В руке его был пистолет, и он, казалось, только ждал повода пустить его в дело.
— Да?
— Мое имя — Малетер, — начал менеджер «ТГК». — А это главный почтмейстер Гройж. В свои лучшие дни его звали генерал Гройж.
— Малетер? — переспросил Фергюс. — Малетер Серебряный Доллар?
— Под этим именем я был известен на Си Кьянге.
— И чего вы хотите? — холодно осведомился ученый.
— И вы еще спрашиваете? Хочу вас уверить, мистер Фергюс, я собираюсь заплатить, и немало, за то, что вы продадите.
— Я богат, — отрезал Фергюс. — Но даже если бы и не был богат, я ничего бы не продал вам.
— Вы ученый, — заметил Малетер. — Разве вы не согласитесь с тем, что цикл можно разорвать?
— Цикл не подлежит разрушению, — бесцветным голосом сообщил Фергюс.
— Когда есть желание, разрушить можно все, — сказал на это Малетер. — Когда есть решимость что-то сделать, в сочетании с предвидением будущего. Или памятью? Скорее всего, это окажется нетрудным. Понадобится только суд и наказание для определенных командующих флотами до того, как они совершат акт измены, делающий их преступниками, подлежащими высшей мере наказания. Хотя, пожалуй, суд может и не понадобиться.
— Как много вам известно? — спросил Фергюс.
— Недостаточно, — честно сообщил Малетер. — Знай я все, мне не пришлось бы выпрашивать у вас содействия. Одно я знаю точно: вы создали устройство, объединяющее Манншеннский двигатель и Маяки Карлотти, посредством которого сознание любого существа можно отправить назад во времени. Мне также известно: любое подобное существо оказывается пойманным в ловушку времени, и ему (или ей) приходится вновь и вновь проигрывать одну и ту же последовательность событий между точками перемещения. И еще: за последней точкой цикла сознание не сохраняется, выживает лишь тело, но лишь как пустой сосуд без мозгов. — Пауза. — Я прав?
— У вас весьма профессиональная служба разведки, — проворчал Фергюс.
— Спасибо. Итак, Фергюс, я узнал, что вы, ваша дочь и, пожалуй, этот человек, Петерсен, приближаетесь к концу цепочки, или точке перемещения. И вас это беспокоит. Хотелось бы вам избежать ловушки, избежать псевдо-смерти, которая надвигается на вас троих неумолимо. Но своими усилиями вам не избежать ее, Фергюс. Вы же умный человек, гений, если угодно. Отправьте меня в прошлое. Отправьте, чтобы я подавил мятеж, а я помогу вам прервать цикл. Я вспомню достаточно. Разве смогу я забыть свою ненависть к адмиралу Чунг Ли, к командору Вышински и другим преступникам, уничтожившим меня?
— Они не преступники, — сказал Фергюс. — А вот вы — преступник.
— Никогда им не был, мистер Фергюс. Я был жертвой обстоятельств. Или, вернее, проявлял недостаточно мудрости и доверял тем, кто этого не стоил. А вы могли бы дать мне шанс исправить несправедливость и наказать изменников до того, как они совершат преступления. И достичь победы, которая создаст иную последовательность событий.
— Нет, — ответил Фергюс.
Малетер повернулся к Элспет.
— Вы же любите свою дочь, Фергюс, — мягко проговорил он. — Хоть вы и не показываете этого и подвергаете ее опасности, но все же любите — на свой манер. Обещаю вам, мистер Фергюс: если не выполните моих условий, то Элспет и ее дружка-космолетчика ждет ужасная судьба.
— Вы уже проделывали такое, Малетер, — прорычал я и повернулся к его компаньону: — А скольких солдат удалось завербовать вам, пылевой генерал? Или вас лучше называть Главный почтмейстер?
— Многие из моих людей, Петерсен, — как и я, солдаты из системы Фламмариона, — надменно отвечал Гройж.
— Ракетная Бригада, я полагаю.
— А как вы догадались? — ответил он с милой улыбкой.
— Не тратьте время зря, генерал, — сказал ему Малетер. — Понятно, что время ничего не значит для нашего юного друга Петерсена, но для нас-то, не последних в галактике людей, время — очень важный фактор. — Он повернулся к ученому. — И время кончается, мистер Фергюс.
— Я знаю, — ответил тот.
— Буду с вами честен, — продолжал Малетер. — Для меня время тоже на пределе. Мне нечего терять. Мощное подразделение полицейских сил уже на пути с Каринтии на Венцеслав, чтобы взять меня под арест. За диверсию на «Лунной Девушке» и два последующих события. Важным персонам удалось связать мое имя с этими событиями. Поэтому, мистер Фергюс, либо вы поможете мне, либо цепочка повторится. — Он улыбнулся почти счастливой улыбкой. — Вот в чем прелесть главного наказания. Казнить могут лишь единожды за несколько убийств.
Я посмотрел на них двоих. Оба безоружные, но выглядят решительно. Посмотрел на Фергюса. Он держал в руке пистолет со знанием дела. На Элспет. В каждой миниатюрной ручке у нее было по маленькому смертоносному «минетти».
— Вон отсюда, — сказал Фергюс. — Вон. А ты, Элспет, вызови полицию Пльзена и расскажи обо всем.
— А вот еще что интересно: как вы объясните заварушку в пустыне? — ехидно спросил Гройж. — Почтмейстер, конечно, не совсем генерал, но предполагается, что он все держит под контролем…
— Вон, — произнес Фергюс — почти шепотом.
Внезапно раздался щелчок. Гройж побледнел и уставился себе под ноги, где в пластиковом полу образовались аккуратные дырочки.
— Полагаю, сэр, нам лучше удалиться, — сказал он Малетеру.
— Вы еще пожалеете об этом, Фергюс, — произнес Малетер.
— Вон, — снова повторил Фергюс.
На этот раз я шел к шлюзу, сопровождаемый Элспет. Когда мы вышли в маленький отсек, я в замешательстве наткнулся взглядом на два пояса с оружием и отскочил к стене. Можно было взять одни из пистолетов, но не в моем обычае стрелять по безоружным. Я наблюдал, как двое надели пылеступы и закрыли стекла своих шлемов. И внутренние двери закрылись за ними. Они покинули корпус, и Элспет задраила наружные двери.
В молчании мы вернулись в отсек управления, откуда было хорошо видно, как эти двое медленно движутся к алому пылеходу, и их тени непомерно удлинились, следуя за ними. Фергюс приник к экрану, и его тяжелая артиллерия была готова к бою при первых сигналах опасности.
Но их не последовало.
Малетер и его генерал забрались в пылеход. Струйка дыма вырвалась из сопла, вспышка огня, — и вот уже ракета помчалась прочь, быстро уменьшаясь в размерах, пока не скрылась за горизонтом.
Глава 24
— Что, не можешь справиться, — поинтересовался Фергюс.
— Нет, — ответила его дочь, бросив взгляд поверх бесполезного радио.
— Удивительно, что они не начали атаку, — проговорил я, направляя бинокль на то место, где сейчас виднелась лишь линия горизонта. — Но они могут дождаться темноты. Солнце уже почти село.
— Какая разница, мой радар эффективен при любом освещении, — объявил Фергюс.
— И еще корабль с Каринтии с вооруженными полицейскими на подходе, — засмеялся я. — Полицейские против почтовых работников! Гражданская война среди государственных служащих! Странная все-таки идея — превратить почтовое управление в личную армию! И откуда они получают оружие?
— Получают, и этого достаточно, — сказал Фергюс.
— Экс-диктатор снова у дел в новом мире, а магический кристалл помогает ему.
— Это не магический кристалл, — проворчал Фергюс. — И я никогда не заявлял, будто смогу предвидеть будущее!
— Что же вы тогда можете? — спросил я.
— Офицеры, служащие в «Трансгалактических клиперах» в наши дни еще глупее, чем тогда, когда я сам был космолетчиком. Вы же видели эксперимент с горным котом, Петерсен. И слышали, что сказал Малетер. Полагаю, вам удалось прочесть несколько отчетов. Вам не трудно сложить два и два и получить четыре?
— Нет.
— Так сделайте это.
— Путешествие во времени, — сказал я. — Но я все еще считаю это невозможным.
— Это не невозможно. Путешествие во времени — но только в один конец. С ограничениями. С теми, которые мистер Малетер осознает полностью.
— Не в будущее?
— Нет.
— И не физически?
— Нет. А третье ограничение я вам раскрою, ведь вы не в состоянии дойти до этого сами. Можно путешествовать назад во времени только в период, во время которого вы были захвачены полем темпоральной прецессии Манншеннского двигателя. Это означает — в то время, когда вы двигались из точки А в точку Б на межзвездном корабле. Понимаете теперь?
— Нет, не понимаю, — честно ответил я.
Он фыркнул.
— Тогда поразмышляйте об этом, когда ваш мозг будет работать получше. А пока — примите как данность сказанное мною: ваше сознание, ваша личность может быть отправлена в прошлое. — Голос его потеплел. — Одна беда. Вы не сможете запомнить всего. Вы будете помнить все необходимое, чтобы сохранить последовательность, цепочку. А все остальное — вы вспомните это лишь частично и слишком поздно, чтобы прервать цикл. Например, в моем цикле я вспоминаю достаточно, чтобы сделать удачные вложение и увеличить свое состояние. Но я не могу вспомнить (до момента, пока не становится слишком поздно), о катастрофе, убившей мою жену. На каждом новом витке я пытаюсь воспрепятствовать этому, но не успеваю вовремя.
— А Малетер считает, ему удастся вспомнить достаточно, чтобы привлечь на свою сторону руководство флота до мятежа?
— Разве он сам не сказал об этом?
— Сказал. Но, если он окажется пойманным во временном цикле, то осознает всю тщетность попытки.
— До сих пор он еще не попался в ловушку, Может быть, и никогда не попадется. Вот вы, например, до совсем недавнего времени избегали этого. Но до тех пор, пока цикл сохраняется, другие люди попадают в него.
— Космическая карусель, — сказал я.
— Ничего смешного, — проворчал ученый.
— Я и не смеюсь. А что с этими горными котами? Как они попадают туда? Они тоже в цикле?
— Да.
— Что с ними происходит, когда они достигают точки перемещения? Когда их сознание, спящее или бодрствующее, отправляется в прошлое?
— Это-то меня и пугает, — тихо произнес он. — Они лишаются… какой-то жизненной энергии. Они не мертвы, но и не живы. И, когда придет ваше собственное время, когда мы все достигнем конца цепочки…
— Не нужно, чтобы оно приходило.
— Но это должно произойти. Как бы я мог быть тем, кем являюсь на сегодняшний день — богатым человеком, — если бы не мог использовать свои воспоминания о перемещениях на биржевом рынке?
— Сумели создать, сумейте и сломать, — сказал я.
Он горько рассмеялся:
— Хотел бы я, чтобы это было так просто.
— Так что вам сказал Малетер? — спросил я. — Что у вас пороху не хватит прервать цикл, — я в гневе размахивал рукой. — О, у вас вполне хватит пороху! Но есть ли у вас желание этого, достаточно сильное желание? В глубине души вы знаете: этот самый цикл дает вам все, что нужно — деньги и возможность продолжать свои блестящие открытия. Это же своего рода бессмертие. Сильная любовь или сильная ненависть могут склонить чашу весов. Малетер, например, обладает ненавистью. Но будем честными с самими собой. Вы хоть раз любили или ненавидели по-настоящему? Вы любите дочь и на всяком новом витке вы ее спасаете. А жену вы любили?
В первый момент я боялся, что он ударит меня, и знал: в этом случае мне придется защищаться. Но его рука опустилась, кривая улыбка исказила черты лица.
— Вы правы, Петерсен. Я эту суку ненавидел. Знал, что она мне изменяет. И знал о ее предстоящей смерти в ту ночь.
— Отец! — шок недоверия в голосе Элспет.
И другой голос, голос Малетера, сопровождаемый скрипом и треском помех, донесся из приемника.
— Малетер вызывает Фергюса. Малетер вызывает Фергюса. Прием, Фергюс. Прием.
Старик схватил микрофон.
— Что вам нужно?
— Вас, Фергюс. Вас и ваш аппарат.
— Вы уже слышали мой ответ.
— Выгляните в то большое прекрасное окно, — проскрипел голос.
Мы выглянули. Осмотрели горизонт, думая увидеть алые вспышки огня, сопровождающие почтовые реактивные пылеходы. Но там ничего не было. А затем, совсем рядом с крепостью пыль взлетела вверх мощными гейзерами, которые долгие секунды висели в воздухе, а затем, вращаясь, осыпались вниз кольцевыми кратерами.
— Первый залп, — проговорил Малетер.
— Эти чертовы почтовые ракеты! — выругался я.
— Что я слышу: наш щенок предположил, что здесь почтовые ракеты? — не без удовольствия провещал бесплотный голос. — Он не может все время ошибаться, согласно теории вероятностей, иногда он попадает в цель. Это действительно почтовые ракеты.
Фергюс нажал на кнопку, и металлический экран закрыл окно.
— Скоро подоспеет второй залп, и он будет куда точнее первого, — сказал Малетер, пока экран опускался.
Мы не видели второго залпа, но смогли ощутить его. Крепость вздрогнула и зашаталась. Из помещений с животными раздавались пронзительные вопли и стоны.
— Итак, Фергюс? — начал Малетер.
— Вы военный человек, — тихо произнес Фергюс, — вы знаете не хуже меня: артиллерия может уничтожать, но ей не под силу входить и оккупировать.
— После артподготовки наземные силы занимают позиции, которые были разрушены и сдались, — сообщил Малетер. — Но, как ни радует меня эта дискуссия по вопросам стратегии и тактики, время не позволяет мне развивать ее дальше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20
— Да?
— Мое имя — Малетер, — начал менеджер «ТГК». — А это главный почтмейстер Гройж. В свои лучшие дни его звали генерал Гройж.
— Малетер? — переспросил Фергюс. — Малетер Серебряный Доллар?
— Под этим именем я был известен на Си Кьянге.
— И чего вы хотите? — холодно осведомился ученый.
— И вы еще спрашиваете? Хочу вас уверить, мистер Фергюс, я собираюсь заплатить, и немало, за то, что вы продадите.
— Я богат, — отрезал Фергюс. — Но даже если бы и не был богат, я ничего бы не продал вам.
— Вы ученый, — заметил Малетер. — Разве вы не согласитесь с тем, что цикл можно разорвать?
— Цикл не подлежит разрушению, — бесцветным голосом сообщил Фергюс.
— Когда есть желание, разрушить можно все, — сказал на это Малетер. — Когда есть решимость что-то сделать, в сочетании с предвидением будущего. Или памятью? Скорее всего, это окажется нетрудным. Понадобится только суд и наказание для определенных командующих флотами до того, как они совершат акт измены, делающий их преступниками, подлежащими высшей мере наказания. Хотя, пожалуй, суд может и не понадобиться.
— Как много вам известно? — спросил Фергюс.
— Недостаточно, — честно сообщил Малетер. — Знай я все, мне не пришлось бы выпрашивать у вас содействия. Одно я знаю точно: вы создали устройство, объединяющее Манншеннский двигатель и Маяки Карлотти, посредством которого сознание любого существа можно отправить назад во времени. Мне также известно: любое подобное существо оказывается пойманным в ловушку времени, и ему (или ей) приходится вновь и вновь проигрывать одну и ту же последовательность событий между точками перемещения. И еще: за последней точкой цикла сознание не сохраняется, выживает лишь тело, но лишь как пустой сосуд без мозгов. — Пауза. — Я прав?
— У вас весьма профессиональная служба разведки, — проворчал Фергюс.
— Спасибо. Итак, Фергюс, я узнал, что вы, ваша дочь и, пожалуй, этот человек, Петерсен, приближаетесь к концу цепочки, или точке перемещения. И вас это беспокоит. Хотелось бы вам избежать ловушки, избежать псевдо-смерти, которая надвигается на вас троих неумолимо. Но своими усилиями вам не избежать ее, Фергюс. Вы же умный человек, гений, если угодно. Отправьте меня в прошлое. Отправьте, чтобы я подавил мятеж, а я помогу вам прервать цикл. Я вспомню достаточно. Разве смогу я забыть свою ненависть к адмиралу Чунг Ли, к командору Вышински и другим преступникам, уничтожившим меня?
— Они не преступники, — сказал Фергюс. — А вот вы — преступник.
— Никогда им не был, мистер Фергюс. Я был жертвой обстоятельств. Или, вернее, проявлял недостаточно мудрости и доверял тем, кто этого не стоил. А вы могли бы дать мне шанс исправить несправедливость и наказать изменников до того, как они совершат преступления. И достичь победы, которая создаст иную последовательность событий.
— Нет, — ответил Фергюс.
Малетер повернулся к Элспет.
— Вы же любите свою дочь, Фергюс, — мягко проговорил он. — Хоть вы и не показываете этого и подвергаете ее опасности, но все же любите — на свой манер. Обещаю вам, мистер Фергюс: если не выполните моих условий, то Элспет и ее дружка-космолетчика ждет ужасная судьба.
— Вы уже проделывали такое, Малетер, — прорычал я и повернулся к его компаньону: — А скольких солдат удалось завербовать вам, пылевой генерал? Или вас лучше называть Главный почтмейстер?
— Многие из моих людей, Петерсен, — как и я, солдаты из системы Фламмариона, — надменно отвечал Гройж.
— Ракетная Бригада, я полагаю.
— А как вы догадались? — ответил он с милой улыбкой.
— Не тратьте время зря, генерал, — сказал ему Малетер. — Понятно, что время ничего не значит для нашего юного друга Петерсена, но для нас-то, не последних в галактике людей, время — очень важный фактор. — Он повернулся к ученому. — И время кончается, мистер Фергюс.
— Я знаю, — ответил тот.
— Буду с вами честен, — продолжал Малетер. — Для меня время тоже на пределе. Мне нечего терять. Мощное подразделение полицейских сил уже на пути с Каринтии на Венцеслав, чтобы взять меня под арест. За диверсию на «Лунной Девушке» и два последующих события. Важным персонам удалось связать мое имя с этими событиями. Поэтому, мистер Фергюс, либо вы поможете мне, либо цепочка повторится. — Он улыбнулся почти счастливой улыбкой. — Вот в чем прелесть главного наказания. Казнить могут лишь единожды за несколько убийств.
Я посмотрел на них двоих. Оба безоружные, но выглядят решительно. Посмотрел на Фергюса. Он держал в руке пистолет со знанием дела. На Элспет. В каждой миниатюрной ручке у нее было по маленькому смертоносному «минетти».
— Вон отсюда, — сказал Фергюс. — Вон. А ты, Элспет, вызови полицию Пльзена и расскажи обо всем.
— А вот еще что интересно: как вы объясните заварушку в пустыне? — ехидно спросил Гройж. — Почтмейстер, конечно, не совсем генерал, но предполагается, что он все держит под контролем…
— Вон, — произнес Фергюс — почти шепотом.
Внезапно раздался щелчок. Гройж побледнел и уставился себе под ноги, где в пластиковом полу образовались аккуратные дырочки.
— Полагаю, сэр, нам лучше удалиться, — сказал он Малетеру.
— Вы еще пожалеете об этом, Фергюс, — произнес Малетер.
— Вон, — снова повторил Фергюс.
На этот раз я шел к шлюзу, сопровождаемый Элспет. Когда мы вышли в маленький отсек, я в замешательстве наткнулся взглядом на два пояса с оружием и отскочил к стене. Можно было взять одни из пистолетов, но не в моем обычае стрелять по безоружным. Я наблюдал, как двое надели пылеступы и закрыли стекла своих шлемов. И внутренние двери закрылись за ними. Они покинули корпус, и Элспет задраила наружные двери.
В молчании мы вернулись в отсек управления, откуда было хорошо видно, как эти двое медленно движутся к алому пылеходу, и их тени непомерно удлинились, следуя за ними. Фергюс приник к экрану, и его тяжелая артиллерия была готова к бою при первых сигналах опасности.
Но их не последовало.
Малетер и его генерал забрались в пылеход. Струйка дыма вырвалась из сопла, вспышка огня, — и вот уже ракета помчалась прочь, быстро уменьшаясь в размерах, пока не скрылась за горизонтом.
Глава 24
— Что, не можешь справиться, — поинтересовался Фергюс.
— Нет, — ответила его дочь, бросив взгляд поверх бесполезного радио.
— Удивительно, что они не начали атаку, — проговорил я, направляя бинокль на то место, где сейчас виднелась лишь линия горизонта. — Но они могут дождаться темноты. Солнце уже почти село.
— Какая разница, мой радар эффективен при любом освещении, — объявил Фергюс.
— И еще корабль с Каринтии с вооруженными полицейскими на подходе, — засмеялся я. — Полицейские против почтовых работников! Гражданская война среди государственных служащих! Странная все-таки идея — превратить почтовое управление в личную армию! И откуда они получают оружие?
— Получают, и этого достаточно, — сказал Фергюс.
— Экс-диктатор снова у дел в новом мире, а магический кристалл помогает ему.
— Это не магический кристалл, — проворчал Фергюс. — И я никогда не заявлял, будто смогу предвидеть будущее!
— Что же вы тогда можете? — спросил я.
— Офицеры, служащие в «Трансгалактических клиперах» в наши дни еще глупее, чем тогда, когда я сам был космолетчиком. Вы же видели эксперимент с горным котом, Петерсен. И слышали, что сказал Малетер. Полагаю, вам удалось прочесть несколько отчетов. Вам не трудно сложить два и два и получить четыре?
— Нет.
— Так сделайте это.
— Путешествие во времени, — сказал я. — Но я все еще считаю это невозможным.
— Это не невозможно. Путешествие во времени — но только в один конец. С ограничениями. С теми, которые мистер Малетер осознает полностью.
— Не в будущее?
— Нет.
— И не физически?
— Нет. А третье ограничение я вам раскрою, ведь вы не в состоянии дойти до этого сами. Можно путешествовать назад во времени только в период, во время которого вы были захвачены полем темпоральной прецессии Манншеннского двигателя. Это означает — в то время, когда вы двигались из точки А в точку Б на межзвездном корабле. Понимаете теперь?
— Нет, не понимаю, — честно ответил я.
Он фыркнул.
— Тогда поразмышляйте об этом, когда ваш мозг будет работать получше. А пока — примите как данность сказанное мною: ваше сознание, ваша личность может быть отправлена в прошлое. — Голос его потеплел. — Одна беда. Вы не сможете запомнить всего. Вы будете помнить все необходимое, чтобы сохранить последовательность, цепочку. А все остальное — вы вспомните это лишь частично и слишком поздно, чтобы прервать цикл. Например, в моем цикле я вспоминаю достаточно, чтобы сделать удачные вложение и увеличить свое состояние. Но я не могу вспомнить (до момента, пока не становится слишком поздно), о катастрофе, убившей мою жену. На каждом новом витке я пытаюсь воспрепятствовать этому, но не успеваю вовремя.
— А Малетер считает, ему удастся вспомнить достаточно, чтобы привлечь на свою сторону руководство флота до мятежа?
— Разве он сам не сказал об этом?
— Сказал. Но, если он окажется пойманным во временном цикле, то осознает всю тщетность попытки.
— До сих пор он еще не попался в ловушку, Может быть, и никогда не попадется. Вот вы, например, до совсем недавнего времени избегали этого. Но до тех пор, пока цикл сохраняется, другие люди попадают в него.
— Космическая карусель, — сказал я.
— Ничего смешного, — проворчал ученый.
— Я и не смеюсь. А что с этими горными котами? Как они попадают туда? Они тоже в цикле?
— Да.
— Что с ними происходит, когда они достигают точки перемещения? Когда их сознание, спящее или бодрствующее, отправляется в прошлое?
— Это-то меня и пугает, — тихо произнес он. — Они лишаются… какой-то жизненной энергии. Они не мертвы, но и не живы. И, когда придет ваше собственное время, когда мы все достигнем конца цепочки…
— Не нужно, чтобы оно приходило.
— Но это должно произойти. Как бы я мог быть тем, кем являюсь на сегодняшний день — богатым человеком, — если бы не мог использовать свои воспоминания о перемещениях на биржевом рынке?
— Сумели создать, сумейте и сломать, — сказал я.
Он горько рассмеялся:
— Хотел бы я, чтобы это было так просто.
— Так что вам сказал Малетер? — спросил я. — Что у вас пороху не хватит прервать цикл, — я в гневе размахивал рукой. — О, у вас вполне хватит пороху! Но есть ли у вас желание этого, достаточно сильное желание? В глубине души вы знаете: этот самый цикл дает вам все, что нужно — деньги и возможность продолжать свои блестящие открытия. Это же своего рода бессмертие. Сильная любовь или сильная ненависть могут склонить чашу весов. Малетер, например, обладает ненавистью. Но будем честными с самими собой. Вы хоть раз любили или ненавидели по-настоящему? Вы любите дочь и на всяком новом витке вы ее спасаете. А жену вы любили?
В первый момент я боялся, что он ударит меня, и знал: в этом случае мне придется защищаться. Но его рука опустилась, кривая улыбка исказила черты лица.
— Вы правы, Петерсен. Я эту суку ненавидел. Знал, что она мне изменяет. И знал о ее предстоящей смерти в ту ночь.
— Отец! — шок недоверия в голосе Элспет.
И другой голос, голос Малетера, сопровождаемый скрипом и треском помех, донесся из приемника.
— Малетер вызывает Фергюса. Малетер вызывает Фергюса. Прием, Фергюс. Прием.
Старик схватил микрофон.
— Что вам нужно?
— Вас, Фергюс. Вас и ваш аппарат.
— Вы уже слышали мой ответ.
— Выгляните в то большое прекрасное окно, — проскрипел голос.
Мы выглянули. Осмотрели горизонт, думая увидеть алые вспышки огня, сопровождающие почтовые реактивные пылеходы. Но там ничего не было. А затем, совсем рядом с крепостью пыль взлетела вверх мощными гейзерами, которые долгие секунды висели в воздухе, а затем, вращаясь, осыпались вниз кольцевыми кратерами.
— Первый залп, — проговорил Малетер.
— Эти чертовы почтовые ракеты! — выругался я.
— Что я слышу: наш щенок предположил, что здесь почтовые ракеты? — не без удовольствия провещал бесплотный голос. — Он не может все время ошибаться, согласно теории вероятностей, иногда он попадает в цель. Это действительно почтовые ракеты.
Фергюс нажал на кнопку, и металлический экран закрыл окно.
— Скоро подоспеет второй залп, и он будет куда точнее первого, — сказал Малетер, пока экран опускался.
Мы не видели второго залпа, но смогли ощутить его. Крепость вздрогнула и зашаталась. Из помещений с животными раздавались пронзительные вопли и стоны.
— Итак, Фергюс? — начал Малетер.
— Вы военный человек, — тихо произнес Фергюс, — вы знаете не хуже меня: артиллерия может уничтожать, но ей не под силу входить и оккупировать.
— После артподготовки наземные силы занимают позиции, которые были разрушены и сдались, — сообщил Малетер. — Но, как ни радует меня эта дискуссия по вопросам стратегии и тактики, время не позволяет мне развивать ее дальше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20