Некоторые из них напоминали отпечатки пальцев, другие имели форму полумесяца. Увидев такие груди, можно было бы подумать, что по ним стегали хлыстом, хлестали ладонями и кусали.
Всхлипывая, она повернулась. Но головы не подняла и поэтому не увидела, что я подсматриваю.
– А это! – О спине нельзя было сказать, что по ней били ладонями или кусали – ее просто искромсали розгами. Кожа была покрыта множеством присохших кровоподтеков. Должно быть, Тельме досталось не меньше пятидесяти “горячих”.
– И это еще не все! – возбужденно воскликнула она. Стоя спиной к нам, она начала надевать блузку. – Но я не собираюсь показывать... не буду снимать шорты...
Я понял это как намек, что надо отвернуться.
– Но он... он заставил меня раздеться... снять все... а потом бил и бил меня... и все только потому, что я случайно сбросила камень на Конни... Он не хотел, чтобы она пострадала. Но, о Боже, зато его совсем не заботило, что страдаю я. Избивая меня, он так возбудился, что потом он... он сделал со мной и другие вещи...
– Он тебя изнасиловал? – огорчилась Кимберли.
– Это было... да, и еще хуже.
Я снова оглянулся через плечо. Теперь Тельма была уже в блузке и застегивала пуговицы. Глаза у нее были красные и мокрые, из носа текли сопли, а руки так дрожали, что ей никак не удавалось справиться с пуговицами. Она заметила, что я подсматриваю, но не пожаловалась, так что я набрался смелости и повернулся.
– Что еще он с тобой сделал? – спросила Кимберли.
– Нет, я не могу... Не скажу. Это слишком ужасно. Но, по крайней мере... это истощило его силы. Закончил он все это таким уставшим, что почти моментально уснул. Вот тогда-то я его и убила. Я размозжила ему череп. Поблизости валялся камень, я схватила его и начала долбить им по его голове. – Рука Тельмы оторвалась от блузки. В ней был воображаемый булыжник. Она подняла его и с силой опустила вниз. – Я молотила и молотила, пока его голова не превратилась в огромную кровавую кучу дерьма!
Воткнув копье в песок, Кимберли раскрыла объятия, и Тельма, пошатываясь, упала в них. Они обнялись, и Тельма пронзительно заголосила.
Тельма на электрическом стуле
После того как Тельма рассказала свою историю и выплакалась в объятиях Кимберли, мы пошли к навесу, под которым я до этого читал, и сели на песок. Все мы под ним не поместились, но Кимберли и Билли все равно предпочитают солнце. Тельма, Конни и я все же забрались под крышу.
Скрестив поудобнее ноги, Тельма вытерла глаза и шмыгнула носом. Затем проронила:
– Просто не могу не сказать вам, как сожалею о случившемся. На меня что-то нашло в ту ночь. – Перехватив взгляд Кимберли, она прибавила: – Не надо было мешать тебе. Ты бы еще тогда его убила.
– Это как пить дать, – подтвердила Кимберли.
– Мне очень жаль.
– Так я и поверила, – пробормотала Конни.
– Нет, правда, жаль. – Тельма взглянула на остальных. – Может, я и заслуживаю наказания за то, что сделала. Я была не права и вела себя как дура. К тому же всем вам причинила боль.
– Вот тут ты права, – и Конни добавила бранное слово.
– Хорошо, хорошо. Но... ведь я заплатила за это, вы не находите? Уэзли сам об этом позаботился. Он отделал меня так, как никому из вас и не снилось. И я... хотя и спасла его перед этим... именно я вышибла из него мозги. Так что, как мне кажется... в общем, я заплатила за свои ошибки.
– Ты слишком снисходительна к себе, – совершенно спокойно заметила Билли. – А ведь ты чуть было не убила мою дочь. И серьезно покалечила ее. Одному Богу известно, сколько боли ей еще придется вытерпеть по твоей милости.
– Я очень сожалею, – пробормотала Тельма.
– Сожалеет, – фыркнула Конни. – Большое дело.
– А что я должна делать?
– Мы что-нибудь придумаем, – ответила ей Кимберли. – Нельзя же просто забыть все, что ты сделала. Боже правый, ты ведь не только напала на нас и поранила всех, ты нас предала. Перешла на сторону врага. Этот человек убил папу и Кита, а ты ему помогала. Ты предатель своей семьи.
Тельма снова расплакалась.
– Мы никогда не сможем тебе больше доверять, – продолжала Кимберли, – никогда.
– Но... я загладила свою вину. Я убила его.
– Разве?
– Разве что?
– Разве убила?
– Да! – И она еще пару раз всхлипнула. – А ты что думаешь, я вру? И все это придумала?
– Мне приходила в голову такая мысль.
– Ты... ты же видела, что он со мной сделал!
– Это еще не доказывает, что ты его убила.
– Тогда какие... какие доказательства тебе нужны? Хочешь взглянуть на его тело?
– До того, как своими глазами не увижу его тело, – ответила Кимберли, – я буду предполагать, что он жив.
– Это тот самый парень, – заметил я, – который пытался заставить нас поверить в то, что он взорвался вместе с яхтой.
– И, на мой взгляд, все это скверно попахивает, – поддержала нас Билли. – Не думаю, чтобы она могла убить его.
– А она и не убивала, – сказала Конни. – Это исключено.
Тельма вытерла глаза и выпрямила ноги.
– Идемте! – предложила она. – Я готова. – Она шмыгнула носом. – Я вас сейчас туда отведу, и вы сами увидите. Вы... убедитесь, что я не лгунья.
– Не лгунья? – Кимберли презрительно скривила губы. – Не смеши! Да ты всегда лжешь, не задумываясь. Ты что же, думаешь, у меня потеря памяти? Да я выросла с тобой. Господи! Ты лгала при любой возможности – даже когда в этом не было никакой необходимости.
– Какая ты злопамятная, – произнесла Тельма.
– Вопрос не в том, лгунья ты или нет, вопрос в том, врешь ли ты сейчас о смерти Уэзли. И наше общее мнение – да, врешь.
– Что ж, вы скоро сами убедитесь. – Она стала отодвигаться назад, чтобы выбраться из-под навеса. – Пойдемте. Ну же. Увидите.
– Не торопись, – сказала ей Кимберли.
– Да, может, я и тороплюсь. – Она больше не плакала, но теперь у нее, видимо, возникли проблемы с дыханием. – Никто не хочет мне верить, и все вы будете обращаться со мной, как с какой-нибудь прокаженной, пока все это не прояснится.
– Никто не обращается с тобой, как с прокаженной, – возразила Кимберли.
– Ты не прокаженная, – заметила Билли.
– Ты – предательница, – добавила Конни.
– Вот именно, – подтвердила Кимберли. – Предательница. Но мы пока что принимаем на веру твои слова ввиду отсутствия доказательств обратного, и то только потому, что ты моя сестра.
– Вы сомневаетесь?
На секунду задумавшись, Кимберли объявила:
– Возможно, нам следовало бы казнить тебя.
– Что?
– Убить тебя. В моем представлении, помогая ему спастись из нашей засады, ты совершила тяжкое преступление, караемое смертной казнью. Не будь ты моей сестрой – и дочерью моего отца, – скорее всего тебя бы уже не было в живых.
Тельма неожиданно смертельно побледнела и, казалось, готова была вот-вот блевануть.
– Ты шутишь, – промямлила она.
– Ты так думаешь?
Конни с презрительной улыбкой добавила:
– Лично я так не думаю.
– И чего мы с тобой нянькаемся? – продолжала Кимберли. – Но мы даем тебе последний шанс. Так что лучше не ври о Уэзли.
– Он мертв, и я его убила! Я не лгу! Если вы мне не верите, пойдемте прямо сейчас!
– Может быть, завтра, – сказала Кимберли. Мы все рты открыли от изумления.
– Или послезавтра, – добавила она. Мы в недоумении посмотрели на нее.
– Разве не лучше разобраться с этим пораньше? – спросил я. – Было бы очень неплохо знать наверняка. И, если он действительно мертв, тогда нам не нужно больше опасаться того, что он подкрадется к нам исподтишка...
– Мне так точно хотелось бы знать это, – поддержала меня Билли.
Тельма оживилась. Очевидно, почему-то решила, что мы на ее стороне.
– Видишь? – воскликнула она. – Они за то, чтобы пойти сейчас.
– Мы еще не слышали мнения Конни, – возразила Кимберли.
Конни скривилась.
– Я никуда не собираюсь идти. Ты, наверное, пошутила?
– А если мы оставим тебя здесь? Согласна?
– Одну? Нельзя оставлять меня здесь. Все это может оказаться уловкой. Возможно, в ту же самую минуту, как вы скроетесь в джунглях, здесь появится Уэзли и прикончит меня.
– Не волнуйся, – успокоила ее Билли. – Мы никогда не оставим тебя одну.
– А я не собираюсь идти с вами на поиски его тела. Я не могу. Слишком... В общем, я себя так дерьмово чувствую. – Конни сердито взглянула на Тельму. – По твоей милости, гребаная дура.
– Извини.
– Извини? А как ты думаешь, сильно помогает твое “извини” от кинжальной боли в голове, шее, плече и руке... Да благодаря тебе я превратилась в одно огромное больное место с головы до пяток. Так что оставь свое “извини” при себе. Плевать я на него хотела.
Кимберли умоляюще выставила вперед руку.
– Мы не можем заставить тебя пойти с нами, – произнесла она. – В твоем положении это опасно. И было бы глупо оставить здесь для твоей защиты Билли или Руперта. Мы не можем себе позволить такое дробление сил. Поэтому я предлагаю пока никуда не рыпаться. Подождем денек-другой, а там видно будет...
– Денек-другой! – воскликнула Тельма. – Да это же смешно!
Кимберли подняла брови.
– А он что, встанет и уйдет?
– Нет! Конечно, нет!
– Если бы ты не покалечила Конни камнем, мы могли бы идти хоть сейчас. Тельма насупилась.
– Так что, подождем, пока Конни встанет на ноги? – спросила Билли.
– Ага.
Билли улыбнулась.
– Очень разумная мысль.
– Спасибо.
Конни со странной лукавой улыбкой добавила:
– И у Уэзли будет время действительно умереть.
Мы все посмотрели на нее.
– Мы не очень-то верим, что Тельма его убила, – пояснила Конни. – Но мы знаем, что он тяжело ранен.
Может, он вовсе не выздоравливает. Может, он становится все слабее и слабее, и в его раны попала какая-нибудь инфекция. Это ведь и со мной может случиться, верно? Вот почему я об этом подумала.
– С тобой этого не случится, – заверила ее Билли. – С тобой все будет в порядке.
– Да, я надеюсь. И поэтому не очень-то беспокоюсь. Но вы все вроде как за мной присматриваете. А у Уэзли сейчас никого нет. Тельма теперь в наших руках, и она не сможет ему помочь. И пока она останется у нас, он будет предоставлен самому себе. Если дать ему достаточно времени, может быть, он просто истощит силы и умрет, так что нам никогда больше не придется даже прикасаться к нему.
– Верно, – согласилась Кимберли. – Но даже если он и не подыхает, мы, возможно, нарушим его планы, если не отправимся на его поиски прямо сейчас.
– Он подумает, что-то случилось, – добавил я.
Билли ухмыльнулась.
– Кое-что действительно случилось.
– Вы все ненормальные! – взревела Тельма. – Он мертв!
– Лучше бы это так и было, – заметила Кимберли. – Это еще одна цель нашего выжидания – у тебя появится время поразмыслить. Может быть, ты захочешь изменить показания.
– Мне нечего менять.
– Подумай хорошенько. Если ты не убила его, тогда тебе лучше в этом признаться до того, как мы нанесем визит его телу. Если мы придем туда и обнаружится, что ты завела нас в западню, тебе несдобровать.
– Я не лгу.
– А пока что мы не сможем обращаться с тобой, как с одной из нас. Руперт, принеси, пожалуйста, веревку.
– С томагавков?
– Нет, те веревки нам еще пригодятся. Принеси то, что осталось от висельной.
– Что ты собираешься делать? – встревожилась Тельма.
Я начал уже было выбираться бочком из-под навеса, но не хотелось ничего пропустить, поэтому я задержался.
– Связать тебя, – ответила Кимберли.
– Связать меня? – этого Тельма явно не ожидала. Спокойным голосом Билли разъяснила:
– Ты – его сообщница. А как ты думала?
– Я же его убила!
– Убила, как же, – отозвалась Конни.
– Руперт! – нетерпеливо воскликнула Кимберли. – Веревку!
– Ага. Сию минуту. – И я отправился за веревкой, покинув милейшую компанию. Подбежав к нашей куче со всякой всячиной, я отыскал среди барахла конец веревки, выдернул ее и быстро побежал назад к навесу.
Приближаясь, я услышал причитания Тельмы:
– ...осталась бы в джунглях, если бы знала, что со мной будут обращаться, как с преступницей.
– Может, так было бы лучше, – заметила Кимберли.
– Надо было тебе остаться, – поддержала сестру Конни.
– Окажешь ей честь? – спросила меня Кимберли.
– Конечно. – И я нырнул под навес.
– Пока что свяжи ей руки спереди. Посмотрим, как она себя поведет. Если хоть что-то будет не так, свяжем их за спиной. Ты слышала это, Тельма? Хочешь, чтобы они были у тебя за спиной, а?
– Нет, не хочу.
– Тогда лучше не возникай.
Я опустился на колени перед Тельмой. Бросив на меня злобный взгляд, она протянула руки, и я связал их, обмотав веревку вокруг запястий, затем запустил ее внутрь и, выведя на другой стороне, еще раз обмотал запястья, на этот раз восьмеркой. Веревку я затянул достаточно туго, чтобы Тельма не могла освободиться от нее, но вместе с тем старался, чтобы не нарушилось кровообращение.
Когда я закончил, остался еще большой кусок веревки.
Я поднял болтавшийся конец.
– Что делать с этим? Отрезать? Можно было бы связать им и ее ноги, или...
– Нет, пусть так висит, – предложила Билли. – У нас будет за что ухватиться, если она попытается сбежать.
– Поводок для сучки, – хмыкнула Конни.
– Какие вы все злые, – посетовала Тельма.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54
Всхлипывая, она повернулась. Но головы не подняла и поэтому не увидела, что я подсматриваю.
– А это! – О спине нельзя было сказать, что по ней били ладонями или кусали – ее просто искромсали розгами. Кожа была покрыта множеством присохших кровоподтеков. Должно быть, Тельме досталось не меньше пятидесяти “горячих”.
– И это еще не все! – возбужденно воскликнула она. Стоя спиной к нам, она начала надевать блузку. – Но я не собираюсь показывать... не буду снимать шорты...
Я понял это как намек, что надо отвернуться.
– Но он... он заставил меня раздеться... снять все... а потом бил и бил меня... и все только потому, что я случайно сбросила камень на Конни... Он не хотел, чтобы она пострадала. Но, о Боже, зато его совсем не заботило, что страдаю я. Избивая меня, он так возбудился, что потом он... он сделал со мной и другие вещи...
– Он тебя изнасиловал? – огорчилась Кимберли.
– Это было... да, и еще хуже.
Я снова оглянулся через плечо. Теперь Тельма была уже в блузке и застегивала пуговицы. Глаза у нее были красные и мокрые, из носа текли сопли, а руки так дрожали, что ей никак не удавалось справиться с пуговицами. Она заметила, что я подсматриваю, но не пожаловалась, так что я набрался смелости и повернулся.
– Что еще он с тобой сделал? – спросила Кимберли.
– Нет, я не могу... Не скажу. Это слишком ужасно. Но, по крайней мере... это истощило его силы. Закончил он все это таким уставшим, что почти моментально уснул. Вот тогда-то я его и убила. Я размозжила ему череп. Поблизости валялся камень, я схватила его и начала долбить им по его голове. – Рука Тельмы оторвалась от блузки. В ней был воображаемый булыжник. Она подняла его и с силой опустила вниз. – Я молотила и молотила, пока его голова не превратилась в огромную кровавую кучу дерьма!
Воткнув копье в песок, Кимберли раскрыла объятия, и Тельма, пошатываясь, упала в них. Они обнялись, и Тельма пронзительно заголосила.
Тельма на электрическом стуле
После того как Тельма рассказала свою историю и выплакалась в объятиях Кимберли, мы пошли к навесу, под которым я до этого читал, и сели на песок. Все мы под ним не поместились, но Кимберли и Билли все равно предпочитают солнце. Тельма, Конни и я все же забрались под крышу.
Скрестив поудобнее ноги, Тельма вытерла глаза и шмыгнула носом. Затем проронила:
– Просто не могу не сказать вам, как сожалею о случившемся. На меня что-то нашло в ту ночь. – Перехватив взгляд Кимберли, она прибавила: – Не надо было мешать тебе. Ты бы еще тогда его убила.
– Это как пить дать, – подтвердила Кимберли.
– Мне очень жаль.
– Так я и поверила, – пробормотала Конни.
– Нет, правда, жаль. – Тельма взглянула на остальных. – Может, я и заслуживаю наказания за то, что сделала. Я была не права и вела себя как дура. К тому же всем вам причинила боль.
– Вот тут ты права, – и Конни добавила бранное слово.
– Хорошо, хорошо. Но... ведь я заплатила за это, вы не находите? Уэзли сам об этом позаботился. Он отделал меня так, как никому из вас и не снилось. И я... хотя и спасла его перед этим... именно я вышибла из него мозги. Так что, как мне кажется... в общем, я заплатила за свои ошибки.
– Ты слишком снисходительна к себе, – совершенно спокойно заметила Билли. – А ведь ты чуть было не убила мою дочь. И серьезно покалечила ее. Одному Богу известно, сколько боли ей еще придется вытерпеть по твоей милости.
– Я очень сожалею, – пробормотала Тельма.
– Сожалеет, – фыркнула Конни. – Большое дело.
– А что я должна делать?
– Мы что-нибудь придумаем, – ответила ей Кимберли. – Нельзя же просто забыть все, что ты сделала. Боже правый, ты ведь не только напала на нас и поранила всех, ты нас предала. Перешла на сторону врага. Этот человек убил папу и Кита, а ты ему помогала. Ты предатель своей семьи.
Тельма снова расплакалась.
– Мы никогда не сможем тебе больше доверять, – продолжала Кимберли, – никогда.
– Но... я загладила свою вину. Я убила его.
– Разве?
– Разве что?
– Разве убила?
– Да! – И она еще пару раз всхлипнула. – А ты что думаешь, я вру? И все это придумала?
– Мне приходила в голову такая мысль.
– Ты... ты же видела, что он со мной сделал!
– Это еще не доказывает, что ты его убила.
– Тогда какие... какие доказательства тебе нужны? Хочешь взглянуть на его тело?
– До того, как своими глазами не увижу его тело, – ответила Кимберли, – я буду предполагать, что он жив.
– Это тот самый парень, – заметил я, – который пытался заставить нас поверить в то, что он взорвался вместе с яхтой.
– И, на мой взгляд, все это скверно попахивает, – поддержала нас Билли. – Не думаю, чтобы она могла убить его.
– А она и не убивала, – сказала Конни. – Это исключено.
Тельма вытерла глаза и выпрямила ноги.
– Идемте! – предложила она. – Я готова. – Она шмыгнула носом. – Я вас сейчас туда отведу, и вы сами увидите. Вы... убедитесь, что я не лгунья.
– Не лгунья? – Кимберли презрительно скривила губы. – Не смеши! Да ты всегда лжешь, не задумываясь. Ты что же, думаешь, у меня потеря памяти? Да я выросла с тобой. Господи! Ты лгала при любой возможности – даже когда в этом не было никакой необходимости.
– Какая ты злопамятная, – произнесла Тельма.
– Вопрос не в том, лгунья ты или нет, вопрос в том, врешь ли ты сейчас о смерти Уэзли. И наше общее мнение – да, врешь.
– Что ж, вы скоро сами убедитесь. – Она стала отодвигаться назад, чтобы выбраться из-под навеса. – Пойдемте. Ну же. Увидите.
– Не торопись, – сказала ей Кимберли.
– Да, может, я и тороплюсь. – Она больше не плакала, но теперь у нее, видимо, возникли проблемы с дыханием. – Никто не хочет мне верить, и все вы будете обращаться со мной, как с какой-нибудь прокаженной, пока все это не прояснится.
– Никто не обращается с тобой, как с прокаженной, – возразила Кимберли.
– Ты не прокаженная, – заметила Билли.
– Ты – предательница, – добавила Конни.
– Вот именно, – подтвердила Кимберли. – Предательница. Но мы пока что принимаем на веру твои слова ввиду отсутствия доказательств обратного, и то только потому, что ты моя сестра.
– Вы сомневаетесь?
На секунду задумавшись, Кимберли объявила:
– Возможно, нам следовало бы казнить тебя.
– Что?
– Убить тебя. В моем представлении, помогая ему спастись из нашей засады, ты совершила тяжкое преступление, караемое смертной казнью. Не будь ты моей сестрой – и дочерью моего отца, – скорее всего тебя бы уже не было в живых.
Тельма неожиданно смертельно побледнела и, казалось, готова была вот-вот блевануть.
– Ты шутишь, – промямлила она.
– Ты так думаешь?
Конни с презрительной улыбкой добавила:
– Лично я так не думаю.
– И чего мы с тобой нянькаемся? – продолжала Кимберли. – Но мы даем тебе последний шанс. Так что лучше не ври о Уэзли.
– Он мертв, и я его убила! Я не лгу! Если вы мне не верите, пойдемте прямо сейчас!
– Может быть, завтра, – сказала Кимберли. Мы все рты открыли от изумления.
– Или послезавтра, – добавила она. Мы в недоумении посмотрели на нее.
– Разве не лучше разобраться с этим пораньше? – спросил я. – Было бы очень неплохо знать наверняка. И, если он действительно мертв, тогда нам не нужно больше опасаться того, что он подкрадется к нам исподтишка...
– Мне так точно хотелось бы знать это, – поддержала меня Билли.
Тельма оживилась. Очевидно, почему-то решила, что мы на ее стороне.
– Видишь? – воскликнула она. – Они за то, чтобы пойти сейчас.
– Мы еще не слышали мнения Конни, – возразила Кимберли.
Конни скривилась.
– Я никуда не собираюсь идти. Ты, наверное, пошутила?
– А если мы оставим тебя здесь? Согласна?
– Одну? Нельзя оставлять меня здесь. Все это может оказаться уловкой. Возможно, в ту же самую минуту, как вы скроетесь в джунглях, здесь появится Уэзли и прикончит меня.
– Не волнуйся, – успокоила ее Билли. – Мы никогда не оставим тебя одну.
– А я не собираюсь идти с вами на поиски его тела. Я не могу. Слишком... В общем, я себя так дерьмово чувствую. – Конни сердито взглянула на Тельму. – По твоей милости, гребаная дура.
– Извини.
– Извини? А как ты думаешь, сильно помогает твое “извини” от кинжальной боли в голове, шее, плече и руке... Да благодаря тебе я превратилась в одно огромное больное место с головы до пяток. Так что оставь свое “извини” при себе. Плевать я на него хотела.
Кимберли умоляюще выставила вперед руку.
– Мы не можем заставить тебя пойти с нами, – произнесла она. – В твоем положении это опасно. И было бы глупо оставить здесь для твоей защиты Билли или Руперта. Мы не можем себе позволить такое дробление сил. Поэтому я предлагаю пока никуда не рыпаться. Подождем денек-другой, а там видно будет...
– Денек-другой! – воскликнула Тельма. – Да это же смешно!
Кимберли подняла брови.
– А он что, встанет и уйдет?
– Нет! Конечно, нет!
– Если бы ты не покалечила Конни камнем, мы могли бы идти хоть сейчас. Тельма насупилась.
– Так что, подождем, пока Конни встанет на ноги? – спросила Билли.
– Ага.
Билли улыбнулась.
– Очень разумная мысль.
– Спасибо.
Конни со странной лукавой улыбкой добавила:
– И у Уэзли будет время действительно умереть.
Мы все посмотрели на нее.
– Мы не очень-то верим, что Тельма его убила, – пояснила Конни. – Но мы знаем, что он тяжело ранен.
Может, он вовсе не выздоравливает. Может, он становится все слабее и слабее, и в его раны попала какая-нибудь инфекция. Это ведь и со мной может случиться, верно? Вот почему я об этом подумала.
– С тобой этого не случится, – заверила ее Билли. – С тобой все будет в порядке.
– Да, я надеюсь. И поэтому не очень-то беспокоюсь. Но вы все вроде как за мной присматриваете. А у Уэзли сейчас никого нет. Тельма теперь в наших руках, и она не сможет ему помочь. И пока она останется у нас, он будет предоставлен самому себе. Если дать ему достаточно времени, может быть, он просто истощит силы и умрет, так что нам никогда больше не придется даже прикасаться к нему.
– Верно, – согласилась Кимберли. – Но даже если он и не подыхает, мы, возможно, нарушим его планы, если не отправимся на его поиски прямо сейчас.
– Он подумает, что-то случилось, – добавил я.
Билли ухмыльнулась.
– Кое-что действительно случилось.
– Вы все ненормальные! – взревела Тельма. – Он мертв!
– Лучше бы это так и было, – заметила Кимберли. – Это еще одна цель нашего выжидания – у тебя появится время поразмыслить. Может быть, ты захочешь изменить показания.
– Мне нечего менять.
– Подумай хорошенько. Если ты не убила его, тогда тебе лучше в этом признаться до того, как мы нанесем визит его телу. Если мы придем туда и обнаружится, что ты завела нас в западню, тебе несдобровать.
– Я не лгу.
– А пока что мы не сможем обращаться с тобой, как с одной из нас. Руперт, принеси, пожалуйста, веревку.
– С томагавков?
– Нет, те веревки нам еще пригодятся. Принеси то, что осталось от висельной.
– Что ты собираешься делать? – встревожилась Тельма.
Я начал уже было выбираться бочком из-под навеса, но не хотелось ничего пропустить, поэтому я задержался.
– Связать тебя, – ответила Кимберли.
– Связать меня? – этого Тельма явно не ожидала. Спокойным голосом Билли разъяснила:
– Ты – его сообщница. А как ты думала?
– Я же его убила!
– Убила, как же, – отозвалась Конни.
– Руперт! – нетерпеливо воскликнула Кимберли. – Веревку!
– Ага. Сию минуту. – И я отправился за веревкой, покинув милейшую компанию. Подбежав к нашей куче со всякой всячиной, я отыскал среди барахла конец веревки, выдернул ее и быстро побежал назад к навесу.
Приближаясь, я услышал причитания Тельмы:
– ...осталась бы в джунглях, если бы знала, что со мной будут обращаться, как с преступницей.
– Может, так было бы лучше, – заметила Кимберли.
– Надо было тебе остаться, – поддержала сестру Конни.
– Окажешь ей честь? – спросила меня Кимберли.
– Конечно. – И я нырнул под навес.
– Пока что свяжи ей руки спереди. Посмотрим, как она себя поведет. Если хоть что-то будет не так, свяжем их за спиной. Ты слышала это, Тельма? Хочешь, чтобы они были у тебя за спиной, а?
– Нет, не хочу.
– Тогда лучше не возникай.
Я опустился на колени перед Тельмой. Бросив на меня злобный взгляд, она протянула руки, и я связал их, обмотав веревку вокруг запястий, затем запустил ее внутрь и, выведя на другой стороне, еще раз обмотал запястья, на этот раз восьмеркой. Веревку я затянул достаточно туго, чтобы Тельма не могла освободиться от нее, но вместе с тем старался, чтобы не нарушилось кровообращение.
Когда я закончил, остался еще большой кусок веревки.
Я поднял болтавшийся конец.
– Что делать с этим? Отрезать? Можно было бы связать им и ее ноги, или...
– Нет, пусть так висит, – предложила Билли. – У нас будет за что ухватиться, если она попытается сбежать.
– Поводок для сучки, – хмыкнула Конни.
– Какие вы все злые, – посетовала Тельма.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54