На острие серпа виднелась усеченная пирамида большого здания, выкрашенного в светло-коричневый цвет, с зеркальными стеклами, отбрасывавшими во все стороны яркие солнечные блики.
- Много места для купания, - сказал я.
- Ясное дело, но я не советовал бы подплывать к внешним пляжам, - весело предостерег меня пилот.
- Точно так же, как и заходить на посадку не обозначенным коридором.
- Кому что нравится... - негромко рассмеялся он, не отрывая взгляда от табло, на котором мерцали четыре нуля. - Я в таком случае предпочел бы прыгнуть с башни в Сиракузах.
«Пионер» плавно свернул влево, на полсекунды завис неподвижно и мягко опустился на траву летного поля. Пилот несколькими щелчками тумблеров выключил двигатель и бортовые системы, а затем встал с кресла и быстро направился к выходу. Поднялся и я.
- Встаньте на эту площадку и задержитесь на несколько секунд. Хватит трех-четырех, но я всегда стою вдвое дольше.
- Да? - Я шагнул на мягкий коврик и покачался на пятках.
- Увидите собачек - будете мне благодарны. Два бладхаунда, доберман быстрее молнии и Навуходоносор, который лишь потому не оказался в книге рекордов Гиннесса, что никто о нем туда не сообщил. Сейчас их увидите.
Я терпеливо стоял на коврике, насыщавшем мою обувь запахом, который должен был обеспечить мне безопасность в раю Гайлорда. В трех шагах перед лесенкой остановился дворецкий и наклонил голову.
- Добрый день, - вежливо сказал он. - Можете спуститься, я уже зову собак. Они должны с вами познакомиться. - Он приложил правую руку к груди.
Я думал, он скажет: «Аве, Цезарь», но он лишь включил передатчик. Бросив взгляд на пилота, я подмигнул ему на прощание и шагнул на траву.
Из-за здания вылетел темно-коричневый силуэт и гигантскими прыжками понесся к нам; казалось, он почти парил в воздухе, пожирая пространство, словно неотесанный гурман - французский паштет. В нескольких метрах от нас он описал крутую дугу и встал боком ко мне.
- Видел? - послышался сзади возбужденный голос пилота. - Он заранее разворачивается, иначе ему пришлось бы тормозить в неудобной позиции! Вот хитрец!
- Это Болто, - сказал дворецкий. - Он вас уже знает...
Болто моргнул и посмотрел на дворецкого. Увидев, судя по всему, в его взгляде разрешение, он повернулся и медленно пошел в сторону тени под развесистой сосной.
- Это Саба и Серво. - Дворецкий вытянул руку и показал куда-то вправо.
К нам мчались два великолепных бладхаунда - забавное зрелище, если не являешься целью, к которой несутся собачки в словно сшитых на полтора размера больше шкурах. У них морщились лбы, уши болтались, ударяясь о шею и чуть ли не мешая бежать, но я в любом случае не стал бы пытаться с ними состязаться. Правда, Болто все равно выиграл бы у них любой забег на любую дистанцию. Саба и Серво, а может быть Серво и Саба, разделились перед тем, как затормозить, и встали напротив моих рук, так что каждый взял на себя одну, и шумно, совсем не так, как джентльмен Болто, втянули воздух в ноздри. Потом оба подошли ближе и подставили головы под мои ладони. Я почесал их за ушами и незаметно огляделся. Где-то поблизости должен был быть тот самый Навуходоносор. Поймав взгляд дворецкого, я посмотрел через плечо и наконец понял, что на самом деле означает слово «окаменеть». Чудовище, стоявшее метрах в четырех от меня, было ростом и весом с ирландского пони. Если бывают такие большие пони! В любом случае, таких длинных не бывает точно. Голова его напоминала музейный экспонат вожака бизоньего стада, и столь же живым был его взгляд. Он смотрел куда-то мимо нас, не утруждая себя тем, чтобы обнюхать меня, а может быть, он уже сделал это раньше? Скорее я склонен был предполагать, что он полагается на свои гигантские размеры. Я заставил себя оторвать взгляд от мастифа, в чем мне помогли Серво и Саба, нетерпеливо подталкивая меня головами. Я почесал их еще раз, одновременно размышляя о том, нравится ли им, что у меня так трясутся руки.
- Ну ладно, - сказал я дворецкому. - Буду хорошим мальчиком. Что-нибудь еще?
- Прошу. - Он сошел с невидимой дорожки и показал на дом. - Багаж через несколько минут будет в вашей комнате.
Я сделал два шага в сопровождении новых друзей и оглянулся. Навуходоносор стоял неподвижно, уставившись тяжелым взглядом в небеса. Дворецкий двинулся следом за мной, догнал меня и пошел слева. Перехватив мой взгляд, он позволил себе слегка улыбнуться.
- Впечатляет?
- Я видел и покрупнее, - сказал я. - Если ему что-нибудь бросить - он как, приносит? А что? Доски для серфинга или железнодорожные шпалы?
- Как-то раз он приволок чересчур любопытного журналиста.
Меня утомила собачья тема; не замедляя шага, я наклонился и похлопал бладхаундов по лопаткам:
- Ну, мальчики и девочки! Бегите!
Они тут же рванулись вперед, на четверть секунды оставив позади себя шкуру, словно в мультфильме.
- Насколько я понимаю, это была вступительная часть лекции о правилах поведения в Вейне? - кисло сказал я. - Быстренько перечисли мне остальные семьдесят два пункта...
- Я не представился, прошу прощения. Меня зовут Невелл. А что касается ограничений, то здесь их нет абсолютно никаких. По крайней мере, касающихся вас.
Он полез в нагрудный карман пиджака и, достав маленькую бусинку на короткой шпильке, на ходу подал ее мне.
- Все здесь, - пояснил он. - Можете пользоваться любой машиной, с помощью этого идентификатора можно открыть ворота и решить все вопросы в банке в той части острова. - Он показал рукой назад, где, видимо, находилась «та часть острова».
Мы вошли в отбрасываемую зданием тень. Нас догнал пронзительный визг стартера «пионера», перешедший в басовитое гудение надежного двигателя. В огромной стеклянной стене я увидел отражение Навуходоносора: он лениво обернулся, несколько секунд стоял неподвижно, глядя на флаер - видимо, размышлял, не придержать ли игрушку лапой, - однако затем неспешно отступил на четыре или пять шагов, тяжело свалился на траву и, не обращая внимания на мощные воздушные струи, улегся дремать на самом солнце. Судя по всему, он не только был самым крупным псом на земном шаре, но и лучшим собачьим актером на нем же. Невелл слегка замедлил шаг, показывая направление рукой.
- Здесь вход в вашу комнату, по отдельному коридору, - сказал он. - Дверь открывает только квид. - Он показал пальцем на мою руку, в которой я сжимал только что полученную бусинку.
- Только?
- Только, - подчеркнуто отчетливо повторил он. Как будто интонация могла меня в чем-то убедить!
Я сунул бусинку в углубление в браслете часов и подошел к двери. Дверь не открылась. Я постучал по ней пальцем.
- Что-нибудь еще? - повернулся я к Невеллу.
- Личный пароль. - Он показал на микрофон, выступающую из стены пластинку размером дюйм на дюйм. - На второй двери, ведущей в общий коридор, - стандартный датчик. Если вам что-нибудь понадобится, вызывайте меня. Через полтора часа здесь будет мистер Гайлорд. Сейчас никого нет, кроме мисс Тады Вентхэм. Я только что видел ее на пляже.
Он повернулся, собираясь уходить.
- Эй! - остановил я его. - А если я сменю обувь? Собачки сдерут ее с меня, а заодно и ноги откусят?
- Прошу прощения, я не объяснил всего до конца - достаточно сделать шаг по какому-нибудь помещению в доме, этого хватит.
Еще и дураком меня выставил! Я с сомнением пробормотал:
- Это точно надежный метод?
- В любом случае, лучшего нет, - успокоил он меня и, не дождавшись дальнейших вопросов, слегка поклонился и исчез за углом дома.
Я нажал кнопку на стене и сказал:
- Фигня.
Дверь неожиданно быстро ушла в стену. Я вошел в кабину лифта и уже через три секунды созерцал свое новое жилище. Я стоял в части гостиной, отделенной от остального помещения стенкой; рядом находилась дверь в «общий», как сказал Невелл, коридор. За стенкой располагалась просторная комната с изогнутым в виде буквы S большим диваном и столь же большим баром. Четыре массивных кресла и два легких стульчика. Огромный телевизор, две картины в цветовой гамме помещения и одна пространственная композиция напротив дивана. Четыре лампы на кронштейнах, ковер от одного края горизонта до другого, ждущие у стен пепельницы. Я подошел к двери в противоположной от входа стене. Спальня и отделенный раздвижной стеной небольшой кабинет. Мой чемодан каким-то чудом уже стоял возле встроенного в стену шкафа. Ванная.
Я вернулся в гостиную. Оценив расположение пепельниц, я закурил, ожидая, что все пять бросятся ко мне, но, видимо, они как-то общались между собой - подскочила только одна и послушно ехала у ноги, пока я шел к бару. Он был вышколен не хуже - его нутро раскрылось передо мной, стоило лишь мне протянуть к нему руку. На мой вкус, он был чересчур услужлив, но это не имело особого значения. Зато внутри он был обставлен богато. Я надолго задумался, а затем смешал себе невероятно сложный коктейль «Лерби», на который у меня никогда нет времени, а в забегаловках его делают черт знает из чего и черт знает как. Минут через шесть коктейль был готов - неплохое время, превосходный вкус. Пиме бы понравилось. А!.. Вчера она сказала:
- Веришь, что я рада, несмотря ни на что?
- Рада? - удивился я.
- Ну да. Если бы ты только видел себя, прожигающего взглядом дыры в патрульных машинах, сжимающего кулаки при просмотре репортажей о полицейских облавах и расплавляющего силой мысли бронированные стекла витрин оружейных магазинов... Кроме того, я знаю, где ты спрятал ключи от «бастаада», и даже догадываюсь, где ты его держишь. Могу побиться о любой заклад, что его бензобак полон, а в багажнике лежит несколько метров веревки и термос со свежесваренным кофе.
У меня отвалилась челюсть, причем настолько, что мне в рот мог бы запрыгнуть заяц, не повредив себе ушей. Наконец я вновь овладел собой.
- И давно? - выдавил я.
- Ха-ха! Тебе нравилось писать первую книгу, верно? Во второй ты уже лишь издевался над несчастными преступниками. Несколько раз я видела, как ты вполголоса читаешь свои диалоги. Ты лениво цедил слова, способные положить на лопатки носорога...
- Хватит, Пима! Умоляю! - Я вскочил с кресла и прижал ее к себе так, что она не в силах была произнести ни слова. - Больше никогда не буду считать себя мастером интриги! Всегда буду советоваться с тобой, не буду ничего скрывать...
- Ну тогда скажи, зачем ты взялся за это таинственное дело, - прервала она меня.
- Просто один тип воспользовался моей минутной слабостью... - Я поморщился. - Ты же знаешь, какой я мягкий, несмотря на кажущуюся броню...
- Просто вот такой, самый обычный тип? - спокойно спросила она.
Она готовилась к решающему удару. Я лихорадочно искал убежища.
- Ну да... почти.... - осторожно сказал я, прячась за щитом из слова «просто».
- И вот такой, почти... - подчеркнула она слово, - самый обычный тип приносит тебе твою собственную лицензию! К тому же украшенную буковкой А, что, как ты сам когда-то объяснял, означает, что полиция страны, а может быть и нескольких стран, раскрывает при виде тебя объятия и сейфы с совершенно секретной информацией!
Она выскользнула из моих объятий и начала считать:
- Раз! Два! Три! Четыре!
- Ладно. Нокаут, - вздохнул я. - Это не обычный тип и не обычное дело... Все.
- В самом деле все?
Быстрее, чем лазерный принтер, я мысленно прочитал молитву и бросился в пучину лжи.
- Ну что ж, садись... - вздохнул я. - Хочешь чего-нибудь выпить?
- Предлагаешь искренне или просто тянешь время?
- Пятьдесят на пятьдесят.
Вначале всегда лучше завоевать доверие того, кого собираешься обмануть, каким-нибудь признанием.
«Пособие для продвинутых лжецов», страница семь. Не ожидая ответа, я подошел к бару и приготовил два «манхэттена», отличавшихся друг от друга лишь количеством водки. Подав более слабый коктейль Пиме, я присел на подлокотник ее кресла, надеясь, что с задранной головой она долго не выдержит и мне будет легче врать.
- Ну так вот... - Я сделал глоток, изображая замешательство. - Ты знаешь, что большую часть своей жизни я посвятил...
Пима зевнула и потянулась:
- Разбудишь меня, когда закончишь, ладно?
- Погоди! Уже перехожу к делу. Я действительно не могу найти себе места. Писать книги - это здорово, даже очень, но приходится вращаться среди живых людей, такая уж у меня натура, что мне нравится копаться в чужой лжи. Это поднимает мне настроение, дает возможность почувствовать себя самим собой. А книги... Отличное занятие, пока пишешь о чем-то свежем, что пережил недавно. Я пытался вспомнить старые дела - ничего не вышло. Скучно и занудно. Никакого удовольствия от письма, лень же денег не приносит. И так и сяк мне все равно пришлось бы вскоре взяться за какую-нибудь работу. А ты же знаешь, что никакой профессии у меня нет... Только не говори, что я мог бы стать кладовщиком в ЦБР...
- Нет, этого я не говорю...
- А что скажешь?
- Собственно, ничего. Но ты должен мне пообещать, что с тобой ничего не случится, это раз, и два - что ты ничего от меня не скрываешь!
Оказалось, что она невероятно долго может сидеть задрав голову!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27
- Много места для купания, - сказал я.
- Ясное дело, но я не советовал бы подплывать к внешним пляжам, - весело предостерег меня пилот.
- Точно так же, как и заходить на посадку не обозначенным коридором.
- Кому что нравится... - негромко рассмеялся он, не отрывая взгляда от табло, на котором мерцали четыре нуля. - Я в таком случае предпочел бы прыгнуть с башни в Сиракузах.
«Пионер» плавно свернул влево, на полсекунды завис неподвижно и мягко опустился на траву летного поля. Пилот несколькими щелчками тумблеров выключил двигатель и бортовые системы, а затем встал с кресла и быстро направился к выходу. Поднялся и я.
- Встаньте на эту площадку и задержитесь на несколько секунд. Хватит трех-четырех, но я всегда стою вдвое дольше.
- Да? - Я шагнул на мягкий коврик и покачался на пятках.
- Увидите собачек - будете мне благодарны. Два бладхаунда, доберман быстрее молнии и Навуходоносор, который лишь потому не оказался в книге рекордов Гиннесса, что никто о нем туда не сообщил. Сейчас их увидите.
Я терпеливо стоял на коврике, насыщавшем мою обувь запахом, который должен был обеспечить мне безопасность в раю Гайлорда. В трех шагах перед лесенкой остановился дворецкий и наклонил голову.
- Добрый день, - вежливо сказал он. - Можете спуститься, я уже зову собак. Они должны с вами познакомиться. - Он приложил правую руку к груди.
Я думал, он скажет: «Аве, Цезарь», но он лишь включил передатчик. Бросив взгляд на пилота, я подмигнул ему на прощание и шагнул на траву.
Из-за здания вылетел темно-коричневый силуэт и гигантскими прыжками понесся к нам; казалось, он почти парил в воздухе, пожирая пространство, словно неотесанный гурман - французский паштет. В нескольких метрах от нас он описал крутую дугу и встал боком ко мне.
- Видел? - послышался сзади возбужденный голос пилота. - Он заранее разворачивается, иначе ему пришлось бы тормозить в неудобной позиции! Вот хитрец!
- Это Болто, - сказал дворецкий. - Он вас уже знает...
Болто моргнул и посмотрел на дворецкого. Увидев, судя по всему, в его взгляде разрешение, он повернулся и медленно пошел в сторону тени под развесистой сосной.
- Это Саба и Серво. - Дворецкий вытянул руку и показал куда-то вправо.
К нам мчались два великолепных бладхаунда - забавное зрелище, если не являешься целью, к которой несутся собачки в словно сшитых на полтора размера больше шкурах. У них морщились лбы, уши болтались, ударяясь о шею и чуть ли не мешая бежать, но я в любом случае не стал бы пытаться с ними состязаться. Правда, Болто все равно выиграл бы у них любой забег на любую дистанцию. Саба и Серво, а может быть Серво и Саба, разделились перед тем, как затормозить, и встали напротив моих рук, так что каждый взял на себя одну, и шумно, совсем не так, как джентльмен Болто, втянули воздух в ноздри. Потом оба подошли ближе и подставили головы под мои ладони. Я почесал их за ушами и незаметно огляделся. Где-то поблизости должен был быть тот самый Навуходоносор. Поймав взгляд дворецкого, я посмотрел через плечо и наконец понял, что на самом деле означает слово «окаменеть». Чудовище, стоявшее метрах в четырех от меня, было ростом и весом с ирландского пони. Если бывают такие большие пони! В любом случае, таких длинных не бывает точно. Голова его напоминала музейный экспонат вожака бизоньего стада, и столь же живым был его взгляд. Он смотрел куда-то мимо нас, не утруждая себя тем, чтобы обнюхать меня, а может быть, он уже сделал это раньше? Скорее я склонен был предполагать, что он полагается на свои гигантские размеры. Я заставил себя оторвать взгляд от мастифа, в чем мне помогли Серво и Саба, нетерпеливо подталкивая меня головами. Я почесал их еще раз, одновременно размышляя о том, нравится ли им, что у меня так трясутся руки.
- Ну ладно, - сказал я дворецкому. - Буду хорошим мальчиком. Что-нибудь еще?
- Прошу. - Он сошел с невидимой дорожки и показал на дом. - Багаж через несколько минут будет в вашей комнате.
Я сделал два шага в сопровождении новых друзей и оглянулся. Навуходоносор стоял неподвижно, уставившись тяжелым взглядом в небеса. Дворецкий двинулся следом за мной, догнал меня и пошел слева. Перехватив мой взгляд, он позволил себе слегка улыбнуться.
- Впечатляет?
- Я видел и покрупнее, - сказал я. - Если ему что-нибудь бросить - он как, приносит? А что? Доски для серфинга или железнодорожные шпалы?
- Как-то раз он приволок чересчур любопытного журналиста.
Меня утомила собачья тема; не замедляя шага, я наклонился и похлопал бладхаундов по лопаткам:
- Ну, мальчики и девочки! Бегите!
Они тут же рванулись вперед, на четверть секунды оставив позади себя шкуру, словно в мультфильме.
- Насколько я понимаю, это была вступительная часть лекции о правилах поведения в Вейне? - кисло сказал я. - Быстренько перечисли мне остальные семьдесят два пункта...
- Я не представился, прошу прощения. Меня зовут Невелл. А что касается ограничений, то здесь их нет абсолютно никаких. По крайней мере, касающихся вас.
Он полез в нагрудный карман пиджака и, достав маленькую бусинку на короткой шпильке, на ходу подал ее мне.
- Все здесь, - пояснил он. - Можете пользоваться любой машиной, с помощью этого идентификатора можно открыть ворота и решить все вопросы в банке в той части острова. - Он показал рукой назад, где, видимо, находилась «та часть острова».
Мы вошли в отбрасываемую зданием тень. Нас догнал пронзительный визг стартера «пионера», перешедший в басовитое гудение надежного двигателя. В огромной стеклянной стене я увидел отражение Навуходоносора: он лениво обернулся, несколько секунд стоял неподвижно, глядя на флаер - видимо, размышлял, не придержать ли игрушку лапой, - однако затем неспешно отступил на четыре или пять шагов, тяжело свалился на траву и, не обращая внимания на мощные воздушные струи, улегся дремать на самом солнце. Судя по всему, он не только был самым крупным псом на земном шаре, но и лучшим собачьим актером на нем же. Невелл слегка замедлил шаг, показывая направление рукой.
- Здесь вход в вашу комнату, по отдельному коридору, - сказал он. - Дверь открывает только квид. - Он показал пальцем на мою руку, в которой я сжимал только что полученную бусинку.
- Только?
- Только, - подчеркнуто отчетливо повторил он. Как будто интонация могла меня в чем-то убедить!
Я сунул бусинку в углубление в браслете часов и подошел к двери. Дверь не открылась. Я постучал по ней пальцем.
- Что-нибудь еще? - повернулся я к Невеллу.
- Личный пароль. - Он показал на микрофон, выступающую из стены пластинку размером дюйм на дюйм. - На второй двери, ведущей в общий коридор, - стандартный датчик. Если вам что-нибудь понадобится, вызывайте меня. Через полтора часа здесь будет мистер Гайлорд. Сейчас никого нет, кроме мисс Тады Вентхэм. Я только что видел ее на пляже.
Он повернулся, собираясь уходить.
- Эй! - остановил я его. - А если я сменю обувь? Собачки сдерут ее с меня, а заодно и ноги откусят?
- Прошу прощения, я не объяснил всего до конца - достаточно сделать шаг по какому-нибудь помещению в доме, этого хватит.
Еще и дураком меня выставил! Я с сомнением пробормотал:
- Это точно надежный метод?
- В любом случае, лучшего нет, - успокоил он меня и, не дождавшись дальнейших вопросов, слегка поклонился и исчез за углом дома.
Я нажал кнопку на стене и сказал:
- Фигня.
Дверь неожиданно быстро ушла в стену. Я вошел в кабину лифта и уже через три секунды созерцал свое новое жилище. Я стоял в части гостиной, отделенной от остального помещения стенкой; рядом находилась дверь в «общий», как сказал Невелл, коридор. За стенкой располагалась просторная комната с изогнутым в виде буквы S большим диваном и столь же большим баром. Четыре массивных кресла и два легких стульчика. Огромный телевизор, две картины в цветовой гамме помещения и одна пространственная композиция напротив дивана. Четыре лампы на кронштейнах, ковер от одного края горизонта до другого, ждущие у стен пепельницы. Я подошел к двери в противоположной от входа стене. Спальня и отделенный раздвижной стеной небольшой кабинет. Мой чемодан каким-то чудом уже стоял возле встроенного в стену шкафа. Ванная.
Я вернулся в гостиную. Оценив расположение пепельниц, я закурил, ожидая, что все пять бросятся ко мне, но, видимо, они как-то общались между собой - подскочила только одна и послушно ехала у ноги, пока я шел к бару. Он был вышколен не хуже - его нутро раскрылось передо мной, стоило лишь мне протянуть к нему руку. На мой вкус, он был чересчур услужлив, но это не имело особого значения. Зато внутри он был обставлен богато. Я надолго задумался, а затем смешал себе невероятно сложный коктейль «Лерби», на который у меня никогда нет времени, а в забегаловках его делают черт знает из чего и черт знает как. Минут через шесть коктейль был готов - неплохое время, превосходный вкус. Пиме бы понравилось. А!.. Вчера она сказала:
- Веришь, что я рада, несмотря ни на что?
- Рада? - удивился я.
- Ну да. Если бы ты только видел себя, прожигающего взглядом дыры в патрульных машинах, сжимающего кулаки при просмотре репортажей о полицейских облавах и расплавляющего силой мысли бронированные стекла витрин оружейных магазинов... Кроме того, я знаю, где ты спрятал ключи от «бастаада», и даже догадываюсь, где ты его держишь. Могу побиться о любой заклад, что его бензобак полон, а в багажнике лежит несколько метров веревки и термос со свежесваренным кофе.
У меня отвалилась челюсть, причем настолько, что мне в рот мог бы запрыгнуть заяц, не повредив себе ушей. Наконец я вновь овладел собой.
- И давно? - выдавил я.
- Ха-ха! Тебе нравилось писать первую книгу, верно? Во второй ты уже лишь издевался над несчастными преступниками. Несколько раз я видела, как ты вполголоса читаешь свои диалоги. Ты лениво цедил слова, способные положить на лопатки носорога...
- Хватит, Пима! Умоляю! - Я вскочил с кресла и прижал ее к себе так, что она не в силах была произнести ни слова. - Больше никогда не буду считать себя мастером интриги! Всегда буду советоваться с тобой, не буду ничего скрывать...
- Ну тогда скажи, зачем ты взялся за это таинственное дело, - прервала она меня.
- Просто один тип воспользовался моей минутной слабостью... - Я поморщился. - Ты же знаешь, какой я мягкий, несмотря на кажущуюся броню...
- Просто вот такой, самый обычный тип? - спокойно спросила она.
Она готовилась к решающему удару. Я лихорадочно искал убежища.
- Ну да... почти.... - осторожно сказал я, прячась за щитом из слова «просто».
- И вот такой, почти... - подчеркнула она слово, - самый обычный тип приносит тебе твою собственную лицензию! К тому же украшенную буковкой А, что, как ты сам когда-то объяснял, означает, что полиция страны, а может быть и нескольких стран, раскрывает при виде тебя объятия и сейфы с совершенно секретной информацией!
Она выскользнула из моих объятий и начала считать:
- Раз! Два! Три! Четыре!
- Ладно. Нокаут, - вздохнул я. - Это не обычный тип и не обычное дело... Все.
- В самом деле все?
Быстрее, чем лазерный принтер, я мысленно прочитал молитву и бросился в пучину лжи.
- Ну что ж, садись... - вздохнул я. - Хочешь чего-нибудь выпить?
- Предлагаешь искренне или просто тянешь время?
- Пятьдесят на пятьдесят.
Вначале всегда лучше завоевать доверие того, кого собираешься обмануть, каким-нибудь признанием.
«Пособие для продвинутых лжецов», страница семь. Не ожидая ответа, я подошел к бару и приготовил два «манхэттена», отличавшихся друг от друга лишь количеством водки. Подав более слабый коктейль Пиме, я присел на подлокотник ее кресла, надеясь, что с задранной головой она долго не выдержит и мне будет легче врать.
- Ну так вот... - Я сделал глоток, изображая замешательство. - Ты знаешь, что большую часть своей жизни я посвятил...
Пима зевнула и потянулась:
- Разбудишь меня, когда закончишь, ладно?
- Погоди! Уже перехожу к делу. Я действительно не могу найти себе места. Писать книги - это здорово, даже очень, но приходится вращаться среди живых людей, такая уж у меня натура, что мне нравится копаться в чужой лжи. Это поднимает мне настроение, дает возможность почувствовать себя самим собой. А книги... Отличное занятие, пока пишешь о чем-то свежем, что пережил недавно. Я пытался вспомнить старые дела - ничего не вышло. Скучно и занудно. Никакого удовольствия от письма, лень же денег не приносит. И так и сяк мне все равно пришлось бы вскоре взяться за какую-нибудь работу. А ты же знаешь, что никакой профессии у меня нет... Только не говори, что я мог бы стать кладовщиком в ЦБР...
- Нет, этого я не говорю...
- А что скажешь?
- Собственно, ничего. Но ты должен мне пообещать, что с тобой ничего не случится, это раз, и два - что ты ничего от меня не скрываешь!
Оказалось, что она невероятно долго может сидеть задрав голову!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27