– Выведите на третий экран.
Тристин повиновался.
– Да, это маяк-локатор, и как раз его вам требовалось найти. Летим домой. – Фолсом закрыл глаза и опять откинулся на спинку сиденья инструктора.
Тристин установил курс на ближайшую малопыльную и низкоэклиптичную точку перехода. Ничего значительного, ничего впечатляющего, просто найти маяк, о котором тебе не сказали. А если бы он не нашел? Тогда его отправили бы обратно на рубеж Периметра Мары? Или на транспорты? Или на внутрисистемные солнечные паруса?
Со стороны командира доносился негромкий храп. Тристин наблюдал за огибающими времени, подумывая, а сколько уже корабль провел в этом рейсе, но чувствуя себя слишком усталым, чтобы и впрямь заняться вычислениями. Краткие учебные полеты вокруг Шевел Бета редко подразумевали отклонения времени, которые составляли бы больше часа.
Субъективный час спустя Тристин толкнул клавишу перехода во второй раз и передал ключ по сети. Тьма вновь стала светом, шум безмолвием, а порядок обернулся хаосом, и корабль вывернулся наизнанку. То же произошло с корабельными системами, и все данные потекли через Тристина шиворот-навыворот. Полная околесица, и все же с неким намеком. На нечто за пределами хаоса. Бух!
Датчики не показали явных перемен. Температура вовне корвета по-прежнему составляла несколько градусов выше абсолютного нуля. Никаких космических тел в пределах световых часов…
Тристин помотал головой, чтобы избавиться от наваждения, что это он недавно уже пережил. Но тут обнаружил, что отличия все-таки имеются: экран ЭМИ был оживлен. В основном, он показывал излучения учебных корветов. Тристин вновь вошел в сопоставитель времени и в репрезентативную систему сравнения. Пространственный анализатор отозвался первым: «Система соответствует профилю Шевела».
– Хорошо. Приятно знать, что мы там, где собирались очутиться.
Вскоре щелкнул и сопоставитель времени. «Погрешность перехода три часа пятьдесят минут. Общая погрешность девять часов и четырнадцать минут. Растяжение огибающей времени в системе Кайсара составило одиннадцать часов».
– Вот, этот полет вынудил нас прыгнуть вперед во времени, так сказать, чуть меньше, чем на стандартный день. И погрешность была минимальной. Вот почему мы используем Кайсар. Теперь видите, почему мы не производим переходы регулярно в ходе обучения?
– Да, сэр.
– Каков прилив энергии во фьюзакторе? Запасы горючего?
– Фьюзактор выдает восемьдесят процентов. Запасов на десять объективных часов.
– Бедное ведерко просит полного ремонта, – Фолсом вздохнул. – Как и все мы рано или поздно, не так ли? Не отвечайте Это не вопрос.
Тристин облизал губы и продолжил наблюдение за экранами, проверяя их через имплант. Это и впрямь его последний учебный полет? И он станет пилотом? Или он проявил себя так скверно, что на нем поставили крест и направят куда-нибудь на пост на периметре?
Он нигде не напортачил, насколько он знал. Десолл защелкал по панели связи. «Бета Контроль, это Скиталец один-пять. Запрашиваю посадку».
«Скиталец один-пять, доложите состояние».
«Контроль, один-пять, зеленый».
– Скажите им: зеленый бета, – подсказал командир.
– Контроль, это один-пять. Состояние: зеленый бета. Зеленый бета.
– Вас понял, зеленый бета.
– Подтверждаю.
– Вам отведено гнездо дельта четыре.
– Вас понял, дельта четыре.
– Вас понял, один-пять.
– Зеленый бета, – доверительно добавил Фолсом, – означает: все в порядке для коротких прыжков вокруг базы. Выработка фьюзактора упала почти на пятнадцать процентов при последнем переходе, и вы правильно обращались с ним при оптимальной плотности пыли на обоих концах. Но я не пожелал бы совершить на этом кораблике еще один переход.
– Такое падение энергии случается часто или только в канун беды? – спросил Тристин.
– В девяти случаях из десяти в канун беды. Но не всегда. Как и повсюду в нашем деле. Ничто не абсолютно, и приходится исходить из вероятностей. Единственное, что абсолютно, это смерть. И даже она не абсолютна, если верить ревякам. – Фолсом опять выпрямился. – А теперь займитесь посадкой. И попытайтесь ни во что не врезаться, – он улыбнулся, затем откинулся на спинку и закрыл глаза.
Конечно, как понял Тристин, Фолсому едва ли нужны глаза с его имплантатом. Уж во всяком случае, для слежения за кораблем они необязательны. Тристин сосредоточился на сети и на экранах, время от времени вытирая лоб, внося ничтожные исправления и ведя корвет к Шевел Бета.
– Бета Контроль, это Скиталец один-пять. Приближаюсь к докам.
– Вас понял, один-пять. Мы вас видим. Вам разрешается идти на дельту четыре.
– Вас понял, Контроль.
Тристин снизил скорость сближения до нескольких метров в секунду, затем в минуту, и наконец ввел корвет в хрупкое на вид доковое гнездо. Ко времени, когда он отключил двигатель и позиционные дюзы, его лоб и одежда были влажны. Впервые после почти дюжины полетов.
– Бета Контроль, Скиталец один-пять в гнезде. Отключаюсь.
– Вас понял, один-пять, примите поздравления.
Поздравления? Тристин вытер лоб и намагнитил держатели, затем начал процедуру отключения.
– Мы в гнезде, командир.
– Мягкая посадка. Приятное ощущение.
– Спасибо, – Тристин продолжил методичную процедуру, не обращая внимания, насколько возможно, на спазмы в животе, когда отключил искусственное тяготение.
– Кстати, что вы думаете о речах маршала Уорлока по этике? – спросил, вставая, командир Фолсом. Тристин подобрал кубы с заданиями и вернул их командиру, пытаясь не слишком усердно глотать. Коротышка-то, оказывается, никто иной, как маршал Уорлок, герой Сафрийского сражения!
– Он не любитель заявлять о себе, но настаивает на том, чтобы прочесть кое-какие лекции по этике. Что вы думаете о них?
– Ну, я понимаю теорию, стоящую за его словами. И прочел все пособия. – Тристин покачал головой. – Но мне по-прежнему трудно понять, как разумные люди могут позволить, чтобы им вешали на уши лапшу самозваные пророки. То есть, я знаю, что такое бывает, но мне никак не найти связь между такого рода самообманом и тем, как понимание его делает нас лучшими пилотами. И значит ли это что-нибудь, если тебе надо остановить корабль-тройд или танковую атаку на Маре?
– Короче, вы сочли, что это пустая болтовня? – Фолсом улыбнулся.
– Я этого не говорил, – спокойно уточнил Тристин, сдерживая приступ гнева. В конце концов, он один из немногих, кто вообще изучал материалы и пытался вникнуть. – Я просто не знаю, как это применить.
– Ну, молодой человек, если вы отменный пилот, у вас впереди долгая карьера. Вы можете дойти до штабиста-планировщика. Или до командира Периметра. Или служить в разведуправлении. А можете даже однажды стать агентом. Не глядите на меня так. Вы на вид типичный ревяка, а много легче взять кого-то с нужными генами, чем преобразовывать людей, у которых их нет. И большинство агентов разведки – бывшие пилоты, знаете ли.
Чего-чего, а этого Тристин не знал и едва не поперхнулся.
– Если такое случится, то, что говорит маршал Уорлок, может стать полезным, – продолжал командир. – Но может и не стать. Если погибнуть молодым. – Фолсом помолчал. – Так нашли вы способ обнаружить аккумулятор, переживший стресс?
– Сэр? – Тристин хоть убей не мог понять, что общего у стресса аккумуляторов с этикой.
– Аккумулятор, переживший стресс. Кажется, мы это затрагивали?
– О да, сэр. – Тристин прочистил горло. – Я не мог найти ни одного надежного способа, но кое-какие подходы обнаружил. Один – это проверка средней плотности пыли в системе, где побывал корабль. Я этого не знал, но в отделе ремонта и профилактики содержатся сведения обо всех условиях среды при последних десяти заданиях. Корабли, выполнявшие пять заданий из десяти в условиях плотности пыли больше ноль точка четыре или пять дают на тридцать пять процентов больше неприятностей с аккумуляторами.
Фолсом кивнул.
– Продолжайте.
– Неприятности с аккумуляторами также много чаще приключаются на кораблях, часто делавших короткие прыжки. Единственная физическая деталь, которую мне удалось почерпнуть, такова: некоторые техники говорят, что если пыль начнет попадать на сверхпроводимую линию, жди неприятностей. – Тристин пожал плечами.
– Не худо, – признал Фолсом. – Вы потратили много времени, отслеживая информацию по одной субсистеме корабля. Вам предстоит потратить еще больше, преследуя ревяк и будучи ими преследуемым. Кто знает, а вдруг еще капля усилий по пониманию того, что вы узнали о ревяках, однажды поможет вам остаться невредимым. – Фолсом отвязался от сиденья. – Как вы знаете, маршал Уорлок один из немногих, оставшихся в живых из первой волны на Сафрии. И один из немногих, кто совершил дюжину успешных разведывательных полетов через системы Джеруша и Орума. Он также один из немногих истинных знатоков ревячьей этики и культуры, – Фолсом помедлил. – В любом случае, лейтенант, это был хороший полет, и я вами доволен. В потенциале вы хороший космолетчик, и со временем можете стать действительно хорошим. – Фолсом открыл люк в станционный шлюз. – Воспользуйтесь тем, что осталось от нынешнего дня, какой бы это ни был день, а завтра явитесь за приказом. И за крылышками. В кадры. Мне надо кончить текущие записи и ввод данных. – Тут он расплылся в улыбке. – Техники правы насчет пыли на линии, пусть даже инженеры это отрицают.
Тристин начал отстегиваться. Затем подобрал вещмешок и скафандр, стараясь не корчить гримас, пока Фолсом не вышел из шлюза и не пропал из виду.
Он офицер-пилот. После почти двух лет. Почему он себя таким не чувствует?
Глава 28
В ожидании челнока до орбитальной станции Шевел Альфа Тристин взглянул на приказ. Отличную распечатку, уже запачканную из-за постоянного тыканья пальцем. Затем опустил взгляд на древние крылышки на мундире и жетон со своим именем. Он все еще с трудом верил, что наконец-то получил их. Кое-какие мелочи помогали поверить, особенно – заметно увеличенная выплата. Хотя примечание в платежном документе несколько отрезвляло: «дополнительная плата за риск» Конечно, она недурно округлит его счет пилотской страховки по переходу. Он покачал головой и опять проглядел приказ.
«…15 квинта 791 или около того явиться в Медцентр, Камбрия, для осмотра по фархканской программе… По истечении отпуска, не позднее 30 квинта, явиться на Орбитальную станцию Перльи и ждать прибытия судна флота Коалиции «Уиллис» и назначения офицером-пилотом… Доложить о себе командиру Службы на орбитальной станции и временно поступить в его распоряжение, пока…»
Короче, сперва нужно пройти еще один медицинский осмотр. Сразу же после того, который он проходил по завершении обучения, и ему даже не давали корвет, а отправляли помощником капитана на легкий крейсер. Ничего. Могло выйти и хуже. Его могли назначить помощником на судно по переброске войск, а то и на грузовое. И пока он будет ждать своего корабля, ему придется выполнять любую грязную работу, которую задаст командир станции.
Тристин сложил приказ и убрал в тонкую папку, где лежало письмо отца, просившего, чтобы Тристин, когда учение закончится, дал им знать, получил ли он отпуск для встречи с родными. Элсин добавил загадочную фразу о том, что нет нужды беспокоиться, и это-то обеспокоило сына. Почему люди всегда просят не беспокоиться? Он, конечно, отправил сообщение родителям, спрашивая себя, доберется оно раньше, чем он сам появится. С этой погрешностью перехода никогда нельзя быть уверенным. Суета с откомандированием заняла больше недели, заполненной и хлопотами, и ожиданием. Он прошел очередные медосмотр и калибровку имплантата.
Три мешка стояло у его ног. Два он привез сюда с собой, третий содержал его бронескафандр и прочее положенное пилоту добро. Он поглядел на панель состояния. Но сведения о прибытии челнока пока отсутствовали.
Тристин слышал о многих судах Коалиции, но «Уиллис» к таким не относился. Зато название ему кое-что говорило. Кимберли Уиллис был командующим эскадры корветов во время рейда в Гармонию и едва ли не в одиночку уничтожил линейный крейсер-тройд «Махмет». По мнению некоторых военных аналитиков, гибель «Махмета» обеспечила победу сил Коалиции, если можно назвать победой положение, когда вернулось менее двадцати пяти процентов кораблей Коалиции, а из судов ревяк не уцелело ни одного. Тристин не был уверен, что смог бы с перехода врезаться во вражеский тройд. Нет, вряд ли.
– Куда держим путь? – Ультина Фрейер шла в его сторону по челночному отсеку. Тристина и поныне восхищали ее повадка и ум, пусть даже он неизвестно почему холодел при виде женщины.
– На Перлью. А вы?
– На Аркадию, но я спрашивала о вашем назначении.
– О, «Уиллис». Легкий крейсер. А вы?
– Всё и вся на «Ямамото». Корвет. Впрочем, мне вряд ли досталось бы что-то другое. – Она взглянула на панель состояния, где светящиеся буквы наконец-то указали, что челнок на Шевел Альфа, или, точнее, главную орбитальную станцию самой планеты, прибывает через десять стандартных минут.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45