Какая разница? Все равно он не
оказал на него никакого действия.
Наверху Лайза Тембор неподвижно лежала на своей кровати. Пока до нее
доносился грохот драки, она прятала лицо в ладонях и плакала.
Потом случилось неожиданное: наступила тишина. Еще более неожиданный
спокойный голос Эрика: "Теперь я уйду". Вот когда слезы перестали литься,
чтобы смениться первым смущением, а потом отчаянной, поднимающейся
надеждой.
Может быть, в этот момент она поняла, что действительно любит его,
каким бы невозможным это ни казалось. Эта мысль противоречила всему, что
знала, всему, чем была девушка. Но она существовала.
- Я люблю тебя, Эрик, - сказала Лайза, потому что хотела услышать,
как сама говорит это, и потому что понимала с такой же уверенностью, что
больше никогда не увидит Эрика Эббота.
Ей могли приказать уйти в свою комнату и оставаться там, но они не
могли заставить ее не думать и не чувствовать. По крайней мере, Лайза
сохранила в себе это удивительное чувство, эту запрещенную, невозможную
любовь. Будет приятно жить с ней, даже если она не сможет остаться с
Эриком.
Это было невозможно, как она говорила ему.
Потом девушка услышала, как кричит и вопит Тархун. Он был встревожен,
и это доставило ей удовольствие. Лайзе никогда особенно не нравился
Тархун, хотя тот всегда вел себя с ней любезно и уважительно. Ей не
нравился никто из тех, на кого она работала, даже если это считалось
глупым и вредным, как говорили психологи. На самом деле, это скорее было
равнодушие, чем активная неприязнь. Девушка не имела оснований для
ненависти. Совсем никаких оснований.
В вестибюле остались только двое. Тархун должен был в конце концов
собраться с мыслями, чтобы позвонить вниз.
Забавно, что они посчитали это необходимым, рассудил Эрик. Три линии
обороны, просто на всякий случай. Тархун не оставлял противнику ни одного
шанса.
Декоративная решетка, отделявшая лифты от внешнего вестибюля, была
закрыта, запирая Эббота внутри здания. Он не знал, мужчины или женщины те
двое, с которыми ему пришлось встретиться лицом к лицу, потому что не мог
разглядеть их. Все костюмы для охранников общественного порядка были
снаряжены шлемами с односторонним стеклом.
Люди медленно повернулись к Эрику. Да, их проинформировали о его
побеге. Костюмы были серебристыми с красными полосками. С завываниями они
покатились к нему, крошечные серводвигатели в броне и ножные соединения,
мгновенно реагирующие на мускульные движения тел, находящихся внутри.
Металлические пальцы потянулись к жертве.
Эрик смотрел новости и видел подобные костюмы в действии. Один
человек в таком облачении мог разогнать или вывести из строя целую толпу.
Оператор внутри костюма был защищен от оружия как новейшего, так и
примитивного, а серводвигатели давали ему силу, достаточную, чтобы
управляться не только с людьми, но и с машинами.
Когда Эрик бросился мимо первого, второй протянул руки, чтобы
обхватить его за талию. Стальной трос появился из-под правой руки, чтобы
несколько раз обернуться вокруг беглеца.
Отпрянув назад, Эббот потянул за него. В его полусонном состоянии это
потребовало значительных усилий. Костюм для охраны общественного порядка
вместе со своим оператором поднялся в воздух. Было так просто использовать
его в качестве цепа, молотя по другому противнику. Из-под
звуконепроницаемого костюма не доносилось никаких криков, так что Эрик
дубасил им, пока не разошлось несколько швов и не смялся металл.
Он уронил костюм на землю, и тот стал протягивать металлические
пальцы к его лицу. Эббот схватил их свободной рукой и стал гнуть.
Серводвигатели заскрипели, и горючее стало бить струей на безупречно
чистый мраморный пол вестибюля. Потом они взорвались. Эрик отпустил
костюм. Тот безвольно упал, истекая смазочными материалами.
Другая рука теперь вцепилась в плечо Эрику. Моторы жужжали от
перегрузок. Его кости должны были переломиться. Но вместо этого он
чувствовал лишь небольшое давление. Эрик лениво стал колотить по костюму
голой рукой, пока тот не упал.
Подняв оператора с костюмом за трос, он раскрутил его над головой.
Несчастный набирал скорость, словно булыжник на веревке, пока вестибюль не
наполнился ревом, как от вертолетного пропеллера. Эббот намеревался
бросить костюм в запертую решетку. Вдруг улица перед главным входом
наполнилась голубыми вспышками и красными огнями, и он увидел, как
дополнительные полицейские отряды по борьбе с нарушителями общественного
порядка спешат к зданию. Некоторые были облачены в такие же костюмы,
которые Эрик только что вывел из строя, а тем временем другие несли
тяжелое вооружение.
Вместо того, чтобы кинуть костюм в решетку, он немного повернулся и
бросил его в сторону стеклянной стены высотой в два этажа, которая
ограничивала дальний конец лифтового отсека. Пролетев с ужасающей
скоростью, тяжелый груз сорвался с троса и врезался в толстое стекло.
Панели с оглушительным грохотом обрушились на прочный пол.
Теперь Эрик услышал крики и вопли позади себя, когда бросился к
отверстию. В его сторону направились пистолеты и раздались выстрелы.
Что-то ужалило правый бок сначала один раз, потом второй. Эббот не обратил
на это внимания и прыгнул.
Он не мог сказать, как далеко унес его прыжок. На двадцать футов,
тридцать, сто или еще больше; он не мог ничего определить, паря в темноте,
молотя по воздуху руками и ногами... Эрик описал длинную дугу и обнаружил,
что кто-то украл землю. Вместо травы, декоративных камней или гравия были
только еще несколько секунд падения.
Потом он пробил слой волнистого черного льда.
Прохлада Ист Ривер подействовала возбуждающе на его организм. Страх и
удивление уступили место решительности. Эббот неистово рванулся вверх и,
пробив лед, глубоко вздохнул.
На другом берегу возвышающиеся стены света безразлично смотрели на
него. Сделав на воде медленный круг, он мельком увидел то здание, из
которого убежал. Эрик приводнился на порядочном расстоянии от берега.
Отклонив голову назад, он увидел, что огни зажглись, может быть в половине
квартир. Где-то там, наверху, Лайза. В следующий раз ему придется
планировать их свидание с гораздо большей осторожностью, продумывать все
более тщательно. Придется подумать о многом.
Голоса на берегу, громкие и расстроенные, привлекли его внимание.
Дрейфуя и размышляя, Эббот решил, что так можно причинить вред своему
здоровью. Преследователи последовали за ним через дыру, проделанную им в
стеклянной стене, и теперь обыскивали сады, через которые он перепрыгнул.
Мощные прожекторы прощупывали подрезанные кусты и деревья, ползли по стене
здания. Никто не обнаружил силуэта на воде. Но это скоро произойдет.
Глубоко вдыхая и выгибая спину, как дельфин, Эрик нырнул и поплыл
вверх по реке. Вода, обтекавшая его тело, была чистой и прохладной,
успокаивающей и неугрожающей. Он всегда считался хорошим пловцом и сейчас
двигался вперед, пока его легкие не оказались в опасности.
Когда Эббот в следующий раз высунул голову в ночной воздух,
откашливаясь и выплевывая воду, то не увидел погони. Фактически, сама
башня осталась вне поля его зрения. Он проплыл под водой гораздо большее
расстояние, чем рассчитывал.
Эрик повторил погружение и миновал еще какое-то расстояние, пока не
убедился, что находится далеко от центра города в верхней его части, а
потом направился к берегу. Там не было ни доков, ни промышленных зданий.
Манхэттен весь состоял из жилых кварталов и офисов. Никто не видел, как
Эрик карабкался на выложенный камнями берег.
Он сидел, деля место с любопытными крабами, и восстанавливал дыхание.
Другой, настоящий холод сменил речную прохладу. Было жизненно необходимо
побыстрее избавиться от мокрой одежды.
В Парке, граничащем с рекой, в основном росли аккуратные клены и
вязы. Эббот догадался, что находится недалеко от 102-ой улицы. Держась за
руки, мимо него прогуливались парочки, и он нырнул в кусты. Однажды мимо
тихо проскользнула полицейская машина, дребезжа электрическим двигателем.
Полицейские не выглядели ни мрачными, ни встревоженными. Не слышно было и
сирены. Чем больше Эрик об этом думал, тем меньше ему это казалось
невероятным.
От кого бы ни получал Тархун приказы, он не хотел гласности. Нижние
полицейские чины, может, даже не будут поставлены в известность о вечерних
событиях.
Потом Эббот заметил пьяного, распростертого на траве под парковой
скамейкой. Пьяница не был ни бездельником, ни мошенником, просто
гражданином, злоупотребившим спиртным вдалеке от домашнего очага. Он
оказался немного выше Эрика. Когда Эббот приблизился, человек промямлил
что-то о своем проклятом шефе. Из среднего звена управления, подумал Эрик,
"Селверн" был полон таких серых личностей.
Эббот колебался. Мысль о том, что ему следовало сделать, волновала
его гораздо больше, чем тот переполох, который он устроил в башне. Человек
не сделал ему ничего плохого. Но Тархун и полиция не оставили ему большого
выбора.
Так что Эрик подошел к пьяному и мягко сказал:
- Прошу прощения, но я должен это сделать.
Человек вытаращился на мокрое приведение и разинул рот. Вероятно, он
думал, что видит собутыльника. Определенно, Эрик не был похож на
грабителя.
Человек не сказал ничего, когда Эббот положил указательный палец ему
на горло и осторожно надавил. Бедняга стал отбиваться. Встав позади него,
Эрик увеличил давление, одновременно удерживая пьяного в неподвижности еще
одну минуту. Это все, что понадобилось, чтобы тот тяжело плюхнулся на руки
Эбботу.
Положив его на траву, Эрик начал с плаща, затем снял брюки и белье.
Личные вещи он аккуратно положил подле хозяина. Эббот хотел было так же
поступить и с его бумажником, но передумал, достал наличные и засунул их в
свой собственный, еще сырой бумажник. Чем больше действия будут похожи на
обычное ограбление, тем меньше вероятность того, что кто-нибудь свяжет их
с личностью беглеца. Кредитные карточки он оставил. Они были бесполезны
для обыкновенного вора.
Костюм оказался великоват и свободно висел на долговязом Эрике, но не
настолько, чтобы привлекать внимание посторонних. Эббот подвернул рукава и
подтянул манжеты. Так наряд выглядел лучше. Ночью разница не должна быть
слишком заметной.
Как только откроются магазины, он подыщет себе новый комплект одежды,
который подойдет ему. У него все еще была с собой кредитная карточка, хотя
Эрик не знал, безопасно ли ее теперь использовать. Тархун уже показал свое
умение получать информацию.
В одном Эббот был уверен: он не мог возвращаться в гостиницу. Теперь
за ней будут так же старательно следить, как и за квартирой Лайзы.
Эрик связал свою старую одежду в узел; оставив своего невольного
благодетеля храпеть голым на траве. Через полквартала находилась
общественная ночлежка. Несколько юнцов скакали вокруг фонтана в
скандальных одеяниях: мальчишки в платьях, девчонки в костюмах, каждое
лицо покрыто бесполым гримом. Они выкрикнули несколько юношеских
непристойностей, но, в общем, не обратили на Эббота внимания. Фонтан был
ярко освещен, а они находились не в том настроении, чтобы задевать
прохожих. Эрик был благодарен им за невнимание. Ему не требовались лишние
проблемы.
Он засунул старую одежду в мусоропровод и нажал выключатель. Раздался
приглушенный плеск и шум, когда труба внизу всосала изобличающие улики,
отправляя их в дополнение к нескольким миллионам тонн отходов к мощным
заводам-сжигателям.
Отныне ему придется стать чрезвычайно осмотрительным в своих
передвижениях. В следующий раз, когда их пути пересекутся, Тархун не будет
любезничать. Если Эрик не попытается еще раз увидеться с Лайзой Тембор,
ему, может, удастся ускользнуть из города и вернуться к своей прежней
жизни. Прежней жизни. Его будущее было решено. Он должен вернуться за
Лайзой, и Тархун, вероятно, знал это не хуже, чем сам Эббот.
Сколько еще желание Тархуна избегать гласности будет удерживать его
от того, чтобы поставить в известность национальные власти? Эрик мог бы
составить лучший план действий, если бы знал это. Конечно, теперь его
посчитают убийцей. Или нет? Все, что он сделал, он сделал для самообороны
(или сопротивляясь аресту?). Прошедший час был путаницей криков, быстрых
движений и беспорядочных мыслей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49
оказал на него никакого действия.
Наверху Лайза Тембор неподвижно лежала на своей кровати. Пока до нее
доносился грохот драки, она прятала лицо в ладонях и плакала.
Потом случилось неожиданное: наступила тишина. Еще более неожиданный
спокойный голос Эрика: "Теперь я уйду". Вот когда слезы перестали литься,
чтобы смениться первым смущением, а потом отчаянной, поднимающейся
надеждой.
Может быть, в этот момент она поняла, что действительно любит его,
каким бы невозможным это ни казалось. Эта мысль противоречила всему, что
знала, всему, чем была девушка. Но она существовала.
- Я люблю тебя, Эрик, - сказала Лайза, потому что хотела услышать,
как сама говорит это, и потому что понимала с такой же уверенностью, что
больше никогда не увидит Эрика Эббота.
Ей могли приказать уйти в свою комнату и оставаться там, но они не
могли заставить ее не думать и не чувствовать. По крайней мере, Лайза
сохранила в себе это удивительное чувство, эту запрещенную, невозможную
любовь. Будет приятно жить с ней, даже если она не сможет остаться с
Эриком.
Это было невозможно, как она говорила ему.
Потом девушка услышала, как кричит и вопит Тархун. Он был встревожен,
и это доставило ей удовольствие. Лайзе никогда особенно не нравился
Тархун, хотя тот всегда вел себя с ней любезно и уважительно. Ей не
нравился никто из тех, на кого она работала, даже если это считалось
глупым и вредным, как говорили психологи. На самом деле, это скорее было
равнодушие, чем активная неприязнь. Девушка не имела оснований для
ненависти. Совсем никаких оснований.
В вестибюле остались только двое. Тархун должен был в конце концов
собраться с мыслями, чтобы позвонить вниз.
Забавно, что они посчитали это необходимым, рассудил Эрик. Три линии
обороны, просто на всякий случай. Тархун не оставлял противнику ни одного
шанса.
Декоративная решетка, отделявшая лифты от внешнего вестибюля, была
закрыта, запирая Эббота внутри здания. Он не знал, мужчины или женщины те
двое, с которыми ему пришлось встретиться лицом к лицу, потому что не мог
разглядеть их. Все костюмы для охранников общественного порядка были
снаряжены шлемами с односторонним стеклом.
Люди медленно повернулись к Эрику. Да, их проинформировали о его
побеге. Костюмы были серебристыми с красными полосками. С завываниями они
покатились к нему, крошечные серводвигатели в броне и ножные соединения,
мгновенно реагирующие на мускульные движения тел, находящихся внутри.
Металлические пальцы потянулись к жертве.
Эрик смотрел новости и видел подобные костюмы в действии. Один
человек в таком облачении мог разогнать или вывести из строя целую толпу.
Оператор внутри костюма был защищен от оружия как новейшего, так и
примитивного, а серводвигатели давали ему силу, достаточную, чтобы
управляться не только с людьми, но и с машинами.
Когда Эрик бросился мимо первого, второй протянул руки, чтобы
обхватить его за талию. Стальной трос появился из-под правой руки, чтобы
несколько раз обернуться вокруг беглеца.
Отпрянув назад, Эббот потянул за него. В его полусонном состоянии это
потребовало значительных усилий. Костюм для охраны общественного порядка
вместе со своим оператором поднялся в воздух. Было так просто использовать
его в качестве цепа, молотя по другому противнику. Из-под
звуконепроницаемого костюма не доносилось никаких криков, так что Эрик
дубасил им, пока не разошлось несколько швов и не смялся металл.
Он уронил костюм на землю, и тот стал протягивать металлические
пальцы к его лицу. Эббот схватил их свободной рукой и стал гнуть.
Серводвигатели заскрипели, и горючее стало бить струей на безупречно
чистый мраморный пол вестибюля. Потом они взорвались. Эрик отпустил
костюм. Тот безвольно упал, истекая смазочными материалами.
Другая рука теперь вцепилась в плечо Эрику. Моторы жужжали от
перегрузок. Его кости должны были переломиться. Но вместо этого он
чувствовал лишь небольшое давление. Эрик лениво стал колотить по костюму
голой рукой, пока тот не упал.
Подняв оператора с костюмом за трос, он раскрутил его над головой.
Несчастный набирал скорость, словно булыжник на веревке, пока вестибюль не
наполнился ревом, как от вертолетного пропеллера. Эббот намеревался
бросить костюм в запертую решетку. Вдруг улица перед главным входом
наполнилась голубыми вспышками и красными огнями, и он увидел, как
дополнительные полицейские отряды по борьбе с нарушителями общественного
порядка спешат к зданию. Некоторые были облачены в такие же костюмы,
которые Эрик только что вывел из строя, а тем временем другие несли
тяжелое вооружение.
Вместо того, чтобы кинуть костюм в решетку, он немного повернулся и
бросил его в сторону стеклянной стены высотой в два этажа, которая
ограничивала дальний конец лифтового отсека. Пролетев с ужасающей
скоростью, тяжелый груз сорвался с троса и врезался в толстое стекло.
Панели с оглушительным грохотом обрушились на прочный пол.
Теперь Эрик услышал крики и вопли позади себя, когда бросился к
отверстию. В его сторону направились пистолеты и раздались выстрелы.
Что-то ужалило правый бок сначала один раз, потом второй. Эббот не обратил
на это внимания и прыгнул.
Он не мог сказать, как далеко унес его прыжок. На двадцать футов,
тридцать, сто или еще больше; он не мог ничего определить, паря в темноте,
молотя по воздуху руками и ногами... Эрик описал длинную дугу и обнаружил,
что кто-то украл землю. Вместо травы, декоративных камней или гравия были
только еще несколько секунд падения.
Потом он пробил слой волнистого черного льда.
Прохлада Ист Ривер подействовала возбуждающе на его организм. Страх и
удивление уступили место решительности. Эббот неистово рванулся вверх и,
пробив лед, глубоко вздохнул.
На другом берегу возвышающиеся стены света безразлично смотрели на
него. Сделав на воде медленный круг, он мельком увидел то здание, из
которого убежал. Эрик приводнился на порядочном расстоянии от берега.
Отклонив голову назад, он увидел, что огни зажглись, может быть в половине
квартир. Где-то там, наверху, Лайза. В следующий раз ему придется
планировать их свидание с гораздо большей осторожностью, продумывать все
более тщательно. Придется подумать о многом.
Голоса на берегу, громкие и расстроенные, привлекли его внимание.
Дрейфуя и размышляя, Эббот решил, что так можно причинить вред своему
здоровью. Преследователи последовали за ним через дыру, проделанную им в
стеклянной стене, и теперь обыскивали сады, через которые он перепрыгнул.
Мощные прожекторы прощупывали подрезанные кусты и деревья, ползли по стене
здания. Никто не обнаружил силуэта на воде. Но это скоро произойдет.
Глубоко вдыхая и выгибая спину, как дельфин, Эрик нырнул и поплыл
вверх по реке. Вода, обтекавшая его тело, была чистой и прохладной,
успокаивающей и неугрожающей. Он всегда считался хорошим пловцом и сейчас
двигался вперед, пока его легкие не оказались в опасности.
Когда Эббот в следующий раз высунул голову в ночной воздух,
откашливаясь и выплевывая воду, то не увидел погони. Фактически, сама
башня осталась вне поля его зрения. Он проплыл под водой гораздо большее
расстояние, чем рассчитывал.
Эрик повторил погружение и миновал еще какое-то расстояние, пока не
убедился, что находится далеко от центра города в верхней его части, а
потом направился к берегу. Там не было ни доков, ни промышленных зданий.
Манхэттен весь состоял из жилых кварталов и офисов. Никто не видел, как
Эрик карабкался на выложенный камнями берег.
Он сидел, деля место с любопытными крабами, и восстанавливал дыхание.
Другой, настоящий холод сменил речную прохладу. Было жизненно необходимо
побыстрее избавиться от мокрой одежды.
В Парке, граничащем с рекой, в основном росли аккуратные клены и
вязы. Эббот догадался, что находится недалеко от 102-ой улицы. Держась за
руки, мимо него прогуливались парочки, и он нырнул в кусты. Однажды мимо
тихо проскользнула полицейская машина, дребезжа электрическим двигателем.
Полицейские не выглядели ни мрачными, ни встревоженными. Не слышно было и
сирены. Чем больше Эрик об этом думал, тем меньше ему это казалось
невероятным.
От кого бы ни получал Тархун приказы, он не хотел гласности. Нижние
полицейские чины, может, даже не будут поставлены в известность о вечерних
событиях.
Потом Эббот заметил пьяного, распростертого на траве под парковой
скамейкой. Пьяница не был ни бездельником, ни мошенником, просто
гражданином, злоупотребившим спиртным вдалеке от домашнего очага. Он
оказался немного выше Эрика. Когда Эббот приблизился, человек промямлил
что-то о своем проклятом шефе. Из среднего звена управления, подумал Эрик,
"Селверн" был полон таких серых личностей.
Эббот колебался. Мысль о том, что ему следовало сделать, волновала
его гораздо больше, чем тот переполох, который он устроил в башне. Человек
не сделал ему ничего плохого. Но Тархун и полиция не оставили ему большого
выбора.
Так что Эрик подошел к пьяному и мягко сказал:
- Прошу прощения, но я должен это сделать.
Человек вытаращился на мокрое приведение и разинул рот. Вероятно, он
думал, что видит собутыльника. Определенно, Эрик не был похож на
грабителя.
Человек не сказал ничего, когда Эббот положил указательный палец ему
на горло и осторожно надавил. Бедняга стал отбиваться. Встав позади него,
Эрик увеличил давление, одновременно удерживая пьяного в неподвижности еще
одну минуту. Это все, что понадобилось, чтобы тот тяжело плюхнулся на руки
Эбботу.
Положив его на траву, Эрик начал с плаща, затем снял брюки и белье.
Личные вещи он аккуратно положил подле хозяина. Эббот хотел было так же
поступить и с его бумажником, но передумал, достал наличные и засунул их в
свой собственный, еще сырой бумажник. Чем больше действия будут похожи на
обычное ограбление, тем меньше вероятность того, что кто-нибудь свяжет их
с личностью беглеца. Кредитные карточки он оставил. Они были бесполезны
для обыкновенного вора.
Костюм оказался великоват и свободно висел на долговязом Эрике, но не
настолько, чтобы привлекать внимание посторонних. Эббот подвернул рукава и
подтянул манжеты. Так наряд выглядел лучше. Ночью разница не должна быть
слишком заметной.
Как только откроются магазины, он подыщет себе новый комплект одежды,
который подойдет ему. У него все еще была с собой кредитная карточка, хотя
Эрик не знал, безопасно ли ее теперь использовать. Тархун уже показал свое
умение получать информацию.
В одном Эббот был уверен: он не мог возвращаться в гостиницу. Теперь
за ней будут так же старательно следить, как и за квартирой Лайзы.
Эрик связал свою старую одежду в узел; оставив своего невольного
благодетеля храпеть голым на траве. Через полквартала находилась
общественная ночлежка. Несколько юнцов скакали вокруг фонтана в
скандальных одеяниях: мальчишки в платьях, девчонки в костюмах, каждое
лицо покрыто бесполым гримом. Они выкрикнули несколько юношеских
непристойностей, но, в общем, не обратили на Эббота внимания. Фонтан был
ярко освещен, а они находились не в том настроении, чтобы задевать
прохожих. Эрик был благодарен им за невнимание. Ему не требовались лишние
проблемы.
Он засунул старую одежду в мусоропровод и нажал выключатель. Раздался
приглушенный плеск и шум, когда труба внизу всосала изобличающие улики,
отправляя их в дополнение к нескольким миллионам тонн отходов к мощным
заводам-сжигателям.
Отныне ему придется стать чрезвычайно осмотрительным в своих
передвижениях. В следующий раз, когда их пути пересекутся, Тархун не будет
любезничать. Если Эрик не попытается еще раз увидеться с Лайзой Тембор,
ему, может, удастся ускользнуть из города и вернуться к своей прежней
жизни. Прежней жизни. Его будущее было решено. Он должен вернуться за
Лайзой, и Тархун, вероятно, знал это не хуже, чем сам Эббот.
Сколько еще желание Тархуна избегать гласности будет удерживать его
от того, чтобы поставить в известность национальные власти? Эрик мог бы
составить лучший план действий, если бы знал это. Конечно, теперь его
посчитают убийцей. Или нет? Все, что он сделал, он сделал для самообороны
(или сопротивляясь аресту?). Прошедший час был путаницей криков, быстрых
движений и беспорядочных мыслей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49