Неправда, терпеливо поправлял шутников Мартин. Бог приказывал, а
Коллигатар только предлагал.
Он закончил просмотр информации на мониторе и не увидел больше
ничего, заслуживающего внимания. О, опять это дело о правах на рыбную
ловлю в Эгейском море. Эти сумасшедшие албанцы! Мартин представил, есть ли
где-нибудь люди, которым ничего не нужно от Коллигатара?
Не было сомнения, что аргумент албанцев будет отвергнут снова, но его
присутствие в файле раздражало Ористано. Кто-то должен был перехватить
этот запрос на нижнем уровне. Мартин переправил его Бургессу.
Он стряхнул пыль со своей рубашки. На ней были четыре кармана и еще
шесть на брюках. И все они оказались заполненными. Ористано делал записи.
Заметки на бумаге являлись анахронизмом в электронном мире, но Мартин
лелеял свои капризы.
Он также был "вооружен" парой часов - по одному на каждом запястье.
Правда, часы на левой руке являлись не часами, а дистанционным терминалом,
связывающим его с офисом, а оттуда с логическим центром. Мудрость
поколений на левом запястье, размышлял Мартин, показывала, что ремень из
акульей кожи требовал замены.
Разве не смешно, думал он, если бы ремень порвался во время заплыва
через озеро, утонул, и какая-нибудь хищная рыба проглотила бы мудрость
поколений.
В течение следующих сорока пяти минут жизнь и мир продолжали бы
существовать по-прежнему. Затем все начало бы сходить с ума.
Слабое жужжание привлекло внимание Мартина. Над клавиатурой замигал
красный огонек. Ористано стоял очень близко к голографическому экрану,
блаженствуя в тепле и наслаждаясь южным тихоокеанским солнцем.
Продолжая бормотать, он вернулся к своему креслу и нажал кнопку.
Сложная клавиатура служила в основном чтобы принимать строчки и цифры,
трудные для ввода с помощью микропроцессора или устной команды.
А теперь Мартин использует синтезатор. Он всегда получал удовольствие
разговаривая с Коллигатаром. Ористано сам запрограммировал голос, перебрав
миллионы вариантов, пока не получился мягкий мужской тенор. Он имел легкий
акцент. В нем слышались потоки невероятно приятного спокойствия. Гость из
Франции, который имел какое-то отношение к кино, однажды сказал Ористано,
что этот голос напоминает ему голос давно умершего английского актера
Рональда Колмана. Странно, но Ористано достал один из фильмов с этим
актером, и посмотрел его в своем офисе.
Да, босс Колмана действительно напоминал голос Коллигатара, за
исключением некоторой холодности из-за механического воспроизведения.
- Добрый день, Коллигатар.
- Доброе утро, Мартин, - ответила машина.
- Я увидел огонек на пульте и услышал твой вызов. Обычно ты не
обращаешься ко мне. Что-нибудь не так?
- Да, Мартин. Мне следовало бы подать сигнал тревоги сразу как ты
пришел, но я подумал, что ты будешь более спокойным, если сначала
займешься утренними делами, выполнишь рутинную работу перед тем, как
приступить к чему-то необычному.
Как похоже на машину, подумал Ористано, отложить все касающееся ее,
чтобы человек успел насладиться утренним кофе.
- Значит, случилось что-то необычное?
- Да. Садись, Мартин, если хочешь.
Ористано не хотел садиться.
Если было возможным, чтобы проблема оказалась не серьезной, он с
удовольствием встал бы перед успокаивающим голографическим экраном. Но
сообщение машины встревожило его. Мартин сел в кресло и в ожидании
уставился на двойные видеодатчики.
- Опасность, - сказал ему Коллигатар. Ористано одновременно смутился
и задумался. Ведь мир был полон опасностей. Землетрясения в Китае,
извержения вулканов в высоко активном Северо-Американском районе Тихого
океана, авиакатастрофы в Бразилии и эта гибель маленького парома около
Хоккайдо. Теперь катастрофы происходят почти ежедневно, хотя их стало
меньше с тех пор, как появился Коллигатар. Например, нет больше голода и
количество автодорожных происшествий на дорогах мира значительно
снизилось. Но сейчас все выглядит по-другому.
- Опасность, - сказал Коллигатар, - касается меня.
После этой фразы Ористано сел очень прямо.
В интонации механического голоса не произошло никаких изменений;
ничто не подчеркивало отвагу в этих нескольких словах. Никакого
повышенного тона не требовалось. Ористано и так сильно встревожился.
Это не являлось первым случаем, конечно. Были прецеденты. Финаклионы,
религиозные фанатики, стремящиеся заменить своими суевериями знания. Но
никто не подходил к комплексу Коллигатара ближе, чем вершина горы, даже
африканские безумцы с украденной плутониевой бомбой. Этот случай был ничем
иным, как иронией судьбы. Каким-то образом преодолев дюжины защитных
поясов и датчиков, все они попали в снежную лавину. Сейчас опасность была
особенной, раз Коллигатар прервал свою работу и обратился к старшему
программисту.
Ористано стал внимательно слушать:
- Опасность грозит не только мне, но и будущему всего человечества.
Хорошая способность все преуменьшать, подумал Ористано. Как он
спокоен. Точно так же, как я. Но внутренности ему тоже так же
выворачивает?
- Детали, - произнес Ористано. - Откуда исходит опасность?
- Не знаю, - ответила машина.
Первое заявление расстроило Ористано. Теперь же он был более чем
расстроен, он был потрясен. За сорок лет работы с Коллигатаром из простого
лаборанта превратившись в старшего программиста, Мартин не мог вспомнить
ни одного случая, когда на простейший вопрос машина отвечала ему: "не
знаю".
Он подумал, не вызвать ли свидетеля, чтобы убедиться, что слух ему не
изменил. Могла ли проникнуть в программу какая-нибудь уклончивость? Если
это была шутка одного из подчиненных...
Машина не могла читать мысли, но была способна сопоставлять такие
факторы, как визуальный образ, кровяное давление, расширение зрачков и
другие детали.
- На самом деле это не шутка, Мартин. Угроза, о которой я говорю,
реальна.
- Я понимаю. Хорошо, если ты не знаешь откуда она исходит, скажи,
какова ее природа?
- Не знаю.
Ористано начал отчаиваться, но продолжил выяснение.
- Как угроза проявит себя?
- Я не знаю, Мартин. - В синтезированном голосе послышались нотки
грусти.
Ористано начал подниматься из кресла.
- Думаю, пора вызывать главный штат.
- Нет, Мартин. Еще не время.
Ористано заколебался, не решаясь встать из кресла. Благодаря
регулярным тренировкам, ежедневным заплывам, погружениям в холодную воду
озера Люцерн и хорошим генам, он был в прекрасной форме. Мартин очень
редко вспоминал о своем возрасте. Сейчас это случилось. Он заставил себя
снова опуститься в кресло. - Ты сказал мне, что чувствуешь угрозу себе и
всему человечеству.
- Да, - ответил Коллигатар.
- Но ты не знаешь природы этой угрозы, ее источника, или как она себя
проявит.
- Правильно.
- И ты все-таки считаешь, что созывать главный штат еще рано?
- Тоже правильно. Потерпи, Мартин.
- Ты должен иметь какие-то данные об этой угрозе, иначе ты не смог бы
определить, что это является угрозой.
- Очень жаль, Мартин, но у меня нет твердых данных, чтобы сообщить
тебе. Однако я должен попросить тебя принять мою оценку. Я интуитивно
чувствую угрозу.
"Я интуитивно чувствую". Ористано сел и стал обдумывать слова машины.
Не существовало вопросов о том, что Коллигатар обладал сознанием, хотя его
отношение к человеческому сознанию оставалось темой дебатов среди
теологов, философов, физиков и кибернетиков. Когда ее спрашивали, машина
реагировала на вопрос двусмысленно, не в состоянии высказать что-нибудь
более глубокое, чем "я интуитивно чувствую, значит я существую". Хоть и
хитроумное, но это заявление не могло быть принятым всерьез.
Конечно, Ористано, хорошо знакомый с километрами логических цепей,
знал лучше всех, на что была способна машина. Но Мартин не очень
беспокоился об этом. Его гораздо больше интересовала мораль Коллигатара. В
этом он был уверен.
Ористано сидел молча, пока последствия удара, нанесенного первыми
словами машины, не прошли, и его сердце стало стучать ровнее.
- Я был бы прав, решив, что опасность неминуема?
- Да. Она близка, но у нас еще достаточно времени, чтобы защититься.
- Как? Как, по-твоему, я смогу бороться с опасностью, когда ты не
можешь определить ее природу, источник и противников?
- Вы, люди, одержимы временем. Запомни, что, когда я говорю о
времени, мое представление о нем значительно отличается от вашего.
- Не читай мне лекций.
- Я не мог бы осмелиться на это. Просто напоминаю тебе, что когда я
говорю, что у нас достаточно времени для защиты, этого достаточно, чтобы
переубедить тебя.
Да, подумал Ористано, если прекратится цепь этих "я не знаю".
- Пожалуйста, еще чашку кофе, - попросил он.
- Баварского? - спросил модуль.
- Нет, турецкий. Самый крепкий, какой только ты можешь сделать.
- Да, сэр.
- Угроза, - сказал Коллигатар, - невероятно извилиста и чрезвычайно
хитроумна. Я не уверен, что преступники сами не сознают, насколько они
умны. Это может быть умышленным, попыткой смутить нас.
- Значит, их больше, чем один.
- Гораздо больше, нужно сказать. Эта-то сложность и страшна. Их
замысел настолько тонок, что, вероятно, до конца не ясен самим создателям.
В нем слишком изысканная логика. Если они сами не могут предсказать, как
их угроза проявит себя, этого не могу ни я, ни любая защищающая меня
служба.
- Мне кажется, что если бы ты мог принять на себя это очень трудное
дело, то разобрался бы в делах.
- Я хотел бы, чтобы простой дедукции было достаточно, чтобы сорвать
маску с лица угрозы, Мартин, но сейчас не тот случай.
Ористано провел пальцем по своим губам. Его мозг работал с предельной
нагрузкой. Если природа угрозы слишком сложная или неясная для
Коллигатара, не было никакого смысла бороться с ней.
Он почувствовал полную беспомощность. Недостаток информации всегда
вызывал у него такие ощущения. Мартин удивился бы, если бы Коллигатар
чувствовал себя сейчас так же. В нем были запрограммированы эмоции, чтобы
он лучше понимал людей, но Ористано не мог вспомнить, находилась ли среди
них тревога.
- Что мне делать?
- Проявлять терпение, которым ты прославился среди коллег, Мартин.
Будь терпеливым и жди. У нас есть и другая работа. Люди зависимы от нас
каждый день, в смысле получения пищи, здоровья и мира. Мы должны не только
делать вид, что все в порядке. Мы должны сделать так, чтобы все было в
порядке.
- Вот почему ты не хочешь, чтобы я собирал штат?
- Одна из причин. Они являются блестящей группой, один или двое, в
некотором смысле даже превосходят тебя, правда, без твоих административных
способностей.
Мартин кивнул, представляя, кто из штата мог превосходить его. Мак
Реди? Нет, конечно, не он. Навотски? Возможно.
Его мысли мелькали в беспорядке, и это было неприятно.
- Ты должен понять, что мне будет трудно продолжать работать, словно
все идет по-прежнему. Особенно после твоего заявления.
- Я знаю, но мы должны. Будь уверен, Мартин, я буду держать тебя в
курсе дела по мере его развития.
- Очень хорошо. Нужно ли принять какие-нибудь дополнительные меры
безопасности?
- Никаких. Насколько я могу предположить, штурм будет направлен не на
меня... Лично.
Коллигатар имел в своей программе элементарное чувство юмора.
- Значит, никакой дополнительной охраны?
- Никакой. Это может насторожить наших противников. Они закамуфлируют
свои намерения. Это может стать смертельно опасным.
- Я понимаю. Мне будет очень тяжело работать, зная то, о чем ты
рассказал мне.
- Уже близко зима, - сказала машина. - Я могу предсказать несколько
ранних бурь в Центральной Европе. Это послужит мне причиной переехать на
зимние квартиры пораньше, по крайней мере до тех пор, пока угроза не
минует.
Ористано не смог скрыть слабой улыбки.
- Но ты уже предсказал теплую зиму для этой части континента.
- Верно. Правда удается мне лучше, чем уклончивость. Такова специфика
человека. Ложь обеспечит тебе необходимый предлог.
- Я подумаю, - Марта расстроится, если он отменит обед с итальянским
послом. Неудобно! Впрочем, вечер с симпатичной женой дипломата подождет.
- Я посмотрю. Учитывая серьезность угрозы, я согласен, что мне лучше
находиться все время рядом с тобой.
- Это было бы удобно, - произнесла машина, хотя было трудно понять,
сказала она это, чтобы польстить или успокоить Ористано.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49