- Сейчас ведь там твой сын. Он получил постоянный пропуск. Бог знает,
почему. Он позаботится о нем.
На другом конце наступило молчание.
- Видишь ли, Джорди, говорят о следующей неделе. Самое большое о
двух.
- Джастин получил разрешение.
- Он с ним сейчас. Все в порядке. Я говорю тебе, что все в порядке.
Они прекратили давать успокаивающее. Джастин получил разрешение на
посещения, вот оно у меня в папке, порядок?
- Я хочу забрать его оттуда.
- Ну, и замечательно. Слушай, я поговорю с Петросом. Хорошо? Между
тем твой парень сейчас с Грантом, возможно, что это лучшее лекарство для
него. Дай мне несколько часов. Я раздобуду для тебя медицинские
заключения. Это удовлетворит тебя?
- Я перезвоню тебе.
- Отлично, я буду здесь.
- Спасибо, - пробурчали с другого конца.
- Не стоит, - пробормотал Жиро, а когда контакт разъединился: -
Чертова голова. - Он вернулся к листку, на котором набрасывал пункты,
которые он собирался предложить Корэйну, прервавшись для того, чтобы
соединиться с кабинетом Иванова и сделать быстрый запрос о передаче
медицинских заключений о состоянии Гранта в офис Джордана Уоррика. А
поразмыслив, добавил, поскольку не знал, что содержится в этих
заключениях, или как распорядилась Ари: РБП, если позволяют соображения
безопасности.

Работал только новый сепаратор. Остальное оборудование назначено к
профилактике. Ари делала заметки вручную, но главным образом потому, что
она выработала систему и скрайбер занимал в нем свое место; но когда дело
доходило до ее собственных записей, она по-прежнему делала их с помощью
светового пера да еще с применением стенографических символов. Ее база
данных в компьютере Дома фактически представляет собой ее архив, потому
что только он справлялся с Ариными рукописями: старомодная программа, но
она с равным успехом служила хранилищем личной собственности. Ее база
переводила, записывала и хранила информацию, защищенную ключевыми словами
и образцом почерка, потому что для пользования программой необходимо было
знать установленный ею шифр.
Теперь уже не осталось ничего действительно секретного. Лабораторная
работа. Работа для студента. Любой из эйзи-техников справился бы с этим,
но она получала удовольствие от возврата к прежним дням. Она отполировала
деревянные сиденья в первой лаборатории, часами сидя возле установки,
превращая списанный сепаратор в мечту любого технолога.
У нее не было желания воссоздавать все. Но она определенно хотела с
полным основанием говорить "я" в своем описании этого проекта. Она хотела,
чтобы на нем стояла ее марка, и ее руками выполнялись все этапы, начиная
от замысла. Во время начала работы я была максимально внимательно...
Я подготовила емкость...
Теперь мало сохранилось тех, кто был подготовлен к выполнению всех
операций. Все специализировались. Она принадлежала к периоду колонизации,
к заложению основ науки. Теперь существовали колледжи, выпускающие
образованных обезьян, так называемых ученых, которые нажимали кнопки и
считывали ленты, не понимая суть биологических проблем. Она боролась с
этой кнопконажимательной тенденцией, считая, что важнее - производство
методологических лент, хотя Резьюн хранила основные секреты.
Некоторые из этих секретов будут раскрыты в ее книге. Так она ее
задумывала. Это будет классическая научная работа - развитие работы в
Резьюн во всей полноте, а в надлежащей перспективе - проект Рубина, как
подтверждение теорий, развитых ею в результате нескольких десятков лет
исследований. ПРИНЦИПЫ - такое название она временно дала своей книге. И
продолжала искать лучшее.
Машина выдала ответ. Компьютер высветил красным область отклонения.
Дьявольщина. Это из-за недостаточной чистоты или из-за неполадок в
машине? Честно она сделала пометку. И задумалась, стоит ли терять время на
поиски совершенно другого образца или попытаться выявить причину и указать
ее для полноты записей. Первое было нечестным решением. Если даже
останется только второе и, не дай Бог, она не сможет найти убедительное
доказательство (которое почти наверняка заключается в решении механической
задачи), она будет выглядеть идиоткой или побежит за помощью к техникам,
чаще работающим с оборудованием...
Выключить установку и передать ее техникам исследовать подозрительный
образец в чистой установке, а также запустить третью такую установку для
работ над этим проектом с новым образцом.
Каждый проект имеет свои проблемы.
Открылась наружная дверь лаборатории. В отдалении послышались голоса.
Флориан и Кэтлин. И еще один, тоже знакомый. Проклятье.
- Джордан? - закричала она достаточно громко, чтобы услышали. - В чем
дело?
Она услышала шаги. Она различила шаги Флориана и Кэтлин. Криком она
сбила с толку эйзи, и они проводили Джордана до дверей криогенной
лаборатории.
- Мне надо поговорить с тобой.
- Джорди, у меня тут проблема. Мы можем отложить разговор на часик? В
моем офисе?
- Здесь в самый раз. Сейчас. Без свидетелей.
Она глубоко вздохнула. Опять все сначала. Грант, решила она. Или
Мерильд и Корэйн.
- Хорошо. - Черт, через полчаса Джейн и прочие начнут болтаться по
этой лаборатории. - Флориан, сходи в корпус "Б" и передай, что их
проклятая машина не работает. - Она повернулась и выбросила образец. - Мне
нужен другой. Мы попробуем все эти чертовы машины, если потребуется. Мне
нужны более точные результаты, чем она выдает. Господи, какие допуски у
них теперь приняты? И принеси ее сам. Я не доверяю тем лаборантам. Кэтлин,
поднимись туда и передай Джейн, пусть она отведет своих студентов
куда-нибудь в другое место. Я запираю эту лабораторию, пока не наладят
машину. - Она еще раз глубоко вздохнула и с помощью манипулятора вернула
грешный образец обратно в криогенную установку, затем поместила камеру для
образца в защитную сетку и отправила туда же. Когда она обернулась, эйзи
уже ушли, а Джордан продолжал стоять.

Дорога от больницы к Дому была неблизкой, длинный путь в обход, если
погода заставляла идти коридорами и туннелем, и гораздо короче, если
проскочить прямо по открытой территории. Джастин предпочитал идти по
улице, хотя и приходилось надевать пальто. Перед ним мелькали ленточные
видения. Они практически не покидали его. Чувства обуревали его, а в
животе сохранялось неприятное ощущение...
- Сам ешь эту гадость, - подначивал его Грант, так как больничный
персонал принес две обеденных порции. - И мы посоревнуемся.
Он проглотил обед. Но не был уверен, что тот хочет остаться
проглоченным. Стоило пойти на все, лишь бы видеть, как Грант сидит и
смеется - его отвязали на время ужина, и Грант по-турецки сидел на постели
и уписывал десерт. Несмотря на предупреждение санитарок, что снова
пристегнут ремни, когда он останется ночью один.
Джастин вообще остался бы и на ночь, Иванов не возражал бы, но у него
была назначена встреча с Ари, и он не мог сказать об этом Гранту. Долгая
работа в лаборатории, - вот и все. Да и Грант выглядел на сто процентов
лучше, когда он уходил, по сравнению с моментом прихода, быстро устающий,
но с живостью в глазах, готовностью посмеяться - может быть даже немного
слишком, может быть, немного нарочито, но по глазам было видно, что это
тот самый, прежний Грант.
Когда пришло время уходить, маска спала. Грант снова выглядел
отрезвленным и несчастным.
- Утром вернусь, - пообещал Джастин.
- Эй, но это не обязательно - сюда далеко идти.
- Но мне самому хочется.
И в выражении лица Гранта появилось несказанное успокоение.
Это были лучшие часы дня. И они стоили того, что приходилось за них
платить. В первый раз с того дня в офисе у Ари он почувствовал, что
существует выход.
Если Ари будет достаточно занята, если...
Он подумал о Гранте и об Ари, Грант уже на границе душевного
здоровья...
О изящном красивом Гранте, которого предпочитали все девчонки,
знакомые с Джастином.
Он пробирался сквозь видения, которые свелись теперь только к
постыдным воспоминаниям, сквозь путаницу страданий и опустошенности. В
данный момент он ни на что не был способен. Он хотел уйти куда-нибудь и
спокойно болеть - он мог бы позвонить Ари и сослаться на то, что он
нездоров, действительно, нездоров, он не лжет, она может пригласить его в
другой раз, когда...
О, Господи. А как же соглашение, по которому его пускают к Гранту. А
как же договоренность, согласно которой Гранту обещают свободу. Она может
стереть сознание Гранта. Она может сделать все, что угодно. Она угрожала
Джордану. Все зависело от него, а он даже не мог поделиться с Грантом (по
крайней мере пока Грант в таком состоянии).
Он втянул воздух и отправился по дорожке, которая, поворачивая за
угол, выводила к главному входу - приближался реактивный самолет. Он
слышал его. Это было обычным делом. РЕЗЬЮН-ЭЙР летал при необходимости, не
говоря уже о регулярных еженедельных рейсах. Идя по посыпанной гравием и
обсаженной кустами дорожке к главному фасаду, он видел, как самолет сел.
От дверей отъехал автобус и промчался мимо него вниз, по направлению к
главной магистрали. Едет забрать кого-то, прилетевшего на самолете, решил
он, недоумевая, кому это в Доме понадобилось спешить вниз по реке во время
этой неразберихи.
Он вошел через автоматические двери, сунув свою карточку-ключ в щель,
снова прикрепил карточку к своей рубашке и сразу направился к лифту, чтобы
подняться в свою квартиру.
Как только войдет, надо будет первым делом позвонить Джордану и
сказать ему, что Грант поправляется. Он считал, что у него будет время
позвонить из больницы, но Грант не хотел расставаться с ним даже
ненадолго, а ему не хотелось огорчать его.
- Джастин Уоррик.
Он повернулся и посмотрел на агентов Службы безопасности, связывая их
присутствие с самолетом и автобусом, и моментально приходя к мысли, что,
должно быть, кто-то прибыл.
- Пройди с нами, пожалуйста.
Он указал на кнопки лифта.
- Я просто собираюсь подняться в свою комнату.
- Пройди с нами, пожалуйста.
- О, черт, позвоните начальству, спросите своего Инспектора. - Не
смейте прикасаться ко мне! - закричал он, когда один из них шагнул к нему.
Однако они схватили его за руки и поставили к стене. - Боже мой, -
произнес он, испуганный и раздраженный, в то время, как его тщательно
обыскивали. Это была ошибка. Они - эйзи. Они неправильно поняли полученные
инструкции и сейчас зашли слишком далеко.
Они завели ему руки за спину, и он ощутил холод металла на запястьях.
- Эй!
Наручники защелкнулись. Они заставили его развернуться и повели через
холл. Он заартачился было, но они толчком заставили его двигаться по
коридору к отделу безопасности.
Господи. Ари выдвинула обвинения. Ему, Джордану, Крюгеру, всем,
связанным с Грантом. Именно так и случилось.
Он шел туда, куда они его вели, по коридору в кабинет со стеклянными
дверями, к Инспектору.
- Туда, - сказала она, махнув рукой в глубину кабинета.
- Что, черт возьми, здесь происходит? - потребовал он ответа, пытаясь
блефовать, так как ничего другого не оставалось. - Черт возьми, позвоните
Ари Эмори!
Но они провели его через спальные двери, снабженные специальным
замком, втолкнули в комнату с голыми бетонными стенами и захлопнули дверь.
- Черт побери, вы должны хотя бы предъявить мне обвинения!
Ответа не было.

Тело было абсолютно замороженное, слегка изогнувшееся, лежащее ничком
прямо возле двери в подвал. Поверхности всех предметов в подвале были все
еще покрыты изморозью, к ним было больно прикасаться.
- Кусок льда, - пренебрежительно сказал следователь и зафиксировал
сцену своей камерой. Это возмутило бы Ари до глубины души, подумал Жиро и
поглядел на тело, по-прежнему неспособный поверить, что Ари больше не
двинется, что отвердевшие конечности, остекленевшие глаза и полуоткрытый
рот не вернутся к жизни. На Ари был свитер. Как и все исследователи,
работавшие в этой устаревшей холодной лаборатории, она не надевала ничего
более теплого. Однако никакой защищающий от холода костюм не спас бы ее.
- Она работала при закрытой двери? - Полицейский из Моривилля,
маленького городка, в котором только и имелись представители Закона на
тысячи миль во все стороны, положил руку на дверь подвала. Даже от этого
легкого прикосновения она начала захлопываться. - Проклятье. - Он толчком
остановил ее, аккуратно выравнял и осторожно отошел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61