Усилившийся поток
света от единственного окна подтвердил то, что Снук и так уже знал: на
Авернусе время шло, как и на Земле. Он подошел к дверям и попытался
раздвинуть створки, но они даже не подались, а разделяющая их линия
оказалась слишком узкой, чтобы уцепиться за края пальцами. Мысль о том,
что его заперли, даже не пришла Снуку в голову. Он был уверен, что дверь
открывается очень просто для того, кто знает, как это делается, и потому
просить у кого-то помощи не хотелось. Он потоптался у порога, пытаясь
обнаружить скрытую педаль, но вскоре у него созрела новая мысль. Стараясь
не думать ни о чем постороннем, он ровным шагом пошел прямо на дверь,
внушая себе уверенность, что она откроется.
Створки мгновенно отъехали в стороны, и, даже не успев осознать, что
произошло, Снук оказался в коридоре. Он взглянул на дверь одновременно
удивленно и оценивающе, потом решил, что его представления об уровне
авернианской технологии явно нуждаются в пересмотре. Несколько фраз,
брошенных Амброузом, создали у него впечатление, что Феллет и его коллеги
намного опередили землян в области ядерной физики, но до сих пор он
полагал, что все эти передовые знания на Авернусе скорее просто
накапливаются, нежели используются. Его первое впечатление от острова, на
котором он оказался, утвердило его во мнении о нетехнической культуре
авернианцев, но, вероятно, суждение это было слишком поспешным, и только
того, что он видит, для выводов было недостаточно. Может быть, это цветное
пятно на стене - эквивалент обогревательного устройства, а скругленный
камень, отличающийся ото всех остальных прямоугольных, - на самом деле
приемник-распределитель энергии...
Снук прошел до конца коридора и спустился вниз по короткому
лестничному пролету с непривычными размерами и странным наклоном ступеней,
от которого ему казалось, что он вот-вот упадет вперед. Внизу оказалась
просторная комната, гораздо больше тех, что он видел здесь до сих пор,
хотя и в ней не было мебели. За расположенными вдоль двух стен окнами с
матовыми стеклами колыхались тени похожей на кустарник растительности, и
Снук понял, что он уже на первом этаже. То тут, то там на зеленоватом
каменном полу виднелись более светлые пятна. Вероятно, совсем недавно
отсюда что-то вынесли. Снук вспомнил, как Феллет сказал, что это нежилое
помещение, и у него тут же возник целый ряд вопросов. Что было здесь
раньше? Какое-нибудь хранилище? Библиотека? Что подумал авернианец, когда
впервые увидел, как он появился в маленькой комнате на втором этаже всего
неделю назад?
Дверь в одной из стен открылась, и в комнату вошел Феллет. Своими
большими бледными глазами он взглянул на Снука, и тому показалось на
мгновение, что он видит перед собой образ вздымающейся и опадающей в
брызгах полупрозрачной зеленой волны. Молча он попытался сфокусировать
образ, представляя океан символом покоя и бесконечного могущества.
- Я верю, что ты научишься слышать и говорить, - произнес Феллет
натужным шепотом.
- Спасибо. - Снук почувствовал какое-то удовлетворение, потом понял,
что раз уж у него появилась способность отвечать этому странному
ящероподобному существу в классическом средиземноморском одеянии
положительными эмоциями, значит, он начинает принимать свое положение.
- Мы приготовили для тебя туалет и ванную комнату. - Феллет указал
перепончатой рукой на вторую дверь. - Они не сообщаются с внешней
средой... и, следовательно, не самого высокого качества... Но это
временно.
В первый момент Снук не понял, о чем идет речь, потом все же
сообразил:
- Ясно. Я на карантине.
- Это ненадолго.
Только сейчас Снук осознал, что, торопясь выбраться из Баранди живым,
он, не задумываясь, многое об Авернусе принял на веру. Атмосфера,
например, могла оказаться совершенно непригодной для человека, а местные
микроорганизмы, возможно, уже создали в его легких смертоносные поселения.
Не исключено также, что и он представляет для авернианцев опасность с
точки зрения медицины. Надо полагать, поэтому у всех помещений такой
выскобленный вид.
- Я не перевел бы тебя к нам... если бы не был уверен, что ты сможешь
здесь жить, - ответил Феллет на его мысли. - В любом случае я мог бы
подготовить газы, пригодные для дыхания, и маску.
- Ты обо всем думаешь заранее. - Снук вспомнил, что Феллет считается
на Авернусе своего рода эквивалентом ведущего философа/ученого.
- Не обо всем. Есть важные дела, которые мы обсудим... пока ты будешь
есть.
Воспользовавшись предоставленными ему удобствами в комнате из
полированного металла, Снук присоединился к Феллету в другом помещении,
где были установлены стол и стул, похоже, совсем недавно изготовленные из
незнакомой плотной древесины. На столе стояли керамические тарелки с
овощами, какой-то кашей и фруктами, а также бутыль с водой. Осознав, что
ел он в последний раз уже давно, Снук тут же сел к столу. Вкус у пищи
оказался странный, но, впрочем, вполне приятный, и ему не понравилось
лишь, что все, даже фрукты и овощи, имело слабый привкус соли и йода.
- Должен сказать, Равный Гил, - начал Феллет, - что, доставив тебя
сюда, я неправильно оценил одни факторы... и совсем не учел другие.
- Это на тебя не похоже, Феллет. - Снук попробовал мысленно отвечать
на реплики авернианцы, но решил, что говорить вслух гораздо проще, ибо
речь требует меньше умственных усилий.
- В настоящее время моя репутация не очень высока... Ни у коллег
Ответчиков, ни у остальных Людей... Потому что я дал рекомендации,
касающиеся очень важного вопроса... не изучив до конца доступные мне
данные.
- Я тебя не понимаю.
- Например, я, не оспаривая, принял все... что узнал об астрономии...
из твоих мыслей.
Снук поднял глаза на все еще загадочного для него собеседника.
- На мой взгляд, это едва ли можно считать твоей ошибкой. В конце
концов, вы только что узнали о существовании этой науки, а на Земле
астрономией занимаются тысячи лет...
- В том-то и дело, что на Земле... ваши астрономы изучают другую
вселенную...
- Я все равно не понимаю, что ты имеешь в виду. - Снук отставил
тарелку в сторону, чувствуя, что речь сейчас пойдет о чем-то важном.
- Картина нашей вселенной, представленная ими... содержала только
известные им элементы... Солнце, этот мир и бродячую планету, названную
вами Планетой Торнтона.
- И что же?
- Выполненные ими вычисления орбиты для Планеты Торнтона...
базировались лишь на этой упрощенной модели вселенной.
- Извини, Феллет, я не астроном...
Феллет приблизился к столу.
- Ты не астроном, но ты знаешь, что любое тело планетарной системы...
подвержено влиянию всех остальных тел.
- Это понятно, - сказал Снук. - Но если других тел нет, то... - Он
умолк, внезапно осознав смысл слов Феллета. - Вы начали изучать небо?
- Мы спроектировали радиотелескоп и построим их по крайней мере штук
двадцать.
- Но это же отлично! - Снук вскочил и повернулся к Феллету. - Это
значит, есть надежда. Я имею в виду, если вы обнаружите где-то там хотя бы
еще одну планету, она уведет Планету Торнтона от столкновения с вашей...
- Это-то я и должен был предвидеть... С самого начала...
- Каким образом?
- Люди требуют от Ответчика высочайших стандартов. Это их право.
- Но...
- Равный Гил, твоя память несовершенна по нашим стандартам... но она
может содержать информацию, которая позволит мне... вернуть доверие
людей... Исправить ошибку... Пожалуйста, разреши мне еще раз коснуться
тебя...
Почти не раздумывая, Снук шагнул к Феллету и, наклонив голову,
взглянул на него. Тот подошел ближе и прикоснулся головой ко лбу Снука.
Контакт длился всего лишь секунду, потом Феллет сделал шаг назад.
- Благодарю тебя, - сказал он. - Я получил ценную информацию.
- Я ничего не почувствовал. Какую информацию?
- Когда ты впервые услышал о Планете Торнтона... предполагалось, что
она пройдет точно через ваш мир... Но она прошла на расстоянии нескольких
планетарных диаметров... Это отклонение от предсказанного курса... было
отнесено за счет ошибки наблюдения.
- Кажется, я что-то припоминаю... - проговорил Снук. - Это что-нибудь
доказывает? Значит, в вашей системе есть другие планеты.
- Это не очень убедительное доказательство.
- Для меня оно вполне убедительно.
- Единственное, что можно сказать определенно, - заключил Феллет, -
это то, что я не достоин доверия Людей.
- Да что с тобой? - Снук почти кричал. - Они обязаны тебе всем.
Широкая прорезь рта Феллета изогнулась в эмоциональном сигнале,
который Снук был не в состоянии понять.
- Люди обладают умственными способностями, отличными от способностей
вашей расы... Но они не выше, как ты полагаешь... Мы успешно избавились от
сильных разрушительных страстей... Но искоренить мелкие и незначительные
пороки гораздо труднее... Тот факт, что я пользуюсь этими словами,
говорит, что я тоже... - Феллет оборвал болезненный для него процесс
звукового общения, и в его бледных глазах, глядящих в глаза Снука, застыло
удивительно похожее на человеческое выражение беспомощности.
Снук молча смотрел на него, и где-то в его подсознании начали
складываться и таять новые догадки.
- Феллет, - спросил он, - ты хочешь сказать мне что-то еще?

Каждый день тянулся, как месяц, каждый месяц - как год.
На выделенном Снуку маленьком острове вполне можно было жить, если
старательно обрабатывать землю присланными инструментами и регулярно
прочесывать мелководье в поисках съедобных морских растений. Ни табака, ни
алкоголя не было - на Авернусе процесс брожения просто не использовался
нигде, кроме лабораторий, - но Снук привык обходиться без них. Сами
авернианцы, как он узнал, иногда вдыхали пары, испускаемые семенами
определенного вида морских растений, и уверяли, что они обладают
способностью поднимать дух и обогащать восприятие. Снук пробовал
экспериментировать с этими семенами, но всегда с отрицательными
результатами, что, видимо, объяснялось различиями в метаболизме. "Должно
быть, одним из основных законов мироздания, - записал он на клочке бумаги,
- является то, что по-настоящему хорошо может быть только дома".
Когда у него оставалось время от работы в огороде, Снук всегда
находил для себя другие занятия. Единственный дом на острове постоянно
нуждался в ремонте, особенно крыша. Приходилось также чинить одежду и
обувь. С обогревом проблем не было: каменные плиты пола по ночам
нагревались сами по себе, но Снук иногда жалел, что в доме нет чего-нибудь
более примитивного. С камином, например, было бы гораздо веселее. Особенно
он пригодился бы в те темные вечера, когда Снук, случалось, неосторожно
начинал думать о Пруденс и огни других островов напоминали ему, что жизнь
планеты движется без его участия.
"Ни одна квартира не бывает более одинокой, - вспомнил он собственный
афоризм, - чем та, в которой слышны звуки веселья за стеной".
Жизнь в заключении на маленьком необитаемом островке, со временем
осознал Снук, не так уж много добавляла к выпавшему на его долю испытанию
- жизни в заточении в чужой вселенной, хотя Люди оказались гораздо
гуманнее, чем можно было ожидать. Узнав одного только Феллета, он создал
для себя некий идеализированный образ авернианцев - сверхразумных существ,
восстанавливающих свою цивилизацию после одной всепланетной катастрофы и
стоически готовящих себя к последнему испытанию.
Он был просто ошеломлен, узнав, что раса, как ему казалось, движимых
лишь разумными соображениями существ, не желает присутствия в их мире
представителя планеты, отказавшей им в помощи. А известие о том, что
Феллет отстранен от своих обязанностей Ответчика, поскольку в глазах
авернианцев он с ними не справился, одновременно опечалило и рассердило
Снука. Кроме всего прочего Феллета критиковали и за то, что он единолично
принял решение о переправке Снука в этот мир.
"Искоренить мелкие и незначительные пороки, - сказал Феллет в тот
день, когда Снук оказался на Авернусе, - гораздо труднее".
Обо всем этом Снук старался не думать, неся свой груз забот,
состоявший в том, чтобы выдержать от одного дня до другого, потом снова
повторить этот процесс, потом снова и снова... Жить в мире, где никто не
хочет тебя убить, - одна сторона медали, но у нее была и оборотная: Снук
существовал во вселенной, где никто не дарил ему жизнь и где он не мог
передать жизнь другим.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30