Что до "Элиминейтора", он мало беспокоил командира. Осталось только доставить его на Землю, а посадка, с грузом или без - привычное дело для полковника Гримсби. Предельно занятый, он почти забыл о плененной боевой платформе с двадцатью килограммами оружейного плутония-238.
И напрасно.
7
К трем часам ночи шторм в Мексиканском заливе, в двухстах милях западнее Ки-Уэста, начал стихать. Двухмоторная быстроходная яхта "Феникс"
уже не зарывалась носом в тяжелые волны. Уменьшилась и бортовая качка. Кеннет Дорен проводил взглядом огни уходящего к Тампико торгового судна и спустился в кают-компанию.
Там в ярком электрическом свете расположились на диванах в расслабленных позах восемь человек - ударная группа Дорена, его кулак. Пять американцев, два немца и русский, которому и отводилась ключевая роль.
Валерий Гнеденко оказался в Америке в 1990 году. Двадцатишестилетний капитан ВВС проходил службу на кубинской военной базе в качестве советника - помогал кубинцам обслуживать советскую технику. Близость американских берегов не давала ему покоя. Еще в СССР он завидовал летчику, сумевшему угнать в Японию советский засекреченный истребитель. Газетные намеки на то, что измена не принесла предателю ни денег, ни счастья, а его сиюминутная популярность быстро угасла, Гнеденко не воспринимал всерьез, считая их банальной коммунистической пропагандой. Но если газеты и не врали - тот летчик сам виноват, что не сумел ухватить за крыло птицу удачи. Он, Валерий, - совсем другое дело. Он не упустит шанса.
Но трудность состояла в том, что с базы решительно нечего было угнать в США. Устаревшие самолеты не представляли никакого интереса для американской разведки. Так и не обзаведясь приличными разведданными для продажи ЦРУ, Гнеденко решился все же на побег.
Через шесть часов болтанки во Флоридском проливе его катер был подобран береговой охраной США. Сотрудники ЦРУ в течение двух недель безуспешно пытались выжать из капитана хоть что-то ценное. Готовность перебежчика к сотрудничеству пустоты не восполняла. Быстро убедившись в практической бесполезности объекта разработки, ЦРУ сдало его на руки иммиграционной службе.
Времена были уже не те, когда каждому бежавшему из СССР автоматически предоставлялось политическое убежище, но проживание в США с ограниченными правами Гнеденко разрешили.
Разочарованию Валерия не было предела. Конечно, он не рассчитывал на хоромы с золотым унитазом, подготовленные персонально для него, но и кантоваться на улице без гроша в кармане - такое его тоже не устраивало. Гнеденко попытался приткнуться к какой-нибудь антисоветской газете или радиостанции, но пик "горбимании" еще не миновал, и всякого эдакого антисоветского становилось в Америке все меньше и меньше, а за уцелевшие места железно держались старые эмигранты.
Гнеденко перебивался случайными работами, не поднимаясь выше мойщика машин на бензоколонке, потом докатился до уличных грабежей, но и здесь не преуспел.
Так продолжалось до тех пор, пока однажды в Нью-Йорке, в Бронксе он не остановил черный "Крайслер", дабы ограбить его владельца. Тот шутя обезоружил незадачливого налетчика, затащил в машину, разговорил (Валерий сносно владел ходовым английским), потом накормил в ресторане и отвез к себе на квартиру.
Нового знакомого звали Кеннет Дорен. Сначал Гнеденко никак не мог понять, чем он обязан такому обхождению со стороны, по-видимому, состоятельного американца. На гомосексуалиста Дорен не походил, на благотворителя - тоже. Все разъяснилось, когда новый шеф закончил проверку и пригласил Валерия в свою группу. Решающим фактором для Дорена послужило то, что Гнеденко был русским. Ему позарез требовался русский, пусть он и не мог пройти даже половины предложенных тестов.
Гнеденко не поверил в осуществимость планов Дорена. Задуманное было беспрецедентным. Отвращала и чудовищная жестокость будущей операции, но он оказался меж двух огней. С одной стороны - безусловная и неизбежная смерть, с другой маячил миллион долларов. И все-таки не угроза жизни, а именно этот миллион повернул колесо. Перед взором Гнеденко качались и расплывались роскошные виллы, бассейны с голубой водой и заманчиво улыбающиеся блондинки. А если по пути надо будет перешагнуть через десяток-другой трупов, что с того? Человек смертен, в конце концов. Некоторые умирают раньше.
Так Валерий Гнеденко оказался на борту яхты "Феникс", только что выдержавшей страшный шторм в Мексиканском заливе.
Дорен остановился в дверях и обвел глазами свою команду. Он не сомневался в прекрасно подготовленных, умеющих действовать по собственной инициативе в любой непредвиденной ситуации парнях. Оружие было сложено на полу - превосходные итальянские штурмовые винтовки "беретта", сконструированные под современные малокалиберные патроны 5,56.
На стене кают-компании висела цветная схема - разрез русской подводной лодки-охотника "Барс", и каждый боевик мог с закрытыми глазами, разбуженный среди ночи, с точностью до деталей описать ее устройство. Они вызубрили не только расположение основных узлов, но и второстепенные подробности, вплоть до количества ступеней трапа.
- Как самочувствие? - энергично спросил Дорен. - Эта детская встряска не вышибла из вас боевой дух?
- Все о'кей, Кеннет, - лениво промычал лежащий на диване Курт Шеллер, вышвырнутый в свое время из бундесвера. - Если ты пришел только за этим...
- Не только, - оборвал Дорен. - Наши друзья в шести милях от нас. Пока все идет по плану нашего источника "Дайвер". Хватит дуться в карты, объявляю готовность.
Не дождавшись ответа, Дорен повернулся, взбежал по крутым ступеням на палубу и направился в рубку, оснащенную усовершенствованной гидроакустической аппаратурой. Перед экраном сонара сидел в наушниках Гэри Мангир и наблюдал за беспрерывно вращающейся полосой. Увидев Дорена, он снял наушники.
- Пока ничего, Кеннет.
Дорен потрепал его по плечу.
- Они здесь, Гэри, здесь... Скоро ты их поймаешь.
- Но и они нас.
- Ну и что? - хмыкнул Дорен, - мало ли кто болтается в Мексиканском заливе... Их может насторожить разве то, что у нас выключены двигатели.
- Кеннет! - взмолился акустик. - Если включить, я ничего не услышу.
- Да нет, не буду... - Дорен оглядел шкалы приборов.
- А какого черта русская субмарина вообще делает в Мексиканском заливе? - спросил Мангир. - Я думал, теперь Америка дружит с Россией...
Дорен цокнул языком.
- Дружба дружбой, но порох надо держать сухим, да, Гэри? Ты полагаешь, наших подводных лодок нет в Северном море? Мексиканский залив стратегически важный район. Конечно, они не заходят в территориальные воды...
- Смотри, Кеннет!- прервал Матр. На экране показалась светящаяся точка.
- Это они. - Дорен хлопнул ладонью по столу. - Поточнее определи координаты, скорость и направление. Подберемся как можно ближе. - Он щелкнул тумблером переговорного устройства, соединенного с кают-компанией. - Валерий, поднимайся на палубу.
Гнеденко встретил Дорена на корме, освещенной узким конусом прожекторного луча. Он заметно нервничал.
- В такой темнотище не то что подводную лодку, собственную задницу не найдешь, - пожаловался он.
- Не беспокойся. Не ты их, а они тебя найдут, - заверил Дорен. - Сейчас мы прямо у них на курсе.
Принесли снаряжение Гнеденко, состоящее из стандартного спасательного жилета, автоматически надувающегося при контакте с водой. Вмонтированный в ворот жилета радиомаячок импульсами подавал SOS на международной частоте. Так как других кораблей в радиусе добрых двадцати миль не было, Валерия должны были подобрать русские моряки. По крайней мере "Дайвер" обещал это.
Гнеденко облачился в жилет, попрыгал, проверяя, не звенит ли и не брякает то, что не полагается обнаружить спасателям.
- Ну... Давай, - Дорен напутственно похлопал Валерия по спине. - Не могу сказать, что с нами Бог, но уж дьявол-то нас не оставит, тем более в темноте Господь ничего не разглядит... - Он коротко рассмеялся.
Спустили трап. Гнеденко перелез через фальшборт, задержал дыхание и бросился в мрачные вздымающиеся волны. Оранжевый жилет раздулся. Голова Валерия исчезла за пределами светового круга.
Дорен поднес ко рту микрофон.
- Самый малый вперед.
Разбуженные дизели вздрогнули, заворчали.
Яхта удалялась наперерез порывистому ветру. Когда было пройдено около мили, Дорен приказал заглушить двигатели и погасить огни.
Тридцатиметровая субмарина "Барс" двигалась на север вдоль девяносто пятого меридиана на глубине сорока метров. Скорость не превышала пятнадцати узлов, возможности "Барса" были гораздо значительнее, но командиру лодки капитану 1-го ранга Борису Зимину не требовалось экстремальных режимов. Напротив, он хотел остановиться и провести совместно с энергетиками профилактический осмотр пароэнергетической установки реактора - его тревожили слишком уж разухабистые показания манометров. Само по себе это не представляло опасности: в случае серьезных неисправностей система управления и защиты реактора СУЗ автоматически сбросит между компенсирующими решетками стержни аварийной защиты. Но до этого лучше не доводить, "Барс" и так выбивался из графика автономного плавания.
Повинуясь команде Зимина, носовой горизонтальный руль чуть отклонился в плоскости, и лодка поднялась до тридцати пяти метров. Всплывать здесь нежелательно: акустики заметили неподалеку небольшое суденышко. Судя по размерам, это всего лишь прогулочная яхта, но она находится подозрительно близко.
Штурман Олег Багров, расположившийся в кресле центрального поста справа от командира, внезапно чертыхнулся и повернулся к Зимину.
- SOS, командир.
- Где? - Зимин нахмурился.
- Прямо перед нами, примерно полмили.
- Может, та яхта? - вклинился старпом Никитин. - Шторм-то какой был.
- Нет, - Багров покачал головой. - Яхта много восточнее и уходит. А это... Похоже, радиомаяк спасательного жилета.
- Мы, кажется, все равно хотели выплывать, - осторожно сказал Никитин. - Тогда сам Бог велел помочь. Или я не прав? (Никитин, он же "Драйвер", молил, чтобы командир отдал приказ на всплытие.
Тогда не потребуется применения экстремального варианта, не потребуется ему лично для захвата лодки проливать кровь товарищей).
- Маячок почти над нами, - доложил Багров. - Что будем делать?
Командир, еще чуть подумав, включил интерком.
- Срочное всплытие, - приказал он. - Продуть среднюю, носовую и кормовую группы. Стоп машина.
Гнеденко не видел в темноте, как расступились волны над рубкой подводной лодки, как выдвинулись поворотные прожектора. Он услышал глухой шум, и в глаза ему ударил ослепительный свет.
- Хей, бадди! - донеслось до него из-за рева ветра. - Холд он, уи ар гоуинг ту сэйв ю!
- Ребята, я здесь! - завопил он по-русски что было сил и поплыл к лодке. Матросы извлекли его из воды, вытащили на палубу, сплошь покрытую шахматной клеткой прессованных блоков толстой резины, вплотную прижатых друг к другу.
- Ты русский, что ли? - с любопытством спросил матрос, молодой белобрысый парень. - Как тебя сюда занесло?
- Русский, русский, - задыхался Гнеденко. - Как здорово, что вы свои! Когда вы орали по-английски, я думал, янки... Я спортсмен, одиночная кругосветка. Шторм, моя яхта... - Теперь по сценарию следовало потерять сознание, что Валерий и выполнил артистически.
- Мужик совсем выдохся, - посочувствовал один из матросов.
- Давай его вниз, доктор разберется, - ответил другой. - Сколько же он тут бултыхался, бедняга...
Гнеденко подхватили под мышки и заволокли в низкую, не выше полутора метров дверцу рубки. Но на трап субмарины они еще не попали. Для этого нужно было миновать всплывающую спасательную камеру - ВСК, плоский цилиндр, похожий на огромную поставленную на ребро банку из-под селедки иваси. ВСК занимала все пространство внутри рубки, по ее стенам были укреплены сорок два сиденья - по числу членов экипажа. Гнеденко протащили через ВСК, открыли нижний люк и только тогда матросы с находкой оказались на трапе, ведущем мимо центрального поста к каютам.
Их встретил врач Дегтярев с аптечкой первой помощи в руках. Он немедленно ввел Гнеденко через брюки антишоковый препарат. Потерпевшего крушение отнесли в каюту, сняли с него спасательный жилет, уложили на койку. Жилет полетел в угол. Появились Зимин и старпом Никитин. Матрос кратко доложил обстановку, пока врач растирал спасенного спиртом и переодевал в сухую одежду.
- Русский, спортсмен? - удивился командир. - Что-то я не слышал ни о каких одиночных кругосветках.
- Странно, - согласился Никитин. - Впрочем, чего в жизни не бывает. Погружаемся?
- Нет. Воспользуемся остановкой, чтобы проверить реактор.
Они вышли, оставив пострадавшего наедине с врачом. Тот возился с аптечкой, подбирая комбинацию медикаментов для инъекции. Гнеденко застонал и открыл глаза.
- Где я? - оглядел он тесную каюту.
- Очухался? - улыбнулся Дегтярев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61
И напрасно.
7
К трем часам ночи шторм в Мексиканском заливе, в двухстах милях западнее Ки-Уэста, начал стихать. Двухмоторная быстроходная яхта "Феникс"
уже не зарывалась носом в тяжелые волны. Уменьшилась и бортовая качка. Кеннет Дорен проводил взглядом огни уходящего к Тампико торгового судна и спустился в кают-компанию.
Там в ярком электрическом свете расположились на диванах в расслабленных позах восемь человек - ударная группа Дорена, его кулак. Пять американцев, два немца и русский, которому и отводилась ключевая роль.
Валерий Гнеденко оказался в Америке в 1990 году. Двадцатишестилетний капитан ВВС проходил службу на кубинской военной базе в качестве советника - помогал кубинцам обслуживать советскую технику. Близость американских берегов не давала ему покоя. Еще в СССР он завидовал летчику, сумевшему угнать в Японию советский засекреченный истребитель. Газетные намеки на то, что измена не принесла предателю ни денег, ни счастья, а его сиюминутная популярность быстро угасла, Гнеденко не воспринимал всерьез, считая их банальной коммунистической пропагандой. Но если газеты и не врали - тот летчик сам виноват, что не сумел ухватить за крыло птицу удачи. Он, Валерий, - совсем другое дело. Он не упустит шанса.
Но трудность состояла в том, что с базы решительно нечего было угнать в США. Устаревшие самолеты не представляли никакого интереса для американской разведки. Так и не обзаведясь приличными разведданными для продажи ЦРУ, Гнеденко решился все же на побег.
Через шесть часов болтанки во Флоридском проливе его катер был подобран береговой охраной США. Сотрудники ЦРУ в течение двух недель безуспешно пытались выжать из капитана хоть что-то ценное. Готовность перебежчика к сотрудничеству пустоты не восполняла. Быстро убедившись в практической бесполезности объекта разработки, ЦРУ сдало его на руки иммиграционной службе.
Времена были уже не те, когда каждому бежавшему из СССР автоматически предоставлялось политическое убежище, но проживание в США с ограниченными правами Гнеденко разрешили.
Разочарованию Валерия не было предела. Конечно, он не рассчитывал на хоромы с золотым унитазом, подготовленные персонально для него, но и кантоваться на улице без гроша в кармане - такое его тоже не устраивало. Гнеденко попытался приткнуться к какой-нибудь антисоветской газете или радиостанции, но пик "горбимании" еще не миновал, и всякого эдакого антисоветского становилось в Америке все меньше и меньше, а за уцелевшие места железно держались старые эмигранты.
Гнеденко перебивался случайными работами, не поднимаясь выше мойщика машин на бензоколонке, потом докатился до уличных грабежей, но и здесь не преуспел.
Так продолжалось до тех пор, пока однажды в Нью-Йорке, в Бронксе он не остановил черный "Крайслер", дабы ограбить его владельца. Тот шутя обезоружил незадачливого налетчика, затащил в машину, разговорил (Валерий сносно владел ходовым английским), потом накормил в ресторане и отвез к себе на квартиру.
Нового знакомого звали Кеннет Дорен. Сначал Гнеденко никак не мог понять, чем он обязан такому обхождению со стороны, по-видимому, состоятельного американца. На гомосексуалиста Дорен не походил, на благотворителя - тоже. Все разъяснилось, когда новый шеф закончил проверку и пригласил Валерия в свою группу. Решающим фактором для Дорена послужило то, что Гнеденко был русским. Ему позарез требовался русский, пусть он и не мог пройти даже половины предложенных тестов.
Гнеденко не поверил в осуществимость планов Дорена. Задуманное было беспрецедентным. Отвращала и чудовищная жестокость будущей операции, но он оказался меж двух огней. С одной стороны - безусловная и неизбежная смерть, с другой маячил миллион долларов. И все-таки не угроза жизни, а именно этот миллион повернул колесо. Перед взором Гнеденко качались и расплывались роскошные виллы, бассейны с голубой водой и заманчиво улыбающиеся блондинки. А если по пути надо будет перешагнуть через десяток-другой трупов, что с того? Человек смертен, в конце концов. Некоторые умирают раньше.
Так Валерий Гнеденко оказался на борту яхты "Феникс", только что выдержавшей страшный шторм в Мексиканском заливе.
Дорен остановился в дверях и обвел глазами свою команду. Он не сомневался в прекрасно подготовленных, умеющих действовать по собственной инициативе в любой непредвиденной ситуации парнях. Оружие было сложено на полу - превосходные итальянские штурмовые винтовки "беретта", сконструированные под современные малокалиберные патроны 5,56.
На стене кают-компании висела цветная схема - разрез русской подводной лодки-охотника "Барс", и каждый боевик мог с закрытыми глазами, разбуженный среди ночи, с точностью до деталей описать ее устройство. Они вызубрили не только расположение основных узлов, но и второстепенные подробности, вплоть до количества ступеней трапа.
- Как самочувствие? - энергично спросил Дорен. - Эта детская встряска не вышибла из вас боевой дух?
- Все о'кей, Кеннет, - лениво промычал лежащий на диване Курт Шеллер, вышвырнутый в свое время из бундесвера. - Если ты пришел только за этим...
- Не только, - оборвал Дорен. - Наши друзья в шести милях от нас. Пока все идет по плану нашего источника "Дайвер". Хватит дуться в карты, объявляю готовность.
Не дождавшись ответа, Дорен повернулся, взбежал по крутым ступеням на палубу и направился в рубку, оснащенную усовершенствованной гидроакустической аппаратурой. Перед экраном сонара сидел в наушниках Гэри Мангир и наблюдал за беспрерывно вращающейся полосой. Увидев Дорена, он снял наушники.
- Пока ничего, Кеннет.
Дорен потрепал его по плечу.
- Они здесь, Гэри, здесь... Скоро ты их поймаешь.
- Но и они нас.
- Ну и что? - хмыкнул Дорен, - мало ли кто болтается в Мексиканском заливе... Их может насторожить разве то, что у нас выключены двигатели.
- Кеннет! - взмолился акустик. - Если включить, я ничего не услышу.
- Да нет, не буду... - Дорен оглядел шкалы приборов.
- А какого черта русская субмарина вообще делает в Мексиканском заливе? - спросил Мангир. - Я думал, теперь Америка дружит с Россией...
Дорен цокнул языком.
- Дружба дружбой, но порох надо держать сухим, да, Гэри? Ты полагаешь, наших подводных лодок нет в Северном море? Мексиканский залив стратегически важный район. Конечно, они не заходят в территориальные воды...
- Смотри, Кеннет!- прервал Матр. На экране показалась светящаяся точка.
- Это они. - Дорен хлопнул ладонью по столу. - Поточнее определи координаты, скорость и направление. Подберемся как можно ближе. - Он щелкнул тумблером переговорного устройства, соединенного с кают-компанией. - Валерий, поднимайся на палубу.
Гнеденко встретил Дорена на корме, освещенной узким конусом прожекторного луча. Он заметно нервничал.
- В такой темнотище не то что подводную лодку, собственную задницу не найдешь, - пожаловался он.
- Не беспокойся. Не ты их, а они тебя найдут, - заверил Дорен. - Сейчас мы прямо у них на курсе.
Принесли снаряжение Гнеденко, состоящее из стандартного спасательного жилета, автоматически надувающегося при контакте с водой. Вмонтированный в ворот жилета радиомаячок импульсами подавал SOS на международной частоте. Так как других кораблей в радиусе добрых двадцати миль не было, Валерия должны были подобрать русские моряки. По крайней мере "Дайвер" обещал это.
Гнеденко облачился в жилет, попрыгал, проверяя, не звенит ли и не брякает то, что не полагается обнаружить спасателям.
- Ну... Давай, - Дорен напутственно похлопал Валерия по спине. - Не могу сказать, что с нами Бог, но уж дьявол-то нас не оставит, тем более в темноте Господь ничего не разглядит... - Он коротко рассмеялся.
Спустили трап. Гнеденко перелез через фальшборт, задержал дыхание и бросился в мрачные вздымающиеся волны. Оранжевый жилет раздулся. Голова Валерия исчезла за пределами светового круга.
Дорен поднес ко рту микрофон.
- Самый малый вперед.
Разбуженные дизели вздрогнули, заворчали.
Яхта удалялась наперерез порывистому ветру. Когда было пройдено около мили, Дорен приказал заглушить двигатели и погасить огни.
Тридцатиметровая субмарина "Барс" двигалась на север вдоль девяносто пятого меридиана на глубине сорока метров. Скорость не превышала пятнадцати узлов, возможности "Барса" были гораздо значительнее, но командиру лодки капитану 1-го ранга Борису Зимину не требовалось экстремальных режимов. Напротив, он хотел остановиться и провести совместно с энергетиками профилактический осмотр пароэнергетической установки реактора - его тревожили слишком уж разухабистые показания манометров. Само по себе это не представляло опасности: в случае серьезных неисправностей система управления и защиты реактора СУЗ автоматически сбросит между компенсирующими решетками стержни аварийной защиты. Но до этого лучше не доводить, "Барс" и так выбивался из графика автономного плавания.
Повинуясь команде Зимина, носовой горизонтальный руль чуть отклонился в плоскости, и лодка поднялась до тридцати пяти метров. Всплывать здесь нежелательно: акустики заметили неподалеку небольшое суденышко. Судя по размерам, это всего лишь прогулочная яхта, но она находится подозрительно близко.
Штурман Олег Багров, расположившийся в кресле центрального поста справа от командира, внезапно чертыхнулся и повернулся к Зимину.
- SOS, командир.
- Где? - Зимин нахмурился.
- Прямо перед нами, примерно полмили.
- Может, та яхта? - вклинился старпом Никитин. - Шторм-то какой был.
- Нет, - Багров покачал головой. - Яхта много восточнее и уходит. А это... Похоже, радиомаяк спасательного жилета.
- Мы, кажется, все равно хотели выплывать, - осторожно сказал Никитин. - Тогда сам Бог велел помочь. Или я не прав? (Никитин, он же "Драйвер", молил, чтобы командир отдал приказ на всплытие.
Тогда не потребуется применения экстремального варианта, не потребуется ему лично для захвата лодки проливать кровь товарищей).
- Маячок почти над нами, - доложил Багров. - Что будем делать?
Командир, еще чуть подумав, включил интерком.
- Срочное всплытие, - приказал он. - Продуть среднюю, носовую и кормовую группы. Стоп машина.
Гнеденко не видел в темноте, как расступились волны над рубкой подводной лодки, как выдвинулись поворотные прожектора. Он услышал глухой шум, и в глаза ему ударил ослепительный свет.
- Хей, бадди! - донеслось до него из-за рева ветра. - Холд он, уи ар гоуинг ту сэйв ю!
- Ребята, я здесь! - завопил он по-русски что было сил и поплыл к лодке. Матросы извлекли его из воды, вытащили на палубу, сплошь покрытую шахматной клеткой прессованных блоков толстой резины, вплотную прижатых друг к другу.
- Ты русский, что ли? - с любопытством спросил матрос, молодой белобрысый парень. - Как тебя сюда занесло?
- Русский, русский, - задыхался Гнеденко. - Как здорово, что вы свои! Когда вы орали по-английски, я думал, янки... Я спортсмен, одиночная кругосветка. Шторм, моя яхта... - Теперь по сценарию следовало потерять сознание, что Валерий и выполнил артистически.
- Мужик совсем выдохся, - посочувствовал один из матросов.
- Давай его вниз, доктор разберется, - ответил другой. - Сколько же он тут бултыхался, бедняга...
Гнеденко подхватили под мышки и заволокли в низкую, не выше полутора метров дверцу рубки. Но на трап субмарины они еще не попали. Для этого нужно было миновать всплывающую спасательную камеру - ВСК, плоский цилиндр, похожий на огромную поставленную на ребро банку из-под селедки иваси. ВСК занимала все пространство внутри рубки, по ее стенам были укреплены сорок два сиденья - по числу членов экипажа. Гнеденко протащили через ВСК, открыли нижний люк и только тогда матросы с находкой оказались на трапе, ведущем мимо центрального поста к каютам.
Их встретил врач Дегтярев с аптечкой первой помощи в руках. Он немедленно ввел Гнеденко через брюки антишоковый препарат. Потерпевшего крушение отнесли в каюту, сняли с него спасательный жилет, уложили на койку. Жилет полетел в угол. Появились Зимин и старпом Никитин. Матрос кратко доложил обстановку, пока врач растирал спасенного спиртом и переодевал в сухую одежду.
- Русский, спортсмен? - удивился командир. - Что-то я не слышал ни о каких одиночных кругосветках.
- Странно, - согласился Никитин. - Впрочем, чего в жизни не бывает. Погружаемся?
- Нет. Воспользуемся остановкой, чтобы проверить реактор.
Они вышли, оставив пострадавшего наедине с врачом. Тот возился с аптечкой, подбирая комбинацию медикаментов для инъекции. Гнеденко застонал и открыл глаза.
- Где я? - оглядел он тесную каюту.
- Очухался? - улыбнулся Дегтярев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61