волк сжал губы.
— Мы толковали об этом со Смеющейся Зарей… Она говорит: может, придет время и я научусь сперва думать, а уж потом давать волю языку.
Издающий Клич усмехнулся:
— Тогда ты станешь настоящим вождем, друг мой. И если нам еще раз придется голодать, у меня больше не возникнет желания проткнуть тебя копьем.
— А что, хотелось?
— Ох, еще как. Особенно в день, когда мы нашли мускусного быка.
Поющий Волк опустил голову и с грустью посмотрел на пробивающуюся весеннюю траву.
— Понимаю… Я был плохим товарищем. Вечно ныл…
— Жаль, что нельзя сделать основание наконечника еще тоньше, — заметил Прыгающий Заяц, порезавший Руку об острие копья, которое протянул ему Издающий Клич. Вдруг он нахмурился:
— Я вот о чем думаю… Волчий Сон. Как ты думаешь…
— Я ничего не знаю о Духах, — ответил Издающий Клич, почесав свой толстый нос. — Но одно я знаю: Бегущий-в-Свете нашел по пути мускусного быка и спас Нас от голодной смерти. Он привел к нам Цаплю, когда мы уже совсем доходили. Помните, что она сказала?
Сны легко не приходят. — Покосившись на восток, он добавил:
— Туда почему-то никто не летит…
— Цапля говорит, что Великий Ледник отсюда в пяти днях пути.
— А про пролом она ничего знать не знает, — отозвался Издающий Клич, встретившись глазами со своим родичем.
— Вещий Дух лишает людей рассудка, — сказал Прыгающий Заяц. — Я… Мне кажется, что все это только померещилось Бегущему-в-Свете. Я думаю, он…
— Нет, Бегущий-в-Свете не обманщик, — возразил Издающий Клич.
— Я этого не говорил! — Прыгающий Заяц бросил на Бегущего-в-Свете раздраженный взгляд. — Он сам во все это верит. Но если Волчий Сон и был на самом деде, сейчас от этого ничего не осталось.
— И именно потому, что он сам этого Сна до конца не понимает, никто и не сомневается, что Сон был настоящий, — ответил Издающий Клич, хотя в глубине души он бы сильно удивился, если бы оказалось, что юноша и впрямь видел Волка.
Прыгающий Заяц пожал плечами:
— Так как насчет встречи с другими племенами? Как насчет моей матери? И зачем идти дальше к югу, когда пищи и здесь вдоволь? Там, во льдах, мне не найти себе жены, чтобы согрела мое ложе.
Сердце Издающего Клич сжалось. Он почувствовал что-то вроде вины.
— Если мы пойдем назад, Бегущий-в-Свете не переживет этого. Народ никогда не простит себе, если с ним что-то случится.
— Это его Сон. Не наш, — ответил Прыгающий Заяц, ударив краем ладони по камню. — Народ не может отвечать за чужой Сон. Это его забота. Пусть сам и расхлебывает.
— Он проклянет себя, если мы после пробуждения Отца Солнца не доберемся до Великого Ледника, — пробормотал Издающий Клич. — Я не хочу его расстраивать.
— Хорошо, — ответил Прыгающий Заяц, хлопнув себя по бедру. — Ты не хочешь его расстраивать. Я тоже. Но я хочу плясать на празднике Обновления, поглядеть на девушек, повидаться с матерью, если она жива.
А в сравнении с этим все остальное — ерунда. Хватит с нас этих волшебных путей на юг, хватит этих нескончаемых игр! Это всё просто конец света какой-то. Надо возвращаться назад, всем Народом. Там — Благодарственный Танец, там — праздник Обновления…
— Откуда ты знаешь, что нет волшебного пути? Мы же никогда не искали того хода, что привиделся Бегущему-в-Свете. Следует идти вдоль реки — Сон указал такую дорогу… — вмешался Поющий Волк, переводя взгляд с одного из своих родичей на другого.
— Ищите. А я не пропущу Благодарственного Танца, — ответил Прыгающий Заяц. — Тут и спорить не о чем.
— Значит, не о чем, — вздохнув, согласился Издающий Клич.
— Помнишь прошлый год? — заговорил Прыгающий Заяц. — Мы пропустили Обновление, и что было потом, когда кончился Долгий Свет? Может, за этот грех на нас все и свалилось?
— Ну уж если мы решим пойти назад, — добавил Поющий Волк, — тогда надо собираться побыстрее. Не то нам придется пересекать болото. А уж что там будет, когда вскроется лед, объяснять не надо: трясины, осока по колено и кочки такие, что все ноги пообломаешь. Надо идти, пока не кончились морозы, пока земля твердая.
— А Бегущий-в-Свете? Прыгающий Заяц пожал плечами:
— Это уж его дело. Мы всегда можем вернуться сюда и поглядеть, как он…
— Цапле это не понравится, — ответил Издающий Клич. — Представь, как она разгневается, коли мы сначала уйдем назад, а после вернемся?
Поющий Волк при этих словах испуганно поежился. Не сказав ни слова, он уселся на камень и стал вырезать Узор на наконечнике копья.
— Нет, — произнес Прыгающий Заяц, — я бы не хотел, чтобы она со своей Силой на нас разгневалась.
Поющий Волк вдруг задрожал, у него застучали зубы. Издающий Клич нагнулся и внимательно поглядел на него. Краем глаза он заметил, что облака стало относить ветром к югу.
— Что-то случилось. Неужели вы не чувствуете? — прошептал Поющий Волк, глядя на своих нахмурившихся друзей.
— Что ты имеешь в виду?
— Я хочу сказать… Будто что-то проломилось в Великом Леднике. Будто там теперь и впрямь есть проход. Я чувствую…
— Ты чувствуешь?
Лицо Поющего Волка перекосилось. Он слабо кивнул.
Прыгающий Заяц закусил губу. Все молчали. Наконец он произнес:
— Идемте на Обновление. Мы вернемся сюда и станем лагерем, прежде чем Ветряная Женщина принесет снега. Мы же знаем — здесь зимой есть дичь. А там посмотрим.
— А Другие?
— Они сюда не придут! — упрямо закричал Прыгающий Заяц. — Зачем им? Они…
— Пойдут следом за дичью, так же как и мы, — ответил Издающий Клич. — Если не этой Долгой Тьмой, так следующей.
Троих друзей охватили тревожные предчувствия. Прыгающий Заяц зарделся:
— Я не верю!
— Уж поверь. Издающий Клич дело говорит. Если мы нашли это место, то и Другие найдут. Прыгающий Заяц беспомощно поднял руку:
— Мы должны пойти на Обновление! Это путь Народа. Так было всегда. В этом вся наша жизнь…
— Да, путь… — печально отозвался Издающий Клич. Остальные молчали.
20
Покрытые травой холмы зелеными волнами лежали вокруг Пляшущей Лисы; между ними поблескивали разбросанные там и сям болотца. Зеленые листья пробивались на кустах вдоль бурлящих ручьев; ветер разносил острый запах полыни и ивовых веток.
Лиса забралась в нору, которую она вырыла на склоне холма. Восторг охватил ее. Жажда движения томила ее, ей не терпелось размять затекшие ноги…
Движение.
Она замерла и тяжело вздохнула. Склон холма, сколько она видела, порос густой осокой, но она различила среди травы какое-то серовато-бурое пятно. Сердце ее сжалось от ужаса. Только бы не Дедушка Бурый Медведь! Утро выдалось на редкость теплое, и он наверняка выбрался из берлоги, изголодавшийся после зимней спячки, и высматривает добычу.
Хорошо еще, что ветер дул ей в лицо, скрывая ее запах от хищников.
Сердце ее бешено колотилось. Она ждала, вглядываясь в бурое пятнышко. Зверь качнул головой; ветер донес до нее легкое фырканье. Лось! Когда же она в последний раз видела живого лося? Пять лет назад? Или больше? И было это далеко на западе, в местах, давным-давно отвоеванных у них Другими.
Страх сковал ее тело. Он был сильнее голода и усталости. Пальцы ее судорожно сжимали деревянную рукоятку копья. Она на ощупь чувствовала, что тетива атлатла все еще держится в пазу. Может, сегодня выстрел будет удачным… Может быть.
Пляшущая Лиса припомнила, как на прошлой неделе она поторопилась и метнула копье слитком быстро. Оно отскочило от рога карибу и не попало в цель, только спугнуло животное. Лишь бы это не повторилось сегодня!
Она ждала, припоминая все, что ей доводилось слышать о повадках лосей. Не больно много… Редко заходили они в их северные плоскогорья. По большей части лоси водились по ту сторону горного хребта, дальше к югу, где трава погуще, близ покрытых лесом равнин, о которых она знала лишь понаслышке. Сколько земель отняли у Народа Другие!
Лось подошел поближе, и ей удалось кое-что разглядеть сквозь заросли осоки. Может, это погода загнала их так далеко к востоку? Животное опустило голову и пошевелило длинным ухом.
Шаг за шагом лось приближался. Она ждала; мышцы ее напряглись; немоты в ступнях как не бывало.
«Сейчас? Нет, подожду-ка еще немного».
Лось поднял голову и поглядел на север, к чему-то принюхиваясь, раздувая широкие ноздри, вслушиваясь в отдаленный шорох. В траве появилось второе животное — теленок. Он шел по пятам за взрослой лосихой.
У Пляшущей Лисы пересохло в горле, сердце ее бешено колотилось. Столько мяса! Столько сразу!
Лосиха прошла еще несколько шагов, задрав голову. Она принюхивалась к ветерку: видела она скверно, и только нюх мог ее выручить. Теленок шел вдоль русла ручейка, хорошо заметного из убежища Лисы, шел осторожно, опасаясь засады.
Она выбрала лучшее место из всех, какие только были. В это время года, ранней весной, вода обычно бывает только талая, и потому к этому ручью сбегалась дичь со всей округи, прямо как мухи на открытую рану.
Подожди, сказала она себе. Звери, как попьют, всегда размякают. Потерпи. Лосиха наклонила голову, чтобы попить вслед за своим детенышем, и пошла назад, погружаясь мордой в траву. Она подошла еще ближе к Лисе.
У лосей хороший нюх и хороший слух, но дыхание у них слабое. Хороший удар по ребрам — и с них довольно. Она стала припоминать все, что слышала об этих животных. Такая огромная тварь — и только одно слабое место. Да и кожа у них толстая — не такая, чтобы строить чумы или шить одежду, но все-таки…
Вдруг лосиха, шагах в десяти от нее, повернулась и стала щипать траву. Из своего укрытия Лиса могла различить даже белые волосы у нее на ноге.
Сейчас!
Пляшущая Лиса, не торопясь, гибко выпрямилась и, изо всех своих сил разогнув рукоятку атлатла, послала копье в цель. Копье вошло точь-в-точь между движущихся ребер, протолкнувшись чуть вперед.
Огромная лосиха с криком отпрянула, вытянула задние ноги, дважды фыркнула и пустилась наутек. Лосенок пискливо взвизгнул и бросился вслед за ней.
Пляшущая Лиса прицелилась и метнула второе копье вслед убегающей лосихе и ни на шаг не отстающему от нее испуганному лосенку. В лосенка копье не попало.
— Все в порядке! Ты убила мать! — закричала откуда-то сверху Кого-ток. — Хороший выстрел! Копье вошло глубоко. Ты убила ее, Лиса.
Она кивнула, довольная собой. Старуха стала спускаться вниз по каменной террасе. Лиса слышала, как перекатываются булыжники у нее под ногами.
Лосиха тем временем ковыляла среди оставшихся еще у подножия холмов сугробов. С трудом она поднялась по склону и скрылась из виду.
Пляшущая Лиса отметила для себя место и пошла по следам животного. Там, где лосиху настигло ее копье, виднелась свежая горка навоза.
Кого-ток склонилась над зарослями осоки и усмехнулась, глядя на глубоко отпечатавшиеся в земле следы.
— Видишь, — заметила она, — я же говорила тебе, что здесь места отменные. Я их запомнила, еще когда мы стояли здесь лагерем — когда? — десять лет назад? Давно это было.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66