Я достаточно прозрачна?
- Прозрачна, как джин. - Амброуз сделал большой глоток. - Это,
кажется, английское выражение?
- Да, но вы можете свободно употреблять американизмы. Я немало
поездила по свету. - Пруденс одарила его еще одной из своих
безукоризненных, ошеломляющих, лукавых улыбок.
Амброуз прочистил горло и окинул взглядом пропеченный солнцем пейзаж
за окнами.
- Отличная погода, не правда ли?
- Ладно уж. Равенство действительно дало нам неравные шансы. -
Пруденс достала новую сигарету и прикурила, позволив Амброузу поднести
огонь. - Расскажите мне лучше, что вы собираетесь делать с этими дУхами.
Изгонять?
- В данном случае это невозможно, - серьезно ответил Амброуз.
- В самом деле? У вас есть теория?
- Да. И я намерен проверить ее здесь.
Пруденс смотрела на него, не скрывая изумления, и это польстило
Амброузу.
- А она объясняет, почему их можно увидеть только с помощью этих
специальных стекол? И почему они поднимаются и опускаются?
- Однако вы следили за новостями.
- Разумеется. Но не томите же меня.
Амброуз прикоснулся кончиками пальцев к запотевшему от холода бокалу.
- Мне немного неловко. Вы ведь знаете, как художники не любят
показывать свои картины до тех пор, пока не закончат работу. Примерно
такие же чувства испытывают ученые к своим излюбленным теориям. Не хотят
оглашать их до тех пор, пока не разложат все по полочкам.
- Понимаю. - Пруденс приняла отказ на удивление спокойно. - Придется
подождать, когда об этом расскажут по радио.
- А, черт, так и быть, - сказал Амброуз. - В конце концов, какая
разница? Я уверен в своей правоте. Объясняется все довольно сложно, но,
если хотите, я попытаюсь.
- Хочу. - Пруденс привстала в кресле и пересела так, что ее колени
коснулись колен Амброуза.
- Помните Планету Торнтона? - спросил он, стараясь не отвлекаться. -
Так называемый "призрачный мир", прошедший вблизи Земли около трех лет
назад?
- Я помню беспорядки. В то время я была в Эквадоре.
- Беспорядки помнят все. А вот физиков больше задело то, что Планета
Торнтона была захвачена Солнцем. Она состоит из антинейтрино,
следовательно, должна была пройти Солнечную систему по прямой, и мы
никогда бы ее больше не увидели. То, что Планета вышла на орбиту вокруг
Солнца, расстроило множество ученых, и они до сих пор пытаются выдумать
новый комплекс сил взаимодействия, объясняющий ее поведение. Но самое
простое объяснение заключается в том, что внутри нашего Солнца находится
еще одно, состоящее из того же вида материи, что и Планета Торнтона.
Антинейтринное солнце внутри нашего адронного.
Пруденс нахмурилась.
- Иными словами, вы хотите сказать, что два объекта занимают
одновременно одно и то же место. Это возможно?
- В ядерной физике - да. Если на поле пасется стадо овец, что мешает
загнать туда еще и стадо коров?
- Пожалуйста, не надо сравнений в духе Билла Роджерса.
- Виноват. Не всегда легко определить, где следует остановиться в
привлечении аналогий. Короче, я хочу сказать, что внутри Земли тоже
располагается антинейтринная планета. Кстати, кто такой Билл Роджерс?
- Древняя история... Вы это всерьез насчет еще одной планеты внутри
нашей?
- Абсолютно. Она чуть меньше Земли, и поэтому мы раньше не знали о
"внутреннем мире", хотя магнитолюкт уже давно известен. Поверхность этой
планеты намного ниже уровня поверхности Земли.
Пруденс бросила недокуренную сигарету в пепельницу на подставке.
- И этот внутренний мир населен призраками?
- Призраки - слишком ненаучный термин, но идея именно такова.
Впрочем, обитателям этого мира призраками можем казаться мы. Вся разница в
том, что Земля больше, то есть мы живем в их стратосфере, поэтому у них
вряд ли была возможность нас заметить.
- А что теперь изменилось? Это связано с...
Амброуз кивнул.
- Планета Торнтона состоит из того же вещества, что и наша внутренняя
планета. Следовательно, она должна была оказать на нее сильное
воздействие. Достаточно сильное, чтобы вызвать возмущение ее орбиты. И
теперь внутренняя планета начала проникать за пределы земной поверхности:
два мира разделяются.
Он взглянул мимо взволнованной Пруденс, на лице которой застыло
мечтательное выражение, и заметил вдали дрожащий в горячем воздухе контур
приближающегося самолета.
- Кажется, наш самолет.
- Время еще есть. К тому же вы рассказали мне не все.
Пруденс смотрела на него, казалось, с нескрываемым восхищением.
Амброузу не хотелось разрушать очарование момента, хотя память
подсказывала ему, что есть еще и другая Пруденс Девональд, движимая
личными интересами, прагматичная и, возможно, подыгрывающая ему из
каких-то своих соображений.
- Вас интересует астрономия? - спросил он.
- Очень.
- Вы когда-нибудь говорите, "в будущем, через несколько световых
лет"?
Пруденс вздохнула и улыбнулась.
- Это что-то вроде вашего личного теста?
- Пожалуй. Прошу прощения, если я...
- Не извиняйтесь, доктор. Достаточно будет, если я скажу, что
световыми годами измеряется расстояние, или мне нужно выразить его в
метрах?
- Что вас интересует еще?
- Все, - ответила Пруденс. - Если, как вы утверждаете, из Земли
выходит внутренняя планета, почему тогда призраки поднимаются до уровня,
где их можно увидеть, а затем опять скрываются из виду?
- Я надеялся, что вы не зададите этого вопроса.
- Почему? Он не вписывается в вашу теорию?
- Нет. Но трудно объяснить это без схем. Если вы нарисуете круг, а
затем еще один внутри первого, но не по центру, а так, чтобы они касались
друг друга с левой стороны, то сможете представить себе теперешнее
положение двух планет относительно друг друга.
- Ну, это достаточно просто.
- Просто, потому что диаграмма статична. Но дело в том, что Земля
совершает за сутки один оборот вокруг совей оси и, очевидно, внутренняя
планета тоже. Значит, оба этих круга должны вращаться. Если пометить точку
их касания, а потом повернуть их на одинаковые углы, то будет видно, что
отметка на внутреннем круге опускается относительно отметки на внешнем.
Когда оба круга сделают пол-оборота, отметка на внутреннем удалится от
отметки на внешнем на максимальное расстояние, а если продолжать их
поворачивать, точки снова приблизятся друг к другу. Именно поэтому
призраков можно наблюдать лишь на рассвете: отметки соприкасаются с
интервалом в двадцать четыре часа.
- Понятно, - сказала Пруденс голосом удивленного ребенка.
- Кроме вращения нужно также придать внутреннему кругу движение влево
от центра внешнего. Это означает, что вместо совпадения точек один раз в
сутки точка внутреннего круга будет выходить все дальше и дальше за
пределы внешнего.
- Блестяще! - выдохнула Пруденс. - Все сходится!
- Я знаю. - Амброуз снова почувствовал себя вознагражденным.
- Вы первый высказали эту гипотезу?
Амброуз рассмеялся.
- Перед отъездом я отправил пару писем, чтобы, так сказать,
застолбить идею, но скоро все это станет достоянием гласности. Дело в том,
что призраки начнут распространяться. Их можно будет видеть на поверхности
и незачем станет спускаться в шахту, а потом круговая область видимого
проникновения начнет расти очень быстро. Поначалу увидеть призраков можно
будет в экваториальных районах, на Калимантане, в Перу, а затем они
расползутся на север и на юг через тропики в зоны умеренного климата.
- Видимо, кое-где это вызовет волнения.
- Это, - заметил Амброуз, сделав последний глоток из своего бокала, -
еще слишком мягко сказано.

6
В бунгало Снука зазвонил телефон, и в тот же момент кто-то громко
постучал в дверь. Снук прошел к окну гостиной, раздвинул две шторки жалюзи
и выглянул во двор. На веранде стояли трое чернокожих военных: лейтенант,
капрал и рядовой - все в пятнистых беретах полка "леопардов". Капрал и
рядовой были при автоматах, и на их лицах Снук заметил выражение, которое
ему часто приходилось видеть в других частях света: они разглядывали дом
оценивающе, чуть даже собственнически, как люди, которым разрешено
применять любые меры, необходимые для выполнения их миссии. Пока он
смотрел, лейтенант ударил в дверь еще раз и отступил на шаг, ожидая, когда
ее откроют.
- Подождите минуту! - крикнул Снук, подходя к телефону, снял трубку и
назвался.
- С вами говорит доктор Бойс Амброуз, - произнес голос в трубке. - Я
только что прибыл в Баранди из Штатов. Моя секретарша сообщила вам причину
моего приезда?
- Нет. В этой части света международная связь работает не очень
хорошо.
- Э-э-э... Ладно. Я думаю, вы догадываетесь, что привело меня в
Баранди, мистер Снук. Могу я приехать к вам на шахту? Мне очень... - Конец
фразы Снук не разобрал из-за громкого стука в дверь. Судя по всему,
стучали уже прикладом, и Снук понял, что через несколько минут они просто
выломают дверь.
- Вы в Кисуму? - торопливо спросил он в трубку.
- Да.
- В "Коммодоре"?
- Да.
- Оставайтесь пока там, я сам попытаюсь вас разыскать. А сейчас у
меня, кажется, гости.
Не слушая возражений, Снук положил трубку. В данный момент его больше
беспокоила нетерпеливая группа у дверей. Он ожидал какой-то реакции со
стороны полковника Фриборна на свое сообщение в прессе, и теперь
оставалось только узнать, насколько страшным окажется шторм.
Снук подбежал к двери и рывком открыл ее, заморгав от яркого
солнечного света.
- Гилберт Снук? - надменно спросил молодой лейтенант, уставившись на
него злобным взглядом.
- Да, это я.
- Вы слишком долго открывали дверь.
- Вы тоже долго стучали, - ответил Снук с отшлифованной за долгие
годы деланной простотой в голосе, которая, он знал, всегда раздражает
людей, облеченных властью, особенно тех, для кого английский язык не
родной.
- Это не... - Лейтенант замолчал, очевидно, догадавшись о том, что
рискует ввязаться в длительный спор. - Следуйте за мной!
- Куда?
- От меня не требуется давать подобную информацию.
Снук улыбнулся, словно учитель, разочарованный непонятливостью
ребенка.
- Сынок, я только что ее от тебя потребовал.
Лейтенант оглянулся на своих людей. Выражение его лица
свидетельствовало о том, что ему нелегко принять решение.
- Мне приказано доставить вас в Кисуму к президенту Огилви, - сказал
он наконец. - Мы должны ехать прямо сейчас.
- С этого и надо было начинать, - упрекнул его Снук.
Сняв с крючка легкую куртку, он шагнул за порог и закрыл за собой
дверь. В джипе с брезентовым верхом его посадили на заднее сиденье рядом с
капралом, и машина тут же рванула с места. Снук успел заметить два
"лендровера" с надписью "Панафриканская информационная служба". Когда джип
миновал проходную шахты, он с интересом отметил, что четыре бронемашины,
стоявшие у ограды еще прошлым вечером, исчезли. Между зданиями на
территории шахты сновали люди, но уходящие к югу трубы, обычно темные от
несущейся в них пыли, сегодня просвечивали насквозь - свидетельство того,
что под землей никто не работал.
Зная, что прежде работа на шахте не прекращалась ни на один день,
Снук понимал, что это, несомненно, оказывает влияние на всю экономику
страны. Возникший конфликт был конфликтом между новой Африкой и старой,
между современными амбициями и древними страхами. Президент Поль Огилви и
полковник Фриборн - люди одной породы, авантюристы. Их выдержка и
отсутствие принципов помогли им вырвать лакомый кусок из тела Африки.
Огилви прилагал немалые усилия, создавая образ Баранди как республики с
широко развитой экономикой, экспортирующей лекарственную ромашку,
инсектициды, кофе, кальцинированную соду и кое-какую электронику. Но
именно алмазные копи "сделали" страну, и именно они поддерживали ее
существование. Снуку не составило труда представить ярость президента по
поводу закрытия национальной шахты номер три.
Однако самое интересное заключалось в том, что ни Огилви, ни Фриборн
до сих пор не представляли в полной мере, что им противостоит и сколь
сильна решимость шахтеров не спускаться больше в шахту. Одно дело, не видя
призраков, счесть их результатом массовой истерии, и совсем другое,
находясь в темном туннеле в нескольких километрах от поверхности,
наблюдать за процессией молчаливых светящихся фигур, медленно
поворачивающих головы и кривящих рты, выражая тем самым какие-то свои,
неизвестные людям эмоции.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30