Купил сепии, сколько сказали, заскочил в соседние «Химтовары», купил столько же, там подороже, зато тут подешевле, так что в среднем нормально. Потом заскочил в универмаг, купил краску для волос и красный комплект.
Вайоминг была в черных шортах и черном пуловере - в дороге практично, а на блондинке красиво. Но я женат с детских лет, замечал, что женщины носят, и в жизни не видел, чтобы смугляночка, да еще при косметике, по доброй воле ходила в черном. Опять же, юбки носили в Луна-сити только модницы. А комплект был - юбка и что-то сверху, судя по цене, должно быть, модный. Размер выбрал наугад, но материал здорово тянулся.
Встретил троих знакомых, обменялись парой слов, но с их стороны никаких необычных комментариев. Никто, похоже, паром не писал, торговля шла как обычно; трудно было поверить, что пару минут назад уровнем ниже и меньше чем в километре отсюда учинилась заруба. Я отложил это на потом подумать. Сам шума не поднимал, мне-то ни к чему было.
Отнес все эти причиндалы Ваечке, позвонил, передал; завалился на полчасика в харчевню на кружку пива, поглядел, что по видео гонят. Ни гу-гу, никаких тебе «слушайте срочный выпуск новостей». Вышел, опять позвонил, жду.
Выкатилась Вайоминг - я ее не узнал. Потом узнал и выдал переходящие в овацию. «Фьюити», щелчки пальцами, охи и полные круговые обзоры.
Ваечка стала смуглей меня, причем пигмент лег великолепно. Должно быть, кое-что у нее в сумке с собой было, потому что глаза стали темные, ресницы тоже темные, рот вдвое больше и пунцовый. Волосы она покрасила тем, что я купил, зачесала наверх то ли узлом, то ли гребнем, но ее крутые кудряшки в достаточной мере не поддались, и вышел какой-то сногсшибательный фик-фок. Не афро, но уж и не Европа. Что-то смешанных кровей и, стало быть, больше похоже на лунтичку.
Красный комплектик оказался мал, в облипочку, как набрызганная эмаль, и с бедер стебал статическим зарядом. Из сумочки она вытащила какие-то помочи, но их пришлось пропустить под мышками. Туфли она ликвиднула или в сумочку спрятала, оказалась босиком и чуть ниже ростом.
В целом вышло в струю. А главное дело, совсем непохоже на агитаторшу, которая толкает речугу перед гопой фраеров.
Пока я выдавал овацию, она вовсю улыбалась и боками покачивала. Два пацаненка приостановились и с визгом поддержали меня, цокая каблуками. Пришлось им намекнуть, чтобы отвалили. Вайоминг подплыла ко мне и взяла под руку.
- В натуре подходяще?
- Ваечка, вы как тот игральный автомат. Поет и манит, и так и тянет воткнуть монету да в щелку эту.
- Ну, раздухарился! Много хочешь за монету. Тоже мне турик-дурик!
- Не злись, красотка. Не по купле, а по любви. Скажи, что тебе надо. Если меда, то у меня целый улей.
- Ты даешь! - она ткнула меня кулачком под ребра. - Насчет меда, я сама пчелка, кореш. Если у нас с тобой когда-нибудь будут эники-беники, на что непохоже, со стороны нам не понадобится. Пошли, поищем эту гостиницу.
Что мы и сделали. Я заплатил за номер. Вайоминг сунулась, но не было нужды. В конторке глаз не подняли от своего вязанья, не соизволили. Войдя, Вайоминг задраила люк.
- Красота!
Еще бы не красота за тридцать два-то гонконгских! По-моему, она всерьез ожидала кабинку, но я ее туда ни за что не сунул бы даже ради спрятаться. Комфортный люкс на двоих с ванной, вода без ограничений. Телефон и автоподатчик из харчевни, что мне весьма кстати.
Она открыла сумочку.
- Я видела, сколько ты платил. Давай рассчитаемся.
Я потянулся, закрыл ее сумочку.
- Сама говоришь: со стороны не понадобится.
- Так то про эники-беники. Ты же на эту ночлежку потратился из-за меня. Так что…
- Кончай насчет этого.
- Слушай: пополам. С тебя половина, с меня половина.
- Нихьт. Ваечка, ты же не дома. Тебе еще гроши понадобятся.
- Мануэль О'Келли, если ты не хочешь, чтобы я внесла свой пай, я линяю.
Я поклонился.
- Дасведанйа, гаспажа, и спакойнноучи. Надеюсь, еще встретимся.
И пошел отдраить двери. Она глянула волком, захлопнула сумочку.
- Хрен с ним! Я остаюсь, будь ты неладен!
- Добро пожаловать с радостью.
- Но я это запомню. Я тебе очень благодарна, но я к подачкам не привыкла. Я вольняшка-одиночка.
- Поздравляю. И не сомневался.
- А ты тоже не злись. Ты мужик что надо, я таких уважаю. Хорошо, что ты за нас.
- Вовсе я не за вас.
- То есть как это?
- Остынь. Я не за Вертухая. Но не скажу, чтобы Мизинчик, упокой готт его благородную душу, постоянно мне снился. Нежизненная у вас программа.
- Но, Манни, ты не понял. Если мы все…
- Вай, не надо. Хватит политики. Я устал и есть хочу. Ты когда в последний раз ела?
- О господи! - она вдруг сделалась маленькая, молоденькая, усталая. - Не помню. По-моему, в вертокате. Шлемный рацион.
- Что бы ты сказала насчет филе по-канзасски, с кровью, с жареной картошечкой, плюс соус Тихо, зелень и кофеёк? А перед этим глоточек?
- Божественно!
- И я про то же. Но в этот час в этой дыре нам крупно повезет, если сыщутся хлорелльные щи и сосисочный фарш. Что будешь пить?
- Всё равно. Хоть спиртягу.
- Окей.
Подошел к автоподатчику, нажал кнопку.
- Меню, пожалуйста.
Он сработал, и я выбрал пару отбивных с гарниром, две порции яблочного пирога со взбитыми сливками, полбанки и ледок. Пометил.
- Как, думаешь, ванну принять успею?
- Валяй. Ароматней будешь.
- Всё тело чешется. Двенадцать часов в гермоскафе - и ты провонял бы. Вертокат жуткий попался. Я скоренько.
- Секундочку, Вай. А эта штука не смоется? Она тебе еще понадобится при отъезде, как ни кинь, куда ни сунься.
- Само собой. Но ты купил втрое, чем я пользуюсь. Извини, Манни. Когда я езжу по этим делам, обычно беру с собой запас. Разное бывает. Как нынче вечером, хотя нынче уж вовсе не в дугу. Но тут времени не было, капсулу пропустила и чуть не пропустила вертокат.
- Раз так, объявляется генеральный мокрый драй.
- Йессэр, капитан. Спинку мне тереть без надобности, но дверь я не закрою, поболтать охота. Просто ради компании, не сочти за приглашение.
- Делай, как знаешь. Я с женщиной не в первый раз.
- А она дрожит, бедняжка.
Вай улыбнулась, снова ткнула меня кулачком под ребро, сурово ткнула, вошла и приступила.
- Манни, может, ты вперед меня? Для этой смази мне и после тебя сойдет, а тебе меньше вонять будет.
- Дорогуша, вода без ограничений. Лей, не жалей.
- Какой кайф! Дома я одной водой пользуюсь три дня подряд, - она засвистела от тихого счастья. - Манни, ты такой богатый?
- Не богатый, но не плачу.
Звякнул податчик. Я отозвался, заделал два мартини, водку со льдом, ей подал ейный, сглотнул свой и сел, где не видно. Да и зрелища не предвиделось: она была по шею в мыльной пене, пьяная от счастья.
- Чтоб жизнь была полная чаша! - произнес я.
- И тебе того же, Манни. Твоя медицина мне в самую точку.
Помолчала и спросила:
- Манни, ты женатик, йа?
- Да. А что, видно?
- Без очков. С женщиной вежлив, без напряга, не заискиваешь. Значит, женатик, причем давно. Дети есть?
- Семнадцать на четверых.
- Кодла?
- Цепочка. Приняли в четырнадцать, я пятый из девяти. Так что номинально семнадцать детей. Большая семья.
- Должно быть, чудно. У нас в Гонконге цепочек мало, мне редко случалось видеть. Всё кодлы, кучки, полиандрии хватает, а цепочки никак не прививаются.
- Не «должно быть», а просто «чудно». Цепочке почти сто лет. Восходит к Джонсон-сити и первым этапникам. Двадцать одна связь, нынче девять актуальных, разводов не было. Когда наши потомки и всякая родня съезжаются на именины или на свадьбу - это же сумасшедший дом! Детей, конечно, больше, чем семнадцать, но тех, кто женился, мы уже за детей не считаем, а то бы я имел детишек, что мне в дедушки годятся. Живем славно, никакого принуждения. Возьмем, например, меня. Никто не гавкает и не названивает, если меня неделю нету. Появляюсь - мне рады. В цепочках разводы - редкость. Прикажешь желать добра от добра?
- Не прикажу. Меняетесь? И как часто?
- Не оговорено. Как придется. В прошлом году был обмен вплоть до самых старших. Мы женились на девчонке, когда потребовался мальчик. Но не просто так потребовался.
- То есть как именно?
- Моя самая младшая жена - внучка самых старших мужа и жены. По крайней мере, «Мамина», - старшую мужья зовут «Мамой», иногда «Ми-ми», - и, возможно, дедова, но другим женам не родня. Так что не было препятствий жениться, не было даже кровного родства, обычного в других марьяжах. Ни-ни, нихьт, чистый ноль. Людмила росла у нас в семье, потому что матушка завела ее до нас, а потом переехала вместе с ней к нам из Новолена. Подросла, время замуж выдавать, а она и слышать не хочет насчет уйти из семьи. Плакала, просила, не знаю как, сделать для нее исключение. Ну, мы и сделали. Дед в этом смысле уже не считается, он женщинами интересуется не прикладным манером, а чисто галантно. По старшинству провел с ней свадебную ночь, но для ради формы. Дело сделал второй муж, Грег, а мы с Гансом что, не люди? Вот и поменялись. Людочка - прелесть, сейчас ей пятнадцать, в первый раз беременна.
- От тебя?
- По-моему, от Грега. А может, и от меня, но вряд ли. Я в Новоленинграде вкалывал. Скорее всего, от Грега, если только Милочка со стороны не поимела. Но уж это-то навряд ли, она девочка домашняя. И повариха великолепная.
Звякнул податчик. Я похлопотал, расставил стол, откинул креслица, расплатился, отослал податчик.
- Слушай, еду свиньям отдадим?
- Иду-иду! Мне накраситься?
- Иди как мама родила, мочи нет больше ждать.
- Он заждался, многоженец! Секундочку! В темпе вышла, опять блондиночка, мокрые волосы зачесаны. Своего черного не надела, была в красном, что я купил. Красное ей шло. Села, сняла крышки с еды.
- Ну, ты даешь! Манни, а на мне твоя семья не женится? Ты же чудо-юдо-сват!
- Я спрошу. Консенсус требуется.
- Пока что не толпитесь.
Подхватила прибор, делом занялась. Тысячей калорий позже заговорила:
- Я тебе сказала, я вольняшка-одиночка. Не всегда так было.
Я ждал. Женщины говорят, когда захотят. Или молчат.
- Когда мне было пятнадцать, я вышла за двух близняшек, им было по тридцать, и я была жутко счастливая.
Повертела, что было на тарелке, и, похоже, переменила тему.
- Манни, насчет желания войти в вашу семью - это так, звон. Можешь меня не бояться. Если я когда-нибудь выйду замуж еще раз, - непохоже, но я в принципе не против, - то за одного мужика, как у эрзликов. Не пойми так, что запру и стану стеречь. По-моему, неважно, где мужик ест ленч, если на обед домой приходит. Я постаралась бы, чтобы он был счастлив.
- С близнецами не заладилось?
- Не из той оперы. Я забеременела, мы все трое так радовались, я родила, да такого урода, что пришлось ликвиднуть. Они на меня зла не поимели, но я сумела прочесть анамнез. Взяла развод, стерилизовалась, переехала из Новолена в Гонконг и начала заново как вольняшка-одиночка.
- А не переборщила? Такое бывает чаще из-за мужиков, чем из-за женщин. У мужиков экспозиция намного больше.
- Со мной иначе. Нам это высчитала лучший генетик-математик в Новоленинграде., одна из лучших в Совсоюзе, пока не сцапали. Я знаю, что со мной произошло. Я была из добровольцев, то есть, моя мама, мне тогда было пять лет. Отца этапировали, мама решала лететь с ним и меня взяла. А было предупреждение насчет солнечной бури, но пилот решил, что успеет. А может, наплевал: он-то кибер. И он успел, но нас прихватило на грунте, - вот из-за этого-то я и полезла потом в политику, - нас четыре часа проманежили, прежде чем разрешили покинуть борт. Главлуна волокиту развела, наверное, кто-то себя поберег. Я маленькая была, не знала. Зато уже не маленькая была, когда расчет показал, что родила урода из-за Главлуны: ей плевать было, что с нами, отверженными, стрясется.
- Не «плевать было», а «плевать всегда». Но, Ваечка, по-моему, ты перегнула. Ну, получила ты радиационное поражение, так не только генетики в этом разбираются. У тебя была поврежденная яйцеклетка. Но это не значит, что следующая тоже повреждена. Статистически это маловероятно.
- Да знаю я.
- Хммм. А какая стерилизация? Радикальная или контрацептивная?
- Контрацептивная. Трубы можно снова открыть. Но, Мании, женщина, которая урода родила, во второй раз не рискует.
Она в протез мой пальчиком ткнула.
- Вот эта штука у тебя. Разве ты не стал в восемь раз осторожнее, чтобы не рисковать вот этой? - она провела по моей натуральной правой. - У меня то же самое. У тебя свой мандраж - у меня свой, и я тебе вовек бы не призналась, не будь ты тоже подранок.
Я не стал разливаться, насколько моя левая мастеровитей правой, поскольку Вай была права: правую на такую же, как левая, я не обменял бы. Чем бы я девчонок гладил, не говоря о прочем?
- И всё же уверен, что можешь иметь вполне здоровое потомство.
- И еще как! Восьмерых имею.
- Как это?
- Мании, я зарабатываю выноской детей.
Я открыл пасть, закрыл пасть. Идея не новая. Я об этом читал в газетах с Эрзли. Но сомневался, чтобы в Луна-сити в 2075 году нашелся хирург, хоть раз сделавший такую пересадку. Ино дело у коров, это да, но очень уж непохоже, чтобы какая-нибудь женщина в Эл-сити носила за другую, хоть озолоти ее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60