- Не можем же мы торчать до вечера посреди улицы!
- Не можем, - согласился Шалимов. - Но вон из того ресторанчика мы увидим, если кто-нибудь появится у подъезда. Пошли кутить.
Он подхватил Саманту под локоть и повел к ресторану.
- Эндрю, а ты узнаешь Корина издали? Ведь ты не видел его уйму лет.
- Узнаю, - решительно сказал Шалимов. - Обязательно узнаю. Не могу не узнать.
Он твердо верил, что так оно и будет.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
Преследователь
1
"Кадиллак" заместителя шефа АНБ Эндрю Берринджера выписывал причудливые коленца на дороге, но отнюдь не потому, что водитель Берринджера был пьян. Водителя вообще не было. Берринджер ехал без шофера и без охраны, впервые с того дня, когда занял высокий пост в Агентстве национальной безопасности три года назад. И также впервые с того дня он принял весомую дозу спиртного. Теперь было можно.
Из рабочего кабинета в Вашингтоне он ушел в три часа пополудни, предупредив секретаря, чтобы сегодня его не ждали. Непонятный подтекст этой фразы был иным: Берринджер не вернется уже никогда.
Он отослал охрану и водителя в конференц-зал под предлогом того, что сейчас поднимется к ним и сообщит ряд новых официальных инструкций. Сам же сел за руль "Кадиллака" и поехал домой, в свою двухмиллионную виллу в Антуан-Плэйс. Он хотел остаться один в этот последний день.
То, что последним станет именно этот день, не вызывало сомнений. По роду службы он располагал огромными возможностями компьютерной, электронной и традиционно-ортодоксальной слежки, а внеслужебная деятельность (создание частных розыскных структур, проникавших в секретнейшие компьютерные сети Америки) позволяла ему знать все и обо всех.
Но знать - еще не означает контролировать.
Берринджер был превосходно информирован о каждом шаге полковника Коллинза, возглавляющего группу расследования в Вашингтоне по "списку одиннадцати". Коллинз подбирался к источнику утечки секретных сведений из военно-политических верхов США, и ни остановить, ни хотя бы придержать его Берринджер не мог. А Коллинз пользовался отнюдь не только методом исключения, устанавливая невиновность десяти из одиннадцати человек, одного за другим. Он сумел докопаться до подозрительных связей Берринджера, его не санкционированных ни шефом АНБ, ни Президентом поездок и встреч, поступлений на его номерные счета в Швейцарии немалых сумм неизвестного происхождения и покупки недвижимости в разных странах Запада через подставных лиц.
С глухой тоской Берринджер видел, как сжимается кольцо, и был бессилен этому помешать. Даже убийство Коллинза не решало проблемы - одного функционера заменили бы другим, и все пошло бы по-прежнему. Еще позавчера Берринджер мог бы попытаться сбежать - шансы на успех составляли двадцать из ста, но он промешкал в бессмысленной надежде, что группе Коллинза не удастся раздобыть прямых улик, а им удалось, и теперь бежать было некуда волка обложили флажками не самые незадачливые из охотников.
"Кадиллак" Берринджера пронесся по каштановой аллее и затормозил у подъезда виллы, едва не ткнувшись радиатором в каменные ступени крыльца.
Слуге, вышедшему навстречу хозяину, Берринджер приказал немедленно убираться прочь и прихватить весь обслуживающий персонал. Он поднимался по ступенькам медленно, иногда спотыкаясь. Берринджер отвык от спиртного, координация движений была нарушена, но мозг работал четко, мысли не путались и туман в голове не бродил. Выпивка не достигла цели.
По широкой лестнице из холла бывший - да, уже так - заместитель шефа АНБ взобрался в роскошную розовую спальню (одну из четырех на втором этаже). Он знал, что найдет Глорию там. В самом деле, любовница Берринджера, поразительно бездарная актриса Глория Тайсон, возлежала в розовой спальне на императорской кровати под балдахином с бокалом в руке. Она была одета в дикий наряд, по ее мнению эротический, а в действительности безвкусный. Увы, деньги Берринджера не могли купить ей ни таланта, ни ума.
- Что случилось, дорогой? - медоточивым голосом проворковала Глория. Ты так рано... И кажется, выпил?
Она подошла к нему, обняла за шею, в ее дыхании смешивались ароматы дорогого ликера и шоколадных конфет. Берринджер выругался и оттолкнул любовницу так, что она упала обратно на постель.
- Да что происходит? - обиженно спросила она.
- Тебе лучше уехать, и быстрее!
Актриса пренебрежительно передернула плечами.
Наделенная недюжинной интуицией, какой природа в качестве компенсации нередко награждает не очень умных женщин, она давно ожидала этого и была готова к такому повороту. В свое время Берринджер перевел немало долларов на ее личный счет. Она не пропадет. К тому же всегда найдется пожилой идиот, перед которым достаточно повертеть задницей, чтобы посыпался золотой дождь.
В окно Берринджер увидел, как от виллы отъезжает ее красная "Ланчиа". Он прошагал в кабинет.
За антикварным письменным столом, приобретенным личным дизайнером Берринджера на аукционе "Сотбис" за двадцать четыре тысячи долларов, он почувствовал себя лучше. Расслабился, снял галстук, расстегнул верхнюю пуговицу рубашки. На столе не было никаких лишних бумаг - Берринджер не любил беспорядка. Он подвинул к себе чистый лист, вынул из кармана пиджака паркеровскую авторучку, несколько минут что-то писал.
Затем открыл вмонтированный в стену кабинета сейф, достал и положил у бумажного листа фотографию. На нижней полке сейфа угрожающе поблескивал девятимиллиметровый пистолет "спрингфилд П-9". Выстрел разнесет черепную коробку Берринджера вдребезги.
Он взял пистолет в руки, ощутил холодную основательность его массивной рукоятки. Положил на стол перед собой, закрыл глаза и минут десять сидел неподвижно. Потом поднял пистолет. И снова положил его на стол.
На аллее послышалось шуршание шин. Берринджер с горькой гримасой презрения к себе подошел к окну, отодвинул штору. Из черного "Крайслера"
выходили четверо, среди них хорошо знакомые ему генерал Джеймс М. Стюарт и полковник Фрэнк Коллинз. ТВот отличный сценарий самоубийства, мелькнуло у заместителя шефа АНБ. Перестрелять их всех, как только они войдут в кабинет. И тогда окружившие дом оперативники спецгруппы ФБР по борьбе с терроризмом ворвутся сюда и покрошат Берринджера в мелкий винегрет.
Он тряхнул головой, отгоняя нелепую мысль.
На лестнице уже близко звучали шаги и негромкие голоса. Он посмотрел на "спрингфилд". Как это сказал Иисус Христос Иуде? "Что делаешь, делай скорее..."
Берринджер поднял пистолет. Гулко громыхнул выстрел...
В оставленной записке Берринджер признал свою вину, но заявил, что не знал, на кого работает под давлением шантажирующих его документов. Связь осуществлялась через человека, изображенного на фото. Снимок был сделан на приеме в Балтиморе два года назад. Берринджер признал, что список лучших специалистов ЦРУ и секретные коды "Элиминейтора" передал он. Но основной цели операции с "Атлантисом" он не представлял. Как не представляет, где плутоний и золото. Его, по существу, использовали втемную.
На следующий день в прессе появилось сообщение о внезапной кончине заместителя шефа АНБ Эндрю Б. Берринджера от инфаркта.
Его предсмертная записка дала еще один толчок и без того бешено вращающимся колесам локомотива американских спецслужб. Они спешили, очень спешили: когда Стюарт и Коллинз появились на вилле Берринджера, второй миллиард долларов золотом был сброшен в Карибском море в двадцати градусах северной широты и восьмидесяти градусах западной долготы.
2
В Москве непродолжительный период хмурых дождей сменила несусветная жара. Михаил Яковлевич Гольданский, директор и владелец строительной фирмы "Русские ворота" (под столь необычным названием подразумевались, конечно же, ворота между Востоком и Западом), долго стоял в сомнениях и колебаниях перед раскрытым шкафом. Он собирался ехать на важную встречу. Вот-вот должно было состояться подписание контракта с американцами на поставку высококачественных строительных материалов для центральной части нашумевшего проспекта "Москва-Сити". Речь шла о возведении на Краснопресненской набережной супернебоскреба, самой высокой в мире башни "Россия", долженствующей вознестись на шестьсот сорок восемь метров над столицей и оставить далеко, позади и центр международной торговли в Нью-Йорке (420 метров), и отечественную Останкинскую телебашню, набирающую немногим более пятисот сорока. В невиданной громадине планировалось 114 этажей, не считая технических, рестораны, смотровые площадки и ни много ни мало 61 лифт.
Фирма Гольданского принимала активное участие в осуществлении грандиозного замысла. Территория, выделенная под строительство делового центра России, была уже зачищена, и первую очередь готовились запускать в этом году. Гольданский приложил максимум усилий к тому, чтобы заполучить такой выгодный подряд. Пусть вклад его фирмы в общий котел стройки века будет и невелик, то, что кажется маленьким с точки зрения гигантских масштабов, вполне достаточно для одного человека. Михаилу Яковлевичу пригодились не столько энергия и предприимчивость, сколько связи в верхах, налаженные не совсем обычным путем. В Соединенных Штатах, куда он мотался то и дело для переговоров о поставках материалов, ему пришлось выполнить несколько деликатных поручений. О том, чьи это поручения и каков их истинный смысл, расспрашивать не рекомендовалось.
Михаил Яковлевич считал, что оказывает услуги российской разведке, которая в свою очередь не остается в долгу и успешно проталкивает "Русские ворота" и на американском, и на отечественном рынке. Зачем разведке понадобилось прибегать к помощи коммерсанта - об этом Гольданский не задумывался. У всех свои резоны.
Лифт доставил Гольданского на первый этаж. За рулем "Вольво" уже ждал шофер Саша, он же телохранитель директора "Русских ворот". Михаил Яковлевич сел в машину, сильно хлопнул дверцей. Саша тут же лихо рванул с места, и "Вольво" влился в поток машин.
Гольданскому некогда было глазеть по сторонам и любоваться захламленными улицами Москвы.
Он достал из "дипломата" почти готовые к подписанию документы, разложил на крышке чемоданчика.
Как будто все в порядке, но по поводу пятнадцатого пункта о размерах неустойки в случае срыва сроков монтажа можно бы и поспорить.
"Вольво" затормозил на перекрестке на красный свет. Ни впереди, ни сзади машин не было, поэтому Саша слегка удивился поведению мотоциклиста, который остановился вплотную к задней дверце "Вольво". Одежда мотоциклиста также выглядела странно для жаркого дня - наглухо застегнутая кожаная куртка, на голове шлем с отражателем, прозрачным только в одну сторону. Саша занервничал, подал машину вперед - проскочить под красный он не мог, наперерез "Вольво" один за другим мчались автомобили.
- Михаил Яковлевич, - предостерегающе окликнул Саша.
- А? - Гольданский оторвал взгляд от документов. Это раздосадованное восклицание оказалось последним в его жизни.
В руке мотоциклиста блеснула вороненая сталь пистолета с глушителем. Выстрел был только один, но ювелирно аккуратный. Пуля попала в самую середину лба. Коммерсант нелепо дернул руками, обмяк и сполз по спинке сиденья. "Дипломат" соскользнул на пол с его колен, бумаги закружились в воздухе, как огромные бабочки.
Саша выхватил пистолет, но серебристое крыло мотоцикла уже скрылось за углом.
Милиция отнесла убийство Гольданского на счет разборок в криминально-коммерческих кругах столицы. Преступление было явно заказное, а следовательно, практически нераскрываемое.
Фрэнк Коллинз, опросив присутствовавших на приеме в Балтиморе два года назад лиц, установил, что на снимке, оставленном Берринджером, изображен русский коммерсант Михаил Гольданский.
Михаил Яковлевич оказывал услуги отнюдь не разведке, как он считал то ли по простоте душевной, то ли из нежелания лезть в опасные дебри. Он был единственным звеном, связывавшим заместителя шефа АНБ и российскую группу заговорщиков, единственной нитью, за которую могло потянуть ЦРУ. Поэтому независимо от судьбы Берринджера он был обречен.
3
Лесли Энджел продолжал неусыпные бдения на своем наблюдательном посту. Поимка наемного убийцы в компании Стефи и особенно записанный на пленку допрос последнего уже давали ему материал для сенсационной статьи, но что это за история без захватывающего финала? Лесли жаждал присутствовать при окончании пьесы.
В бинокль он видел входящего в подъезд дома Корина Андрея Шалимова и отметил портретное сходство незнакомца с фотографией погибшего космонавта в газете, но посчитал это совпадением.
Лицо Шалимова не обладало ярко выраженной индивидуальностью, он не был ни писаным красавцем, ни прирожденным уродом. Лица такого типа встречаются не так уж редко. Но Лесли запомнил пришедшего и зафиксировал его визит в записной книжке, как делал всегда, когда в дом Корина входил неизвестный ему человек (постоянных жильцов он давно изучил).
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61