Защелка легла на место с тихим щелчком.
Сердце бешено колотилось в груди, но он все-таки улыбнулся возможным наблюдателям. Этакий театр одного актера.
Пустая дорожка вела прямиком к въезду в гараж. Слева тянулась живая изгородь из секвойи. Она был футов в шесть высотой, но прямо за ней располагался соседский дом. С того места, где сейчас стоял Тоби, были видны верхние окна. Шторы вроде бы были задернуты, но никто не мог дать гарантии, что за ним не подглядывает кто-нибудь из соседей.
Он пошел дальше.
Дошел до угла дома, остановился и громко проговорил:
– А вот и я. Простите, что опоздал. Давайте я вам помогу.
Вокруг не было ни души.
На заднем дворе было разбито бетонное патио с мягким шезлонгом, складными креслами, белым столом и газовой шашлычницей. Ветер болтал футболки и ночные рубашки, развешанные на бельевой веревке.
Тоби зашел за дом.
Медленно повернулся кругом и оглядел гараж, изгородь и деревья.
Куча укромных мест.
Он перевел взгляд на выцветшую зеленую подстилку на шезлонге.
Готов поспорить, здесь загорает Бренда.
Он представил, как она лежит здесь на солнышке, на животе... развязав лифчик бикини, чтобы на спине не осталось белой полоски, а ее кожа блестит от масла. Совсем как Дона, только красивее и моложе. Он представил, как он проводит рукой ей по спине. Спина была бы горячая и лоснилась от масла.
Он представил себе, как он стягивает с нее крохотные трусики бикини. Как он гладит ей бедра.
Потом она переворачивается на спину, и все замечательно, она голая... вот только это не Бренда, а Шерри. Она улыбается и говорит:
– Привет, покойничек.
Тоби почувствовал, как сжалась его мошонка и как опал член.
Я еще не покойник, сука ты гнилая. Я еще жив и вполне даже бодр и весел. И мне очень жаль, что я прикончил тебя так рано, а то бы ты посмотрела, что я буду делать с твоей драгоценной семейкой.
Он подошел к задним стеклянным дверям и заглянул в дом.
Здесь была кухня.
Он вытащил из заднего кармана резиновые перчатки и надел их. Посыпанные изнутри тальком, перчатки легко налезли на руки.
Он подергал ручку. Она не повернулась. Он потянул дверь. Дверь не открылась. Он вытащил из кармана отвертку. Ударил рукояткой по стеклу. Стекло разбилось и упало внутрь, осколки зазвенели, разлетаясь по кафельному полу.
– Я такой неуклюжий, – сказал он. – Но вы не волнуйтесь, я все уберу.
Он немного постоял у двери, прислушиваясь.
Он услышал, как порыв ветра ударил по кронам деревьев, как захлопала одежда на бельевой веревке, как в вышине пролетел самолет, как где-то рядом жужжит газонокосилка. Где-то хлопнула дверь.
Тоби даже услышал веселый и звонкий смех какой-то девушки.
Но в доме было тихо.
И в соседнем доме тоже.
Он сунул отвертку в шорты, вытащил из рамы несколько больших осколков и тихо положил их на бетон. Теперь в отверстие можно было просунуть руку. Осторожно, чтобы не задеть острые края, Тоби потянулся вниз. Ему пришлось наклониться поближе к двери и просунуть плечо в пробитое отверстие, так что края разбитого окна защекотали подмышку. Теперь он сумел нащупать ручку.
Он повернул ручку, взявшись за нее большим и указательным пальцами.
Потом осторожно вытащил руку.
Ни царапинки.
Он повернул ручку снаружи, открыл дверь и вошел в кухню. Закрыл за собой дверь и замер, прислушиваясь. Он услышал лишь тихое жужжание кухонных часов, шум холодильника, несколько скрипов, обычных для деревянного дома.
И решил, что дома никого нет.
Но нельзя сказать наверняка.
Пусть даже на первый взгляд в доме не было ни души, Тоби понимал, что надо быть начеку.
Веди себя так, как будто они все дома.
А может, они действительно лома. Может, машина у них в ремонте.
Они все дома, сказал он себе. И кто-то из них наверняка слышал, как я разбил стекло.
Он подошел к телефону на стене, снял трубку, поднес ее к уху и услышал длинный гудок.
Никто не пытается вызвать полицию.
И вроде бы не собирается.
Он набрал наобум семь цифр, услышал короткие гудки и положил трубку на пол.
Потом снял с себя кроссовки и остался в одних носках.
Потянулся в карман за пистолетом, но передумал и оставил его на месте. Зачем бродить по дому с оружием в руках? Это только расстроит людей...
Хотя, похоже, здесь все равно никого нет.
Кроме того, если вдруг будет нужно, достать пистолет – дело одной секунды.
На самом деле ему не хотелось ни в кого стрелять. Слишком шумно. И неинтересно. Пистолет надо оставить на крайний случай. На крайняк, как у них говорят.
Он достал из кармана нож и вытащил лезвие.
Спрятав нож за спиной, он прошелся по кухне. Кафельный пол был немного скользким. Зато в столовой пол был покрыт толстым и мягким ковром.
В столовой никого не было.
И в гостиной тоже.
В гостиной, на столике возле кресла, стоял телефон с автоответчиком. На нем мигала красная лампочка.
Кто-то звонил и оставил сообщение.
Похоже, что дома действительно никого нет.
Но все равно... это еще не гарантия. Есть люди, которые вообще не прослушивают сообщения. Он сам, например. Или Сид. Дону это всегда бесило. Вы что, ребята, совсем уже?! А если там что-то важное?!
На что Сид отвечал: Да мне как-то по фигу, кто там звонил. Это не ты была, правильно? Потому что ты здесь. А все остальные пошли бы в задницу.
Или что-нибудь в этом роде.
Но причина была не в этом. По крайней мере, сам Тоби не очень-то верил в это объяснение. Потому что он знал, в чем дело. Он сам ненавидел сообщения, оставленные на автоответчике, неожиданные звонки и даже обычную почту. Потому что все это могло значить, что кто-то узнал. Тут выясняется кое-что интересное. Ваши родители были мертвы до того, как попали в аварию и их машина сгорела. Таким образом, причина их смерти остается пока неизвестной, в связи с чем...
Тоби дернулся и похолодел.
Плюнь ты на все. Этого не было и никогда не будет... столько воды утекло!
Он хохотнул.
Молодец! А если кто-то тебя услышал? Никто не услышал. Никого нет дома. Может быть, нет. А может быть, и есть. Поднимаясь по лестнице на второй этаж, он закричал:
– Эй! Кто-нибудь дома есть? Это полиция! Срочная эвакуация населения! Лесные пожары! Ваш дом попадает в опасную зону!
Тишина.
Он пробежал по всем комнатам. Везде было прибрано, солнечно и пусто.
Он вернулся в коридор второго этажа. Никого нет дома.
Он с облегчением вздохнул. Стало быть, можно расслабиться. Ему не придется пока совершать никаких решительных действий: например, защищаться или брать заложников. Но в то же время он был страшно разочарован.
Как будто бы дом был красивой коробкой с подарком, и он открыл ее, предвкушая приятный сюрприз, но оказалось, что внутри – пусто.
Хотя нет причины расстраиваться. Они здесь живут. Рано или поздно они вернутся.
А он будет их поджидать.
Он вошел в спальню Бренды. Как и в спальне родителей в другом конце коридора, оба окна выходили на улицу. Он подошел к одному из окон и посмотрел вниз.
Это здорово. Я увижу, как они вернутся.
Но оттуда, где он стоял, были видны и верхние окна в доме напротив.
И стоит кому-нибудь выглянуть оттуда на улицу – его точно заметят. Как он торчит тут в окне.
Он быстро сделал два шага назад.
Я выгляну, если услышу шум.
– А пока... – прошептал он.
Он обошел комнату по кругу: стол, кровать, книжные полки, стенной шкаф, комод с зеркалом...
Он улыбнулся:
– Ага.
Сложил нож, сунул его в карман и подошел к комоду. Выдвинул несколько ящиков, нашел лифчики и трусы Бренды.
– Вот мы где.
Он стал их разглядывать по одному. Растягивал их и представлял в них Бренду. В одном белом лифчике. В одних крохотных розовых трусиках. В одном черном кружевном лифчике... Он прижимал их к лицу. Нюхал их. Все белье было свежим после стирки.
Он закрыл комод, подошел к корзине для грязного белья и открыл ее.
Да!
Он сунул руку в корзину и достал пару трусиков.
Глава 47
Пит перевернул сандвичи лопаткой. Смазанные маслом ломтики хлеба с шипением плюхнулись на сковороду.
– Вкусно пахнет, – заметил Джеф.
– Да.
– Смотри, не сожги.
– Не сожгу, не волнуйся. – Пит нажал лопаткой на каждый из сандвичей. – Надо, чтобы сыр расплавился.
– Только ты их не сожги.
– Не сожгу.
– Ну что, будем действовать по плану? – спросил Джеф.
– Не знаю. По-моему, очень глупый план.
– Он будет глупым только в том случае, если у нас ничего не получится. Ты же хочешь прищучить этого гада, да?
– Ну, наверное.
– Только наверное?
– Да, хочу.
– Замечательно.
Жирный сыр медленно растекся по хлебу, вытек на сковородку, забулькал и стал коричневым по краям.
– Давай тарелку, – сказал Пит.
Джеф протянул ему большую тарелку, Пит подсунул лопатку под ближайший сандвич и приподнял его над сковородой. Через несколько секунд все три сандвича мирно лежали на тарелке. Пит выключил газ, снял сковороду с плиты, отнес ее в раковину и включил воду. Вода зашипела, соприкоснувшись с раскаленной железной поверхностью, повалил пар. Пит выключил воду:
– Пойдем.
– Ты мне подыграешь, да?
– Ага.
Джеф пошел впереди с тарелкой сандвичей.
Шерри так и сидела в кресле у столика. Увидев Джефа и Пита, она кивнула им и улыбнулась.
Радиоприемник стоял на столе – там, где они его оставили.
– Извини, что так долго, – сказал Пит. Он заметил, что она уже допила свой коктейль. – Может, еще принести?
– Нет, наверное. Спасибо.
Джеф подошел к ней и протянул тарелку:
– Пожалуйста.
Шерри взяла сандвич:
– Выглядит аппетитно.
Джеф поставил тарелку на стол.
– Принести что-нибудь выпить? – спросил Пит. – Пепси, пиво или еще что-нибудь?
– Нет, спасибо. Садитесь, ребята.
Джеф взял сандвич, уселся и пододвинул к себе свой стакан с «Кровавой Мэри».
Пит взял последний сандвич, потянулся за стаканом и услышал, что радио работает. Только очень тихо. Кажется, диктор что-то говорил, но Пит не мог разобрать ни единого слова.
Скорее всего Шерри тоже не может.
Может, наш план и сработает.
Он сел и отпил «Кровавой Мэри».
– Ты слышала новости? – спросил Джеф с таким видом, как будто она была просто обязана слышать.
Шерри покачала головой.
– Нет?! – удивленно переспросил Джеф. – По радио передавали. Мы слушали на кухне.
Она опять покачала головой.
– Его поймали, – объяснил Джеф. – Тоби. Его схватили около получаса тому назад.
Она прекратила жевать.
– Он проехал на красный свет. Полицейские стали его останавливать, он бросился удирать. Погоня была, вообще... пока он не застрял в пробке. Он выскочил из машины, но далеко не убежал. В общем, его поймали.
Шерри посмотрела на Пита, как бы требуя подтверждения. Он кивнул, чувствуя себя омерзительно, и откусил от сандвича. Жареный хлеб хрустел. Сыр внутри был мягким, горячим и тягучим.
– И он был весь в крови, – продолжал Джеф. – В машине нашли окровавленный нож. И прямо на месте ему предъявили обвинение. В тех убийствах, которые он совершил прошлой ночью.
– А как они узнали, что это был он?
– Наверное, он сам что-то такое брякнул. – Джеф пожал плечами и выразительно посмотрел на Пита.
– Я не помню, чтобы об этом вообще говорили.
– Хреновы репортеры, – пробормотал Джеф.
– Полицейские не все говорят репортерам, – сказал Пит.
– Но его арестовали, это точно, – сказал Джеф. Пит кивнул.
– Вы уверены, что это был Тоби? – спросила Шерри.
– Так они сказали, – сказал Джеф.
– Тоби Бумс?
Сработало!
Сердце у Пита бешено застучало.
– Бумс? – переспросил Джеф. – По-моему, они говори ли Тумс.
– Бумс, – сказала Шерри. – Через "Б".
– Ага, в общем, это был он. Они взяли его, все в порядке.
– Господи, – пробормотала Шерри. В ее глазах блеснули слезы. Подбородок задрожал. По щекам покатились слезы.
Какие мы все-таки свиньи. Если Шерри узнает правду, она нас просто возненавидит!
Вовсе не обязательно, что она узнает, уговаривал он себя.
А как, интересно, она не узнает?! Какой же я идиот, что вообще согласился на эту аферу!
Через какое-то время Шерри успокоилась. Она шмыгнула носом, осторожно вытерла слезы с лица тыльной стороной ладони той руки, в которой был сандвич, и тихо сказала:
– Мне даже не верится.
И правильно, что не верится.
– Неужели все закончилось?!
– Все закончилось, – сказал Джеф.
– Боже. – Она снова шмыгнула носом. – Это так... хорошо.
– Тебе, наверное, придется давать показания и все такое, – вставил Джеф.
– Да. Конечно, придется. Господи.
– Принести еще выпить? – спросил Пит.
– Да. Да, пожалуйста.
Пит поднялся и собрался было идти в дом.
– Сделай погромче, ладно? – попросила Шерри.
– Ага.
Пит повернул ручку громкости на радиоприемнике.
Реклама «Тако Белл».
Он взял стакан Шерри и поспешил в дом. На кухне он быстро сделал очередную порцию «Кровавой Мэри», выдвинул ящик возле телефона, достал телефонный справочник.
И принялся перелистывать страницы.
Она сказала «Бумс»? Странное имя какое-то, Тоби Бумс.
Так и пишется: «Бумс»?
Блин, все эти грязные штучки с обманом... Невозможно поверить, что это сработало. А может, она просто выпила, и у нее развязался язык?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47
Сердце бешено колотилось в груди, но он все-таки улыбнулся возможным наблюдателям. Этакий театр одного актера.
Пустая дорожка вела прямиком к въезду в гараж. Слева тянулась живая изгородь из секвойи. Она был футов в шесть высотой, но прямо за ней располагался соседский дом. С того места, где сейчас стоял Тоби, были видны верхние окна. Шторы вроде бы были задернуты, но никто не мог дать гарантии, что за ним не подглядывает кто-нибудь из соседей.
Он пошел дальше.
Дошел до угла дома, остановился и громко проговорил:
– А вот и я. Простите, что опоздал. Давайте я вам помогу.
Вокруг не было ни души.
На заднем дворе было разбито бетонное патио с мягким шезлонгом, складными креслами, белым столом и газовой шашлычницей. Ветер болтал футболки и ночные рубашки, развешанные на бельевой веревке.
Тоби зашел за дом.
Медленно повернулся кругом и оглядел гараж, изгородь и деревья.
Куча укромных мест.
Он перевел взгляд на выцветшую зеленую подстилку на шезлонге.
Готов поспорить, здесь загорает Бренда.
Он представил, как она лежит здесь на солнышке, на животе... развязав лифчик бикини, чтобы на спине не осталось белой полоски, а ее кожа блестит от масла. Совсем как Дона, только красивее и моложе. Он представил, как он проводит рукой ей по спине. Спина была бы горячая и лоснилась от масла.
Он представил себе, как он стягивает с нее крохотные трусики бикини. Как он гладит ей бедра.
Потом она переворачивается на спину, и все замечательно, она голая... вот только это не Бренда, а Шерри. Она улыбается и говорит:
– Привет, покойничек.
Тоби почувствовал, как сжалась его мошонка и как опал член.
Я еще не покойник, сука ты гнилая. Я еще жив и вполне даже бодр и весел. И мне очень жаль, что я прикончил тебя так рано, а то бы ты посмотрела, что я буду делать с твоей драгоценной семейкой.
Он подошел к задним стеклянным дверям и заглянул в дом.
Здесь была кухня.
Он вытащил из заднего кармана резиновые перчатки и надел их. Посыпанные изнутри тальком, перчатки легко налезли на руки.
Он подергал ручку. Она не повернулась. Он потянул дверь. Дверь не открылась. Он вытащил из кармана отвертку. Ударил рукояткой по стеклу. Стекло разбилось и упало внутрь, осколки зазвенели, разлетаясь по кафельному полу.
– Я такой неуклюжий, – сказал он. – Но вы не волнуйтесь, я все уберу.
Он немного постоял у двери, прислушиваясь.
Он услышал, как порыв ветра ударил по кронам деревьев, как захлопала одежда на бельевой веревке, как в вышине пролетел самолет, как где-то рядом жужжит газонокосилка. Где-то хлопнула дверь.
Тоби даже услышал веселый и звонкий смех какой-то девушки.
Но в доме было тихо.
И в соседнем доме тоже.
Он сунул отвертку в шорты, вытащил из рамы несколько больших осколков и тихо положил их на бетон. Теперь в отверстие можно было просунуть руку. Осторожно, чтобы не задеть острые края, Тоби потянулся вниз. Ему пришлось наклониться поближе к двери и просунуть плечо в пробитое отверстие, так что края разбитого окна защекотали подмышку. Теперь он сумел нащупать ручку.
Он повернул ручку, взявшись за нее большим и указательным пальцами.
Потом осторожно вытащил руку.
Ни царапинки.
Он повернул ручку снаружи, открыл дверь и вошел в кухню. Закрыл за собой дверь и замер, прислушиваясь. Он услышал лишь тихое жужжание кухонных часов, шум холодильника, несколько скрипов, обычных для деревянного дома.
И решил, что дома никого нет.
Но нельзя сказать наверняка.
Пусть даже на первый взгляд в доме не было ни души, Тоби понимал, что надо быть начеку.
Веди себя так, как будто они все дома.
А может, они действительно лома. Может, машина у них в ремонте.
Они все дома, сказал он себе. И кто-то из них наверняка слышал, как я разбил стекло.
Он подошел к телефону на стене, снял трубку, поднес ее к уху и услышал длинный гудок.
Никто не пытается вызвать полицию.
И вроде бы не собирается.
Он набрал наобум семь цифр, услышал короткие гудки и положил трубку на пол.
Потом снял с себя кроссовки и остался в одних носках.
Потянулся в карман за пистолетом, но передумал и оставил его на месте. Зачем бродить по дому с оружием в руках? Это только расстроит людей...
Хотя, похоже, здесь все равно никого нет.
Кроме того, если вдруг будет нужно, достать пистолет – дело одной секунды.
На самом деле ему не хотелось ни в кого стрелять. Слишком шумно. И неинтересно. Пистолет надо оставить на крайний случай. На крайняк, как у них говорят.
Он достал из кармана нож и вытащил лезвие.
Спрятав нож за спиной, он прошелся по кухне. Кафельный пол был немного скользким. Зато в столовой пол был покрыт толстым и мягким ковром.
В столовой никого не было.
И в гостиной тоже.
В гостиной, на столике возле кресла, стоял телефон с автоответчиком. На нем мигала красная лампочка.
Кто-то звонил и оставил сообщение.
Похоже, что дома действительно никого нет.
Но все равно... это еще не гарантия. Есть люди, которые вообще не прослушивают сообщения. Он сам, например. Или Сид. Дону это всегда бесило. Вы что, ребята, совсем уже?! А если там что-то важное?!
На что Сид отвечал: Да мне как-то по фигу, кто там звонил. Это не ты была, правильно? Потому что ты здесь. А все остальные пошли бы в задницу.
Или что-нибудь в этом роде.
Но причина была не в этом. По крайней мере, сам Тоби не очень-то верил в это объяснение. Потому что он знал, в чем дело. Он сам ненавидел сообщения, оставленные на автоответчике, неожиданные звонки и даже обычную почту. Потому что все это могло значить, что кто-то узнал. Тут выясняется кое-что интересное. Ваши родители были мертвы до того, как попали в аварию и их машина сгорела. Таким образом, причина их смерти остается пока неизвестной, в связи с чем...
Тоби дернулся и похолодел.
Плюнь ты на все. Этого не было и никогда не будет... столько воды утекло!
Он хохотнул.
Молодец! А если кто-то тебя услышал? Никто не услышал. Никого нет дома. Может быть, нет. А может быть, и есть. Поднимаясь по лестнице на второй этаж, он закричал:
– Эй! Кто-нибудь дома есть? Это полиция! Срочная эвакуация населения! Лесные пожары! Ваш дом попадает в опасную зону!
Тишина.
Он пробежал по всем комнатам. Везде было прибрано, солнечно и пусто.
Он вернулся в коридор второго этажа. Никого нет дома.
Он с облегчением вздохнул. Стало быть, можно расслабиться. Ему не придется пока совершать никаких решительных действий: например, защищаться или брать заложников. Но в то же время он был страшно разочарован.
Как будто бы дом был красивой коробкой с подарком, и он открыл ее, предвкушая приятный сюрприз, но оказалось, что внутри – пусто.
Хотя нет причины расстраиваться. Они здесь живут. Рано или поздно они вернутся.
А он будет их поджидать.
Он вошел в спальню Бренды. Как и в спальне родителей в другом конце коридора, оба окна выходили на улицу. Он подошел к одному из окон и посмотрел вниз.
Это здорово. Я увижу, как они вернутся.
Но оттуда, где он стоял, были видны и верхние окна в доме напротив.
И стоит кому-нибудь выглянуть оттуда на улицу – его точно заметят. Как он торчит тут в окне.
Он быстро сделал два шага назад.
Я выгляну, если услышу шум.
– А пока... – прошептал он.
Он обошел комнату по кругу: стол, кровать, книжные полки, стенной шкаф, комод с зеркалом...
Он улыбнулся:
– Ага.
Сложил нож, сунул его в карман и подошел к комоду. Выдвинул несколько ящиков, нашел лифчики и трусы Бренды.
– Вот мы где.
Он стал их разглядывать по одному. Растягивал их и представлял в них Бренду. В одном белом лифчике. В одних крохотных розовых трусиках. В одном черном кружевном лифчике... Он прижимал их к лицу. Нюхал их. Все белье было свежим после стирки.
Он закрыл комод, подошел к корзине для грязного белья и открыл ее.
Да!
Он сунул руку в корзину и достал пару трусиков.
Глава 47
Пит перевернул сандвичи лопаткой. Смазанные маслом ломтики хлеба с шипением плюхнулись на сковороду.
– Вкусно пахнет, – заметил Джеф.
– Да.
– Смотри, не сожги.
– Не сожгу, не волнуйся. – Пит нажал лопаткой на каждый из сандвичей. – Надо, чтобы сыр расплавился.
– Только ты их не сожги.
– Не сожгу.
– Ну что, будем действовать по плану? – спросил Джеф.
– Не знаю. По-моему, очень глупый план.
– Он будет глупым только в том случае, если у нас ничего не получится. Ты же хочешь прищучить этого гада, да?
– Ну, наверное.
– Только наверное?
– Да, хочу.
– Замечательно.
Жирный сыр медленно растекся по хлебу, вытек на сковородку, забулькал и стал коричневым по краям.
– Давай тарелку, – сказал Пит.
Джеф протянул ему большую тарелку, Пит подсунул лопатку под ближайший сандвич и приподнял его над сковородой. Через несколько секунд все три сандвича мирно лежали на тарелке. Пит выключил газ, снял сковороду с плиты, отнес ее в раковину и включил воду. Вода зашипела, соприкоснувшись с раскаленной железной поверхностью, повалил пар. Пит выключил воду:
– Пойдем.
– Ты мне подыграешь, да?
– Ага.
Джеф пошел впереди с тарелкой сандвичей.
Шерри так и сидела в кресле у столика. Увидев Джефа и Пита, она кивнула им и улыбнулась.
Радиоприемник стоял на столе – там, где они его оставили.
– Извини, что так долго, – сказал Пит. Он заметил, что она уже допила свой коктейль. – Может, еще принести?
– Нет, наверное. Спасибо.
Джеф подошел к ней и протянул тарелку:
– Пожалуйста.
Шерри взяла сандвич:
– Выглядит аппетитно.
Джеф поставил тарелку на стол.
– Принести что-нибудь выпить? – спросил Пит. – Пепси, пиво или еще что-нибудь?
– Нет, спасибо. Садитесь, ребята.
Джеф взял сандвич, уселся и пододвинул к себе свой стакан с «Кровавой Мэри».
Пит взял последний сандвич, потянулся за стаканом и услышал, что радио работает. Только очень тихо. Кажется, диктор что-то говорил, но Пит не мог разобрать ни единого слова.
Скорее всего Шерри тоже не может.
Может, наш план и сработает.
Он сел и отпил «Кровавой Мэри».
– Ты слышала новости? – спросил Джеф с таким видом, как будто она была просто обязана слышать.
Шерри покачала головой.
– Нет?! – удивленно переспросил Джеф. – По радио передавали. Мы слушали на кухне.
Она опять покачала головой.
– Его поймали, – объяснил Джеф. – Тоби. Его схватили около получаса тому назад.
Она прекратила жевать.
– Он проехал на красный свет. Полицейские стали его останавливать, он бросился удирать. Погоня была, вообще... пока он не застрял в пробке. Он выскочил из машины, но далеко не убежал. В общем, его поймали.
Шерри посмотрела на Пита, как бы требуя подтверждения. Он кивнул, чувствуя себя омерзительно, и откусил от сандвича. Жареный хлеб хрустел. Сыр внутри был мягким, горячим и тягучим.
– И он был весь в крови, – продолжал Джеф. – В машине нашли окровавленный нож. И прямо на месте ему предъявили обвинение. В тех убийствах, которые он совершил прошлой ночью.
– А как они узнали, что это был он?
– Наверное, он сам что-то такое брякнул. – Джеф пожал плечами и выразительно посмотрел на Пита.
– Я не помню, чтобы об этом вообще говорили.
– Хреновы репортеры, – пробормотал Джеф.
– Полицейские не все говорят репортерам, – сказал Пит.
– Но его арестовали, это точно, – сказал Джеф. Пит кивнул.
– Вы уверены, что это был Тоби? – спросила Шерри.
– Так они сказали, – сказал Джеф.
– Тоби Бумс?
Сработало!
Сердце у Пита бешено застучало.
– Бумс? – переспросил Джеф. – По-моему, они говори ли Тумс.
– Бумс, – сказала Шерри. – Через "Б".
– Ага, в общем, это был он. Они взяли его, все в порядке.
– Господи, – пробормотала Шерри. В ее глазах блеснули слезы. Подбородок задрожал. По щекам покатились слезы.
Какие мы все-таки свиньи. Если Шерри узнает правду, она нас просто возненавидит!
Вовсе не обязательно, что она узнает, уговаривал он себя.
А как, интересно, она не узнает?! Какой же я идиот, что вообще согласился на эту аферу!
Через какое-то время Шерри успокоилась. Она шмыгнула носом, осторожно вытерла слезы с лица тыльной стороной ладони той руки, в которой был сандвич, и тихо сказала:
– Мне даже не верится.
И правильно, что не верится.
– Неужели все закончилось?!
– Все закончилось, – сказал Джеф.
– Боже. – Она снова шмыгнула носом. – Это так... хорошо.
– Тебе, наверное, придется давать показания и все такое, – вставил Джеф.
– Да. Конечно, придется. Господи.
– Принести еще выпить? – спросил Пит.
– Да. Да, пожалуйста.
Пит поднялся и собрался было идти в дом.
– Сделай погромче, ладно? – попросила Шерри.
– Ага.
Пит повернул ручку громкости на радиоприемнике.
Реклама «Тако Белл».
Он взял стакан Шерри и поспешил в дом. На кухне он быстро сделал очередную порцию «Кровавой Мэри», выдвинул ящик возле телефона, достал телефонный справочник.
И принялся перелистывать страницы.
Она сказала «Бумс»? Странное имя какое-то, Тоби Бумс.
Так и пишется: «Бумс»?
Блин, все эти грязные штучки с обманом... Невозможно поверить, что это сработало. А может, она просто выпила, и у нее развязался язык?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47