Колдун швырнул мешочек на стол и велел:
– Доставай бумагу, садись. Пиши…
Приплясывая на месте от любопытства, Мёдвик выложил на стол тонкие листы бумаги с бледным вензелем и рисунком волка в левом верхнем углу, открыл чернильницу, обмакнул перо и устремил на Эмила преданный ожидающий взгляд.
– Значит, так… Пиши: «Графу де Мастильяни… – Колдун негромко рассмеялся своим мыслям и стал диктовать: – Многоуважаемый господин граф, сообщаю вам, что сегодня (такого-то числа и месяца) по просьбе господина, пожелавшего сохранить свое имя в тайне, на вас наложено проклятие…– Эмил задумался на секунду и продолжил: …внезапной смерти, оцененное в двести золотых монет.. Освобождение от данного проклятия будет стоить четыреста… Если вам будет угодно его снять… С почтением… ну и так далее». Написал? Дай, я прочту.
Глядя на Эмила круглыми от удивления глазами, Мёдвик помахал в воздухе листком, чтобы чернила окончательно высохли, и спросил:
– Неужели правда?
Колдун фыркнул, запечатал письмо, вдавив свой перстень в мягкий кружок сургуча, и отдал его помощнику.
– Нет, конечно. Я не собираюсь тратить силы на такие пустяки!
Все еще не понимая, Мёдвик нахмурился, рассматривая оскаленную морду волка на печати.
– А как же письмо? Ты написал, что он должен заплатить, чтобы снять проклятие.
– Вот именно! – Эмил легонько щелкнул несообразительного мальчишку по веснушчатому носу. – Пусть платит. А проклятье я насылать не буду. Стоит ли колебать пространство ради глупой свары между двумя богатыми бездельниками?
Мёдвик с восхищением посмотрел на учителя, начиная понимать всю глубину задуманной им авантюры:
– Значит, ты…
– Испугавшись порчи, господин Мастильяни заплатит любые деньги, чтобы ее снять. Маркиз, не дождавшись результата, примчится ко мне выяснять, почему не сработало колдовство. Узнает, что его недруг откупился, и заплатит еще. Тот снова попытается перебить его ставку… И так до тех пор, пока у них не закончатся деньги или терпение, или пока они не поймут, что я дурачу обоих, а это вряд ли. Понял? – Эмил снова добродушно усмехнулся, но потом его глаза вдруг хищно сузились. – Ерундой занимаюсь, – пробормотал он зло и сказал, не глядя на Мёдвика: – Ладно, малыш, иди погуляй. У меня дела.
– Пойду травы сушить, – нисколько не удивившись такой быстрой смене настроения, отозвался мальчик. Выбрался из-за стола и побежал за своей корзинкой, оставшейся на улице.
Эмил положил перед собой черно-белую доску, вытряхнул из коробки фигуры и стал медленно расставлять их на клетчатом поле. К игре, которую он затеял, нужно относиться всего лишь как к очередной шахматной партии. Самое главное – правильно определить значение фигур.
Кто такая Хул? Нет, не пешка. Далеко не пешка, скорее Конь, маленькая темная лошадка, которая может неожиданно выпрыгнуть из-за соседних фигур и обрушиться на голову другой фигуре. Буллфер… Извини, отец, но в этой Игре ты всего лишь король, можешь красиво и бесполезно простоять на одном месте до самого конца, если я все сделаю правильно. А вот и я сам – тот самый крылатый Эмил из тонкого мира – тяжелая фигура, стоящая на черной клетке и не имеющая права перейти на белую. Офицер. Да, пожалуй, офицер… А это – ангелок.
Эмил взял белую пешку и с ненавистью уставился на нее. Маленькая фигурка, которая может проскакать через всю доску и выбиться в ферзи, занять почетное место рядом с королем…
Нет! Ему, черному колдуну, наполовину демону, наполовину человеку, нет смысла искать свой образ среди фигур. Он будет игроком. И сам станет управлять ими, сидя в своем неприступном замке. Никто не догадается, кто руководит игрой.
Глава семнадцатая

Больше чем ферзь
Первый «ход» колдун сделал давно, в ранней молодости, когда купил Черный замок.
– Буллфер, ну? Что ты скажешь? – нетерпеливо спрашивал Эмил, подозревая, что Хозяин недостаточно высоко оценил его приобретение. – Тебе нравится?
– Неплохой дом, – со сдержанной улыбкой ответил демон.
– Как бы я хотел, чтобы ты увидел его!
– Да видел я эти замки. Они стоят по всей стране. И разваливаются.
– Мой не развалится, – пообещал Эмил. – А ты все-таки приходи. Я бы показал тебе все.
Буллфер усмехнулся:
– Я напугаю твою мать, если буду расхаживать по замку.
– Не напугаешь.
– Но ты же перевез ее туда?
– Да.
– Тогда что…
– Она умерла, – это он произнес так, словно обвинял Буллфера в смерти матери. Не хотел, но так получилось. Отвернулся, посмотрел на огонь в камине.
– Хм… Жаль, – сказал Хозяин.
– Мне тоже, – тихо отозвался Эмил, глядя на угли сухими глазами.
…Она не хотела ехать, но не могла ему возражать. Она ему вообще больше не возражала. Боялась? Тихо ненавидела? Не могла простить смерть мужа? Или все-таки любила даже после того, как он стал демоном… почти демоном.
Каждый день Эмил приходил в ее комнату, самую светлую в замке, садился рядом, брал за руку:
– Скажи мне, что не так? Почему ты грустишь? Скажи мне, и я все сделаю.
Но она не говорила. Улыбалась, гладила его по щеке и повторяла: «Мне ничего не нужно, не беспокойся». Леди Диана отказалась от служанки и горничной («Глаза у них какие-то пустые. Смотрят и словно не видят».), не хотела выходить в сад. Она вообще больше ничего не хотела, ни о чем не спрашивала, ничего не просила. Стала тихой, бледной, молчаливой. И умерла так же тихо, во сне. Эмил пришел утром в ее комнату, увидел мать спящей, но так и не смог разбудить ее…
Буллфер за спиной шумно вздохнул. Утешать он не любил, но, как ни странно, умел. Эмил знал, что демону скучны его человеческие переживания, но ничего другого предложить Хозяину пока не мог.
– Ладно, – сказал Правитель, – Боль физическая должна заглушить боль душевную. У меня есть для тебя маленький подарок. Думаю, ты уже готов его принять.
Эмил нехотя повернулся, ожидая увидеть этот самый подарок, но Хозяин по-прежнему сидел в своем кресле, и в руках у него ничего не появилось.
– Не сейчас. Ты можешь там, у себя дома, уснуть на…– Буллфер прищурился, проводя в уме какой-то сложный расчет, и добавил: – …дня на три..?
– Да. Наверное, могу.
– Тогда возвращайся и ложись спать.
– Хорошо, как скажешь… Но что это за подарок?
Хозяин довольно улыбнулся:
– Это то, о чем ты мечтал всю свою жизнь.
Мечтал Эмил о многом. Но что именно, по представлению Буллфера, могло заинтересовать его… к чему он уже готов? Колдун перебирал в уме вереницу даров, начиная от пряжки для плаща и заканчивая мировым господством.
Человеческое тело колдуна было неспособно на беспрерывный трехдневный сон, поэтому пришлось оглушить себя большой порцией дурмана. Он накурился до боли в горле и, чувствуя холодное покалывание в кончиках пальцев, свалился на кровать. Голова была ясной, но пустой, сердце билось медленно и ровно, горло пересохло. Эмил приподнялся, взял со столика, стоящего у кровати, бокал, однако не донес его до рта. Пальцы разжались, вино выплеснулось на ковер, бокал покатился по полу. Полудемон упал на кровать и отключился.
Временами Эмилу казалось, что он просыпается и видел над собой Буллфера, напряженно, внимательно рассматривающего его лицо. Пытался пошевелиться, но тело не слушалось, и он снова засыпал, так и не поняв, где находится у себя дома или в призрачном, приграничном замке Хозяина.
Замок двигался. Буллфер все время чувствовал движение тонкого мира, плавное, неторопливое, непрерывное. Здесь не было стабильности, не то что внизу, в пещерах. Там все веками стояло на своем месте, здесь даже тяжелые камни неудержимо влекло невидимым течением, чтобы бросить в глубину Хаоса или распылить на атомы в ангельском мире.
Хозяин стоял у окна и смотрел в темноту, лениво колыхающуюся за оконной нишей. Ее можно было зачерпнуть, перемешать, как следует размять и вылепить из нее парочку неплохих миров.
Правитель посмотрел на свои рыжие руки, выпустил и снова убрал когти, сжал ладони в кулаки: «Почему у меня все время возникает чувство, что я мог это делать? Лепить из бесформенной материи идеальные пространства. Откуда этот бред и почему Хозяину, Высшему демону, достигшему верховного правления, постоянно не хватает власти, силы, могущества?!»
Буллфер повернулся к кровати. На ней сломанной куклой лежал Эмил. Лицом вниз, голова неестественно повернута в сторону, руки вцепились в покрывало, черные волосы слиплись, на светлой коже спины дорожки из пота и крови. Сколько же в человеческом теле крови…
Демон равнодушно смотрел на него. Вот она – единственная материя, которой он в силах повелевать.
Эмил дернулся, когда острые когти вонзились в его спину, но Буллфер успокоил полудемона прикосновением ладони к затылку и стал медленно, по капле, вливать в человеческое тело свою силу.
Колдун очнулся не через три дня. Ему показалось, что прошло по меньшей мере две недели, прежде чем он попытался открыть глаза. Он лежал, уткнувшись лицом в подушку, и не мог понять, что у него болит. Болело все – даже те части тела, которые он никогда не замечал,
– Просыпайся, – его потрясли за плечо, рывком посадили на кровати. – Как себя чувствуешь?
– Физическая боль заглушила душевную, – пробормотал Эмил, поворачиваясь на голос Буллфера и с трудом разомкнув слипшиеся ресницы.
Высший демон стоял у окна и смотрел на него, загадочно улыбаясь, как будто предвкушая нечто очень приятное… или забавное.
– Ну? – угрюмо спросил Эмил, подозревая, что демона веселит он сам.
– Иди сюда, – приказал Хозяин.
Колдун поднялся и только сейчас увидел – его тело было покрыто засохшей кровью и глубокими царапинами.
– Это что? Обещанный подарок?
Буллфер фыркнул:
– Это плата за него… Подойди сюда.
Эмил встал, чувствуя под ногами каменный пол. Его плиты почему-то стали теплыми и шершавыми. И пламя в камине шелестело как-то особенно громко. И что-то служилось с освещением замка, факелы горели не ярче, не слабее… по-другому. Буллфер снова поманил его и указал на оконное стекло, в нем, словно в зеркале, Эмил увидел себя…
Как тогда, в юности, полудемон ахнул, схватился за подоконник, вглядываясь в свою фигуру с длинными тяжелыми крыльями за плечами.
Улыбаясь, Правитель смотрел, как его ученик восторженно рассматривает свои настоящие демонические крылья, ощупывает плечи, руки, лицо. Его кожа тоже изменилась – стала плотнее, грубее, утратила бледно-розовый человеческий цвет, потемнела.
Буллфер почти не менял его человеческую внешность, только слегка подправил разрез глаз, тонкие человеческие ноздри пришлось сделать пошире, чтобы улучшить обоняние, уши стали другой формы, приближенной к демонической. Жаль, пришлось переделывать руки. У Эмила были красивые тонкие пальцы, они тоже огрубели, и слабые ногти стали больше походить на когти демонов. Все прочие части тела остались без изменений.
– Буллфер! – воскликнул Эмил дрожащим голосом. Его сильные, но еще неуклюжие крылья распахнулись и опрокинули стул, стоящий у камина. – Отец… спасибо.
Демону показалось, что Эмил сейчас бросится ему на шею в порыве восторженной благодарности или расплачется, но он, к счастью, снова повернулся к окну и положил руку на свое темное отражение.
– Я стал демоном, да? Поэтому я так странно чувствую все, вижу по-новому, и эти крылья…
– Нет, Эмил…– попытался возразить Буллфер, но полудемон не слышал его.
– Ты сделал меня таким, как я мечтал, воображал. Это твой подарок? Теперь я смогу остаться здесь с тобой навсегда?
Он порывисто повернулся, и Хозяин увидел в его демонических глазах человеческое счастье и надежду.
– Эмил, послушай меня. Да, я изменил твое тело, но душу твою я переделать не могу. Ты по-прежнему будешь человеком…
– Но я…
– Не перебивай. Ты останешься здесь, в этом замке. Я дарю его тебе.
Полудемон оторвался, наконец, от восторженного созерцания собственной крылатой внешности.
– Эмил, больше я не буду сюда приходить. Теперь ты станешь прилетать ко мне…
– Но как?
– У тебя есть крылья… Нет, это еще не все. Теперь я хочу показать, для чего усовершенствовал тебя. Сейчас ты полетишь вместе со мной туда, – Буллфер показал в темноту за окном. – Я покажу тебе дорогу от мира ангелов до мира демонов. Ты запомнишь ее, потому что в следующий раз полетишь один.
– Зачем? – шепотом спросил потрясенный Эмил.
– Ты будешь посредником между нами и ангелами.
– Посредником…– повторил Эмил. – А как же ты полетишь? Ты же…
Он замолчал, потому что демон стал меняться, превращаясь в огромное, черное, крылатое существо с красными сверкающими глазами. Изображения кого-то похожего колдун видел на барельефах своего замка, но считал их не очень удачной выдумкой скульптора, чем-то вроде каменных горгулий, для устрашения посаженных у центральных ворот. Но нет, оказывается, они существовали… существуют в реальности.
– Буллфер…
Демон распахнул кожистые крылья, скрипнул когтями по полу, открыл зубастую пасть:
– Это не самый мой любимый облик, – его голос рычащим эхом прокатился по залу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60