Не существовало иллюзий, которые
невозможно построить с помощью лент. Образ Джастина им, конечно, следовало
использовать. Разумеется!
- Грант?
Лента даже может заставить его подумать, что он не спит. Или создать
ощущение неудобства матраса, или что рука Джастина лежит у него на плече.
Только острая боль в спине нарушает иллюзию. Она не укладывается в общую
картину.
Только в реальности допустимы такие маленькие противоречия.
- Они пока не разрешают мне забрать тебя обратно в квартиру. Ари не
хочет. Что они с тобой делают? Ты в порядке? Грант?
Вопросы. Он и представить себе не мог, насколько хорошо они
вписывались в ситуацию. Обычно складывался рисунок. Эти должны быть
связаны с доверием. Таковы правила игры.
- Грант, черт побери! - Джастин слегка похлопал рукой по его щеке. -
Давай, открывай глаза. Открывай глаза.
Он сопротивлялся. Так, он знал, будет лучше. Он сделал несколько
вдохов, спину и плечи пронзила страшная боль. Ему угрожала опасность...
потому что он думал, что иллюзия становится реальностью. Или потому, что
он перестает их различать.
- Ну, открой глаза, черт побери!
Он осторожно приоткрыл глаза. Увидел испуганное лицо Джастина.
- Ты - дома. В больнице. Ты понимаешь? Ари разнесла их к чертям и
вытащила тебя.
(Кровь, запачкавшая стены. Запах дыма.)
Это было похоже на больницу. И Джастин похож. Не было способа
проверить это, даже если ему позволят пройтись. Только время могло это
сделать, время, длящееся дольше любой ленточной иллюзии.
- Ну, Грант. Скажи мне, что у тебя все в порядке.
- У меня все в порядке, - он сделал вдох, от которого заболела спина
и понял, что может совершать поступки, выпадающие из этой иллюзии. - Моя
спина замучила меня. Мои руки болят. Ты можешь что-нибудь сделать с
кроватью?
- Я заставлю их.
- Не думаю, что они сделают это. Но мне бы хотелось принять другую
позу. Там... - Поверхность под ним изогнулась, как живая, и сдвинулась
вверх, приподняв ему голову. Вся поверхность заходила волнами, приводя в
движение мышцы и суставы. - О, так лучше!
Джастин снова сел на край, внося асимметрию в колебания.
- Ари проследила тебя до Крюгера. Крюгера шантажировали. Он передал
тебя аболиционистам. Мне пришлось пойти к Ари. Она отправила кого-то - я
не знаю кого - за тобой. Она сказала, что они тайпировали тебя.
К этому времени у него все спуталось. "Здесь" и "там" слились. Он
очень осторожно исследовал ситуацию.
- Как долго?
- Два дня.
Возможно.
- Ты уже два дня находишься здесь, - продолжал Джастин. - Они
позволили Джордану и мне прийти сюда сразу, как тебя привезли. Теперь,
говорят они, я могу навещать тебя.
Это испугало его. Эту иллюзию, против которой защитные силы весьма
ограничены, они намеревались применять постоянно. Он погибал. Он сидел и
плакал, чувствуя, как слезы текут по его лицу.
- Грант.
- Хорошо, - он почти прохрипел. - Но если я попрошу тебя уйти, ты
уйдешь?
- Грант, это не лента. Ты дома, черт побери, - Джастин стиснул руку
до кости. - Соберись. Посмотри на меня. Хорошо?
Он посмотрел.
- Если я скажу тебе уйти...
- Я пойду. Хорошо. Ты хочешь, чтобы я ушел?
- Не делай этого со мной. Ради бога...
- Я позову Иванова. Черт бы их побрал. Черт бы их побрал.
Джастин начал было вставать. Грант схватил его за руку, удерживая.
Удерживал и держал цепко; и Джастин снова сел и крепко его обнял.
- У-ух. - Это причиняло боль. Как настоящую. Джастин мог бы вытащить
его обратно. Джастин знал, что делает, знал, что с ним случилось, знал,
почему он боится. Джастин был его союзником. Или ему конец. - На это
потребуется время.
- Через неделю можно будет забрать тебя отсюда. Так говорит Ари.
Он вспомнил, как у других проходили кризисы. Он поглядел на Джастина,
когда тот снова сел. Вспомнил, почему отправился вниз по реке.
- Она к тебе пристает?
- У меня все в порядке.
Ложь. Все ближе и ближе к реальности. Лента была лучше, чем это.
Спустя некоторое время Джастин уйдет, и он вспомнит, что поверил обману и
ему станет страшно. Между тем его охватил страх по другой, более серьезной
причине. Перевод Джордана, Джастин отсылает его - эти фрагменты
предполагали чувство времени. Время существовало снова. Реальный мир нес
свои ловушки, связанные с Ари; Джастин пытался сделать его свободным, но
он дома, а Джастин в беде.
Нет. Внимание.
Внимание.
- Что она сделала, когда обнаружила, что я исчез?
- Я расскажу тебе позже.
Проклятье, ему нет нужды беспокоиться о том, расстроится ли он. Это
похоже на домашнюю обстановку. Секреты, Ари и беда. И еще - все, что ему
дорого. Он медленно и глубоко вздохнул.
- Я держусь, - сказал он, зная, что Джастин поймет. - Я не хочу
больше лент. Я больше не хочу успокоительных. Мне надо оставаться
бодрствующим. Я хочу, чтобы они оставляли свет включенным все время. И
хочу, чтобы эту проклятую трубку вынули из моей руки.
- У меня нет никакой власти. Ты знаешь это. Но я скажу Иванову. Я
всерьез поговорю с ним. И я выну трубку. Сейчас.
Это причинило острую боль.
- Это закапает весь пол.
- Черт с ним. Плевать, - он остановил капельницу. - Они собираются
поставить здесь телефон. И видео.
Его сердце подпрыгнуло. Он вспомнил, почему был важен телефон. Но все
изменилось, он дома. Или ничего и не произошло. Или имелись варианты,
которые он упустил.
- Знаешь ли, я и вправду несколько спятил.
- Вот черт, а я и не заметил.
Он рассмеялся, коротко, автоматически, обрадованный тем, что Джастин
готов шутить с ним; и внезапно осознал, что он уже полностью миновал самое
мрачное. Его удивили в тот момент, когда он ожидал встретить округлое,
профессиональное сочувствие. Это не был веселый смех, но - удивительный
смех.
Едва ли лента смогла бы воссоздать Джастина настолько реальным, чтобы
ему удалось сделать нечто неожиданное для его сознания. Особенно когда
мозг сопротивлялся, а не действует заодно с подсознанием.
Он рассмеялся снова, просто для проверки, и увидел на лице Джастина
такое выражение, будто тот проглотил стекло: но в то же время там
присутствовала и надежда.
- Это вирус, - объяснил он Джастину. И широко улыбнулся, даже еще
шире, когда он увидел проблеск настоящего ужаса на лице Джастина.
- Ты проклятый идиот!
Он расхохотался. Было больно, но приятно. Он попытался задрать ноги
вверх. Оказалось, что зря.
- О, черт. Как ты думаешь, они могут освободить мне ноги?
- Скоро, раз ты знаешь, где находишься.
Он вздохнул и почувствовал, что напряжение покидает его. Он
развалился на эластичной кровати и посмотрел на Джастина с неленточным
спокойствием. Боль по-прежнему сохранялась. Напряжение мышц. Растяжение.
Бог знает, что он сам с собой сделал, или что они сделали с ним.
- Я обманул тебя, угу?
- Если ты хочешь сыграть...
- Я хочу... Я в затруднении. Я думаю, что у меня продолжаются наплывы
видений. Я думаю, что они пройдут. Мне в самом деле будет очень плохо,
если ты не придешь снова. Доктор Иванов руководит всем, так?
- Он заботится о тебе. Ты доверяешь ему, правда?
- Не тогда, когда он выполняет Арины приказы. Мне плохо. Мне
действительно плохо. Мне бы хотелось, чтобы ты мог остаться здесь.
- Я останусь здесь до ужина. И вернусь обратно утром, после завтрака;
буду заходить всякий раз, когда удастся освободиться, пока они не
вышвырнут меня отсюда. Я собираюсь поговорить с Ивановым. Почему бы тебе
не поспать, пока я здесь? Я посижу там, в кресле, а ты можешь отдохнуть.
Его глаза слипались. Он внезапно осознал это и постарался побороть
слабость.
- Ты не уходи. Ты должен разбудить меня.
Я дам тебе поспать полчасика. Уже почти время ужина. Тебе надо
поесть. Слышишь? Хватит голодать!
- Ммм. - Он позволил глазам закрыться. На некоторое время он
отключился, забыл, что ему плохо. Он почувствовал, как Джастин встает,
услыхал, как он усаживается в кресло, через минуту проверил, действительно
ли Джастин там, и успокоился еще на некоторое время.
Теперь он чувствовал себя спокойнее. Временами даже казалось, что он
в безопасности. Теперь он знал, что если мир хотя бы наполовину стоит
того, чтобы в нем жить, то Джастин или Джордан придут за ним и вернут его
к жизни. Как-нибудь. И тогда он должен поверить в это или он никогда уже
ничему не будет верить, и никогда не возвратится с дороги, по которой
ушел.

Пришли сообщения, и Жиро Най, грызя перо, глядел на монитор, от
которого в его животе все переворачивалось.
Службы новостей рассказывали о похищении Радикальными элементами эйзи
из Резьюн, сообщали о совместном рейде полиции и резьюновской службы
безопасности на отдаленную климатическую станцию, расположенную на холмах
около Большой Синевы, сопровождая рассказ подробными и мрачными кадрами,
заснятыми камерами полицейских - эйзи, забрызганный кровью своих
похитителей, спасен и внесен на борт полицейского транспорта. Кое-что,
действительно, потребовалось: подобраться на вездеходе к станции,
ворваться в гараж через боковую дверь и совершить оттуда молниеносную
атаку на верхний этаж. Один офицер ранен. Трое аболиционистов-радикалов
убиты, и все запечатлено камерами. Хорошее прикрытие, аргументированное
объяснение того, откуда взялись трупы, не оставляющие для Янни Марино и
центристов возможности развернуться, то есть поднять шум и заставить
собраться Совет: Марино в ту же секунду публично отрекся от этого
инцидента. Рочер забрасывал Министерство Информации требованиями о созыве
пресс-конференции: он не добился ничего. Это означало, что полиция очень
внимательно будет теперь следить за Рочером - в последний раз, когда
Рочеру не дали эфира, его сторонники устроили акцию в метро, развернули
огромное знамя Полного Аболиционизма, прикрыли пути, внеся такую
неразбериху в работу транспорта, какую службы новостей не могли
проигнорировать.
Видит Бог, что подобный поступок не завоевал Рочеру благодарности
транспортников. Но у него находились сторонники.
Настало время, думал Жиро, предпринять что-то по отношению к Рочеру и
де Форте. До сих пор, дискредитируя центристов, они приводили в
замешательство Корэйна и Мерино. Теперь Рочер перешел черту и стал
причинять неприятности.
Будет весьма кстати, если окажется, что Гранту нанесены серьезные
повреждения. Съемки до и после инцидента, переданные репортерами, покажут
публике, что за негодяи эти аболиционисты. Честные граждане никогда и не
видели результаты стирания сознания. Весьма кстати, если они смогли
довести эйзи до полного отупения - или даже до сумасшествия. Хотя, Бог
знает, он ведь был Альфа, и создание Уоррика...
Ари была настроена определенно: О чем это ты думаешь? В первую
очередь он - противовес. Во вторую он - свидетель против Рочера. Не трогай
его.
Противовес - для кого? - сердито подумал Жиро. Ари увлеклась ночными
встречами с молодым Джастином, так что она, помимо доведения Джейн
Страссен до язвы по поводу переоборудования первой лаборатории и
перемещения восьмерых студентов-исследователей, настолько зациклилась на
проекте Рубина, что у нее ни для кого нет времени, за исключением эйзи и
Джастина Уоррика.
Раздобыла себе славную уловку. Ушедшая молодость и все такое прочее.
Увильнула и оставила меня разгребать эту кучу в Новгороде.
- Не трогай Мерильда или Крюгера. Нам ни к чему загонять врага в
подполье. Договорись с Корэйном. Это ведь несложно, не так ли?
Проклятье.
Зазвонил телефон. Это звонил Уоррик. Старший. Требуя освобождения
Гранта под его опеку.
- Это не в моей власти, Джорди.
- Черт возьми, похоже, это ничья компетенция, так? Я хочу забрать
оттуда мальчика.
- Видишь ли, Джорди...
- Меня не волнует, чья это ошибка.
- Джорди, это для тебя большая удача, что никто не подает в суд на
твоего пацана. А ведь это его вина, что все это свалилось на нас, и не ори
на меня...
- Петрос говорит, что именно ты наделен властью освободить его.
- Это вопрос медицины. Я не вмешиваюсь в медицинские решения. Если
тебя волнует судьба мальчика, я бы посоветовал тебе предоставить Петросу
спокойно делать свою работу и оставаться...
- Он все валит на тебя, Жерри. И Дэнис - тоже. Мы говорим не о
лентах. Мы говорим о травмированном ребенке, Жерри.
- На следующей неделе...
- К черту следующую неделю! Ты можешь начать с того, чтобы сделать
мне туда пропуск от службы безопасности и заставить Петроса отвечать на
мои звонки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61