Он не одобрял распоряжения мистера Брауна держать Корина не на его даче, а на соседней. Бертенев считал, что Корин или согласится с их предложением, или умрет. Третий вариант развития событий он исключал. Но Браун настаивал, что оборудованная секретной линией связи с Москвой дача не должна быть засвечена даже теоретически.
Это было и причиной сведения к минимуму охраны: меньше посвященных меньше болтовни.
Мистер Браун даже предлагал обойтись совсем без них, но тут Бертенев встал стеной.
Полковник боком вдвинулся в кабину "Мерседеса".
- Поехали, Толик.
Корин повернулся к Бертеневу. Зрачок пистолета уставился в лоб полковника. Тот не верил своим глазам.
- Бог мой, Корин... Какой же вы дурак!..
- Ну, тут возможны различные точки зрения, - не согласился Корин. Впрочем, это вопрос абстрактный... А вот конкретные: где Шалимов? Он всегда был с вами или вы похитили его?
Второй вопрос Корин задал скорее для пущей уверенности: если бы Шалимов работал на террористов, Бертенев не стал бы расспрашивать Корина о содержании их беседы в Париже. Так или иначе, ни одного ответа он не получил.
Бертенев натужно расхохотался.
- Нет, Корин, вы действительно не выиграете... Можете изжарить меня на костре, но вы никогда не узнаете, где Шалимов. Уберите пушку, и давайте вернемся к нашему разговору. Для вас еще ничего не потеряно.
- Изжарить на костре? - задумчиво повторил Корин. - Что ж, это, пожалуй, мысль...
Он перегнулся через колени Бертенева, запер дверцу, и развернул автомобиль.
- Куда вы меня везете? - встревожился Бертенев.
- Можно сказать, в ад. Потерпите немного...
Бертенев терялся в догадках. Но что бы ни задумал Корин, ясно одно: Шалимова отдавать нельзя.
Только Шалимову известно о роли Ратникова, и только через Ратникова можно выйти на Брауна (не считая, конечно, самого Бертенева). Если Корин доберется до Шалимова, это будет означать полный и окончательный крах. Поэтому он не должен добраться. Что он способен противопоставить воле Бертенева? Пытки? Ну-ну, посмотрим.
"Мердседес" въехал в ворота дачи, где содержали в заключении Корина. Стефи выскочила из фургона с пистолетом в руке, Корин вытолкал из кабины Бертенева. Под прицелом двух стволов его провели в кабинет и насильно усадили за стол. Корин отдал оружие Стефи, оторвал шнуры от торшеров и бра и привязал полковника к вращающемуся креслу.
- Я сейчас вернусь. - Корин вышел и принес из "Мерседеса" запасную сорокалитровую канистру с бензином. Бертенев наблюдал за ним со скептическим недоверием, за которым прятался страх.
Корин отвинтил крышку и принялся обильно поливать горючим углы комнаты и мебель.
- Что вы делаете? - выдержка изменила полковнику.
- Хочу сжечь вас заживо, - спокойно объяснил Корин. - Не верите? - Он присел на единственное не залитое бензином кресло. - Так это же очевидно. Меня интересует информация о Шалимове. Вы отказываетесь мне ее дать. Следовательно, ваша оперативная ценность равна нулю. Вы для меня то, что для вас Берринджер - шлак, отработанный пар. Я не кровожаден, но посудите сами, с какой стати мне оставлять вас в живых? Я спешу, а вы будете мешать. Поэтому прощайте, Бертенев.
Корин встал, попятился к двери и чиркнул зажигалкой. Полковник не знал Корина, но обладал умением мыслить логически, а логика Корина была неуязвима. С позиций целесообразности он прав, молчащий Бертенев - больше чем нуль, он элемент помехи и должен исчезнуть.
Бертенев еще мог спасти свою жизнь, провалив операцию Брауна, но за краткое мгновение, пока в его глазах отражался огонек зажигалки Корина, блестящая избавительная идея молнией сверкнула в его мозгу. Он отдаст Корину Шалимова, но... мертвого. Нужно изобрести способ избавиться от злополучного космонавта, а для этого вместе с Кориным попасть в подпольную клинику доктора Ладыгина.
Если удастся убрать с дороги Шалимова, Корин убедится в тщетности своих усилий и пойдет-таки на сотрудничество. Ничего не случилось, все ерунда. Сейчас Корин в эйфории победителя. Надо заставить его реально взглянуть на вещи.
- Хорошо, - торопливо произнес Бертенев, не отрывая взгляда от зажигалки. - Вы выиграли.
Огонек погас. Полковник перевел дыхание.
- Я слушаю, - напомнил Корин. Стефи с восторгом следила за происходящим. Даже она в какую-то секунду поверила, что сейчас Корин подожжет дом.
- Шалимов в клинике, - неохотно заговорил Бертенев. Казалось, что он сломлен и напуган. - Здание принадлежит фиктивному медицинскому кооперативу, на самом деле оно наше. Но вам туда не проникнуть. Системы электронной сигнализации и живая охрана выше всяких похвал.
Полковник сильно преувеличил, но на Корина его речь произвела довольно сильное впечатление.
- А вам? - спросил он, убирая зажигалку в карман.
Бертенев мысленно ликовал. Пролог драмы развивался по его сценарию.
- Я, пожалуй, мог бы попробовать, - будто в раздумье протянул он. - Но ведь вы не отпустите меня одного...
- Конечно, нет, - пожал плечами Корин.
- Ладно, я попытаюсь перехитрить охрану. Мы войдем в клинику вместе, но в комнату, где держат Шалимова, мне придется идти одному. Там установлена телекамера, соединенная с компьютером.
Стоит ей заметить чужого, помещение автоматически заполнится парами синильной кислоты. Мы ведь ценим Шалимова, как вы понимаете, и не собирались отдавать его никому.
Корин с сомнением слушал полковника. Ему не было известно о существовании подобных систем, но почему бы и нет? Им зачем-то необходим живой Шалимов, но для них столь же важно уберечь от разглашения его информацию - ту, которую Корин так досадно упустил в Париже. Так что ничего невероятного в описанном Бертеневым трюке с синильной кислотой нет. Однако пустить полковника одного в незнакомое место, откуда он может исчезнуть? Да и зачем предупреждать Корина о смертоносном устройстве, если это идеальная возможность избавиться и от Корина, и от Шалимова?
Неужели полковник еще не утратил надежды повернуть локомотив на свои рельсы?
Впрочем, там будет видно. Сориентируемся на местности, а сейчас пусть Бертенев отвезет их в клинику.
- Развяжи его, Стефи, - сказал Корин, перехватывая из ее рук пистолеты.
Пока женщина возилась с крепкими узлами, Корин обыскал кабинет. Ничего выдающегося в ящиках стола и шкафах не оказалось. И неудивительно: если у Бертенева есть какие-то относящиеся к операции документы (а это более чем вероятно - он должен был обеспечить путь к отступлению и обезопасить себя), то он держит их не здесь и вряд ли на второй даче. Скорее всего они в городской квартире Бертенева, но это проблема номер два.
Проблема номер один - Шалимов. Пожалуй, для его жизни нет непосредственной угрозы, но кто поручится за впавших в панику террористов?
Бертенев поднялся с кресла, разминая затекшие от туго затянутых шнуров руки. Они разместились в машине в прежнем порядке - Стефи в фургоне, Корин и Бертенев впереди. Полковник долго гонял "Мерседес" по запутанным окраинным переулкам, пока они не въехали под сень обширного парка, раскинувшегося вокруг здания клиники.
Корин погасил фары. В длинном двухэтажном корпусе, издали напоминающем унылый барак, не светилось ни одно окно, однако площадку перед крыльцом освещали два тусклых прожектора. Стефи обошла автомобиль и присоединилась к Корину у кабины. Пистолет она предусмотрительно спрятала в сумочку, подобранную на даче.
- Охрана, наверное, спит, - тихо сказал Бертенев.
- В окно? - предложил Корин.
- Нет, там сигнализация... Разбудим одного из охранников.
- И его не шокирует ночной визит?
- Это не его прерогатива, - холодно обронил Бертенев.
Они поднялись на крыльцо. Корин стоял так близко к полковнику, что тот ощущал прикосновение твердого предмета во внутреннем кармане своего конвоира, и это не давало ему забыть о присутствии и назначении этого предмета.
Полковник четырежды нажал кнопку звонка.
После минутного ожидания и пристального изучения лица прибывшего в прикрытый пластинкой бронестекла глазок дверь открылась наружу. Их встречал плечистый молодой человек с оттопыренным карманом.
- Привет, - буркнул Бертенев.
- А эти люди, Дмитрий Анатольевич... - начал заспанный парень, но не закончил, потому что рукоятка пистолета Корина сработала как выключатель. Охраннику предстояло досыпать на полу.
Ключи из кармана упавшего (по совместительству медбрата и сиделки) выудил полковник.
- Туда, - указал Бертенев вдоль коридора, где темноту рассеивали красноватые лампы управляющих узлов сигнальной системы. Перед белой дверью, обитой листом металла, он остановился.
- Здесь.
Корин внимательно осмотрел зазоры между косяком и дверным полотном, замочную скважину.
- Ну что ж, открывайте... Но мы войдем втроем.
Бертенева словно окатили ледяной водой. Из палаты (или номера) Шалимова сбежать было невозможно, но он рассчитывал перекрыть кислород спящему, напичканному транквилизаторами космонавту, поставить Корина перед фактом его смерти (случайная передозировка препаратов) и переиграть противника психологически, вернувшись к обсуждению вопроса о сотрудничестве. Оно в случае неудачи с Шалимовым, по мысли полковника, вновь становилось привлекательным вариантом для Корина. Но войти в палату втроем? Немыслимо!
- Вы с ума сошли, - дрогнувший голос Бертенева выдал его растерянность. - Я же предупреждал...
- Это обычная дверь, - пояснил Корин, - там нет ни шлюзовой камеры, ни других защитных устройств. А значит, нет и вашей адской машинки.
Если бы она была, то при ее срабатывании отравились бы все в клинике. Так что не порите чепухи и открывайте.
Бертенев медленно потянул из кармана ключи.
Заорать, поднять тревогу? Бесполезно. -Корин будет отстреливаться, а первая пуля достанется полковнику. Нет, Сергей Николаевич. Еще не вечер.
Бертенев отпер замок. Шлюзовой камеры и впрямь не было, но был коротенький тамбур, в конце которого виднелась вторая дверь. Полковник распахнул ее. В палате зажегся свет. Вошедшие увидели Шалимова, пристегнутого к диковинному металлическому сооружению среди непонятных аппаратов.
Глаза его были закрыты, он ровно дышал.
- Ему введена солидная доза снотворного, - промолвил Бертенев тоном профессора, приведшего студентов-практикантов. - Разбудить его можно инъекцией стимулятора. Если не возражаете, я сделаю укол.
- Конечно, - согласился Корин.
Бертенев недоверчиво взглянул на него, вынул из шкафчика с красным крестом шприц и ампулу, наполнил баллончик шприца, склонился над космонавтом.
- Минуту, - удержал его руку Корин. - Вы уверены, что это ему не повредит?
- Что вы! Абсолютно безвредный стимулятор.
Он применяется для снятия усталости, депрессии, повышения работоспособности...
- Да? Ну вот и отлично. Вколите его сначала себе. Вам не помешает встряхнуться.
Бертенев беспомощно перевел взгляд со шприца с набранной в балкончик смертельный дозой наркотика на подчеркнуто участливое лицо Корина. Это был крах. Все пропало. Полковник в одно мгновение утратил самообладание. Последняя надежда испарялась на глазах. Бертенев в отчаянии бросился на Корина и вонзил иглу шприца в предплечье ненавистного противника.
И тут Стефи сделала то, чего предпочтительнее было бы избежать. Корину вовсе не требовалось ее вмешательство, с Бертеневым он прекрасно справился бы и один. Но вид зловещего шприца привел Стефи в такой панический ужас, что она выхватила из сумочки пистолет и выстрелила в полковника.
Она промахнулась на метр или больше, пуля разбила монитор, экран лопнул с оглушительным треском, удваивая громкость выстрела. Разумеется, этот великолепный салют был слышен по всей клинике.
Корин въехал кулаком в челюсть Бертенева. Тот отлетел, вписался спиной в стену и сполз на пол.
Корин выдернул из его кармана ключи, запер обе двери. Почти сразу на внешнюю посыпались сильные удары.
Корин выругался. Положение становилось сложным. Он попросил Стефи отстегнуть удерживающие бесчувственного Шалимова резиновые полосы, а сам вытянул иглу из руки. Бертенев не успел надавить на плунжер, и если в организм Корина попало какое-то количество наркотика, то совсем незначительное. Он отшвырнул шприц и учинил в палате форменный разгром аппаратура со звоном летела на пол, лопались стеклянные колбы осциллографов, что-то искрило и дымилось. Корин искал подходящий инструмент, чтобы выломать прочную оконную решетку. Таковым послужила стальная опора некоего сложного устройства, превратившегося в кучу металлического и стеклянного лома.
Шалимов нечленораздельно мычал, мотал головой. Зашевелился и приходящий в себя Бертенев.
Охранники уже выбили первую дверь и принялись за вторую. Корин трудился над решеткой, не жалея сил. Его мускулы вздулись, едва не лопаясь, верхняя пуговица рубашки отлетела подобно камешку из рогатки. Он раскраснелся и весь обливался потом, но головки болтов поочередно отскакивали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61