Едва лишь ноги сержанта коснулись асфальта, как в его левое бедро угодила пуля, раздробив кость. Коулз повалился на землю, из раны потоком хлынула кровь. Отползая ко второму грузовику, он молил Бога об одном: только бы не оказалась задетой бедренная артерия. За ползущим сержантом тянулся липкий красный след.
Боб Маккензи бросился на помощь раненому. По асфальту вокруг них щелкали пули.
Схватив протянутую Коулзом руку, Маккензи потащил его к обочине дороги. Услыхав грохот миномета, оба припали к земле, прижимаясь к ней как можно плотнее.
Однако на сей раз снаряд угодил в цель.
Этим снарядом их и разорвало.
- Быстрее вызывай подмогу! - закричал Тернер Эндрюсу, возившемуся с рацией. - Передай им наши координаты.
Эндрюсу никак не удавалось настроиться на нужную им частоту.
- Да пошевеливайся же ты! - взревел Тернер.
Вокруг рвались минометные снаряды. Не стихала и автоматная пальба. Клубы дыма, поднимавшиеся после каждого взрыва, тут же прибивало к земле проливным дождем. Но солдаты все равно почти ничего не различали за водной пеленой. Лишь вспышки выстрелов указывали приблизительное местонахождение нападавших.
Рядовой Росс Уильяме пытался наложить жгут на руку раненому Тиму Дэниелу. Осколок мины угодил Тиму в ладонь, и он крепился изо всех сил, стараясь не впасть в беспамятство.
Внезапно пули стали ложиться прямо вокруг них, впиваясь в рыхлую землю насыпи. Оба припали к земле.
- Они берут нас в клещи! - заорал Тернер.
Обернувшись, солдаты увидели ослепительные вспышки уже и на левом склоне, по другую сторону дороги. Эндрюс все еще возился с рацией, когда в ключицу ему впилась пуля. Следующей пулей радисту раздробило голень. Взвыв от боли, он повалился на спину. Потоки дождя лились в его раскрытый рот.
Тернер склонился к рации, но в тот же миг раздался взрыв, отбросивший сержанта на дорогу. В ушах у него стоял звон, глаза почти ослепли. Беспомощно лежа на спине, Тернер прикрывал лицо ладонями, между пальцами струилась кровь - нижняя челюсть у сержанта практически отсутствовала.
- Убрать грузовики с дороги! - прокричал капрал Джон Тернбулл, бросившись к кабине второй машины.
Пули со звоном ударялись о капот. Одна из них впилась Тернбуллу в бок, пробив навылет мягкие ткани и вырвав кусок мяса. И все же капралу удалось забраться в кабину. Повернув ключ зажигания, он до упора выжал педаль газа. Взревел мотор. Грузовик рванулся вперед, едва не задев Тернера, который по-прежнему лежал на дороге, прижимая к лицу руки.
И снова ударил миномет, снаряд разорвался в каком-то футе от колес грузовика. Лобовое стекло лопнуло, покрывшись паутиной трещин. Сжав руку в кулак, капрал пробил в нем дыру как раз вовремя, чтобы заметить, что "скания" летит прямо в образованную взрывом воронку. Грузовик сильно тряхнуло. Тернбулл застонал от боли, когда рулевая колонка въехала ему в солнечное сплетение. У капрала перехватило дыхание; завалившись на бок, он выпал из кабины.
Эндрюс продолжал кричать.
Макмагон и Уильяме отстреливались как могли.
- А ну-ка, подходите ближе, поганые ублюдки! - орал Уильямс, не снимая палец со спускового крючка.
- Я их вижу! - рявкнул Макмагон, указывая на смутную тень, мелькнувшую между деревьями.
Следующий минометный залп был настолько оглушительным, что казалось, превосходил мощью все предыдущие. Земля содрогнулась, к небу взметнулось грибовидное облако, окутавшее поле боя черным саваном.
На дороге воцарилась тишина - если не считать дроби дождя, барабанившего по капотам "сканий".
Глава 10
Первый фордовский фургон быстро спускался по склону; колеса его порой пробуксовывали в топкой грязи, забрызгивающей борта машины. Фургон затормозил у одной из воронок, которыми, словно оспинами, была изрыта дорога.
Второй фургон следовал за первым; его задние дверцы распахнулись еще до того, как он остановился.
Наружу выбрались четверо вооруженных людей в черных масках, скрывавших лица.
Переступая через распростертые на земле тела солдат, они быстро продвигались в направлении "сканий", все еще окутанных клубами дыма.
Один из них, остановившись у воронки, обвел взглядом неподвижные тела людей в армейской форме - они были мертвы или, возможно, тяжело ранены.
Стоявший у воронки крепко сжимал автомат "АК-47", поводя стволом из стороны в сторону, наблюдая, не пошевелится ли кто-нибудь из солдат.
Остальные трое забрались в ближайшую "сканию", набросились на груз, точно гиены на падаль. Они нашли то, что искали: заколоченные деревянные ящики без надписей. Проворно, но вместе с тем и осторожно они вытаскивали их из кузова "скании" и так же быстро и умело грузили в фургоны.
Вытащив три ящика из первого грузовика, перешли к следующему.
Действовали четко и слаженно, и вскоре была разгружена и вторая "скания".
Главарь, самый высокий из четверки, взглянул на часы и постучал пальцем по стеклу.
Нужно было торопиться.
Засада, как они и предполагали, удалась на славу, но теперь решающим фактором становилось время. Для успешного завершения всей операции необходимо было как можно скорее скрыться.
Человек с "Калашниковым" в руках заметил, что один из раненых пошевелился. Обе ноги солдата были перебиты: одна из костей голени, прорвав острым концом штанину, вышла наружу. Солдат тихо застонал.
И в тот же миг сквозь шум дождя до них донесся глухой рокот.
Звук этот становился все громче.
- Эй, пошевеливайтесь! - прикрикнул на приятелей высокий.
Человек с "Калашниковым" нетерпеливо переминался с ноги на ногу, поглядывая то на низко нависшие облака, то на лежавших на земле солдат, - он явно нервничал.
Но вот подняли последний ящик, едва не уронив его. Тащившие ящик налетчики, направляясь к своему фургону, поравнялись с двумя бездыханными телами в форме.
Росс Уильяме, раненный в шею и плечо, внезапно приподнялся и, выбросив вперед руку, ухватил одного из врагов за ногу. Тот рухнул на асфальт, выронив ящик. Истекающий кровью Уильяме, собрав остатки сил, отчаянно рванулся к лицу налетчика. Окровавленные пальцы, зацепив маску, сорвали ее с лица бандита.
- Паршивый ублюдок, - прохрипел Уильяме, захлебываясь кровью.
Наконец налетчику удалось вырваться. Он откатился от Уильямса, и тотчас над самым ухом его грянула автоматная очередь. Повернув голову, он увидел, как человек с "Калашниковым", стоя над Уильямсом, в упор расстреливает его. Тело солдата билось в судорогах, кровь фонтаном хлестала из ран. Наконец стрелявший поднял вверх дуло автомата и, пнув ногой лежащий перед ним труп, сделал шаг назад; он едва не потерял равновесие, поскользнувшись в луже крови. Не говоря ни слова, мужчина без маски вскочил на ноги и снова ухватился за край ящика.
Покончив с погрузкой, налетчики запрыгнули в свои фургоны, которые тотчас же отъехали. Рокот между тем все приближался. Фургоны мчались по дороге, покидая поле боя. Докатив до развилки, они разъехались в разные стороны.
Рокот становился оглушительным, громоподобным; но то были не раскаты грома, а грохот вертолетных лопастей, рассекавших воздух.
Зависший над дорогой "Линкс" походил на огромную марионетку, раскачивающуюся на невидимых нитях. Покружив минуту-другую, вертолет начал медленно снижаться.
Рядовой Найджел Эндрюс слышал стук вертолетных винтов, как слышал до того шум моторов отъезжающих фургонов, как слышал автоматную очередь, когда стреляли в Уильямса. Тело Найджела разрывала на части адская боль. Вот только ног он совсем не чувствовал...
Внезапно в его мозгу, точно неоновая реклама, вспыхнуло слово "калека". Из ран по-прежнему струилась кровь, сливавшаяся с кровью Уильямса в одну огромную алую лужу.
Эндрюс лежал неподвижно - как и в тот миг, когда люди в масках подошли к нему. Он видел их из-под неплотно прикрытых век. Видел, как Уильяме схватил одного из них за ногу и сорвал с бандита маску, как его изрешетили пулями. Но главное - он видел лицо того налетчика и попытается его запомнить. Ведь это очень важно... Эндрюс изо всех сил напрягал память, но мозг его отвергал все - все, кроме слова "калека".
ЗАПОМНИТЬ ЭТО ПРОКЛЯТОЕ ЛИЦО.
Ног он по-прежнему не чувствовал.
Дождь хлестал с такой яростью, что казалось, будто в лицо вонзаются иголки.
КАЛЕКА...
Во всяком случае, он чувствует, как капли стекают по лицу.
ЖАЛЬ НОГИ...
У этой суки были ярко-голубые глаза.
Это он запомнил.
"Линкс" коснулся земли.
Он услышал крики.
Голубые глаза...
КАЛЕКА...
Он впал в беспамятство.
Глава 11
Водитель до отказа выжал педаль газа, пытаясь максимально увеличить расстояние между вертолетом и фургоном.
Фордовский фургон, осевший под тяжестью ящиков, мчался со скоростью семьдесят миль в час.
Поль Риордан оглянулся, однако вертолета не увидел, вытер мокрое от дождя лицо.
Все прошло гладко.
Операция четко спланирована и осуществлена с максимальной эффективностью. Он был доволен, несмотря на инцидент с раненым солдатом. И почему тот ублюдок не лежал себе спокойно? Что ж, придурковатые герои всегда найдутся.
Риордан взглянул на спидометр - стрелка подползала к отметке "80". Прежде чем этот проклятый вертолет коснется земли, они будут уже в нескольких милях от него, хотя едва ли конвой успел подать сигнал тревоги...
Риордан улыбнулся, взглянув на деревянные ящики, стоявшие в задней части фургона. Потом они их распакуют. Он с торжествующим видом похлопал ладонью по крышке одного из них.
Сидевший за рулем человек внимательно глядел на дорогу, уверенно ведя фургон к месту назначения.
Еще несколько минут - и они у цели. Позже встретятся с остальными.
- Спасибо за помощь, - сказал Риордан. - Тот ублюдок застал меня врасплох.
Водитель не ответил. Ухватившись за край маски, он стянул ее и бросил за спину. Потом тряхнул головой, и по плечам рассыпались пышные белокурые волосы.
- Ты просто молодчина. Спасибо тебе, - повторил Риордан.
Мэри Лири лишь улыбнулась в ответ.
Глава 12
Кладбище Норвуд, Лондон
Дойл поставил свой "датсун" у центрального входа и зашагал по усыпанной гравием главной аллее. Камешки слегка поскрипывали у него под ногами.
Дул резкий ветер, моросил дождь, капли воды стекали по кожаной куртке. Порыв ветра отбросил со лба его длинные волосы, и густые пряди развевались за спиной танцующими змейками. Одной рукой он поднял воротник, другой сжимал букетик красных гвоздик.
Свежие могилы по обе стороны аллеи были усыпаны цветами - свидетельствами скорби. Ветер сорвал карточку с одного из букетов, и чернила, размытые дождем, капали на сырую землю черными слезами.
Миновав свежие могилы, он заметил, что остальные ухожены уже не так тщательно. Многие надгробия выглядели крайне неряшливо: надписи местами стерлись, вазы для цветов покрылись ржавчиной, большинство из них пустовало, а из некоторых торчали увядшие стебли. Дойл свернул направо, где трава была гуще. Он шел не по дорожке, а скорее по следу, протоптанному в траве множеством ног. Впереди находились могилы, которым было лет по пятьдесят-шестьдесят и за которыми давно уже никто не ухаживал.
Возможно, люди, когда-то навещавшие эти могилы, и сами уже лежали где-нибудь по соседству.
С одной из надгробных плит с фотографии в виде медальона взирало лицо мужчины лет тридцати пяти. Немногим меньше было сейчас Дойлу.
Он шел все дальше и знал, что уже близко...
Впереди, среди множества белых надгробий и крестов, выделялся могильный камень из черного мрамора. Медленно приблизившись, Дойл прочитал надпись:
"ДЖОРДЖИНА УИЛЛИС
ДА ПОЧИЕТ В МИРЕ".
Даты свидетельствовали, что умерла она в двадцать восемь лет.
Дойл стоял пред могилой. Ветер шелестел целлофаном, в который были завернуты гвоздики. Наконец он опустился на колени и принялся за уборку.
Влажной тряпкой стер с надгробия грязь, протер бордюр, вылил из вазы старую воду.
В нескольких ярдах находился кран. Дойл подошел к нему, ополоснул вазу и, наполнив ее свежей водой, возвратился к могиле.
Он давно сюда не приходил. Уже месяца два, возможно, больше. Время утратило для него значение... Он знал, что, кроме него, никто не навещает могилу. У Джорджи не было семьи - он единственный, кто приходил сюда.
Дойл бережно поставил гвоздики в вазу и, скомкав целлофановую обертку, сунул ее в карман.
Разогнувшись, он заметил женщину, стоявшую у могилы ярдах в двадцати. Припав к надгробию, она что-то тихо говорила, будто надеялась услышать ответ.
Ей было лет тридцать, внешне довольно привлекательная. Но кого же она похоронила?.. Мужа? Отца или мать? А может, ребенка? Еще с минуту наблюдал он за женщиной, затем глаза его вновь обратились к могиле Джорджи.
Наверное, ему не следует больше приходить сюда. Нужно похоронить воспоминания о Джорджи, как похоронена она сама.
Зачем он возвращается сюда снова и снова?
Не для того ли, чтобы напомнить себе, что и он мог бы лежать сейчас в сырой земле?
ВОЗМОЖНО, ТАК И ДОЛЖНО БЫЛО СЛУЧИТЬСЯ.
Сколько времени прошло с тех пор, как она умерла?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
Боб Маккензи бросился на помощь раненому. По асфальту вокруг них щелкали пули.
Схватив протянутую Коулзом руку, Маккензи потащил его к обочине дороги. Услыхав грохот миномета, оба припали к земле, прижимаясь к ней как можно плотнее.
Однако на сей раз снаряд угодил в цель.
Этим снарядом их и разорвало.
- Быстрее вызывай подмогу! - закричал Тернер Эндрюсу, возившемуся с рацией. - Передай им наши координаты.
Эндрюсу никак не удавалось настроиться на нужную им частоту.
- Да пошевеливайся же ты! - взревел Тернер.
Вокруг рвались минометные снаряды. Не стихала и автоматная пальба. Клубы дыма, поднимавшиеся после каждого взрыва, тут же прибивало к земле проливным дождем. Но солдаты все равно почти ничего не различали за водной пеленой. Лишь вспышки выстрелов указывали приблизительное местонахождение нападавших.
Рядовой Росс Уильяме пытался наложить жгут на руку раненому Тиму Дэниелу. Осколок мины угодил Тиму в ладонь, и он крепился изо всех сил, стараясь не впасть в беспамятство.
Внезапно пули стали ложиться прямо вокруг них, впиваясь в рыхлую землю насыпи. Оба припали к земле.
- Они берут нас в клещи! - заорал Тернер.
Обернувшись, солдаты увидели ослепительные вспышки уже и на левом склоне, по другую сторону дороги. Эндрюс все еще возился с рацией, когда в ключицу ему впилась пуля. Следующей пулей радисту раздробило голень. Взвыв от боли, он повалился на спину. Потоки дождя лились в его раскрытый рот.
Тернер склонился к рации, но в тот же миг раздался взрыв, отбросивший сержанта на дорогу. В ушах у него стоял звон, глаза почти ослепли. Беспомощно лежа на спине, Тернер прикрывал лицо ладонями, между пальцами струилась кровь - нижняя челюсть у сержанта практически отсутствовала.
- Убрать грузовики с дороги! - прокричал капрал Джон Тернбулл, бросившись к кабине второй машины.
Пули со звоном ударялись о капот. Одна из них впилась Тернбуллу в бок, пробив навылет мягкие ткани и вырвав кусок мяса. И все же капралу удалось забраться в кабину. Повернув ключ зажигания, он до упора выжал педаль газа. Взревел мотор. Грузовик рванулся вперед, едва не задев Тернера, который по-прежнему лежал на дороге, прижимая к лицу руки.
И снова ударил миномет, снаряд разорвался в каком-то футе от колес грузовика. Лобовое стекло лопнуло, покрывшись паутиной трещин. Сжав руку в кулак, капрал пробил в нем дыру как раз вовремя, чтобы заметить, что "скания" летит прямо в образованную взрывом воронку. Грузовик сильно тряхнуло. Тернбулл застонал от боли, когда рулевая колонка въехала ему в солнечное сплетение. У капрала перехватило дыхание; завалившись на бок, он выпал из кабины.
Эндрюс продолжал кричать.
Макмагон и Уильяме отстреливались как могли.
- А ну-ка, подходите ближе, поганые ублюдки! - орал Уильямс, не снимая палец со спускового крючка.
- Я их вижу! - рявкнул Макмагон, указывая на смутную тень, мелькнувшую между деревьями.
Следующий минометный залп был настолько оглушительным, что казалось, превосходил мощью все предыдущие. Земля содрогнулась, к небу взметнулось грибовидное облако, окутавшее поле боя черным саваном.
На дороге воцарилась тишина - если не считать дроби дождя, барабанившего по капотам "сканий".
Глава 10
Первый фордовский фургон быстро спускался по склону; колеса его порой пробуксовывали в топкой грязи, забрызгивающей борта машины. Фургон затормозил у одной из воронок, которыми, словно оспинами, была изрыта дорога.
Второй фургон следовал за первым; его задние дверцы распахнулись еще до того, как он остановился.
Наружу выбрались четверо вооруженных людей в черных масках, скрывавших лица.
Переступая через распростертые на земле тела солдат, они быстро продвигались в направлении "сканий", все еще окутанных клубами дыма.
Один из них, остановившись у воронки, обвел взглядом неподвижные тела людей в армейской форме - они были мертвы или, возможно, тяжело ранены.
Стоявший у воронки крепко сжимал автомат "АК-47", поводя стволом из стороны в сторону, наблюдая, не пошевелится ли кто-нибудь из солдат.
Остальные трое забрались в ближайшую "сканию", набросились на груз, точно гиены на падаль. Они нашли то, что искали: заколоченные деревянные ящики без надписей. Проворно, но вместе с тем и осторожно они вытаскивали их из кузова "скании" и так же быстро и умело грузили в фургоны.
Вытащив три ящика из первого грузовика, перешли к следующему.
Действовали четко и слаженно, и вскоре была разгружена и вторая "скания".
Главарь, самый высокий из четверки, взглянул на часы и постучал пальцем по стеклу.
Нужно было торопиться.
Засада, как они и предполагали, удалась на славу, но теперь решающим фактором становилось время. Для успешного завершения всей операции необходимо было как можно скорее скрыться.
Человек с "Калашниковым" в руках заметил, что один из раненых пошевелился. Обе ноги солдата были перебиты: одна из костей голени, прорвав острым концом штанину, вышла наружу. Солдат тихо застонал.
И в тот же миг сквозь шум дождя до них донесся глухой рокот.
Звук этот становился все громче.
- Эй, пошевеливайтесь! - прикрикнул на приятелей высокий.
Человек с "Калашниковым" нетерпеливо переминался с ноги на ногу, поглядывая то на низко нависшие облака, то на лежавших на земле солдат, - он явно нервничал.
Но вот подняли последний ящик, едва не уронив его. Тащившие ящик налетчики, направляясь к своему фургону, поравнялись с двумя бездыханными телами в форме.
Росс Уильяме, раненный в шею и плечо, внезапно приподнялся и, выбросив вперед руку, ухватил одного из врагов за ногу. Тот рухнул на асфальт, выронив ящик. Истекающий кровью Уильяме, собрав остатки сил, отчаянно рванулся к лицу налетчика. Окровавленные пальцы, зацепив маску, сорвали ее с лица бандита.
- Паршивый ублюдок, - прохрипел Уильяме, захлебываясь кровью.
Наконец налетчику удалось вырваться. Он откатился от Уильямса, и тотчас над самым ухом его грянула автоматная очередь. Повернув голову, он увидел, как человек с "Калашниковым", стоя над Уильямсом, в упор расстреливает его. Тело солдата билось в судорогах, кровь фонтаном хлестала из ран. Наконец стрелявший поднял вверх дуло автомата и, пнув ногой лежащий перед ним труп, сделал шаг назад; он едва не потерял равновесие, поскользнувшись в луже крови. Не говоря ни слова, мужчина без маски вскочил на ноги и снова ухватился за край ящика.
Покончив с погрузкой, налетчики запрыгнули в свои фургоны, которые тотчас же отъехали. Рокот между тем все приближался. Фургоны мчались по дороге, покидая поле боя. Докатив до развилки, они разъехались в разные стороны.
Рокот становился оглушительным, громоподобным; но то были не раскаты грома, а грохот вертолетных лопастей, рассекавших воздух.
Зависший над дорогой "Линкс" походил на огромную марионетку, раскачивающуюся на невидимых нитях. Покружив минуту-другую, вертолет начал медленно снижаться.
Рядовой Найджел Эндрюс слышал стук вертолетных винтов, как слышал до того шум моторов отъезжающих фургонов, как слышал автоматную очередь, когда стреляли в Уильямса. Тело Найджела разрывала на части адская боль. Вот только ног он совсем не чувствовал...
Внезапно в его мозгу, точно неоновая реклама, вспыхнуло слово "калека". Из ран по-прежнему струилась кровь, сливавшаяся с кровью Уильямса в одну огромную алую лужу.
Эндрюс лежал неподвижно - как и в тот миг, когда люди в масках подошли к нему. Он видел их из-под неплотно прикрытых век. Видел, как Уильяме схватил одного из них за ногу и сорвал с бандита маску, как его изрешетили пулями. Но главное - он видел лицо того налетчика и попытается его запомнить. Ведь это очень важно... Эндрюс изо всех сил напрягал память, но мозг его отвергал все - все, кроме слова "калека".
ЗАПОМНИТЬ ЭТО ПРОКЛЯТОЕ ЛИЦО.
Ног он по-прежнему не чувствовал.
Дождь хлестал с такой яростью, что казалось, будто в лицо вонзаются иголки.
КАЛЕКА...
Во всяком случае, он чувствует, как капли стекают по лицу.
ЖАЛЬ НОГИ...
У этой суки были ярко-голубые глаза.
Это он запомнил.
"Линкс" коснулся земли.
Он услышал крики.
Голубые глаза...
КАЛЕКА...
Он впал в беспамятство.
Глава 11
Водитель до отказа выжал педаль газа, пытаясь максимально увеличить расстояние между вертолетом и фургоном.
Фордовский фургон, осевший под тяжестью ящиков, мчался со скоростью семьдесят миль в час.
Поль Риордан оглянулся, однако вертолета не увидел, вытер мокрое от дождя лицо.
Все прошло гладко.
Операция четко спланирована и осуществлена с максимальной эффективностью. Он был доволен, несмотря на инцидент с раненым солдатом. И почему тот ублюдок не лежал себе спокойно? Что ж, придурковатые герои всегда найдутся.
Риордан взглянул на спидометр - стрелка подползала к отметке "80". Прежде чем этот проклятый вертолет коснется земли, они будут уже в нескольких милях от него, хотя едва ли конвой успел подать сигнал тревоги...
Риордан улыбнулся, взглянув на деревянные ящики, стоявшие в задней части фургона. Потом они их распакуют. Он с торжествующим видом похлопал ладонью по крышке одного из них.
Сидевший за рулем человек внимательно глядел на дорогу, уверенно ведя фургон к месту назначения.
Еще несколько минут - и они у цели. Позже встретятся с остальными.
- Спасибо за помощь, - сказал Риордан. - Тот ублюдок застал меня врасплох.
Водитель не ответил. Ухватившись за край маски, он стянул ее и бросил за спину. Потом тряхнул головой, и по плечам рассыпались пышные белокурые волосы.
- Ты просто молодчина. Спасибо тебе, - повторил Риордан.
Мэри Лири лишь улыбнулась в ответ.
Глава 12
Кладбище Норвуд, Лондон
Дойл поставил свой "датсун" у центрального входа и зашагал по усыпанной гравием главной аллее. Камешки слегка поскрипывали у него под ногами.
Дул резкий ветер, моросил дождь, капли воды стекали по кожаной куртке. Порыв ветра отбросил со лба его длинные волосы, и густые пряди развевались за спиной танцующими змейками. Одной рукой он поднял воротник, другой сжимал букетик красных гвоздик.
Свежие могилы по обе стороны аллеи были усыпаны цветами - свидетельствами скорби. Ветер сорвал карточку с одного из букетов, и чернила, размытые дождем, капали на сырую землю черными слезами.
Миновав свежие могилы, он заметил, что остальные ухожены уже не так тщательно. Многие надгробия выглядели крайне неряшливо: надписи местами стерлись, вазы для цветов покрылись ржавчиной, большинство из них пустовало, а из некоторых торчали увядшие стебли. Дойл свернул направо, где трава была гуще. Он шел не по дорожке, а скорее по следу, протоптанному в траве множеством ног. Впереди находились могилы, которым было лет по пятьдесят-шестьдесят и за которыми давно уже никто не ухаживал.
Возможно, люди, когда-то навещавшие эти могилы, и сами уже лежали где-нибудь по соседству.
С одной из надгробных плит с фотографии в виде медальона взирало лицо мужчины лет тридцати пяти. Немногим меньше было сейчас Дойлу.
Он шел все дальше и знал, что уже близко...
Впереди, среди множества белых надгробий и крестов, выделялся могильный камень из черного мрамора. Медленно приблизившись, Дойл прочитал надпись:
"ДЖОРДЖИНА УИЛЛИС
ДА ПОЧИЕТ В МИРЕ".
Даты свидетельствовали, что умерла она в двадцать восемь лет.
Дойл стоял пред могилой. Ветер шелестел целлофаном, в который были завернуты гвоздики. Наконец он опустился на колени и принялся за уборку.
Влажной тряпкой стер с надгробия грязь, протер бордюр, вылил из вазы старую воду.
В нескольких ярдах находился кран. Дойл подошел к нему, ополоснул вазу и, наполнив ее свежей водой, возвратился к могиле.
Он давно сюда не приходил. Уже месяца два, возможно, больше. Время утратило для него значение... Он знал, что, кроме него, никто не навещает могилу. У Джорджи не было семьи - он единственный, кто приходил сюда.
Дойл бережно поставил гвоздики в вазу и, скомкав целлофановую обертку, сунул ее в карман.
Разогнувшись, он заметил женщину, стоявшую у могилы ярдах в двадцати. Припав к надгробию, она что-то тихо говорила, будто надеялась услышать ответ.
Ей было лет тридцать, внешне довольно привлекательная. Но кого же она похоронила?.. Мужа? Отца или мать? А может, ребенка? Еще с минуту наблюдал он за женщиной, затем глаза его вновь обратились к могиле Джорджи.
Наверное, ему не следует больше приходить сюда. Нужно похоронить воспоминания о Джорджи, как похоронена она сама.
Зачем он возвращается сюда снова и снова?
Не для того ли, чтобы напомнить себе, что и он мог бы лежать сейчас в сырой земле?
ВОЗМОЖНО, ТАК И ДОЛЖНО БЫЛО СЛУЧИТЬСЯ.
Сколько времени прошло с тех пор, как она умерла?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39