- Что ж, возьми меня на испытание, - сказал я ей.
Она улыбнулась и взяла меня за руку.
- Пошли, - сказала она и встала.

20
Мы прошли мимо пруда, сквозь еще несколько восточных садиков.
С нами шел Шон.
- Я немного пройдусь вместе с вами, - сказал он, - если вы не
возражаете. А потом пойду своей дорогой.
- Конечно, - ответила Сьюзен, - пошли вместе, Шон.
Сады перешли в лес, и мы выбрались из долины. Потом мы подошли к
горному лесу, вышли на альпийский луг. Воздух стал резко холодать, но я не
замерз. Луг постепенно поднимался вверх, потом он закончился там, где
участки снега лежали на серо-коричневых уступах скал. Мы боком прошли
вдоль склона, под ногами у нас были дикорастущие горные цветы, их стебли
гнулись под сильным ветром. Холодный воздух с вершины горы над нами дул
вокруг, по небу плыли серебристо-серые легкие облачка. Трава волнами
ходила под ветром на склонах горы. На луг упал луч солнечного света, потом
исчез. Облака то сливались, то разрывались и отдалялись друг от друга
снова. В воздухе, таком свежем и пьянящем, плыл запах вереска и диких
цветов.
Сьюзен и я шли, держась за руки, Шон шел справа от меня и немного
сзади. Казалось, Сьюзен вроде и не вела меня никуда, но в ее шаге
чувствовалась целеустремленность.
- Какое прекрасное место, - сказал я. - Где оно? Это где-то в
реальном пространстве и времени или это только Субстрат?
- Это Субстрат, - ответила Сьюзен. - И большая часть того, что сейчас
находится вокруг нас, обязана своим происхождением тебе.
- Что-что?
- Это теперь твои владения, Джейк. Мое царство кончилось чуть раньше.
- Да-а-а?
Я сам не знал, как к этому отнестись. Я совсем не чувствовал, что
управляю ситуацией. Это место было таким же реальным, как и все остальное,
что я когда-либо видел, и оно настолько же реагировало на мои капризы и
желания, как и остальная часть вселенной - то есть вовсе не реагировало.
Мы прошли по наветренной стороне огромной горы, чья вершина была
скрыта в облаках, поэтому не видна. Теперь мы подошли к переходу между
этой горой и еще одной вершиной. Мы взобрались по большому склону, очень
крутому, который постепенно превратился в тропинку на гребне между двумя
склонами. Ветер дул нам в спину, но, когда мы стали карабкаться по еще
более крутому склону горы, которая показалась мне еще выше, ветерок
превратился в пронизывающий ветер, дувший нам в лицо. Идти было трудно.
Огромные массы камней возникали все время на нашем пути, и нам приходилось
время от времени огибать глубокие провалы.
Мне это все переставало нравиться. Я был не в самой лучшей форме и
начинал уставать - хотя, что странно, - не так уставать, как должен был
бы. Мне стало совсем уж зябко и неуютно, подумал я.
- Куда, черт возьми, мы идем? - спросил я.
- Как я уже сказала, Джейк, это твой театр, - ответила Сьюзен. - Если
тебе не нравится метафора, измени ее.
- Это, значит, метафора?
- Обычная метафора. Преодоление высот, вперед и вверх, все выше, и
выше, и выше... все такое. Измени ее. Найди новый способ, чтобы попасть
туда, куда ты хочешь попасть.
- Куда... - начал я, потом остановился и оглянулся кругом. Казалось,
везде земля встала дыбом непреодолимой стеной, затерявшись в тумане. Что
мне делать? Спуститься вниз?
Поэтому я пошел вверх, ведя Сьюзен за руку. Шон шел сзади. Мы
поплелись вверх по склону и вошли в почти непроницаемый туман. Влажные
облака окутали нас, скалы мокро блестели под ногами. Мне было даже уютно,
если не считать того, что я немного замерз. Казалось, Сьюзен не обращает
внимания на холод. Мы вырвались из тумана, и земля неожиданно перешла в
ровную поверхность под ногами. Мы вышли на широкое ровное плато, на
котором только кое-где были разбросаны темные скальные монолиты. Я
посмотрел в небо и увидел светлеющее небо, на котором были потеки серого и
серебристого, солнце начинало просвечивать сквозь облака. Падал тоненький,
слабый ледяной дождь, он освежал мне лицо. Облака кружились и
переливались, словно в воду вливали молоко.
- А теперь что? - спросил я, останавливаясь.
- Мне кажется, что ты хотел бы сделать тут погоду потеплее, -
предложила Сьюзен.
- Точно.
Облака раскололись, и золотое солнце полилось на землю, словно сквозь
церковный витраж.
- Религиозный символизм? - прокомментировал я.
- Может быть.
- Красиво, - ответил Шон.
Действительно, потеплело, и даже очень быстро, но перед нами
по-прежнему простиралось высокое, овеянное всеми ветрами плато, и я поднял
воротник от ветра, который нес на нас песок из разрушенного города далеко
на равнине, разрушенные башни, искрошившиеся стены, песок заносит упавший
шар с купола. Справа от нас еще одни руины спрятались в каньоне, там были
каменные жилища, сжавшиеся под навесом скалы.
- Это место наверняка где-то существует, - сказал я.
- Так и есть, - ответила Сьюзен. - Все на свете где-то находится.
- Потрясающее философское озарение.
- Спасибо.
Вдалеке были холмы, и мы добрались до них в поразительно короткое
время. Иссохшие, бесплодные земли оставались за нашей спиной, когда мы шли
по извилистой тропинке вверх, через кусты и порыжелую траву.
- Калифорния, - сказал я.
- А?
- Мне это напомнило Южную Калифорнию.
- Я там никогда не была. Когда-нибудь поеду.
- Около 1960 года это было прелестное место. Если не считать смога. Я
слышал, что это было самое чистое и красивое место между 1919 и 1940
годами.
- Тогда обязательно поеду, - сказала Сьюзен.
Мы дошли до края холма. Тропинка спускается по склону и оказывается в
совсем других местах. Небо меняется и переходит в ночь, присыпанную
звездами, справа от нас низко висит полумесяц, еще одно лунообразное тело
с крохотный диск мчится по своей орбите. В зените - река звезд... странные
силуэты на небе, какие-то тени, причудливые формы... Во мне совсем нет
страха, просто решимость. Я ищу конкретное, особенное место. Я не знаю,
как оно выглядит, не знаю, где оно. Метеоритный дождь, в ночь падают яркие
стрелы зеленого огня, они исчезают почти тотчас же, как появляются. С неба
спускаются огненные нити, над головой кружатся галактики справа, на
горизонте, зодиакальный свет. Поднимается ночной ветер, текут звездные
реки.
- Очень красиво, - комментирует Сьюзен.
- Спасибо, - говорю я, понимая, что она хочет просто сказать мне
комплимент. Сам не знаю, почему я его принимаю.
Фиолетовое солнце встает и прогоняет прочь ночное великолепие. Справа
от нас еще один город, группа хрустальных куполов на огромной пустой
равнине. Этот мир еще на миг остается с нами, потом превращается в закат у
моря, белые барашки волн ударяются о фарфорово-белый пляж. Под ногами у
нас хрустят ракушки, пока мы идем по пляжу. Небо переливается серо-черными
облаками. В этом мире нет цвета - если это действительно мир, а не
какая-нибудь иллюзия, придуманная Примом или еще каким-нибудь обманщиком.
Тут нет жизни. Небо мутно-серое, а местами переходит в угольно-черный
цвет, а ракушки под ногами серые, белые, угольно-черные. Песчаные дюны
справа усеяны стеблями засохшей травы. Низкие холмы на горизонте.
- Отличное место для курорта, - говорю я.
Сьюзен кивает.
- Еще бы! - иронически соглашается она.
Шон говорит:
- Что-то мне это место не нравится, Джейк.
Я отвечаю:
- И мне тоже.
Что делать? Мы переходим из этого места в какое-то другое за один
шаг. Мне даже не приходит в голову спросить, как это мы сделали такую
штуку.
Тут опять ночь. Освещенный луной некрополь, разрушенный храм, гора
строительного мусора и щебенки, расколотые колонны, полузасыпанная
площадь. Мы идем под лунным светом чужой планеты. Снова звезды, над
головой газовое облако. Где мы? Вопрос не высказывается вслух.
Я останавливаюсь и смотрю на пожранный временем город вокруг нас.
- Снова мотив разрушенного города, - замечаю я.
- Время, - говорит Сьюзен.
- Угу. Большими кусками.
Из тьмы несутся слабые голоса: призраки. Тень падает на дорожку,
отразившись от луны-облатки, от сожженного молнией дерева. Тенью похожа на
сумасшедшего танцора. Храм стоит на холме впереди, его разрушенные купола
больше не хранят статую высокого инопланетного божества. В подземелье
где-то падает пылинка, а небеса содрогаются.
- Мне страшновато, - говорю я. - Пошли отсюда.
Вот сюда, говорит Сьюзен, и я иду за ней туда, куда она скажет. Это
на самом деле даже не направление, не земное место, а просто состояние
души. Это успокоительная тень чувства, комбинация умиротворенного
созерцания и ностальгии. Это даже больше, чем состояние души - это почти
запах. Я говорю Сьюзен, что я хотел бы что-нибудь увидеть или
почувствовать на запах... если она может для меня это сделать, то пусть
поможет мне. Конечно, помогу, говорит она... и мы оказываемся в ином мире,
тут болотисто и влажно, поэтому я отмахиваюсь от него и попадаю в другой,
и третий, и четвертый, потом в пятый. Мы задерживаемся в этом очередном
мире, потому что он немного похож на то место, которое я ищу, немного,
несильно, потому что тут слишком тепло, поэтому я снижаю температуру
примерно градусов на пять, меняю цвет неба на голубой - мне нравятся
голубые небеса - и траву делаю чуть тусклее, не такого сумасшедшего,
лихорадочного зеленого цвета, и деревья пусть будут чуть выше, а листьев у
них - побольше, а кора пусть будет живее, не похожей на разъеденную раком
кожу. Теперь я смотрю на очень приятную планету, под добрым солнцем, это
очень хорошее место для старинного, почвенного разведения растительности,
которое мне нравится больше всего. Люблю пахать и сеять. Поверхность
плавно то расстилается равниной, то становится чуть холмистой - она не
похожа на плоское блюдце, и торнадо тут не разгуляется. Вдалеке горы.
Очень хорошо, если хотите время от времени поменять климат, и не придется
далеко ехать. А вот под буками небольшой прекрасный деревенский домик, а
тут амбар, и сараи, и курятник, и рига, и сусеки, и хлев, и прочие
постройки и причиндалы. Все, что может понадобиться.
- Тебе нравится это место? - спрашивает Сьюзен.
- Да, - отвечаю я. - Да, очень.
И так оно и есть на самом деле, хотя оно не совсем похоже на нашу
ферму на Вишну (потому что та планета совсем не такая благостная, как
эта), но в ней соединились все составляющие, которые нужны мне для
ощущения полноты жизни, мира и покоя: пространство, зелень, такая
спокойная и мирная, и много, много пространства. Облака белые и пушистые,
а тот, кто нарисовал их на небе, сперва сделал под них подкладку из
настоящего, голубого, земного неба. Это было очень просто, очень похоже на
Землю. Может быть, нам, людям, именно там и надо жить.
- Прелестная маленькая фермочка, - сказала одобрительно Сьюзен.
Шон схватил горсть черной земли и понюхал:
- Плодородная, да еще какая!
- Отлично, вот я и нашел то, что мне надо, - сказал я. - Что я нашел?
Что я должен делать?
Но я знал ответ. Однако Сьюзен мне его подсказала.
- Твое тело может оставаться здесь, пока остальные части тебя могут
блуждать, где тебе захочется. Неважно, что ты делаешь и где ты находишься,
у тебя всегда будет ощущение того, что ты дома. Вот как сейчас: я все еще
сижу в своем саду возле коттеджа у пруда, даже пусть я вместе с тобой тут.
- В этом есть смысл.
- Нет, нету, - рассмеялась Сьюзен, - вот почему это так ловко
устроено. В этом вообще нет смысла. Но это очень здорово.
- Значит, вот что это такое?
- Конечно, нет. Это только начало.
Я тоже это знал. Я знал и понял в тот момент множество вещей. Это
была новая форма существования. Какого именно существования, я в тот
момент не знал. Ответ был частью того, что лежало на долгом пути,
открывшемся мне в тот миг.
Я думал-думал над этим, и потом, когда стряхнул с себя оцепенение, я
снова был на ферме. Сьюзен по-прежнему была рядом, но Шон исчез.
- Он говорит, что когда-нибудь навестит тебя, - сказала она мне. - Он
велел попрощаться с тобой от его имени. Зато тут кое-кто еще.
Я уже пожимал руку Приму.
- Нам надо поговорить, - сказал он.
- Я пойду, - сказала Сьюзен.
Сьюзен и я снова обнялись. Мы разжали объятия, я посмотрел в ее вечно
карие глаза и увидел, что больше мы никогда не увидимся.
- Это было замечательно, Джейк. То, что я знала тебя. Любила тебя.
- Я тебя тоже люблю.
Нам больше нечего было сказать.
- Ты не присоединишься к нам, Джейк?
Я направил все свое сознание на Прима и сказал:
- Нет.
Углы его рта приподнялись в мудрой улыбке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50