- Не трать их зря, у меня есть несколько вопросов.
- А выпить рюмочку? Хочешь?
- Ну разве что одну...
- Садись... - Он показал на кресло, явно его собственное, поскольку возле кресла стоял обычный пластиковый стул.
Я сел, тронутый заботой Эйльбахера. Еще больше меня тронуло то, что я увидел, как он открывает новенькую бутылку «голдштейна». Я постарался, чтобы выражение моего лица вознаградило его за усилия и затраты. Похоже, мне это удалось.
- Раз тебе звонили, то ты наверняка знаешь, что меня интересует? - сказал я, сделав второй глоток.
- Вторжение во владения мистера Гайлорда... - кивнул он. - Да, знаю. Сейчас расскажу. - Он быстро глотнул. - Коротко говоря: нам не удалось выяснить, каким образом убитый преодолел охранную систему. Ноль данных. Чуть больше информации о самом убитом. Рассказывать, или сам почитаешь с диска?
Я задумался, смакуя виски.
- А ты как считаешь? - спросил я.
- Жаль времени на болтовню, - поморщился Эйльбахер. - Там, - он показал на конверт с диском, - все. Меня лично заинтересовало кое-что другое: никто на нашем острове его не видел. Для меня это означает, что он высадился ночью. Вроде бы это дает нам некий след, но так лишь кажется. Нам просто не удалось найти лодки или флаера, который доставил его сюда. Наверняка частное судно с поддельной информацией в компе, то есть найти его невозможно... - Он махнул рукой и влил в горло холодный жидкий огонь.
- А оружие с самонаводящимся прицелом? Ведь это след, ясный, как... - Я развел руками в поисках подходящего сравнения.
- Где там! След ясный, как, прошу прощения, плевок посреди торнадо. Если что-то пропадает с военных складов, то чем более оно секретно, тем труднее найти дыру. В данном случае дыры просто нет. Понимаешь?
- Та-ак... - Я достал сигареты и предложил ему. Мы закурили и почти одновременно выпустили струи дыма. - Этот убитый... как его зовут?
- Калп Манктелоу, он же Бочка Смеха. - Йод замолчал, явно ожидая моего вопроса. Что ж, он его заслужил, хотя бы своим виски.
- Почему Бочка Смеха?
- Он был пилотом, довольно долго, пока однажды не забыл застегнуть ремни. Глупая случайность... Он сделал бочку и выпал из кресла. Неплохо, да? Его мотало в кабине неуправляемого самолета, и буквально в сантиметрах от земли ему удалось выровнять машину и сесть, но еще полгода у него было не в порядке с головой. С тех пор он не мог вертеться даже в кресле. Связался с какими-то мелкими мошенниками и шантажистами, кому-то бил морды...
- Понятно. Вот только удивительно, что для такого дела наняли подобное ничтожество...
- Ему все равно светили сапоги из цемента, - пренебрежительно махнул рукой Йод. - Он получил оружие, которое само выполнило бы свою задачу. А его предназначили в жертву, мелкую рыбешку никто искать не будет. Удивляет же совсем другое...
- Да... Почему его убили до того, как он выполнил задание...
- Именно. Это бессмысленно.
- Разве что заказчик и исполнитель - разные епархии.
- Только так. Кто-то заказал, кто-то другой помешал.
- Отменное виски, - сказал я, допив последнюю каплю из стакана.
Йод наклонился и схватил бутылку. Я слабо запротестовал, а он сделал вид, что не слышит моих возражений. На этот раз я добавил кубик льда.
- Как я понимаю, - он поднял свой стакан, - тебе нужно выяснить два вопроса: кто нанял, и кто вмешался. Так? Оба одинаково важны... - Он посмотрел в потолок. Я кивнул. - Поскольку у того, кто спас Гайлорда, могут быть в отношении него иные планы, а этого Ричмонд не любит. Я верно говорю?
- Вернее некуда... - заверил я его. Влив в рот все содержимое стакана, я несколько мгновений подержал его на языке, затем глотнул, сделал глубокий вздох и поднялся с кресла. - Безмерно тебе благодарен, - сказал я, протягивая руку Эйльбахеру. - Если что-то потребуется...
Он состроил такую физиономию, словно хотел сказать: «Обижаешь, брат!», так что я лишь крепко пожал ему руку и сунул диск в карман. Дежурному, похоже, кто-то уже сообщил о моем уходе, поскольку он стоял, вытянувшись, словно в последней стадии столбняка. Воздержавшись от идиотских замечаний, я вежливо с ним попрощался и направился пешком в «Коралловый Грот». Я слегка задумался и потому, лишь войдя в заведение, понял, что обстановка здесь полностью отличается от того, что я ожидал там увидеть. Стены явно раскрашивала компания расшалившихся ребятишек, по потолку словно потоптался грязными ботинками пьяный великан, оставив на нем глубокие следы каблуков; часть столиков тонула в полумраке, в то время как другие были залиты ярким светом, словно операционные столы. Одним словом - дизайнер постарался довести пропускную способность заведения до максимума. Во всяком случае, наверняка нельзя было даже мечтать об интимном свидании или серьезном разговоре в «Коралловом Гроте». Я потратил немало сил на поиски Тады, пока один из проходивших мимо официантов не ткнул бесцеремонно большим пальцем куда-то себе за спину. Я подошел к ней, размышляя над тем, веселиться мне или злиться. Она явно веселилась.
- Удивлен? - спросила она.
- Пожалуй, да. Не слишком понимаю идею этого заведения.
- Шок. - Она пожала плечами. - Только и всего. С самого порога посетителя должны преследовать абсурд, неожиданности... В «Коралловом Гроте» не бывает завсегдатаев, сюда приходят один раз, потом, во второй раз, приводят кого-нибудь еще, и все.
- И чем же так удивляют посетителей?
- Чем только можно. Отменные напитки и отвратительная еда. Второразрядный стриптиз и плейбои высшего качества, выставки...
- Раз ты сказала «отменные напитки», мне пока этого хватит, - прервал я ее и огляделся по сторонам. - Интересно, здесь удивляют посетителей быстротой обслуживания, или нужно продырявить потолок, чтобы...
- Слушаю вас? - послышалось слева от меня. Я повернулся к официанту. Тот самый, который большим пальцем показал на одну из звезд мирового балета одному из лучших детективов вселенной.
- Что сам пьешь? - спросил я его.
- «Клеловач»... - ответил он.
- Его еще делают? - спросил я. - Я думал, в Югославии больше не осталось можжевельника. Гм... А что еще?
- Еще я люблю «сайд-кар», но с «аурум» вместо «куантро», - ответил он, внимательно глядя на меня.
Я кивнул:
- Могу себе представить. И нёбо не раздражает.
- На десерт люблю лейпцигский бальзам, - вызывающе сказал он.
- Но с крепким сладким кофе, - быстро добавил я. '
Он набрал в грудь воздуха.
- Вам говорит что-нибудь название Клостерней-бург? - спросил он.
- Разумеется, - обрадовался я. - Там до сих пор живет Хагги Клафф? И все еще не может простить тех, кто лучшим лимузиновым деревом считает дубовую древесину из Тронсэ?
- Все верно, сэр. Если позволите, я займусь приготовлением чего-нибудь особенного для вас?
- Именно об этом я и мечтаю. И что-нибудь для дамы...
- Прошу прощения, но это мой коктейль, из моих напитков, и я делаю его только для своих гостей. Со всем к вам уважением, мадам... - Он поклонился Таде и удалился.
Она радостно захихикала и коснулась моей руки.
- Так тут всегда, так что не волнуйся. Удивление, ошеломление, возбуждение, осмеяние... Это основные лозунги данного заведения. Взгляни на этот «Бюллетень абсурда». - Она подвинула мне напечатанный красивым шрифтом листок; я бросил взгляд на текст:
«Еще двадцать лет назад в железнодорожных вагонах Польши (Центральная Европа) висели правила для пассажиров, в которых, в числе прочего, можно было прочитать:
Запрещается без разрешения проводника передвигать спинки сидений. Запрещается езда на крышах, сцепках и т. д. После прибытия на конечную станцию пассажиры обязаны (sic!) покинуть вагоны».
Я посмотрел на Таду.
- Это вершины абсурда, еще одно чудачество «Грота». Но скажи мне, что это за лимузиновое дерево?
- Ха! Это лучшее сырье для изготовления бочек и чанов, предназначенных для выдержки благородных вин и коньяков. Одни предпочитают дуб из бывшей провинции Лимузин, другие - из леса Тронсэ. Вот и все.
Она внимательно и серьезно смотрела на меня. Посмотрел и я на нее. Маленький, пушистый, легкий, словно из семян одуванчика, беретик-шапочка, сидевший слегка набекрень, придавал ее лицу задорный или, может быть, слегка заносчивый вид. Серо-зеленые глаза были созданы для смеха, женщины с такими глазами шагают по жизни радостно и бодро и чаще всего еще до сорока лет испытывают сильнейший душевный надлом, после чего кончают прыжком в пропасть. Иногда, хотя и редко, они доживают до почтенного возраста и становятся чудесными симпатичными старушками, в глаза которых влюбляются невинные юноши.
- Можешь назвать какой-нибудь напиток на букву «с»? - спросила она.
- Саке, самсю, стейхагер, стрега, сидр, старка...
- А на «к»?
- Кюрасао, кьянти, кларет, коблер...
- А на «г»?
- Голдвассер, граппа, гриотте... Ты что, хочешь нанять меня обслуживать прием?
- Нет... - Она отпила из своего бокала. - Я думала над тем, почему именно тебя Рикки нанял для этого дела...
- Ну, значит, теперь уже знаешь - тот, кто разбирается в напитках, разбирается во всем.
- Неужели ты чувствуешь себя обескураженным? - спросила она. - Смущенным? Перестань... - Она снова коснулась моей руки. На меня это подействовало, как глоток AYO. - Теперь я понимаю, почему он настаивал именно на тебе.
Я увидел, что к нашему столику приближается мой официант, неся на маленьком подносе высокий бокал, наполненный почти прозрачной жидкостью с легким розоватым оттенком.
- Очень рад, - сказал я Таде. - Объяснишь мне когда-нибудь, а то я все равно ничего не понимаю.
Официант поставил передо мной бокал и тотчас же удалился. Я вспомнил, что главный девиз заведения - удивление. Я понюхал напиток; в голове возникла какая-то туманная ассоциация, но так и не приобрела конкретные черты. Я посмотрел на Таду и сделал глоток. В первое мгновение я ощутил лишь жгучий холод на языке, а потом вкусовые сосочки просто обезумели. Я прикрыл глаза и всецело отдался ощущениям. В этом бокале было все - объятия прекрасных женщин, поэзия Клефта, ветер на горной автостраде, аромат орхидей... Вся жизнь. Кажется, я на несколько минут заснул. Но когда проснулся, мой бокал был пуст, а Тада вглядывалась в меня сверкающими глазами. Я глубоко вздохнул, а она щелкнула ногтем по краю своего бокала.
- Я считаю, что секс имеет смысл только тогда, когда хоть что-то испытываешь к партнеру. Что угодно - уважение, восхищение... Действительно что угодно, но лишь в этом случае секс не является механической мастурбацией, которую легко можно заменить хотя бы новейшим кремом «ОНА-И-ОН».
- Что, есть такое? - деланно удивился я. Впрочем, я и в самом деле ничего не знал о подобном креме.
- Да, уже есть, но...
Я прервал ее, подняв указательный палец.
- Ты вписалась в правила заведения, - улыбнулся я. - Но я уже получил иммунитет. Хочу немного поразмышлять дома. Возвращаешься со мной, или...
- Или... - улыбнулась она в ответ. - Попробую уговорить официанта на этот коктейль. Я уже кое-чему научилась. До свидания.
Я нашел взглядом «своего» официанта и подошел к нему. Он вопросительно посмотрел на меня.
- Если буду снова в Вене, скажу Клаффу, какую глупость он сделал, не предложив вам кафедру в своей школе.
- Он предлагал, - ответил официант, изображая возмущение.
- Тогда поругаю его за непоследовательность. - Я крепко пожал ему руку. - Ни под каким предлогом, даже если бы я ползал у ваших ног, пожалуйста, никогда мне больше этого не подавайте. Должна же у человека оставаться хоть какая-то мечта...
Он кивнул. Я направился к выходу, погружаясь попеременно то во мрак, то в облака иллюминации. На улице я облизал губы и, уже не чувствуя на них вкуса нектара, закурил. Докурив в машине, я двинулся в обратный путь. Неожиданно я с удивлением заметил, что «дагхил» уже не возбуждает меня так, как прежде. Включив автопилот, я снизил скорость до ста и, полулежа в кресле и игнорируя виды за окном, вернулся в рай.
Примерно полчаса я развлекался с парой моих четвероногих друзей, ожидая вдохновения, но, видимо, я слишком быстро вернулся - оно еще меня не настигло. Я пошел на пляж, и мы выкупались все втроем. Я выкурил две сигареты, глядя на Сабу и Серво, вытряхивавших со смешным хлопающим звуком воду из ушей, и лишь тогда у меня возникло желание
познакомиться с Калпом Манктелоу. Вернувшись в комнату через кухню, я сунул в холодильник принесенное с собой пиво и, вставив диск в коми, начал изучать биографию неудачливого пилота и еще более неудачливого киллера. Двадцать минут ушло на знакомство с чужой преждевременно оборвавшейся жизнью; я то и дело тыкал пальцем в экран, отмечая заинтересовавшие меня факты, названия, фамилии.
Школа в Филлиморе.
Курсы пилотов-любителей - инструктор Боб Вильс.
Два этапа профессиональной подготовки - двое инструкторов, трое более-менее близких друзей, скорее всего, несущественно.
Четыре попытки работы в качестве пилота-профессионала - мало шансов за что-либо зацепиться.
Несчастный случай.
Лечение.
Период скатывания по наклонной плоскости в преступный мир - семь фамилий.
Глядя на последнюю точку, я допил вторую банку пива.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27