Нельсон проследил его
взгляд.
-- Попробуй эти финики. Новая мутация. Я приказал
доставить их с дальней стороны. Ешь, пожалуйста. В твоем
возрасте всегда можно съесть еще немножко.
Хью с гордостью принял приглашение. Делить трапезу с
Ученым ему еще не приходилось. Лейтенант откинулся в кресле,
вытер пальцы о рубашку, оправил бороду и приступил к делу:
-- Последнее время я совсем, не видел тебя, сын мой.
Расскажи мне, чем ты занимаешься.
Не успел Хью ответить, как Ученый заговорил снова:
-- Хочешь, я сам тебе скажу? Ты изучаешь верхние ярусы,
мало беспокоясь о том, что это запретная зона. Так или нет?
Хью пытался что-то промямлить, но ученый снова перебил:
-- Ну ничего, ничего. Я вовсе не сержусь. Но просто все
это заставило меня подумать, что тебе пора выбрать свое место в
жизни. Есть ли у тебя какие-либо планы на будущее?
-- Сказать по правде, определенных планов нет, сэр.
-- А что у тебя с этой девушкой, Идрис Бакстер?
Собираешься жениться?
-- Не знаю, сэр. Я бы не прочь, да и отец ее тоже,
насколько мне известно. Вот только...
-- Что "только"?
-- Он хочет, чтобы я пошел к нему на ферму в ученики.
Предложение, конечно, неплохое. Его ферма да дядин надел -- это
хорошее хозяйство.
-- Но ты не уверен, что тебе именно этим хочется
заниматься...
-- Сказать по правде, не знаю.
-- Правильно. Ты не для этого создан. У меня относительно
тебя другие планы. Скажи, ты никогда не задумывался, почему я
тебя научил читать и писать? Ага, задумывался? Но держал свои
мысли при себе? Вот и молодец. А теперь слушай меня
внимательно. Я наблюдал за тобой со дня твоего рождения.
Воображение твое развито намного лучше, чем у других
простолюдинов. В тебе больше, чем в них, любопытства, больше
энергии. Ты прирожденный лидер и уже ребенком выделялся среди
других детей. Когда ты родился, твоя слишком большая голова
сразу вызвала пересуды. Некоторые даже предлагали закончить
дело Конвертером. Но я не согласился. Мне было очень интересно,
что из тебя получится. Жизнь крестьянина не для тебя. Твой удел
быть ученым.
Лейтенант смолк и внимательно посмотрел на растерянного,
потерявшего дар речи Хью. Потом заговорил снова:
-- Именно так дела и обстоят. Человека твоего склада
следует сделать либо одним из правителей, либо отправить в
Конвертер.
-- Если я правильно вас понял, сэр, то у меня и выбора
нет?
-- Откровенно -- да. Оставлять мыслящих людей в рядах
Экипажа -- значит сеять ересь. Это недопустимо. Однажды так
случилось, и род человеческий чуть было не погиб. Ты выделился
из общей массы своими дарованиями. Теперь твое мышление следует
направить на путь истинный, открыть секреты чудес, дабы ты стал
охранителем устоев, а не источником смуты и беспокойства.
Вошел посыльный, нагруженный узлами, и сложил их в углу.
-- Да это же мои пожитки! -- воскликнул Хью.
-- Совершенно верно,-- подтвердил Нельсон.-- Я за ними
послал. Теперь ты будешь жить здесь, заниматься под моим
наблюдением, если, конечно, у тебя на уме нет чего-либо
другого.
-- О нет, сэр, что вы! Должен сознаться, я просто немного
растерян. Скажите, я теперь... Ну, то есть вы против моей
женитьбы?
-- А, вот ты о чем...-- безразлично ответил Нельсон.--
Если хочешь, просто возьми девку себе. Отец теперь возражать не
посмеет. Но позволь предупредить, тебе будет не до нее.
Хью пожирал одну за другой древние книги, которые давал
ему наставник, забыл даже о Идрис Бакстер и своих дальних
экспедициях. Часто ему казалось, что он напал на след какой-то
тайны, но каждый раз оказывался в тупике и чувствовал себя еще
больше запутавшимся, чем раньше. Постичь премудрости науки и
тайны ученых было более трудным делом, чем он предполагал.
Однажды, когда он ломал голову в размышлениях о непостижимо
странных и непонятных характерах предков и пытался разобраться
в их запутанной риторике и непривычной терминологии, в его
комнатушку вошел Нельсон и отцовским жестом положил руку на
плечо.
-- Как идет учеба, мальчик?
-- Да, пожалуй, нормально, сэр,-- ответил Хью, отложив
книгу в сторону.-- Но кое-что я не совсем понимаю. А сказать по
правде, не понимаю совсем.
-- Чего и следует ожидать,-- невозмутимо ответил
Нельсон.-- Я умышленно оставил тебя наедине с мудростью, чтобы
ты увидел ловушки, расставленные для природного ума, не
вооруженного знанием. Многое из того, что ты прочел, не понять
без разъяснений и толкований. Чем ты сейчас занят? -- Он взял
книгу и посмотрел на обложку: -- "Основы современной физики".
Это одно из самых ценных древних писаний, но непосвященному не
разобраться в нем без помощи. Прежде всего ты должен понять,
мой мальчик, что наши предки при всем их духовном совершенстве
придерживались иных взглядов на мир, чем мы. В отличие от нас,
рационалистов до мозга костей, они были неисправимыми
романтиками, и те незыблемые истины, которые оставлены нам в
наследство, часто излагались у них аллегорическим языком.
Возьми, например. Закон Всемирного Тяготения. Дошел ты уже до
него?
-- Да, я читал о нем.
-- Понял ли ты его? Мне кажется, что нет.
-- Я не увидел в нем никакого смысла,-- робко сказал
Хью.-- Прошу прощения, сэр, но все это показалось мне какой-то
белибердой.
-- Вот блестящий пример того, о чем я тебе говорил. Ты
воспринял этот Закон буквально, "Два тела притягивают друг
друга пропорционально квадрату расстояния между ними". Казалось
бы, эта формула звучит как правило, констатирующее элементарное
состояние физических тел. Но нет! Ничего подобного! Перед нами
не что иное, как древнее поэтическое изложение закона близости,
лежащего в основе чувства любви. Тела, о которых идет
речь,--это человеческие тела. Масса -- это их способность к
любви. У молодых потенциал любви намного выше, чем у стариков;
если их свести вместе, они влюбятся друг в друга, но, если
разлучить, чувство любви быстро проходит. Все очень просто. А
ты пытался найти какой-то скрытый глубокий смысл там, где его
нет.
Хью усмехнулся:
-- Такая трактовка мне и в голову не приходила...
-- Если тебе что-либо неясно, спрашивай.
-- У меня много вопросов, так сразу я даже с ними и не
соберусь. Но вот что я хотел бы знать, отец мой. Можно ли
считать мьютов людьми?
-- Так... Вижу, ты наслушался праздной болтовни... И да и
нет. Верно то, что мьюты когда-то произошли от людей, но они
ведь давно уже не относятся к Экипажу, ведь они согрешили и
нарушили Закон Джордана. О, это очень сложный
вопрос,--продолжал учитель, увлекшись.-- Здесь можно спорить и
спорить. Дискутируется даже этимология слова "мьют". Некоторые
ученые считают, что было бы более правильным называть эти
существа "мяты", поскольку- и это, безусловно, верно -- начало
их роду было положено избежавшими Конвертера мятежниками. Но
верно также и то, что в их жилах течет кровь многочисленных
мутантов, расплодившихся в Темные века. Отсюда и "мьют" --
"мутант". В те давнишние времена, как ты сам понимаешь, не
существовало еще нашего мудрого обычая -- осматривать каждого
новорожденного и отправлять в Конвертер тех, кто отмечен
печатью греха, а значит, родился мутантом. Хью обдумывал
услышанное, потом спросил: -- А почему же среди нас, людей, все
еще появляются мутанты?
-- Это как раз легко понять. Семя греха все еще живет в
нас и временами воплощается в людей. Уничтожая этих паршивых
овец, мы оберегаем стадо и тем самым приближаемся к
осуществлению великого Плана Джордана -- завершению Полета в
нашем доме небесном. Далеком Центавре.
Хойланд напряженно свел брови:
-- Это мне тоже не совсем ясно. Многие из древних писаний
говорят о Полете как о действительном процессе движения
куда-то. Как если бы сам Корабль был бы какой-то тележкой,
которая может двигаться из одной деревни в другую. Как это
понять? Нельсон хмыкнул:
-- Как понять? Вот уж действительно вопрос. Как может
двигаться то, внутри чего движется все остальное? Ответ ясен.
Ты опять спутал древнюю аллегорию с реальностью. Само собой
разумеется, что Корабль неподвижен. Корабль -- это Вселенная.
Но, конечно, она движется в духовном смысле слова. С каждым
нашим праведным поступком мы продвигаемся все ближе и ближе к
божественному предначертанию Плана Джордана.
-- Я, кажется, понимаю,--кивнул Хью.
-- Видишь ли, Джордан мог создать Вселенную и не в виде
Корабля. Он мог придать ей любую форму. На заре человечества,
когда наши предки были более поэтичными, чем мы, святые
соперничали друг с другом, строя гипотезы о возможных мирах,
которые мог бы создать Джордан, будь на то его воля.
Существовала даже школа, разработавшая целую мифологию о
перевернутом вверх дном мире, состоящем из бесчисленного
множества пустых пространств, в которых только кое-где мерцали
огоньки и жили бестелые мифологические чудовища. Они называли
этот вымышленный мир "небом", или "небесным миром", видимо, по
контрасту с реальной действительностью Корабля. Я думаю, что
все это делалось к вящей слав Джордана. И кому дано судить, по
нраву Ему были эти мечты или нет? Но в наш просвещенный век на
нас возложена более серьезная работа, чем на наших предков.
Астрономия Хью не интересовала. Даже его нетренированному
уму было ясно, насколько она нереальна и не от мира сего. Он же
был занят вопросами более практическими.
-- Если мьюты -- плод греха, то почему же мы не предпримем
попыток уничтожить их? Разве такое деяние не ускорит выполнение
Плана?
После короткой паузы ученый ответил:
-- Ты задал прямой вопрос и заслуживаешь прямого ответа.
Подумай сам: ведь в Корабле достаточно места только для
определенного числа членов Экипажа. Если мы начнем размножаться
безо всяких ограничений, то наступит время, когда доброй еды на
всех не хватит. Так не будет ли лучше, если некоторые погибнут
в стычках с мьютами, чем допустить ситуацию, при которой нас
станет так много, что мы будем вынуждены убивать друг друга
из-за еды? Видишь, в Плане Джордана даже мьютам отведено место.
Аргументация казалась убедительной, но все же не до конца.
Во всяком случае для Хью.
Но когда его как младшего ученого допустили к практической
деятельности по управлению жизнью Корабля, он обнаружил, что
существуют и другие теории. Согласно установленному обычаю он
некоторое время обслуживал Конвертер. Работа была
необременительная. В основном приходилось принимать отходы,
доставляемые носильщиками изо всех деревень, да вести учет
поступлениям. Но, работая там, он познакомился с Биллом Эртцем,
Заместителем Главного Инженера, который был совсем ненамного
его старше.
Хью обсуждал с ним теории, усвоенные из бесед с Нельсоном,
но реакция Эртца просто потрясла его.
-- Заруби себе на носу, малыш,-- сказал ему Эртц,-- что
наша работа -- это практическое дело для практически мыслящих
людей. Забудь всю ту романтическую чепуховину. План Джордана,
тоже мне! Все эти россказни только и годятся для того, чтобы
держать крестьян в повиновении, но ты-то на это не клюй.
Никакого Плана и в помине нет, кроме, конечно, наших
собственных планов. Кораблю нужны свет, тепло и энергия,
которыми ведаем мы, ученые. Экипажу без них не прожить, что
касается этой мягкотелой терпимости по отношению к мьютам, то,
помяни мое слово, скоро кое-что изменится. Держи язык за
зубами, а сам будь поближе к нам.
Из этого разговора Хью понял, что ему следует примкнуть к
группировке молодых ученых. Молодые создали свою собственную
крепко спаянную организацию, состоящую из практически мыслящих,
работающих людей, которые были намерены улучшить условия жизни
во всем Корабле. Они были крепко спаяны потому, что каждый
молодой кандидат в ученые, не оказавшийся способным
воспринимать их взгляды, либо вскоре оказывался снова среди
крестьян, либо, что случалось еще чаще, был обвинен в серьезном
служебном проступке и оказывался в Конвертере.
И Хойланд начал понимать, что молодые ученые были правы.
Они были реалисты. Корабль есть Корабль. Факт, не
требующий толкования. А что касается Джордана, то кто Его
видел? Кто с Ним хоть раз беседовал? И в чем это заключается
Его малопонятный План? Смысл жизни в том, чтобы жить. Человек
рождается, живет и уходит в Конвертер... Все очень просто, безо
всяких мистерий, божественных Полетов и Центавров. Все эти мифы
и сказки не что иное, как пережитки детства рода человеческого,
тех времен, когда человек еще не умел разобраться в реальности
бытия и не обладал достаточной смелостью, чтобы смотреть правде
в глаза и объективно ее воспринимать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17