Хотя братья рассказывали ей о великолепии Кермора, сама она никогда раньше здесь не бывала. Массивная башня высотой в целых семь этажей присоединялась к трем более низким полубашням, и темно-серое строение поднималось к небесам, словно кулак гиганта, превращенный в камень двеомером. Рядом находилось достаточно казарм и конюшен, чтобы расквартировать сотни людей. Надо всем этим висел серебристо-красный флаг, гордо объявляя о том, что король находится в резиденции.
Осмотрев собирающуюся толпу, Гвенивер увидела, что все господа благородного происхождения наблюдают за ней и боятся заговорить, пока король не примет решение по странному вопросу. Как раз в тот момент, когда она ругала пажа за медлительность, обитые железом двери распахнулись, и вышел сам король в сопровождении пажей и советников.
Глин, гвербрет Кермора – или король всего Дэверри, как он предпочитал именоваться, – выглядел лет на двадцать пять. Он был высоким мужчиной плотного сложения, с золотистыми волосами, уложенными в соответствии с королевской модой так, что они обрамляли его квадратное лицо львиной гривой. В его глубоко посаженных глазах Гвенивер увидела такое затравленное выражение, что задумалась: не потерял ли он недавно какого-нибудь близкого родственника.
Гвенивер с благоговейным трепетом склонилась перед ним. Всю жизнь она слышала об этом человеке, и вот теперь он был рядом. С легкой улыбкой на губах он рассматривал ее, не скрывая удивления.
– Встаньте, леди Гвенивер, – проговорил Глин. – Не хочу показаться грубияном, но я никогда не думал, что доживу до того дня, когда женщина приведет мне людей.
Гвенивер изобразила реверанс – насколько это возможно в бриггах.
– Мой уважаемый сеньор, клан Волка никогда не нарушал данную им клятву. Ни разу за все эти долгие годы войны.
– Я очень хорошо это знаю и помню, – Глин колебался, тщательно подбирая слова. – Я знаю, что у вас есть сестра. Несомненно, позднее, после того, как отдохнете, вы захотите поговорить со мной о судьбе клана Волка.
– Захочу, мой господин, и посчитаю честью для себя, если вы обратите свое внимание на этот вопрос.
– Конечно я решу его. Вы останетесь со мной на какое-то время, как почетная гостья, или вам нужно немедленно возвращаться в свой храм?
Это был критический момент, и Гвенивер сердцем призвала Богиню на помощь.
– Мой сеньор, сама священная Луна избрала меня, чтобы служить ей мечом, – объявила Гвенивер. – Я пришла просить вас, чтобы вы позволили мне оставить за собой мое прежнее место – главы моего боевого отряда. Разрешите мне отправиться с вашей армией и жить по вашему приказу.
– Что? – Король разом забыл о протоколе. – Вы, должно быть, шутите! Что нужно женщине в битве? Для чего вам участь воина?
– Я ищу того же, что ищет любой мужчина, мой сеньор: чести, славы и шанса убить врагов короля.
Глин колебался, уставившись на татуировку, словно вспоминая старые предания о тех, кто служил Богине Темного Времени, а затем повернулся к боевому отряду.
– Так, ребята! – крикнул он. – Вы готовы признать женщину в качестве своего командира?
Все до одного члены боевого отряда крикнули: «да!». Дагвин смело добавил, что Гвенивер обладает двеомером.
– Тогда я посчитаю добрым знаком появление при моем дворе воительницы Луны, – объявил Глин. – Хорошо, госпожа. Я даю вам это право.
По мановению руки Глина прибежали слуги. Конюхи взяли под уздцы лошадей, всадники из личного боевого отряда короля направились к Рикину, чтобы проводить его людей в казармы; советники оказались рядом с Гвенивер, кланяясь ей; двое помощников камерария поспешили проводить ее в большой зал.
Вид большого зала поразил ее. Он был огромен. Там помещалось свыше ста столов для членов боевых отрядов и имелись четыре огромных камина. Серебристо-красные знамена висели среди прекрасных шпалер на стенах, а пол покрывала не солома, а цветные шиферные плитки. Гвенивер стояла, разинув рот, как простая деревенская девушка, когда камерарий, которого звали лорд Оривейн, поспешил поздороваться с ней.
– Приветствую вас, госпожа, – произнес он. – Разрешите мне подобрать вам апартаменты в нашем скромном брохе. Видите ли, поскольку вы одновременно и благородного происхождения, и жрица, я даже и не соображу, каков ваш ранг. Возможно, следует приравнять вас к тьерине?
– О, господин хороший, если в комнате найдутся кровать и очаг, она сойдет. Жрицу Черной Луны не волнует ранг.
Оривейн поцеловал руку Гвенивер с искренней благодарностью, а затем отвел девушку в небольшие покои в боковой башне и отправил пажей за ее пожитками.
– Эта подойдет, госпожа?
– Конечно. Великолепно.
– Благодарю. Большинство господ очень сильно беспокоятся насчет своего размещения.
– Простите?
– Э, ну, они опасаются, что к ним, видите ли, отнеслись пренебрежительно.
Гвенивер кивнула и улыбнулась. После того, как пажи принесли вещи и удалились вместе с Оривейном, она стала беспокойно ходить из угла в угол. Сочтет ли король нужным удерживать земли клана Волка теперь, после того, как клан Оленя понес такие потери? Через несколько минут послышался стук в дверь.
– Войдите!
Вошло возможное орудие в ее битве за спасение клана – лорд Гветмар, долговязый молодой человек с впалыми щеками, худым вытянутым лицом и косматой гривой темных волос. Хотя он был достаточно благородного происхождения, его семья не могла похвастать крупными земельными владениями. Среди великих кланов репутация этого семейства была сомнительной. Однако родственники Гвенивер всегда относились к нему, как к равному. Он схватил обе ее руки и крепко сжал.
– Гвен, клянусь всеми богами, я рад, что ты жива. Когда пришла новость о смерти Авоика, мне стало плохо. Я только и думал, что случилось с тобой и твоей сестрой. Я бы прямо поехал на север, но наш сеньор этого не позволил.
– Несомненно, он не хотел терять тебя и твоих людей вместе с нашими. Макки в безопасности в храме, и мама вместе с ней.
Гветмар с улыбкой опустился в кресло. Гвенивер устроилась на подоконнике и задумчиво посмотрела на него.
– А ты в самом деле собираешься отправиться вместе с нами? – спросил он.
– Да. Я хочу отомстить, пусть даже это будет стоить мне жизни.
– Это я понимаю. Молюсь всем богам, чтобы они позволили мне зарезать убийцу Авоика. Послушай, если мы доживем до осени, то я объединю своих людей с твоими и мы поучаствуем в кровной вражде.
– Благодарю. Я надеялась, что ты скажешь что-то в этом роде, поскольку думала о землях клана Волка. Теперь они принадлежат Макки. Во всяком случае, будут принадлежать, если король позволит им перейти к женщине. Но я все равно старшая, я – жрица, и она, черт побери, выйдет замуж за того человека, которого я для нее выберу.
– И несомненно ты выберешь хорошего, – внезапно загрустив, Гветмар отвернулся. – Макки заслуживает не меньшего.
– Послушай, ты, олух, я говорю о тебе. Я знаю, что Макки по отношению к тебе всегда вела себя, как холодная маленькая дрянь, но теперь она выйдет замуж за самого демона, только бы выбраться из храма. Пока ты не отправишь ей послание, я не сообщу ее местонахождение никому. Незачем оповещать об этом разных господ, жаждущих заполучить чужие земли.
– Гвен! Я люблю твою сестру от всей души!
– Знаю. Иначе почему, как ты думаешь, я предлагаю ее тебе?
Гветмар откинул голову и весело рассмеялся. Так солнце прорывается сквозь грозовые облака.
– Никогда не думал, что мне представится шанс жениться на ней. Имя клана Волка и кровная вражда клана Волка в придачу кажутся, черт побери, маленькой ценой за это счастье.
Гветмар проводил Гвенивер вниз в большой зал. У изгиба стены находилось длинное возвышение, где король и господа благородного происхождения принимали пищу. Хотя Глина нигде не было видно, часть лордов уже сидели за столом. Они пили эль и слушали барда. Гвенивер и Гветмар устроились рядом с лордом Меймиком, который хорошо знал отца Гвенивер. Поглаживая седые усы, он грустно смотрел на девушку, но, к ее облегчению, не сказал ни слова относительно избранного ею пути. Теперь, после одобрения короля, никто не посмеет оспаривать ее выбор.
Разговор неизбежно повернул к сражениям, что предстоят нынешним летом. Дела обещали развиваться медленно. После кровавых кампаний последних нескольких лет в Керморе попросту не достанет людей, чтобы осадить дан Дэверри, а в Кантрейе не наберется достаточно воинов, чтобы по-настоящему ударить по Кермору.
– Нас ждет много мелких схваток, если хотите знать мое мнение, – объявил Меймик. – И, не исключено, один хороший удар на севере, чтобы отомстить за кланы Оленя и Волка.
– Пара быстрых атак и практически больше ничего, – согласился Гветмар. – Но есть еще и Элдис, вызывающий беспокойство на западной границе.
– Именно так, – Меймик бросил взгляд на Гвенивер. – Элдис становится смелее и смелее. Они заходят достаточно далеко, чтобы пустить кровь и нам, и Кантрейю. Готов поспорить: они будут беречь силы до тех пор, пока и мы, и Кантрей не измотаемся.
– Звучит разумно.
На дальней стороне возвышения послышался шум возле небольшой дверцы, которая вела к личной лестнице короля. Два пажа склонились в церемониальном поклоне в то время, как третий широко открыл дверь. Ожидая короля, Гвенивер собралась подняться, но вошел совсем другой человек. Он остановился, оглядывая собравшуюся компанию. Светловолосый и голубоглазый, внешне он сильно походил на Глина, но был тонким и стройным, в то время как король отличался плотным сложением. Остановившись и скрестив на груди длинные руки – руки воина, он наблюдал за лордами задумчивыми прищуренными глазами.
– Кто это? – прошептала Гвенивер. – Я думала, что брат короля умер.
– Его настоящий брат, – ответил Гветмар. – Это Даннин, один из незаконнорожденных детей старого гвербрета. Король ему сильно благоволит. Сделал его капитаном своей личной стражи. После того, как увидишь его в сражении, то простишь ему его рождение. Он работает мечом, как бог, не как человек.
Большие пальцы Даннина были заткнуты за пояс, на котором висел меч. Он прошел вперед, мило, но отстраненно кивнул Гветмару, затем осмотрел Гвенивер. На его рубашке был вышит герб – корабль Кермора, однако по рукавам шли бьющие соколы.
– Итак, – произнес он наконец, – ты – жрица, которая считает себя воином, не так ли?
– Да. А ты, как я предполагаю, – мужчина, который думает, что может сказать мне что-то другое.
Даннин сел рядом с ней, потом развернулся и облокотился на стол. Когда он заговорил, то смотрел на зал, а не на Гвенивер.
– Что заставляет тебя воображать, будто ты умеешь действовать мечом?
– Спроси у моих людей. Я никогда не хвастаюсь о себе.
– Я уже говорил с Рикином. Он сказал мне, что ты впадаешь в неистовство.
– Ты собираешься назвать меня лгуньей?
– Не мое дело как-то называть тебя. Король велел мне включить твоих людей в его стражу, а я делаю то, что он говорит.
– И я тоже.
– С этого момента будешь выполнять мои приказы. Поняла меня, девушка?
Быстрым движением кисти Гвенивер плеснула содержимое своей кружки ему в лицо.
Пока лорды за столом ругались, она резко встала и уставилась на Даннина. Тот поднял глаза, холодные, как зимний лед. Эль стекал по его лицу, но Даннин словно бы не замечал этого.
– А теперь послушай, – проговорила Гвенивер. – Ты – сукин сын, это ясно, но я – дочь Волка. Если тебе так охота испытать мои навыки – выходи!
– Ты только послушай себя! Склочная и вздорная девка, вот ты кто.
Гвенивер с такой силой дала ему пощечину, что его отбросило назад.
– Никто не смеет называть меня девкой.
Огромный зал погрузился в мертвую тишину, когда все присутствующие, от пажа до благородного лорда, повернулись, чтобы следить за происходящим.
– Ты забываешь, с кем говоришь, – продолжала Гвенивер. – Или ты слеп и не видишь татуировку у меня на лице?
Даннин медленно поднял руку и потер место удара, но его глаза ни на секунду не оставляли ее. Их напряженный взгляд был пугающим – холодным, глубоким.
– Госпожа примет мои извинения?
Когда он опустился на колени у ее ног, в зале ахнули.
– Простите, ваше святейшество. Вероятно, меня охватило безумие. Если кто-нибудь снова посмеет оскорбить вас, ему придется отвечать моему мечу.
– Благодарю. Я прощаю тебя.
С легкой улыбкой Даннин поднялся и вытер залитое элем лицо о рукав. Он все равно продолжал смотреть на нее. На короткое мгновение Гвенивер пожалела о том, что дала клятву целомудрия. Плавные движения Даннина, его манера держаться, самая его наглость поражали красотой, сильной и чистой, как удар мечом на солнце. Но когда Гвенивер вспомнила темные глаза Богини, сожаление ушло.
– Скажи мне вот что, – обратился Даннин к Гвенивер. – Ты поедешь во главе своего отряда?
– Да. Я скорее умру, чем позволю кому-то сказать обо мне, что я прячусь за спинами своих воинов.
– Иного я не ожидал.
Даннин поклонился, затем медленно и надменно прошел между лордами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63
Осмотрев собирающуюся толпу, Гвенивер увидела, что все господа благородного происхождения наблюдают за ней и боятся заговорить, пока король не примет решение по странному вопросу. Как раз в тот момент, когда она ругала пажа за медлительность, обитые железом двери распахнулись, и вышел сам король в сопровождении пажей и советников.
Глин, гвербрет Кермора – или король всего Дэверри, как он предпочитал именоваться, – выглядел лет на двадцать пять. Он был высоким мужчиной плотного сложения, с золотистыми волосами, уложенными в соответствии с королевской модой так, что они обрамляли его квадратное лицо львиной гривой. В его глубоко посаженных глазах Гвенивер увидела такое затравленное выражение, что задумалась: не потерял ли он недавно какого-нибудь близкого родственника.
Гвенивер с благоговейным трепетом склонилась перед ним. Всю жизнь она слышала об этом человеке, и вот теперь он был рядом. С легкой улыбкой на губах он рассматривал ее, не скрывая удивления.
– Встаньте, леди Гвенивер, – проговорил Глин. – Не хочу показаться грубияном, но я никогда не думал, что доживу до того дня, когда женщина приведет мне людей.
Гвенивер изобразила реверанс – насколько это возможно в бриггах.
– Мой уважаемый сеньор, клан Волка никогда не нарушал данную им клятву. Ни разу за все эти долгие годы войны.
– Я очень хорошо это знаю и помню, – Глин колебался, тщательно подбирая слова. – Я знаю, что у вас есть сестра. Несомненно, позднее, после того, как отдохнете, вы захотите поговорить со мной о судьбе клана Волка.
– Захочу, мой господин, и посчитаю честью для себя, если вы обратите свое внимание на этот вопрос.
– Конечно я решу его. Вы останетесь со мной на какое-то время, как почетная гостья, или вам нужно немедленно возвращаться в свой храм?
Это был критический момент, и Гвенивер сердцем призвала Богиню на помощь.
– Мой сеньор, сама священная Луна избрала меня, чтобы служить ей мечом, – объявила Гвенивер. – Я пришла просить вас, чтобы вы позволили мне оставить за собой мое прежнее место – главы моего боевого отряда. Разрешите мне отправиться с вашей армией и жить по вашему приказу.
– Что? – Король разом забыл о протоколе. – Вы, должно быть, шутите! Что нужно женщине в битве? Для чего вам участь воина?
– Я ищу того же, что ищет любой мужчина, мой сеньор: чести, славы и шанса убить врагов короля.
Глин колебался, уставившись на татуировку, словно вспоминая старые предания о тех, кто служил Богине Темного Времени, а затем повернулся к боевому отряду.
– Так, ребята! – крикнул он. – Вы готовы признать женщину в качестве своего командира?
Все до одного члены боевого отряда крикнули: «да!». Дагвин смело добавил, что Гвенивер обладает двеомером.
– Тогда я посчитаю добрым знаком появление при моем дворе воительницы Луны, – объявил Глин. – Хорошо, госпожа. Я даю вам это право.
По мановению руки Глина прибежали слуги. Конюхи взяли под уздцы лошадей, всадники из личного боевого отряда короля направились к Рикину, чтобы проводить его людей в казармы; советники оказались рядом с Гвенивер, кланяясь ей; двое помощников камерария поспешили проводить ее в большой зал.
Вид большого зала поразил ее. Он был огромен. Там помещалось свыше ста столов для членов боевых отрядов и имелись четыре огромных камина. Серебристо-красные знамена висели среди прекрасных шпалер на стенах, а пол покрывала не солома, а цветные шиферные плитки. Гвенивер стояла, разинув рот, как простая деревенская девушка, когда камерарий, которого звали лорд Оривейн, поспешил поздороваться с ней.
– Приветствую вас, госпожа, – произнес он. – Разрешите мне подобрать вам апартаменты в нашем скромном брохе. Видите ли, поскольку вы одновременно и благородного происхождения, и жрица, я даже и не соображу, каков ваш ранг. Возможно, следует приравнять вас к тьерине?
– О, господин хороший, если в комнате найдутся кровать и очаг, она сойдет. Жрицу Черной Луны не волнует ранг.
Оривейн поцеловал руку Гвенивер с искренней благодарностью, а затем отвел девушку в небольшие покои в боковой башне и отправил пажей за ее пожитками.
– Эта подойдет, госпожа?
– Конечно. Великолепно.
– Благодарю. Большинство господ очень сильно беспокоятся насчет своего размещения.
– Простите?
– Э, ну, они опасаются, что к ним, видите ли, отнеслись пренебрежительно.
Гвенивер кивнула и улыбнулась. После того, как пажи принесли вещи и удалились вместе с Оривейном, она стала беспокойно ходить из угла в угол. Сочтет ли король нужным удерживать земли клана Волка теперь, после того, как клан Оленя понес такие потери? Через несколько минут послышался стук в дверь.
– Войдите!
Вошло возможное орудие в ее битве за спасение клана – лорд Гветмар, долговязый молодой человек с впалыми щеками, худым вытянутым лицом и косматой гривой темных волос. Хотя он был достаточно благородного происхождения, его семья не могла похвастать крупными земельными владениями. Среди великих кланов репутация этого семейства была сомнительной. Однако родственники Гвенивер всегда относились к нему, как к равному. Он схватил обе ее руки и крепко сжал.
– Гвен, клянусь всеми богами, я рад, что ты жива. Когда пришла новость о смерти Авоика, мне стало плохо. Я только и думал, что случилось с тобой и твоей сестрой. Я бы прямо поехал на север, но наш сеньор этого не позволил.
– Несомненно, он не хотел терять тебя и твоих людей вместе с нашими. Макки в безопасности в храме, и мама вместе с ней.
Гветмар с улыбкой опустился в кресло. Гвенивер устроилась на подоконнике и задумчиво посмотрела на него.
– А ты в самом деле собираешься отправиться вместе с нами? – спросил он.
– Да. Я хочу отомстить, пусть даже это будет стоить мне жизни.
– Это я понимаю. Молюсь всем богам, чтобы они позволили мне зарезать убийцу Авоика. Послушай, если мы доживем до осени, то я объединю своих людей с твоими и мы поучаствуем в кровной вражде.
– Благодарю. Я надеялась, что ты скажешь что-то в этом роде, поскольку думала о землях клана Волка. Теперь они принадлежат Макки. Во всяком случае, будут принадлежать, если король позволит им перейти к женщине. Но я все равно старшая, я – жрица, и она, черт побери, выйдет замуж за того человека, которого я для нее выберу.
– И несомненно ты выберешь хорошего, – внезапно загрустив, Гветмар отвернулся. – Макки заслуживает не меньшего.
– Послушай, ты, олух, я говорю о тебе. Я знаю, что Макки по отношению к тебе всегда вела себя, как холодная маленькая дрянь, но теперь она выйдет замуж за самого демона, только бы выбраться из храма. Пока ты не отправишь ей послание, я не сообщу ее местонахождение никому. Незачем оповещать об этом разных господ, жаждущих заполучить чужие земли.
– Гвен! Я люблю твою сестру от всей души!
– Знаю. Иначе почему, как ты думаешь, я предлагаю ее тебе?
Гветмар откинул голову и весело рассмеялся. Так солнце прорывается сквозь грозовые облака.
– Никогда не думал, что мне представится шанс жениться на ней. Имя клана Волка и кровная вражда клана Волка в придачу кажутся, черт побери, маленькой ценой за это счастье.
Гветмар проводил Гвенивер вниз в большой зал. У изгиба стены находилось длинное возвышение, где король и господа благородного происхождения принимали пищу. Хотя Глина нигде не было видно, часть лордов уже сидели за столом. Они пили эль и слушали барда. Гвенивер и Гветмар устроились рядом с лордом Меймиком, который хорошо знал отца Гвенивер. Поглаживая седые усы, он грустно смотрел на девушку, но, к ее облегчению, не сказал ни слова относительно избранного ею пути. Теперь, после одобрения короля, никто не посмеет оспаривать ее выбор.
Разговор неизбежно повернул к сражениям, что предстоят нынешним летом. Дела обещали развиваться медленно. После кровавых кампаний последних нескольких лет в Керморе попросту не достанет людей, чтобы осадить дан Дэверри, а в Кантрейе не наберется достаточно воинов, чтобы по-настоящему ударить по Кермору.
– Нас ждет много мелких схваток, если хотите знать мое мнение, – объявил Меймик. – И, не исключено, один хороший удар на севере, чтобы отомстить за кланы Оленя и Волка.
– Пара быстрых атак и практически больше ничего, – согласился Гветмар. – Но есть еще и Элдис, вызывающий беспокойство на западной границе.
– Именно так, – Меймик бросил взгляд на Гвенивер. – Элдис становится смелее и смелее. Они заходят достаточно далеко, чтобы пустить кровь и нам, и Кантрейю. Готов поспорить: они будут беречь силы до тех пор, пока и мы, и Кантрей не измотаемся.
– Звучит разумно.
На дальней стороне возвышения послышался шум возле небольшой дверцы, которая вела к личной лестнице короля. Два пажа склонились в церемониальном поклоне в то время, как третий широко открыл дверь. Ожидая короля, Гвенивер собралась подняться, но вошел совсем другой человек. Он остановился, оглядывая собравшуюся компанию. Светловолосый и голубоглазый, внешне он сильно походил на Глина, но был тонким и стройным, в то время как король отличался плотным сложением. Остановившись и скрестив на груди длинные руки – руки воина, он наблюдал за лордами задумчивыми прищуренными глазами.
– Кто это? – прошептала Гвенивер. – Я думала, что брат короля умер.
– Его настоящий брат, – ответил Гветмар. – Это Даннин, один из незаконнорожденных детей старого гвербрета. Король ему сильно благоволит. Сделал его капитаном своей личной стражи. После того, как увидишь его в сражении, то простишь ему его рождение. Он работает мечом, как бог, не как человек.
Большие пальцы Даннина были заткнуты за пояс, на котором висел меч. Он прошел вперед, мило, но отстраненно кивнул Гветмару, затем осмотрел Гвенивер. На его рубашке был вышит герб – корабль Кермора, однако по рукавам шли бьющие соколы.
– Итак, – произнес он наконец, – ты – жрица, которая считает себя воином, не так ли?
– Да. А ты, как я предполагаю, – мужчина, который думает, что может сказать мне что-то другое.
Даннин сел рядом с ней, потом развернулся и облокотился на стол. Когда он заговорил, то смотрел на зал, а не на Гвенивер.
– Что заставляет тебя воображать, будто ты умеешь действовать мечом?
– Спроси у моих людей. Я никогда не хвастаюсь о себе.
– Я уже говорил с Рикином. Он сказал мне, что ты впадаешь в неистовство.
– Ты собираешься назвать меня лгуньей?
– Не мое дело как-то называть тебя. Король велел мне включить твоих людей в его стражу, а я делаю то, что он говорит.
– И я тоже.
– С этого момента будешь выполнять мои приказы. Поняла меня, девушка?
Быстрым движением кисти Гвенивер плеснула содержимое своей кружки ему в лицо.
Пока лорды за столом ругались, она резко встала и уставилась на Даннина. Тот поднял глаза, холодные, как зимний лед. Эль стекал по его лицу, но Даннин словно бы не замечал этого.
– А теперь послушай, – проговорила Гвенивер. – Ты – сукин сын, это ясно, но я – дочь Волка. Если тебе так охота испытать мои навыки – выходи!
– Ты только послушай себя! Склочная и вздорная девка, вот ты кто.
Гвенивер с такой силой дала ему пощечину, что его отбросило назад.
– Никто не смеет называть меня девкой.
Огромный зал погрузился в мертвую тишину, когда все присутствующие, от пажа до благородного лорда, повернулись, чтобы следить за происходящим.
– Ты забываешь, с кем говоришь, – продолжала Гвенивер. – Или ты слеп и не видишь татуировку у меня на лице?
Даннин медленно поднял руку и потер место удара, но его глаза ни на секунду не оставляли ее. Их напряженный взгляд был пугающим – холодным, глубоким.
– Госпожа примет мои извинения?
Когда он опустился на колени у ее ног, в зале ахнули.
– Простите, ваше святейшество. Вероятно, меня охватило безумие. Если кто-нибудь снова посмеет оскорбить вас, ему придется отвечать моему мечу.
– Благодарю. Я прощаю тебя.
С легкой улыбкой Даннин поднялся и вытер залитое элем лицо о рукав. Он все равно продолжал смотреть на нее. На короткое мгновение Гвенивер пожалела о том, что дала клятву целомудрия. Плавные движения Даннина, его манера держаться, самая его наглость поражали красотой, сильной и чистой, как удар мечом на солнце. Но когда Гвенивер вспомнила темные глаза Богини, сожаление ушло.
– Скажи мне вот что, – обратился Даннин к Гвенивер. – Ты поедешь во главе своего отряда?
– Да. Я скорее умру, чем позволю кому-то сказать обо мне, что я прячусь за спинами своих воинов.
– Иного я не ожидал.
Даннин поклонился, затем медленно и надменно прошел между лордами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63