— С каких это пор тебя стало интересовать мое здоровье? — отрубил Миллер, проходя мимо незваного гостя к раковине. Он отвернул кран с холодной водой и, наполнив мерный пластиковый сосуд, опорожнил его двумя огромными глотками.
— Так и не бросил пить, а? — спросил Райкер. — Между прочим, я по прибытии пропустил бокальчик. — Он довольно причмокнул языком. — А у тебя в штофике доброе старое виски.
— Послушай, Райкер, я же тебя предупреждал, чтобы ты никогда сюда не приходил. Ведь у нас был уговор с самого начала, — сердито сказал Миллер.
— Нам надо кое-что обсудить. Ты мне задолжал деньги.
— За последнюю работу тебе было заплачено.
Райкер покачал головой.
— Н-да, но не сполна, — в его голосе послышались мрачные нотки, и он подступил на шаг к Миллеру. — Ты знаешь, что меня чуть не поймали в прошлый раз. Мне кажется, какая-то сволочь меня видела. Я не собираюсь выполнять эти «пустячки» для тебя за тот мизер, что ты мне платишь, понял? Если меня застукают, они не будут церемониться. Тем более с моим прошлым.
Райкер всю свою жизнь почти не вылезал из тюрьмы. Два года заключения за разбой, за которым в скором времени последовало новое заключение за нанесение тяжких телесных повреждений. Затем, с возрастом, он перешел к более серьезным вещам. Его участие в ограблении почтового отделения в Ламбете стоило ему шести лет пребывания в большой лондонской тюрьме. Не прошло и двух месяцев после того, как он был выпущен на свободу, — и новое заключение за разбой при отягчающих обстоятельствах. Это произошло после того, как его выставили из пивного бара за приставание к посетителям: на следующий вечер он явился, чтобы излить свою ярость на хозяина заведения с помощью бейсбольной биты.
Как раз во время той полуторагодовой отсидки он и познакомился с Миллером. Специалист по киноэффектам работал тогда в полиции, и его вызвали в уормвудскую тюрьму, чтобы сделать фотоснимки заключенного, сидевшего за приставание к ребенку. Так вот, трое его сокамерников каким-то образом зажали этого человека в углу душевой комнаты и сначала подвесили его на леске, а затем отрезали ему член лезвием бритвы. От потери крови он скончался.
Именно Райкер и раздобыл лезвие.
Миллер хорошо знал, на что способен этот верзила Райкер, и поэтому судорожно сглотнул, когда тот придвинулся к нему.
— Наверное, тебе следовало бы на время затихариться, — сказал Миллер. — Или быть поосторожнее.
— Я же не мог предположить, что меня заметят, — злобно ответил Райкер. — Во всяком случае, тебе-то что за дело? Ты опасаешься только одного — чтобы я и тебя с собой не прихватил. То-то для обвинения наступит счастливый день, когда на скамье подсудимых окажется «знаменитость». Так что и в твоих интересах защитить наш маленький бизнес, и ты можешь это сделать, отстегнув мне еще денег.
— Сейчас я не могу тебе заплатить, у меня нет денег. Столько, сколько ты просишь, — уточнил Миллер.
— Да ты еще не знаешь моих нынешних ставок, — усмехнулся Райкер, но усмешка слетела с его губ так же быстро, как и появилась. — Теперь за работу я буду брать пять тысяч.
— А почему не больше? — с вызовом спросил Миллер.
Райкер в два больших прыжка пересек кухню и одной рукой схватил Миллера за ворот.
— Ты со мной не шути, Миллер. Пять штук за следующую работу.
— А если «следующей работы» не будет? — парировал Миллер, силясь оттолкнуть Райкера, и его беспокойство сменилось яростью.
— Все равно ты должен мне еще за предыдущую. Говорю тебе, что я еще легко отделался. Ладно, пусть будет две тысячи и — по рукам.
— Ты можешь требовать две тысячи, но ты их не получишь, — уведомил его Миллер.
Райкер отпустил ворот Миллера и отошел в сторону.
— Две тысячи, — повторил он. — На следующей неделе.
Миллер не ответил. Их взгляды встретились, и они несколько минут мрачно смотрели друг на друга. Затем Райкер повернулся и направился к выходу.
— Я дам о себе знать, Фрэнк, — сказал он, улыбаясь. — Я тебе еще потребуюсь.
С этими словами он вышел.
Миллер сделал глубокий выдох, чувствуя, что слегка дрожит.
— Сволочь, — пробормотал он тихо, распираемый от злости, правда, частично эта злость была на свою собственную глупость. Ведь это он связался с Райкером, это он обещал платить ему за услуги. Миллер, сжав кулак, ударил им по столу, понимая, что Райкер прав.
Если полиция возьмет Райкера, тогда их обоих с Миллером посадят.
Надо что-то делать.
Глава 44
В тот день во время работы он сделал пять фотоснимков Сюзан Льюис, поменяв «Поляроид» на «Никон». Теперь, когда стрелки часов показывали девять тридцать шесть вечера, Миллер стоял в темноте своего кабинета и смотрел на то, как медленно проступают изображения на ацетате. Он поболтал пленку в проявителе, чувствуя, как в ноздри ему бьет острый запах реактивов.
Держа в одной руке бутылку хейг-виски, из которой он время от времени отпивал глоток, он опустил снимки в ванночку с фиксажем. Потом промыл их в воде.
Закрыв правый глаз, Миллер стал внимательно рассматривать снимки один за другим.
Аура была на каждом из них.
Только еще более яркой, почти слепящей. Свечение распространялось на два-три сантиметра вокруг ее лица.
Миллер вымыл руки под краном, включил свет и уставился на снимки. Он не обмолвился с Сюзан ни словом ни об ауре, ни о своем ночном бдении во дворе ее дома. Он только спросил, с кем она живет, и получил ответ, что проживает она в одной квартире со своим парнем — безработным актером. Она была приятно удивлена, что он проявляет интерес к ее личной жизни, но несколько озадачена его настойчивыми вопросами о ее отношениях с этим парнем. Часто ли они ссорятся? Сильно ли он переживает, что она работает, а он нет? Выходит ли он из равновесия от злости? Миллер и сам в конце концов прекратил расспросы, опасаясь, что Сюзан что-нибудь заподозрит, если он будет слишком назойливым.
Он снова посмотрел на снимки и провел указательным пальцем по контуру ауры.
Громкий стук в дверь вывел его из задумчивости. Он повернулся, поставил на стол бутылку с виски, вытер руки о висящее рядом полотенце и направился из кабинета, размышляя, кто бы это мог быть так поздно. В прихожей он замедлил шаг.
Может быть, Райкер?
Нет, резонно подумал он. Зачем ему стучать? Если бы ему нужно было попасть сюда, он мог бы откинуть либо один из дверных замков, либо оконную защелку.
Стук повторился.
Миллер открыл входную дверь, и глаза его расширились от удивления, когда он увидел, кто это был.
— Прошу меня простить, что зашла к вам так поздно, — извинилась Терри Уорнер. — Но есть кое-что, о чем, я думаю, вам следует знать.
Миллер кивнул и хотел улыбнуться, но передумал. Он пригласил ее зайти и пропустил вперед в гостиную. Затем он тоже вошел в гостиную и уселся в кресло напротив нее. Он предложил ей выпить, и она приняла предложение.
— Простите, что отрываю вас. Я знаю, вы сейчас работаете над фильмом, но речь пойдет об убийстве, совершенном вчера вечером. Надеюсь, вы слышали.
Миллер подался вперед в своем кресле.
— Я сегодня еще не читал газет и радио не слушал, — сказал он.
Она стала рассказывать ему об убийстве Майка Гамильтона.
— Боже мой, — пробормотал Миллер, когда она сообщила подробности. — Значит, ваш информатор снова вас предупредил.
Она кивнула.
— И это убийство тоже было совершено по аналогии? — поинтересовался он.
— Да, — подтвердила она. — Парень добирался автостопом, насколько можно судить. Он был избит и затем сожжен, так же, как и жертва Альфреда Артура Рауса. Тот подобрал голосовавшего на дороге и убил его без всякой видимой причины. Рауса повесили в 1931 году.
Миллер покачал головой.
— Зачем копировать чьи-то убийства? — размышлял он вслух. — Понятно, что различные методы затрудняют работу полиции, но это выглядит так ловко и профессионально. И потом, зачем подражать разным убийцам? Почему бы не «взять за образец» какого-то одного?
— Остается надеяться, что он не начнет подражать Чарльзу Уитману, — сказала она загадочно и, заметив недоуменный взгляд Миллера, пояснила: — Это был американец, зациклившийся на оружии. Однажды утром он взобрался на водонапорную башню и за девяносто минут расстрелял восемнадцать человек.
— Вот это да, — мрачно буркнул Миллер.
Терри порылась у себя в сумочке и достала оттуда кассету. Сняв футляр, она перебросила ее Миллеру, который поймал кассету одной рукой и посмотрел на нее с озадаченным выражением на лице.
— Прослушайте ее, — попросила Терри.
Он не стал возражать, а просто подошел к стереоаппаратуре и вставил кассету. Прослушивая заново сообщения, Терри сделала большой глоток из своего бокала. Миллер смотрел на нее в замешательстве.
— Это — убийца, — сообщила она, пока он перематывал ленту назад, чтобы послушать еще раз.
— Почему вы так уверены? — спросил он.
Ей не понравился скептический тон Миллера.
— Потому же, почему вы уверены, что способны различать ауру вокруг жертв убийства, — сказала она с вызовом.
Миллер усмехнулся и извлек кассету.
— Голос вам знаком?
— Проскальзывают какие-то знакомые нотки... — сказала она многозначительно.
— А что говорят в полиции?
— Я еще не обращалась туда. Мой начальник на телестанции хочет, чтобы я по возможности связалась с убийцей. Пусть, мол, продолжает звонить. По его мнению, он захочет встретиться со мной.
— И что тогда? — спросил Миллер, перебрасывая ей обратно кассету. — Труп номер девять?
— Не знаю, — тихо произнесла она, кладя кассету обратно в сумочку.
Наступило долгое молчание, потом Терри, поднимаясь с кресла, сказала:
— Слушайте, я, пожалуй, пойду. Извините меня за беспокойство, которое я вам доставила, но мне хотелось дать вам послушать запись.
Специалист по киноэффектам кивнул и пошел проводить ее до двери. Они обменялись короткими прощальными фразами, и он постоял, глядя, как она вышла и направилась к своей машине. Его силуэт все еще маячил в дверях, когда она отъехала.
Но за ней наблюдали не только его глаза.
* * *
Терри поставила машину на подземной стоянке рядом с лифтом и откинула голову назад на подголовник сиденья. На мгновение она закрыла глаза, слушая, как замирает под низко нависшим потолком подземелья гулкое эхо уже выключенного двигателя. Затем она выпрыгнула из машины и заперла ее. Ее каблучки зацокали по заляпанному мазутом бетону, отдаваясь долгим эхом. Она подошла к лифту и нажала кнопку вызова, глядя на светящиеся цифры у нее над головой, пока кабина лифта опускалась с десятого этажа здания. Лифт остановился на девятом этаже. Потом на шестом. Терри устало потерла глаза, продолжая ждать в угнетающей тишине.
За спиной она услышала какие-то звуки.
Шаги. Шаркающие по бетону.
Она резко обернулась, пытаясь разглядеть в слабо освещенном пространстве того, кто шел в ее сторону.
Сзади никого не было, лишь бледное мерцание флюоресцентных ламп, отражающееся от капотов и крыш стоящих машин.
Кабина продолжала спускаться.
Терри снова взглянула на цифры над головой, ощущая какую-то странную тревогу. Сердце ее учащенно забилось.
Кабина продолжала свой черепаший спуск.
Пятый этаж.
Четвертый.
Она снова услышала шум. На этот раз ближе к ней.
Третий этаж.
Она повернулась спиной к дверям лифта и прижалась к ним, размышляя, кому понадобилось охотиться за ней в этом мрачном подземелье. И почему этот кто-то молчит.
Почему приближается.
Второй этаж.
Она услышала дыхание, слабое, но явное дыхание человека, и ей показалось, что кто-то стоит за каменной колонной менее чем в десяти метрах от нее.
Лифт достиг первого этажа.
Ее взгляд был прикован к этой каменной колонне. Она следила, сжав пальцы в кулаки и впившись ногтями в ладони, не появится ли кто-нибудь из-за колонны.
Может быть, это просто-напросто какой-нибудь мальчишка? — спрашивала она себя. Просто хочет напугать ее. Играет.
Дыхания больше не было слышно, безмолвие стало невыносимым.
Она украдкой взглянула на табло лифта: он наконец стал опускаться вниз, в цокольный этаж, к ней.
Терри заметила движение за колонной.
Она чуть не застонала от ужаса: ей почудилось, что от колонны отделилась темная фигура.
Она хотела разглядеть лицо, но это было невозможно.
Фигура сделала шаг по направлению к ней.
Двери лифта внезапно распахнулись, и она почти упала туда, нажав кнопку, которая бы их захлопнула. Нажала так сильно, что у нее чуть не обломился ноготь.
Фигура оставалась неподвижной и, наконец, исчезла из поля зрения, когда двери лифта закрылись.
Терри облегченно вздохнула и нажала кнопку на два этажа выше, чем ей было надо. Если за ней кто-то наблюдает, то она не будет очень уж облегчать ему задачу.
Может, это ее воображение так разыгралось? — размышляла она.
Но она видела там чью-то фигуру. Почему же он не подошел к ней, а спрятался за колонну? Скорее всего, потому, что не хотел, чтобы его видели.
Она добралась до этажа и вышла из лифта, торопливо спустилась по лестнице на два этажа ниже и подошла к своей квартире.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36