О мужчине своей мечты ей так и не удалось узнать решительно ничего — даже то, существует ли он вообще. Ну что, спрашивается, стоило Доброму Волшебнику выслушать ее Вопрос и дать на него настоящий, внятный Ответ? Зачем он отправил ее кататься на грязевых лепешках и уминать пироги с голубикой в поисках его второго сына, насчет которого никто ничего не знает?
Глава 3
ПРИМИРЕНИЯ
Пироги закончились как раз к тому времени, когда сель добрался до того места, где находился укрытый под куполом город донных прокляторов. Собственно говоря, сам город, как можно было понять из названия населявшего его народа, находился на дне, тогда как на поверхности была видна воронка водоворота. Очень большая воронка.
— Но мы ведь не собираемся нырять прямо туда, правда? — боязливо спросила Глоха, завидев, что сель взял курс на водоворот.
— Сразу видно, что ты не бывала тут раньше, — отозвалась Танди. — Эта воронка представляет собой путь в подземный мир. Не единственный, но кратчайший и самый безопасный. Туда можно пробраться и по штольням да туннелям, но в них рыщут гоблины и свинопотамы. Не волнуйся, все будет хорошо.
Глоха попробовала не волноваться: она твердила себе, что все и вправду будет хорошо, однако верилось в это плохо. Сель подхватило течением, закружило по сужающейся спирали и втянуло в воронку. Вращение ускорилось. Их затягивало вглубь по почти отвесной водяной стене, и Глоха в ужасе закрыла глаза. Потом послышался громкий всплеск, сель встряхнуло, и безумное кружение прекратилось. Глоха — лишь чуть-чуть, до щелочек — позволила себе приоткрыть глаза.
Они находились в темной пещере и плыли по мрачному озеру.
— К-к-у-да м-м-ы п-п-о-п-али? — спросила крылатая гоблинша, стараясь не стучать зубами.
— Опустились на дно воронки, — спокойно пояснила Танди. — Отсюда уже недалеко до покоев моей матушки, и плавание обещает быть спокойным. Глоха вздохнула с облегчением. Будь у нее хоть малейшее представление о том, что за путешествие ее ждет, она бы сто раз подумала, прежде чем в него пускаться. Но никто рядом с ней, похоже, ничуточки не тревожился, и ей оставалось лишь делать вид, будто и она всем довольна.
Плавание казалось бесконечным, отчасти из-за того, что в подземном мире не имелось возможности в отсутствии солнца следить за временем, а все окружающее — слабо светящиеся стены и черная гладь воды — совершенно не менялось. Глоха не взялась бы сказать, сколько времени прошло с момента, как их втянуло в водоворот, до того как они остановились у подземных ворот, где их встретила необычная женщина. Точнее сказать, необычным было ее одеяние, расшитое таким количеством драгоценных камней, что вокруг мигом сделалось в три раза светлее.
— О, наконец-то! — воскликнула она, завидев старых королей. — И доченька тут! А вот эту малышку я не знаю.
— Мама, это Глоха, дочь гарпия и гоблинши, — промолвила Танди. — Ей нужно поговорить с Кромби. Глоха, познакомься с моей матушкой, нимфой Самоцветик.
Самоцветик имела превосходную фигуру и во многом действительно была похожа на нимфу, однако она была старой. До сих пор Глохе не доводилось слышать о нимфах-старушках.
— Самоцветик оставалась неподвластной времени, пока не полюбила смертного и не вышла за него замуж, — пояснил Бинк, заметив растерянность во взгляде юной гоблинши. — В ту пору она выглядела лет на двадцать: с них и начался отсчет ее возраста. Мы по-прежнему зовем ее нимфой Самоцветик, но на самом деле она смертная женщина, давно состарилась, и наступил поздний вечер ее жизни. Потому-то она и примет участие в нашей вечеринке.
Разъяснение показалось Глохе не слишком вразумительным, однако она уже успела столкнуться со столькими неожиданностями за столь короткий промежуток времени, что предпочитала не ломать свою прелестную головку, а принимать вещи такими, каковы они есть. Отчасти ей все же казалось, что на самом деле дела обстоят не совсем так, как может показаться на первый взгляд. Взять хоть бы Бинка — что-то в его отношении к Самоцветик было необычным. Но, с другой стороны, все эти бывшие Главные Действующие Лица народ не вполне обычный, так что лучше ничему не удивляться. В конце концов она попала туда, куда направлялась, — к матушке Танди.
— Вы едва не опоздали, — промолвила Самоцветик. — Кромби уже совсем было собрался сойти со сцены.
— В пути случилась непредвиденная задержка, — хмуро пояснила Ирис, и Глоха почувствовала неловкости. Невесть почему ей казалось, будто задержка произошла из-за нее. Она прицепилась к Бинку с расспросами о его таланте, Бинк задумал продемонстрировать этот талант в действии и… сель уткнулся в разлом. С другой стороны, не она же проковыряла в земле ущелье, однако чувство вины ее все равно не покидало.
— Глохе необходимо поговорить с отцом, пока он еще не сошел со сцены, — заявила Танди, — Она еще очень молода, у нее вся жизнь впереди, и этот разговор может иметь для нее огромное значение.
— Пусть потолкует, — с улыбкой отозвалась Самоцветик и провела Глоху в спальню.
Девушка не слишком хорошо понимала, что означают все, эти разговоры насчет «вечера жизни», «заката» и особенно «сойти со сцены», но предпочитала на сей счет особо не задумываться. Во всяком случае ничего похожего на сцену поблизости не наблюдалось, однако живя поблизости от донных прокляторов, известных мастеров театральных представлений, обитатели подземного мира вполне могли нахвататься всяких театральных словечек. Но было во всем происходящем нечто, внушавшее ей смутную тревогу, которая при виде Кромби лишь усилилась.
Он лежал на подушках, уставившись вверх открытыми, но ни на чем не сосредоточенными глазами (этим он даже напомнил Глохе слепую Виру). Но слепой ли, зрячий ли, этот немощный старец был жив, а значит, оставалась надежда, что он сможет ответить на Вопрос и помочь в поиске.
— Почтеннейший господин Кромби, — с ходу начала она, — Добрый Волшебник Хамфри велел мне встретиться с его вторым сыном, но я понятия не имею, где он живет и как его звать, а моя тетушка Голди предположила, что это может знать огр Загремел, но он оказался в отлучке, а Танди подумала, что, может быть, ты что-то знаешь, а если и нет, то сможешь указать, где его искать.
Выпалив все это, Глоха перевела дух. Сморщенная фигура слабо шевельнулась. Иссохший рот медленно открылся.
— Не… могу, — проскрипел старик.
Эти слова хоронили чуть ли не единственную надежду Глохи, и с отчаяния она не нашла ничего лучше, как удариться в слезы.
— Спроси… еще… — с трудом проскрипел Кромби.
Даже будучи близкой к отчаянию, крылатая гоблинша оставалась сообразительной малышкой. Вспомнив, что талант Кромби заключался в способности безошибочно указывать верное направление, она смекнула, что лучше обратиться к нему не с невразумительными для него объяснениями и многословными просьбами, а с простым и понятным вопросом. Взять да спросить его, где находится мужчина ее мечты. Если старик сумеет указать, в какой стороне искать суженого, ей, возможно, даже не придется объясняться с этим загадочным вторым сыном.
— Где мне искать подходящего мужа? — спросила она.
Высохшая рука шевельнулась и обессилено упала, свесившись с кровати. Однако перст Кромби успел указать в определенном направлении, которое Глоха запомнила более чем твердо. Однако она решила воспользоваться предоставленной возможностью и разузнать побольше всего, что могло бы ей пригодиться.
— А где я могу найти помощь?
Дрожащий палец Кромби снова приподнялся и указал прямо на отставного короля Трента.
— Волшебник Трент может мне помочь? — изумилась Глоха. — Но он же… — она осеклась, сообразив, что сказать «слишком стар и ни на что, кроме участия в вечеринке с уходом со сцены, уже давно не способен» было бы не совсем учтиво… — У него другие намерения, — закончила девушка.
Трент, похоже, был удивлен не меньше ее самой.
— Может быть, Кромби указал на что-то, находящееся за моей спиной? — неуверенно предположил волшебник.
— У тебя за спиной стенка, — усмехнулась Ирис. — А уж от стенки ждать помощи не приходится.
— Но за стенкой может находиться что угодно, — ответствовал Трент, изобразив ответную ухмылку. — «Подходящий муж», он ведь тоже не в этой комнате.
— Как сказать, — промолвила Ирис, усмехнувшись на сей раз только наполовину. — Может, он поменял местами вопросы, и как раз ты-то и есть «подходящий муж».
Трент расхохотался.
— Приятно, конечно, такое о себе слышать, но, боюсь, она ищет паренька лет этак на семьдесят шесть помоложе. Так что отойду-ка я в сторонку, и пусть Кромби укажет еще разок.
Он отошел и пристроился за изголовьем постели. Глоха, искренне желавшая покончить со смущающим недоразумением, снова обратилась к лежащему на постели старцу:
— Уважаемый Кромби, будь так любезен, покажи, пожалуйста, еще раз, где мне следует искать помощь.
Морщинистая рука поднялась, и узловатый, скрюченный палец указал за изголовье, прямиком на Трента.
Глоха была опечалена и заинтригована одновременно. По всей видимости, талант Кромби не выветрился, не выдохся и продолжал действовать — в том, что старикан указывал именно на Трента, теперь сомнений не осталось. Зато сомнения в том, что старый отставной король может помочь ей в поисках, очень даже были. Возможно, тут произошла какая-то путаница.
Она обращалась к старику с четырьмя вопросами: насчет старшего сына Хамфри, насчет подходящего мужа для себя и, дважды, насчет того, где искать помощь. На первый вопрос Кромби ответить не смог, а вот в отношении остальных двух, похоже, пребывал в уверенности. Это наводило на мысль о том, что путаница, если таковая вообще имела место, скорее могла быть связана с первым вопросом. Может быть, дело в том, что на него просто нет ответа? Умер, например, этот второй сын, и Кромби попросту не на кого указывать. Однако всеведущий Волшебник Информации не мог не знать о смерти собственного сына и вряд ли стал бы посылать ее к привидению. Призраки — такая, во всяком случае, о них ходит молва — не слишком охотно отвечают на вопросы вообще, а особенно на вопросы насчет женитьб, замужеств и всего такого. Возможно, потому, что в их призрачном состоянии аиста уже не вызовешь. Так в чем же дело…
И тут Глоху озарило: в ее головке вспыхнул свет, да такой яркий, что девушка зажмурилась. Догадка, однако же, нуждалась в проверке: а вдруг и она что-то напутала и от этого путаница станет еще путанее?
— Можно мне поговорить с уважаемым Кромби наедине? — робко осведомилась она.
— А почему бы и нет? — отозвалась Самоцветик. — Потолкуйте, а мы пока займемся подготовкой вечеринки.
Когда остальные вышли, Глоха, расхрабрившись, пожала своей маленькой ладошкой чуть ли на рассыпающуюся в труху руку Кромби и, стараясь влить в его дряхлое тело чуточку энергии юности, сказала:
— Уважаемый Кромби, мы сейчас одни, никто нас не слышит, и я обещаю сохранить в тайне все, что ты мне расскажешь. Прошу тебя, объясни, почему ты не захотел указать мне, где находится второй сын Доброго Волшебника?
Голый череп качнулся из стороны в сторону, губы задрожали.
— Нет… — прошамкал беззубый рот. Но Глоха не унималась.
— Не думаю, — безжалостно продолжала она, — что Добрый Волшебник Хамфри послал бы меня к своему второму сыну, не имея на то веской причины. И мне почему-то кажется, что ты про этого сына кое-что знаешь.
— Нет… — еле слышно выдохнул Кромби.
— Знаешь, мне кажется, что ты и есть этот самый второй сын. И я, хоть и двигалась наугад, попала как раз туда, куда меня послал Хамфри.
Старик снова покачал головой, но «нет» на сей раз не последовало.
— Я решительно не возьму в толк, почему ты хочешь, что бы никто не знал о твоем происхождении, но мне хотелось бы тебя понять. Объясни, в чем тут секрет.
Старику явно не хотелось распространяться на эту тему, однако догадливость и настойчивость Глохи не оставили ему выбора. Кряхтя и шепелявя, он поведал ей свою историю.
Кромби был сыном Хамфри и обыкновенки Софии, на которой Дрбрый Волшебник женился из-за ее несравненного умения сортировать носки. Помимо него, Хамфри имел сына от первой жены, демонессы Дары, и дочь от третьей, Розы Ругна. Однако работа занимала его куда больше, чем семейные дела, а дети, проявлявшие способности волшебников (такие, как Трент или Ирис) представляли для него гораздо больший интерес, чем весьма скромно одаренный второй сын. Кромби рос в полном небрежении, лишенный отцовского внимания.
— Какая жалость! — воскликнула Глоха со вполне искренним сочувствием. — Твое детство никак не назовешь счастливым. Но это все же не объясняет, почему ты скрываешь от всех, кто твой отец.
Кромби продолжил свой печальный рассказ. Глоха узнала о том, как в поисках лучшей матери он повстречался с демонессой Метрией, которая помогла ему отвадить от его детской спальни ночных духов и оставалась с ним, пока ему не исполнилось тринадцать и он не начал задумываться о том, в чем смысл разницы полов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56
Глава 3
ПРИМИРЕНИЯ
Пироги закончились как раз к тому времени, когда сель добрался до того места, где находился укрытый под куполом город донных прокляторов. Собственно говоря, сам город, как можно было понять из названия населявшего его народа, находился на дне, тогда как на поверхности была видна воронка водоворота. Очень большая воронка.
— Но мы ведь не собираемся нырять прямо туда, правда? — боязливо спросила Глоха, завидев, что сель взял курс на водоворот.
— Сразу видно, что ты не бывала тут раньше, — отозвалась Танди. — Эта воронка представляет собой путь в подземный мир. Не единственный, но кратчайший и самый безопасный. Туда можно пробраться и по штольням да туннелям, но в них рыщут гоблины и свинопотамы. Не волнуйся, все будет хорошо.
Глоха попробовала не волноваться: она твердила себе, что все и вправду будет хорошо, однако верилось в это плохо. Сель подхватило течением, закружило по сужающейся спирали и втянуло в воронку. Вращение ускорилось. Их затягивало вглубь по почти отвесной водяной стене, и Глоха в ужасе закрыла глаза. Потом послышался громкий всплеск, сель встряхнуло, и безумное кружение прекратилось. Глоха — лишь чуть-чуть, до щелочек — позволила себе приоткрыть глаза.
Они находились в темной пещере и плыли по мрачному озеру.
— К-к-у-да м-м-ы п-п-о-п-али? — спросила крылатая гоблинша, стараясь не стучать зубами.
— Опустились на дно воронки, — спокойно пояснила Танди. — Отсюда уже недалеко до покоев моей матушки, и плавание обещает быть спокойным. Глоха вздохнула с облегчением. Будь у нее хоть малейшее представление о том, что за путешествие ее ждет, она бы сто раз подумала, прежде чем в него пускаться. Но никто рядом с ней, похоже, ничуточки не тревожился, и ей оставалось лишь делать вид, будто и она всем довольна.
Плавание казалось бесконечным, отчасти из-за того, что в подземном мире не имелось возможности в отсутствии солнца следить за временем, а все окружающее — слабо светящиеся стены и черная гладь воды — совершенно не менялось. Глоха не взялась бы сказать, сколько времени прошло с момента, как их втянуло в водоворот, до того как они остановились у подземных ворот, где их встретила необычная женщина. Точнее сказать, необычным было ее одеяние, расшитое таким количеством драгоценных камней, что вокруг мигом сделалось в три раза светлее.
— О, наконец-то! — воскликнула она, завидев старых королей. — И доченька тут! А вот эту малышку я не знаю.
— Мама, это Глоха, дочь гарпия и гоблинши, — промолвила Танди. — Ей нужно поговорить с Кромби. Глоха, познакомься с моей матушкой, нимфой Самоцветик.
Самоцветик имела превосходную фигуру и во многом действительно была похожа на нимфу, однако она была старой. До сих пор Глохе не доводилось слышать о нимфах-старушках.
— Самоцветик оставалась неподвластной времени, пока не полюбила смертного и не вышла за него замуж, — пояснил Бинк, заметив растерянность во взгляде юной гоблинши. — В ту пору она выглядела лет на двадцать: с них и начался отсчет ее возраста. Мы по-прежнему зовем ее нимфой Самоцветик, но на самом деле она смертная женщина, давно состарилась, и наступил поздний вечер ее жизни. Потому-то она и примет участие в нашей вечеринке.
Разъяснение показалось Глохе не слишком вразумительным, однако она уже успела столкнуться со столькими неожиданностями за столь короткий промежуток времени, что предпочитала не ломать свою прелестную головку, а принимать вещи такими, каковы они есть. Отчасти ей все же казалось, что на самом деле дела обстоят не совсем так, как может показаться на первый взгляд. Взять хоть бы Бинка — что-то в его отношении к Самоцветик было необычным. Но, с другой стороны, все эти бывшие Главные Действующие Лица народ не вполне обычный, так что лучше ничему не удивляться. В конце концов она попала туда, куда направлялась, — к матушке Танди.
— Вы едва не опоздали, — промолвила Самоцветик. — Кромби уже совсем было собрался сойти со сцены.
— В пути случилась непредвиденная задержка, — хмуро пояснила Ирис, и Глоха почувствовала неловкости. Невесть почему ей казалось, будто задержка произошла из-за нее. Она прицепилась к Бинку с расспросами о его таланте, Бинк задумал продемонстрировать этот талант в действии и… сель уткнулся в разлом. С другой стороны, не она же проковыряла в земле ущелье, однако чувство вины ее все равно не покидало.
— Глохе необходимо поговорить с отцом, пока он еще не сошел со сцены, — заявила Танди, — Она еще очень молода, у нее вся жизнь впереди, и этот разговор может иметь для нее огромное значение.
— Пусть потолкует, — с улыбкой отозвалась Самоцветик и провела Глоху в спальню.
Девушка не слишком хорошо понимала, что означают все, эти разговоры насчет «вечера жизни», «заката» и особенно «сойти со сцены», но предпочитала на сей счет особо не задумываться. Во всяком случае ничего похожего на сцену поблизости не наблюдалось, однако живя поблизости от донных прокляторов, известных мастеров театральных представлений, обитатели подземного мира вполне могли нахвататься всяких театральных словечек. Но было во всем происходящем нечто, внушавшее ей смутную тревогу, которая при виде Кромби лишь усилилась.
Он лежал на подушках, уставившись вверх открытыми, но ни на чем не сосредоточенными глазами (этим он даже напомнил Глохе слепую Виру). Но слепой ли, зрячий ли, этот немощный старец был жив, а значит, оставалась надежда, что он сможет ответить на Вопрос и помочь в поиске.
— Почтеннейший господин Кромби, — с ходу начала она, — Добрый Волшебник Хамфри велел мне встретиться с его вторым сыном, но я понятия не имею, где он живет и как его звать, а моя тетушка Голди предположила, что это может знать огр Загремел, но он оказался в отлучке, а Танди подумала, что, может быть, ты что-то знаешь, а если и нет, то сможешь указать, где его искать.
Выпалив все это, Глоха перевела дух. Сморщенная фигура слабо шевельнулась. Иссохший рот медленно открылся.
— Не… могу, — проскрипел старик.
Эти слова хоронили чуть ли не единственную надежду Глохи, и с отчаяния она не нашла ничего лучше, как удариться в слезы.
— Спроси… еще… — с трудом проскрипел Кромби.
Даже будучи близкой к отчаянию, крылатая гоблинша оставалась сообразительной малышкой. Вспомнив, что талант Кромби заключался в способности безошибочно указывать верное направление, она смекнула, что лучше обратиться к нему не с невразумительными для него объяснениями и многословными просьбами, а с простым и понятным вопросом. Взять да спросить его, где находится мужчина ее мечты. Если старик сумеет указать, в какой стороне искать суженого, ей, возможно, даже не придется объясняться с этим загадочным вторым сыном.
— Где мне искать подходящего мужа? — спросила она.
Высохшая рука шевельнулась и обессилено упала, свесившись с кровати. Однако перст Кромби успел указать в определенном направлении, которое Глоха запомнила более чем твердо. Однако она решила воспользоваться предоставленной возможностью и разузнать побольше всего, что могло бы ей пригодиться.
— А где я могу найти помощь?
Дрожащий палец Кромби снова приподнялся и указал прямо на отставного короля Трента.
— Волшебник Трент может мне помочь? — изумилась Глоха. — Но он же… — она осеклась, сообразив, что сказать «слишком стар и ни на что, кроме участия в вечеринке с уходом со сцены, уже давно не способен» было бы не совсем учтиво… — У него другие намерения, — закончила девушка.
Трент, похоже, был удивлен не меньше ее самой.
— Может быть, Кромби указал на что-то, находящееся за моей спиной? — неуверенно предположил волшебник.
— У тебя за спиной стенка, — усмехнулась Ирис. — А уж от стенки ждать помощи не приходится.
— Но за стенкой может находиться что угодно, — ответствовал Трент, изобразив ответную ухмылку. — «Подходящий муж», он ведь тоже не в этой комнате.
— Как сказать, — промолвила Ирис, усмехнувшись на сей раз только наполовину. — Может, он поменял местами вопросы, и как раз ты-то и есть «подходящий муж».
Трент расхохотался.
— Приятно, конечно, такое о себе слышать, но, боюсь, она ищет паренька лет этак на семьдесят шесть помоложе. Так что отойду-ка я в сторонку, и пусть Кромби укажет еще разок.
Он отошел и пристроился за изголовьем постели. Глоха, искренне желавшая покончить со смущающим недоразумением, снова обратилась к лежащему на постели старцу:
— Уважаемый Кромби, будь так любезен, покажи, пожалуйста, еще раз, где мне следует искать помощь.
Морщинистая рука поднялась, и узловатый, скрюченный палец указал за изголовье, прямиком на Трента.
Глоха была опечалена и заинтригована одновременно. По всей видимости, талант Кромби не выветрился, не выдохся и продолжал действовать — в том, что старикан указывал именно на Трента, теперь сомнений не осталось. Зато сомнения в том, что старый отставной король может помочь ей в поисках, очень даже были. Возможно, тут произошла какая-то путаница.
Она обращалась к старику с четырьмя вопросами: насчет старшего сына Хамфри, насчет подходящего мужа для себя и, дважды, насчет того, где искать помощь. На первый вопрос Кромби ответить не смог, а вот в отношении остальных двух, похоже, пребывал в уверенности. Это наводило на мысль о том, что путаница, если таковая вообще имела место, скорее могла быть связана с первым вопросом. Может быть, дело в том, что на него просто нет ответа? Умер, например, этот второй сын, и Кромби попросту не на кого указывать. Однако всеведущий Волшебник Информации не мог не знать о смерти собственного сына и вряд ли стал бы посылать ее к привидению. Призраки — такая, во всяком случае, о них ходит молва — не слишком охотно отвечают на вопросы вообще, а особенно на вопросы насчет женитьб, замужеств и всего такого. Возможно, потому, что в их призрачном состоянии аиста уже не вызовешь. Так в чем же дело…
И тут Глоху озарило: в ее головке вспыхнул свет, да такой яркий, что девушка зажмурилась. Догадка, однако же, нуждалась в проверке: а вдруг и она что-то напутала и от этого путаница станет еще путанее?
— Можно мне поговорить с уважаемым Кромби наедине? — робко осведомилась она.
— А почему бы и нет? — отозвалась Самоцветик. — Потолкуйте, а мы пока займемся подготовкой вечеринки.
Когда остальные вышли, Глоха, расхрабрившись, пожала своей маленькой ладошкой чуть ли на рассыпающуюся в труху руку Кромби и, стараясь влить в его дряхлое тело чуточку энергии юности, сказала:
— Уважаемый Кромби, мы сейчас одни, никто нас не слышит, и я обещаю сохранить в тайне все, что ты мне расскажешь. Прошу тебя, объясни, почему ты не захотел указать мне, где находится второй сын Доброго Волшебника?
Голый череп качнулся из стороны в сторону, губы задрожали.
— Нет… — прошамкал беззубый рот. Но Глоха не унималась.
— Не думаю, — безжалостно продолжала она, — что Добрый Волшебник Хамфри послал бы меня к своему второму сыну, не имея на то веской причины. И мне почему-то кажется, что ты про этого сына кое-что знаешь.
— Нет… — еле слышно выдохнул Кромби.
— Знаешь, мне кажется, что ты и есть этот самый второй сын. И я, хоть и двигалась наугад, попала как раз туда, куда меня послал Хамфри.
Старик снова покачал головой, но «нет» на сей раз не последовало.
— Я решительно не возьму в толк, почему ты хочешь, что бы никто не знал о твоем происхождении, но мне хотелось бы тебя понять. Объясни, в чем тут секрет.
Старику явно не хотелось распространяться на эту тему, однако догадливость и настойчивость Глохи не оставили ему выбора. Кряхтя и шепелявя, он поведал ей свою историю.
Кромби был сыном Хамфри и обыкновенки Софии, на которой Дрбрый Волшебник женился из-за ее несравненного умения сортировать носки. Помимо него, Хамфри имел сына от первой жены, демонессы Дары, и дочь от третьей, Розы Ругна. Однако работа занимала его куда больше, чем семейные дела, а дети, проявлявшие способности волшебников (такие, как Трент или Ирис) представляли для него гораздо больший интерес, чем весьма скромно одаренный второй сын. Кромби рос в полном небрежении, лишенный отцовского внимания.
— Какая жалость! — воскликнула Глоха со вполне искренним сочувствием. — Твое детство никак не назовешь счастливым. Но это все же не объясняет, почему ты скрываешь от всех, кто твой отец.
Кромби продолжил свой печальный рассказ. Глоха узнала о том, как в поисках лучшей матери он повстречался с демонессой Метрией, которая помогла ему отвадить от его детской спальни ночных духов и оставалась с ним, пока ему не исполнилось тринадцать и он не начал задумываться о том, в чем смысл разницы полов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56