Живой мир одной
только Земли давал столько материала зоологам, что они не в состоянии были
с ним справиться. Как можно было ожидать, что он способен усвоить
абсолютно весь зоологический материал, относящийся к десяткам планет!
Это несправедливо! Когда Род понял, насколько бесполезен и смешон его
протест, он внезапно вспомнил циничную усмешку Дьякона. Услышал его сухую
медлительную речь: "Справедливость? Ты ждешь справедливости, парень? Это
не игра. Я пытался объяснить вам это, городским мальчишкам, слишком мягким
и глупым для такого испытания. Вы не захотели слушать..." Он почувствовал
взрыв негодования; это изгнало ужас из его мозга. Джимми был прав: Дьякон
съел бы собственную бабку! Холодная, бессердечная рыба!
Да, но что бы стал делать в такой ситуации Дьякон? Снова он услышал,
как в его мозгу раздается голос учителя. Мэтсон как-то ответил на вопрос,
заданный однокурсником Рода, таким образом: "Когда нечего делать, я
засыпаю." Род повернулся, положил руку на "Полковника Бови" и попытался
уснуть.
Дьявольский хор делал это невозможным, но Род решил, что стобор на
его дереве - или он был на соседнем? - как ему кажется, не приближается.
Не то, чтобы он был очень далеко; во всяком случае Род не ощущал его
дыхания на своей коже, и тот, видимо, не был расположен к нападению.
После некоторого времени Род впал в легкий сон, который не принес ему
облегчения, ибо во сне он видел себя в окружении рыдающих, воющих
стоборов, глядящих на него и караулящих его действия. Но он был крепко
связан и не мог двигаться.
Самое плохое заключалось в том, что как только он поворачивал голову,
чтобы поглядеть на стобора, тот отпрыгивал в темноту, оставляя только
воспоминание о красных глазах и длинных клыках.
Род проснулся в холодном поту, попытался сесть, но не смог: его
удерживал привязной ремень. Что это? Что случилось?
Потребовалось некоторое время, чтобы понять причину внезапного
пробуждения: шум прекратился. Не слышно было ни одного из стоборов - ни
близко, ни далеко. Рода их молчание встревожило больше, чем крики:
кричащий стобор, по крайней мере, указывает на свое местоположение, в то
время как молчащий может быть везде - возможно, он стоит на ветке у головы
Рода. Он осторожно повернул голову и откинул полог от насекомых, чтобы
лучше видеть. Однако было слишком темно: стоборы могли стоять по три в
ряд, и он их не увидит. Тем не менее молчание принесло большое облегчение.
Род почувствовал себя спокойнее, в то время как слушал другие ночные
голоса, звуки, казавшиеся дружескими после дьявольского хора. Он решил,
что скоро утро. Вскоре он вновь уснул.
Род проснулся с ощущением, что кто-то на него смотрит. Осознав свое
положение и увидев, что еще темно, он решил, что это был сон. Он
пошевелился, глядя по сторонам, и вновь постарался уснуть.
Кто-то несомненно смотрел на него! Его глаза, привыкшие к темноте,
рассмотрели какой-то призрак на ветке возле его ног. Черный на черном
фоне, он не позволял разглядеть очертаний тела - Род различил только два
тускло светящихся немигающих глаза.
"Когда делать нечего, я засыпаю". Род не заснул. Казалось, целую
вечность он и существо на дереве глядели друг на друга. Род сжал в руке
ручку ножа, стараясь унять биение сердца, не двигаясь и не пытаясь
сообразить, как бы поскорее выбраться из гамака. Существо не двигалось, не
издавало звуков, оно просто смотрело и, казалось, готово было просидеть
так всю ночь.
Когда это тяжелое испытание нервов продолжалось уже так долго, что
Род готов был выпрыгнуть и броситься вперед, существо повернулось к стволу
и исчезло. Род испустил вздох облегчения: он рассудил, что существо весило
не меньше, чем он. Род решил больше не спать. Не стало ли светлее? Он
пытался доказать себе это, однако по-прежнему не различал даже своих
пальцев. Он решил сосчитать до десяти тысяч и затем спуститься.
Что-то большое и стремительное пронеслось по стволу к земле, затем
еще одно и еще. Они не останавливались у спальни Рода, но прямо спускались
вниз. Род вновь выхватил нож и пробормотал:
- Шумные соседи! Можно подумать, что здесь эмиграционный ВЫХОД.
Он подождал, но безумное шествие не возобновилось.
Его разбудил солнечный свет, бивший в лицо. Род чихнул, попытался
сесть, но был остановлен привязным ремнем. Окончательно проснувшись, он
тут же пожалел об этом. Нос его был заложен, глаза горели, во рту
чувствовалась горечь, зубы покрылись слизью, спина болела. Повернувшись,
чтобы облегчить свое положение, он почувствовал, что руки и ноги у него
тоже болят, да и голова тоже. Шея отказывалась поворачиваться вправо.
Тем не менее он чувствовал себя счастливым от сознания, что ночь
кончилась. И окружающее не пугало, оно было идиллическим. Поднятый так
высоко, что не мог разглядеть земли, он все еще находился под крышей
джунглей, откуда не было видно неба; он плавал в облаке из листьев.
Утренний луч, достигший его лица, был единственным, что пробился сквозь
листву.
Это напомнило ему, что он должен определить направление восхода
солнца. Гм... это не очень просто. Может ли он увидеть солнце с
поверхности земли в джунглях? А возможно, ему следует спуститься, выйти на
открытое место и заметить направление, пока солнце еще низко. Но тут он
заметил, что разбудивший его луч упал на другой лесной гигант в пятидесяти
метрах от него. Прекрасно, значит, это дерево находится к западу от него,
и он сможет восстановить направление, когда спустится вниз.
Выбраться из гамака было так же трудно, как и забраться в него:
ноющие мышцы протестовали против любого усилия. Наконец он осторожно
перебрался на сук. Род двинулся к стволу, стараясь держаться прямо, затем
прижался к нему и принялся развязывать узлы гамака. Тело постепенно
перестало болеть, только шея еще напоминала о себе, как зубная боль.
Он поел и попил, сидя на суку и прижавшись спиной к стволу. Он не
производил особой разведки, справедливо рассудив, что ночные хищники
отправились спать в свои логова, а дневные вряд ли способны взобраться на
вершину дерева, во всяком случае крупные хищники: они должны быть
приспособлены к жизни на земле и к охоте на травоядных. Правда заключалась
в том, что его зеленое убежище выглядело уж слишком мирным, чтобы скрывать
в себе опасность.
Окончив завтрак, он продолжал сидеть, думая о том, стоит ли еще
попить воды и не нужно ли вновь забраться в гамак. Беспокойная ночь
утомила его, он чувствовал сонливость, а день обещал быть жарким и
влажным. Почему бы не полежать еще? Его единственная цель - выжить. Не
лучший ли путь для этого - сон, сберегающий пищу и воду?
Прежде всего следовало установить, который час. Его часы показывали
без пяти двенадцать, но он не мог сообразить, что наступает: полдень
воскресенья или полночь понедельника. Род был уверен, что эта планета
вращается значительно медленнее Земли: предыдущая ночь была такой долгой,
как полный земной день. Испытание может быть прекращено и через двадцать
шесть часов и через тридцать восемь, но скорее всего - через сорок восемь
часов. Возможно, это будет сегодня до захода солнца; он сохранил хорошую
форму, он все еще жив и у него достаточные запасы пищи и воды.
Он почувствовал гордость при этой мысли. В конце концов, чем стобор
превосходит человека? Только громким голосом... Однако выход для
возвращения будет находиться в двадцати километрах к западу от того места,
где он впервые появился; следовательно, ему нужно пройти на запад еще
около десяти километров; он готов биться об заклад, что в этом случае
выход будет в одном-двух километрах от него. Немного пройтись, отыскать
убежище и подождать - возможно, следующую ночь он уже проведет в своей
постели, приняв предварительно горячую ванну.
Он принялся укладывать гамак и в это время подумал, что хорошо бы
заметить время восхода и захода солнца, чтобы определить продолжительность
дня на этой планете. Больше он об этом не думал, занимаясь укладкой
гамака. Его следовало уложить очень аккуратно в карман рюкзака. Тонкий,
как паутина, материал нужно разложить на столе, но самой большой ровной
поверхностью, которой он располагал, была его ладонь.
Наконец он скомкал гамак, засунул его в карман и начал спускаться. На
нижней ветви он задержался и посмотрел вниз. Огромного голодного существа,
загнавшего вчера Рода на дерево, не было видно, однако подлесок был
настолько густым, что нельзя было быть уверенным в его отсутствии.
Придется весь день замечать поблизости деревья, на которые удобно
взбираться: минутная рассеянность может дорого обойтись ему.
Хорошо, теперь сориентируемся - посмотрим, где дерево, расположенное
к западу. Где же оно? Может, вот это или то? Он понял, что не может
установить, какое же именно, и отругал себя за то, что сразу не заметил
направление по компасу. Он просто забыл, что у него есть компас. Род
достал его, но теперь компас ничего не говорил ему. Лучи солнца больше не
пробивались сквозь листву; лес был освещен тусклым, смешанным с тенями
светом.
Однако открытое пространство недалеко: он быстро доберется до него.
Спустившись при помощи кошек ниже, он спрыгнул на болотистую почву и
отправился к открытому месту. Считая в уме шаги, он в то же время
настороженно оглядывался по сторонам, опасаясь нападения неизвестных
хищников.
Отсчитав сто шагов, Род повернул обратно по своему следу. Он узнал
"свое" дерево. Здесь он спустился на землю: еще сохранились следы его ног.
С какой же стороны он взобрался? Должны же быть какие-то следы на дереве.
Он нашел их... и был удивлен собственным подвигом: следы монтерских
когтей начинались на высоте его головы. "Я прыгнул на ствол, как кошка!"
Однако это указало направление, с которого он пришел вчера. А пять минут
спустя он был уже на краю равнины, на которой провел вчерашний день.
Здесь были видны тени, отбрасываемые солнцем, и он заметил их
направление по компасу. К счастью, запад совпадал с западом на компасе, и
ему теперь следовало только справляться с прибором. Компас вновь привел
его в лес.
Здесь Род пошел выпрямившись. Трусливое ползание, которым он
воспользовался вчера, здесь не требовалось; он старался двигаться
бесшумно, пользуясь укрытиями и внимательно всматриваясь в кусты впереди и
по сторонам от себя. Род держался поближе к большим деревьям и все время
проверял правильность направления по компасу.
Один участок его мозга считал шаги. Зная, что тысяча пятьсот его
шагов составляют километр, Род рассчитывал, что через пятнадцать тысяч
шагов он достигнет места, где нужно будет подготовить убежище и ждать
появления выхода. И хотя он считал шаги, следил за компасом и напряженно
всматривался в ожидании нападения хищников, змей или других опасностей,
Род продолжал радоваться дню и красоте окружающей местности. Нервное
напряжение прошлой ночи забылось, он чувствовал себя бодрым и даже
самоуверенным. И хотя он продолжал быть настороже, но чувствовал, что
вокруг нет никакой опасности - ни стобора, ни кого-либо еще.
Он решил, что это субтропический лес, не настолько густой, чтобы
серьезно препятствовать его продвижению. Лес изрезан тропами животных,
однако Род избегал их, считая, что крупные хищники могут поджидать добычу
у этих троп, а он не хотел стать такой добычей.
Тропы, казалось, принадлежали антилопам различных видов. Они,
очевидно, были пятнистыми, и в кустарнике их было очень трудно различить,
но по мельканию фигур Род определил, что их должно быть очень много. Род
избегал их, потому что не был охотником; кроме того он опасался, что даже
животные-вегетарианцы могут представлять опасность, защищаясь рогами и
копытами.
Вокруг было также множество птиц и вьющихся растений. Он заметил
семейство животных, похожих на обезьян, и подумал, что эта планета,
возможно, произвела собственную гуманоидную расу. Он опять подумал о том,
какая же это может быть планета. Она чрезвычайно напоминает Землю - если
не считать необычайно длинного дня - и, если бы она была открыта давно, то
уже кишела бы колонистами. Это была настоящая премиальная планета!
Открытый участок, по которому он проходил вчера, легко можно превратить в
плодородное поле. Возможно, позже он вернется сюда и поможет очистить
планету от стоборов.
Рассуждая таким образом, он тем не менее сохранял осторожность,
осматривая каждую ветвь, мимо которой проходил, и прислушиваясь к каждому
звуку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33
только Земли давал столько материала зоологам, что они не в состоянии были
с ним справиться. Как можно было ожидать, что он способен усвоить
абсолютно весь зоологический материал, относящийся к десяткам планет!
Это несправедливо! Когда Род понял, насколько бесполезен и смешон его
протест, он внезапно вспомнил циничную усмешку Дьякона. Услышал его сухую
медлительную речь: "Справедливость? Ты ждешь справедливости, парень? Это
не игра. Я пытался объяснить вам это, городским мальчишкам, слишком мягким
и глупым для такого испытания. Вы не захотели слушать..." Он почувствовал
взрыв негодования; это изгнало ужас из его мозга. Джимми был прав: Дьякон
съел бы собственную бабку! Холодная, бессердечная рыба!
Да, но что бы стал делать в такой ситуации Дьякон? Снова он услышал,
как в его мозгу раздается голос учителя. Мэтсон как-то ответил на вопрос,
заданный однокурсником Рода, таким образом: "Когда нечего делать, я
засыпаю." Род повернулся, положил руку на "Полковника Бови" и попытался
уснуть.
Дьявольский хор делал это невозможным, но Род решил, что стобор на
его дереве - или он был на соседнем? - как ему кажется, не приближается.
Не то, чтобы он был очень далеко; во всяком случае Род не ощущал его
дыхания на своей коже, и тот, видимо, не был расположен к нападению.
После некоторого времени Род впал в легкий сон, который не принес ему
облегчения, ибо во сне он видел себя в окружении рыдающих, воющих
стоборов, глядящих на него и караулящих его действия. Но он был крепко
связан и не мог двигаться.
Самое плохое заключалось в том, что как только он поворачивал голову,
чтобы поглядеть на стобора, тот отпрыгивал в темноту, оставляя только
воспоминание о красных глазах и длинных клыках.
Род проснулся в холодном поту, попытался сесть, но не смог: его
удерживал привязной ремень. Что это? Что случилось?
Потребовалось некоторое время, чтобы понять причину внезапного
пробуждения: шум прекратился. Не слышно было ни одного из стоборов - ни
близко, ни далеко. Рода их молчание встревожило больше, чем крики:
кричащий стобор, по крайней мере, указывает на свое местоположение, в то
время как молчащий может быть везде - возможно, он стоит на ветке у головы
Рода. Он осторожно повернул голову и откинул полог от насекомых, чтобы
лучше видеть. Однако было слишком темно: стоборы могли стоять по три в
ряд, и он их не увидит. Тем не менее молчание принесло большое облегчение.
Род почувствовал себя спокойнее, в то время как слушал другие ночные
голоса, звуки, казавшиеся дружескими после дьявольского хора. Он решил,
что скоро утро. Вскоре он вновь уснул.
Род проснулся с ощущением, что кто-то на него смотрит. Осознав свое
положение и увидев, что еще темно, он решил, что это был сон. Он
пошевелился, глядя по сторонам, и вновь постарался уснуть.
Кто-то несомненно смотрел на него! Его глаза, привыкшие к темноте,
рассмотрели какой-то призрак на ветке возле его ног. Черный на черном
фоне, он не позволял разглядеть очертаний тела - Род различил только два
тускло светящихся немигающих глаза.
"Когда делать нечего, я засыпаю". Род не заснул. Казалось, целую
вечность он и существо на дереве глядели друг на друга. Род сжал в руке
ручку ножа, стараясь унять биение сердца, не двигаясь и не пытаясь
сообразить, как бы поскорее выбраться из гамака. Существо не двигалось, не
издавало звуков, оно просто смотрело и, казалось, готово было просидеть
так всю ночь.
Когда это тяжелое испытание нервов продолжалось уже так долго, что
Род готов был выпрыгнуть и броситься вперед, существо повернулось к стволу
и исчезло. Род испустил вздох облегчения: он рассудил, что существо весило
не меньше, чем он. Род решил больше не спать. Не стало ли светлее? Он
пытался доказать себе это, однако по-прежнему не различал даже своих
пальцев. Он решил сосчитать до десяти тысяч и затем спуститься.
Что-то большое и стремительное пронеслось по стволу к земле, затем
еще одно и еще. Они не останавливались у спальни Рода, но прямо спускались
вниз. Род вновь выхватил нож и пробормотал:
- Шумные соседи! Можно подумать, что здесь эмиграционный ВЫХОД.
Он подождал, но безумное шествие не возобновилось.
Его разбудил солнечный свет, бивший в лицо. Род чихнул, попытался
сесть, но был остановлен привязным ремнем. Окончательно проснувшись, он
тут же пожалел об этом. Нос его был заложен, глаза горели, во рту
чувствовалась горечь, зубы покрылись слизью, спина болела. Повернувшись,
чтобы облегчить свое положение, он почувствовал, что руки и ноги у него
тоже болят, да и голова тоже. Шея отказывалась поворачиваться вправо.
Тем не менее он чувствовал себя счастливым от сознания, что ночь
кончилась. И окружающее не пугало, оно было идиллическим. Поднятый так
высоко, что не мог разглядеть земли, он все еще находился под крышей
джунглей, откуда не было видно неба; он плавал в облаке из листьев.
Утренний луч, достигший его лица, был единственным, что пробился сквозь
листву.
Это напомнило ему, что он должен определить направление восхода
солнца. Гм... это не очень просто. Может ли он увидеть солнце с
поверхности земли в джунглях? А возможно, ему следует спуститься, выйти на
открытое место и заметить направление, пока солнце еще низко. Но тут он
заметил, что разбудивший его луч упал на другой лесной гигант в пятидесяти
метрах от него. Прекрасно, значит, это дерево находится к западу от него,
и он сможет восстановить направление, когда спустится вниз.
Выбраться из гамака было так же трудно, как и забраться в него:
ноющие мышцы протестовали против любого усилия. Наконец он осторожно
перебрался на сук. Род двинулся к стволу, стараясь держаться прямо, затем
прижался к нему и принялся развязывать узлы гамака. Тело постепенно
перестало болеть, только шея еще напоминала о себе, как зубная боль.
Он поел и попил, сидя на суку и прижавшись спиной к стволу. Он не
производил особой разведки, справедливо рассудив, что ночные хищники
отправились спать в свои логова, а дневные вряд ли способны взобраться на
вершину дерева, во всяком случае крупные хищники: они должны быть
приспособлены к жизни на земле и к охоте на травоядных. Правда заключалась
в том, что его зеленое убежище выглядело уж слишком мирным, чтобы скрывать
в себе опасность.
Окончив завтрак, он продолжал сидеть, думая о том, стоит ли еще
попить воды и не нужно ли вновь забраться в гамак. Беспокойная ночь
утомила его, он чувствовал сонливость, а день обещал быть жарким и
влажным. Почему бы не полежать еще? Его единственная цель - выжить. Не
лучший ли путь для этого - сон, сберегающий пищу и воду?
Прежде всего следовало установить, который час. Его часы показывали
без пяти двенадцать, но он не мог сообразить, что наступает: полдень
воскресенья или полночь понедельника. Род был уверен, что эта планета
вращается значительно медленнее Земли: предыдущая ночь была такой долгой,
как полный земной день. Испытание может быть прекращено и через двадцать
шесть часов и через тридцать восемь, но скорее всего - через сорок восемь
часов. Возможно, это будет сегодня до захода солнца; он сохранил хорошую
форму, он все еще жив и у него достаточные запасы пищи и воды.
Он почувствовал гордость при этой мысли. В конце концов, чем стобор
превосходит человека? Только громким голосом... Однако выход для
возвращения будет находиться в двадцати километрах к западу от того места,
где он впервые появился; следовательно, ему нужно пройти на запад еще
около десяти километров; он готов биться об заклад, что в этом случае
выход будет в одном-двух километрах от него. Немного пройтись, отыскать
убежище и подождать - возможно, следующую ночь он уже проведет в своей
постели, приняв предварительно горячую ванну.
Он принялся укладывать гамак и в это время подумал, что хорошо бы
заметить время восхода и захода солнца, чтобы определить продолжительность
дня на этой планете. Больше он об этом не думал, занимаясь укладкой
гамака. Его следовало уложить очень аккуратно в карман рюкзака. Тонкий,
как паутина, материал нужно разложить на столе, но самой большой ровной
поверхностью, которой он располагал, была его ладонь.
Наконец он скомкал гамак, засунул его в карман и начал спускаться. На
нижней ветви он задержался и посмотрел вниз. Огромного голодного существа,
загнавшего вчера Рода на дерево, не было видно, однако подлесок был
настолько густым, что нельзя было быть уверенным в его отсутствии.
Придется весь день замечать поблизости деревья, на которые удобно
взбираться: минутная рассеянность может дорого обойтись ему.
Хорошо, теперь сориентируемся - посмотрим, где дерево, расположенное
к западу. Где же оно? Может, вот это или то? Он понял, что не может
установить, какое же именно, и отругал себя за то, что сразу не заметил
направление по компасу. Он просто забыл, что у него есть компас. Род
достал его, но теперь компас ничего не говорил ему. Лучи солнца больше не
пробивались сквозь листву; лес был освещен тусклым, смешанным с тенями
светом.
Однако открытое пространство недалеко: он быстро доберется до него.
Спустившись при помощи кошек ниже, он спрыгнул на болотистую почву и
отправился к открытому месту. Считая в уме шаги, он в то же время
настороженно оглядывался по сторонам, опасаясь нападения неизвестных
хищников.
Отсчитав сто шагов, Род повернул обратно по своему следу. Он узнал
"свое" дерево. Здесь он спустился на землю: еще сохранились следы его ног.
С какой же стороны он взобрался? Должны же быть какие-то следы на дереве.
Он нашел их... и был удивлен собственным подвигом: следы монтерских
когтей начинались на высоте его головы. "Я прыгнул на ствол, как кошка!"
Однако это указало направление, с которого он пришел вчера. А пять минут
спустя он был уже на краю равнины, на которой провел вчерашний день.
Здесь были видны тени, отбрасываемые солнцем, и он заметил их
направление по компасу. К счастью, запад совпадал с западом на компасе, и
ему теперь следовало только справляться с прибором. Компас вновь привел
его в лес.
Здесь Род пошел выпрямившись. Трусливое ползание, которым он
воспользовался вчера, здесь не требовалось; он старался двигаться
бесшумно, пользуясь укрытиями и внимательно всматриваясь в кусты впереди и
по сторонам от себя. Род держался поближе к большим деревьям и все время
проверял правильность направления по компасу.
Один участок его мозга считал шаги. Зная, что тысяча пятьсот его
шагов составляют километр, Род рассчитывал, что через пятнадцать тысяч
шагов он достигнет места, где нужно будет подготовить убежище и ждать
появления выхода. И хотя он считал шаги, следил за компасом и напряженно
всматривался в ожидании нападения хищников, змей или других опасностей,
Род продолжал радоваться дню и красоте окружающей местности. Нервное
напряжение прошлой ночи забылось, он чувствовал себя бодрым и даже
самоуверенным. И хотя он продолжал быть настороже, но чувствовал, что
вокруг нет никакой опасности - ни стобора, ни кого-либо еще.
Он решил, что это субтропический лес, не настолько густой, чтобы
серьезно препятствовать его продвижению. Лес изрезан тропами животных,
однако Род избегал их, считая, что крупные хищники могут поджидать добычу
у этих троп, а он не хотел стать такой добычей.
Тропы, казалось, принадлежали антилопам различных видов. Они,
очевидно, были пятнистыми, и в кустарнике их было очень трудно различить,
но по мельканию фигур Род определил, что их должно быть очень много. Род
избегал их, потому что не был охотником; кроме того он опасался, что даже
животные-вегетарианцы могут представлять опасность, защищаясь рогами и
копытами.
Вокруг было также множество птиц и вьющихся растений. Он заметил
семейство животных, похожих на обезьян, и подумал, что эта планета,
возможно, произвела собственную гуманоидную расу. Он опять подумал о том,
какая же это может быть планета. Она чрезвычайно напоминает Землю - если
не считать необычайно длинного дня - и, если бы она была открыта давно, то
уже кишела бы колонистами. Это была настоящая премиальная планета!
Открытый участок, по которому он проходил вчера, легко можно превратить в
плодородное поле. Возможно, позже он вернется сюда и поможет очистить
планету от стоборов.
Рассуждая таким образом, он тем не менее сохранял осторожность,
осматривая каждую ветвь, мимо которой проходил, и прислушиваясь к каждому
звуку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33