Ну что ж, я говорю - хватит! Мы заполучим
металлы тем или иным способом! Они не нужны в Селинайо, а нам просто
необходимы! Никакого вреда не будет, если нам уступят эту руду! Мы же
готовы за нее хорошо заплатить!
- Чем? - не вытерпел посол. - Селинайо не нужно ни оружие, ни спирт.
Что же еще вы можете предложить?
- Мир! Разве этого так мало?
Файбрас ухмыльнулся и пожал плечами, еще больше разъярив англичанина.
- Конечно, - произнес посол. - Вы вправе сделать такое предложение.
Однако предупреждение моего правительства остается в силе.
- Хаскинг недолюбливает Селинайо, - сказал Сэм. - Он вышвырнул из
своего государства всех сторонников Церкви Второго Шанса независимо от
того, белые они или черные.
- Только вследствие того, что они проповедуют немедленный пацифизм.
Кроме того, жители Селинайо проповедуют и практикуют любовь ко всем,
независимо от цвета кожи, и поэтому Хаскинг утверждает, что они
представляют угрозу для государства. Черным необходимо себя защищать,
иначе они снова будут порабощены!
- Черным? - В голосе Сэма послышалась издевка.
- Да, нам, черным! - ухмыляясь, ответил Файбрас.
Уже не в первый раз у Сэма складывалось впечатление, что этого посла
не так уж глубоко трогает вопрос цвета кожи. Он, видимо, довольно слабо
отождествлял себя с неграми. Его жизнь не была особенно затронута расовыми
предрассудками. И он время от времени говорил такое, из чего можно было
понять, что ему очень хочется оказаться на судне.
Все это, разумеется, могло быть простой маскировкой.
- Мы вступим в переговоры с сеньорой Гастингс, - сказал Сэм. - Было
бы очень неплохо иметь на Судне радио и телевидение, а в мастерских
пользоваться вольфрамовой сталью. Но мы можем обойтись и без всего этого.
Он подмигнул Джону, чтобы тот поддержал его. Но англичанин был, как и
всегда, твердолоб.
- Как мы поступим с Селинайо, касается только нас и никого больше!
- Я передам ваши слова своему господину, - пообещал Файбрас. - Но не
забывайте, что Хаскинг человек твердый. Его трудно провести, а особенно
белым капиталистическим империалистам.
Сэм поперхнулся, и Джон недоуменно посмотрел на него.
- Именно ими он вас и считает! - сказал Файбрас. - В соответствии с
принятой им терминологией.
- Только потому, что я очень хочу построить Судно? - вскричал Сэм. -
Да вы знаете, для чего оно предназначается? Какова его конечная цель?
Он с трудом подавил свой гнев. У него закружилась голова. В
возбуждении он едва не проболтался о Незнакомце.
- Какая же? - поинтересовался Файбрас.
- Никакая, - буркнул Клеменс. - Да, никакая. Я просто хочу добраться
на нем до истоков Реки, вот и все. Может быть, именно там находится тайна
этого грандиозного притона? Кто знает? Но мне определенно не нравится
критика со стороны тех, кто хочет просто сидеть сложа руки на своей черной
заднице, как приклеенный, и собирать своих духовных братьев. Если ему это
нравится, пусть наберется побольше сил, мой же идеал - интеграция. Я -
белый и родился в Миссури в 1835 году! Дело обстоит следующим образом:
если я не использую эту руду для постройки судна, предназначенного только
для путешествий, а не для агрессии, то ее использует кто-нибудь другой. И
он может применить ее для завоеваний и порабощения народов, а не для
туризма.
До сих пор мы удовлетворяли требования Хаскинга. Платили ему бешеные
цены за то, что могли бы взять силой. Джон даже извинился за то, что
обозвал вас и Хаскинга, и если вы думаете, что Плантагенету это было
легко, то вы совсем не знаете истории. Очень скверно, что у вашего
правителя такой образ мыслей. Мне, правда, трудно упрекать его за это.
Конечно, он ненавидит белых! Но ведь это не Земля! Условия жизни на этой
планете совершенно другие!
- Однако люди вместе с собой принесли сюда и свой образ мысли, -
возразил Файбрас. - Свою ненависть и любовь, привязанности и неприязни,
предрассудки, свои отношения, в общем, все!
- Но они могут измениться!
Файбрас улыбнулся.
- Но это же соответствует вашей философии. Если только какие-то
заранее обусловленные силы не изменят людей. Поэтому ничто не заставит
Хаскинга изменить свое мировоззрение. И для этого нет причин. Он испытал
здесь такую же эксплуатацию и презрение, как и там, на Земле!
- Мне не хотелось бы спорить с вами по этому поводу, - покачал
головой Сэм. - Я только скажу вам, что, на мой взгляд, нам нужно делать в
создавшейся обстановке!
Он замолчал и выглянул в окно. Беловато-серый корпус и надстройки
корабля сверкали на солнце. Какая красота! И все это его! Нет, это судно
стоит всего, через что ему еще предстоит перешагнуть!
- Я скажу вам вот что, господин посол, - произнес он, делая паузы
между словами. - Почему бы вашему Хаскингу не приехать сюда? Почему бы ему
не нанести нам короткий визит? Он мог бы на все поглядеть сам и понять,
что мы делаем. Увидеть наши проблемы. Может быть, он оценит их и увидит,
что мы вовсе не голубоглазые бестии, которые только и жаждут обратить его
в рабство. Фактически, чем больше он нам будет помогать, тем быстрее он от
нас избавится.
- Я передам ему ваше приглашение, - кивнул Файбрас. - Вполне
возможно, что он его примет.
- Мы с радостью примем его у себя, - улыбнулся Сэм. - И в его честь
дадим салют из 21-го орудия. Мы устроим грандиозный прием с яствами, вином
и подарками. Он увидит, что мы не такие уж плохие ребята.
Джон сплюнул. Но больше ничего не сказал. Очевидно, понимая, что
предложение Сэма лучшее из всего, что они могли бы сейчас предпринять.
Через три дня Файбрас передал ответ своего государя. Хаскинг обещал
приехать только после того, как Пароландо и Селинайо договорятся о
купле-продаже металлов.
Сэму показалось, что он старый проржавевший котел, установленный на
пароходе, плывущем по Миссури. Еще одна атмосфера, и он взлетит на воздух.
- Временами я думаю, что вы правы, - сказал он Джону. - Может быть,
нам просто завоевать эти страны и делу конец!
- Конечно же, - вкрадчиво произнес англичанин. - Теперь уже
совершенно очевидно, что эта бывшая графиня Хантингтон - она, должно быть,
потомок моего старого врага герцога Хантингтонского - не собирается
уступать. Она - религиозный фанатик, психически ненормальная, как сказали
бы вы. Соул-сити объявит нам войну, если только мы нападем на Селинайо.
Хаскинг ни за что не откажется от своих слов. Теперь он стал сильнее,
особенно после того, как мы отдали ему третьего "Дракона". Но я об этом не
распространяюсь. И я не упрекаю вас. Я много размышлял.
Сэм остановился и взглянул на Джона. Джон "много размышлял"? Тени
будут сгущаться; кинжалы будут вынуты из ножен; воздух станет серым и
холодным от хитростей и интриг; кровь закипит в жилах; тревожен будет сон.
- Не скажу, что я связывался с Иеясу, нашим сильным северным соседом,
- начал Джон. Он тяжело опустился на обтянутое красной кожей кресло с
высокой спинкой и пристально смотрел в кружку, наполненную водкой. - Но у
меня есть информация или, точнее, возможность ее получить. Я уверен, что
Иеясу, который считает себя очень сильным, склонен к тому, чтобы еще
больше расширить свои владения. И ему хочется сделать нам одолжение.
Разумеется, за определенную плату. Ну, скажем, за вездеход-амфибию или за
летательный аппарат! Ему до чертиков хотелось бы полетать в воздухе! Разве
вам это неизвестно?
Если он нападет на Селинайо, Хаскинг не сможет обвинить нас ни в чем.
И если Соул-сити и Иеясу передерутся и Соул-сити будет разрушен, а Иеясу -
ослаблен, то это нам крайне выгодно. Более того, мне случайно стало
известно, что Черский заключил тайный договор с Соул-сити и Тайфаной о
военной помощи, если любое из этих государств подвергнется нападению со
стороны Иеясу. При любом исходе резни все эти государства будут ослаблены
и мы получим перевес над ними. Тогда мы сможем победить их или, во всяком
случае, делать все, что нам нужно, не опасаясь никаких помех. В любом
случае, это нам обеспечит свободный доступ к бокситам и вольфраму.
"В этом черепе, покрытом копной рыжих волос, должно быть, помещается
ночной горшок, полный червей, - подумал Клеменс. - Червей, питающихся
продажностью, интригами и бесчестием. Этот человек настолько извращен, что
заслуживает восхищения".
- А не случалось вам натыкаться на самого себя, зайдя за угол? -
спросил Сэм.
- Что? - не понял Джон. - Это еще одно из ваших глупых оскорблений?
- Поверьте мне, Джон, это наивысший комплимент, который вам
когда-либо приходилось слышать из моих уст. Хорошо, давайте предположим,
что Иеясу нападет на Селинайо. Какое у него будет оправдание? Селинайо
почти никогда не задевало его, кроме того, оно находится почти в 60 милях
от него на нашей стороне Реки.
- А когда какому-нибудь государству нужно было разумное оправдание
для нападения? - спросил Джон. - А повод такой: Селинайо продолжает
засылать своих миссионеров к Иеясу. Хотя он выдворил от себя всех
церковников. И так как графиня не прекратит это делать, тогда...
- Что ж, - пожал плечами Клеменс, - я не позволил бы, чтобы Пароландо
оказалось втянутым в подобную затею. Но если Иеясу сам примет решение
воевать, то здесь мы ничего не можем поделать.
- И вы еще называете меня бесчестным! - рассмеялся Джон.
- Но я же в самом деле ничего не могу поделать! - воскликнул Сэм,
сжимая свою сигару. - Понимаете, ничего! И если все обернется благоприятно
для корабля, то мы воспользуемся этим преимуществом.
- Не забывайте, что пока будет идти война, Соул-сити не будет
поставлять руду, - заметил Джон.
- У нас есть достаточный запас, чтобы обойтись без поставок в течение
недели. Больше всего хлопот доставит нам дерево. Возможно, Иеясу сможет
продолжать поставлять нам древесину, несмотря на войну. И поскольку боевые
действия будут проходить к югу от нас, то мы могли бы сами организовать
рубку и транспортировку леса. Если же он отложит нападение на пару недель,
то мы сможем создать дополнительный запас бокситов из Соул-сити, предложив
более высокую цену. Может быть, пообещав Хаскингу аэроплан? Теперь, когда
мы уже почти закончили свой первый гидросамолет, это всего лишь игрушка.
Конечно, все это, как вы понимаете, только мои предположения.
- Понимаю, - кивнул Джон, даже не пытаясь скрыть своего презрения.
Сэму хотелось накричать на него. Хотелось сказать, что у него нет
никакого права проявлять к нему такое высокомерие. В конце концов, чей это
был план?
На следующий день погибли три ведущих инженера проекта.
Сэм был в это время на месте происшествия. Он стоял на лесах с левого
борта корабля и смотрел вниз, внутрь корпуса. Огромный паровой кран
поднимал громадный электрический двигатель левого гребного колеса.
Двигатель перевозили ночью из большого здания, где осуществлялась его
сборка. Транспортировка заняла более восьми часов и завершилась с помощью
большой лебедки подъемного крана. Эта лебедка и еще сотня человек,
натягивающих тросы, положили двигатель на большую вагонетку, которая
перемещалась по стальным рельсам.
Сэм встал с рассветом, чтобы посмотреть заключительный этап работы -
установку двигателя внутрь корпуса и крепление его к оси колеса. Трое
инженеров стояли внизу, на дне корпуса. Сэм крикнул им, чтобы они отошли,
поскольку могли пострадать, если двигатель сорвется. Однако инженеры
расположились в трех различных местах, чтобы сигнализировать людям на
лесах, которые в свою очередь передавали сигналы крановщику. Ван Бум
закинул голову, чтобы посмотреть на Клеменса, и его белые зубы сверкнули
на темном лице. Его кожа казалась фиолетовой в свете ярких электрических
ламп.
А затем это произошло. С треском порвался один из тросов, затем еще
один, и двигатель качнулся в сторону. Инженеры на мгновение замерли, затем
побежали, но было уже поздно. Двигатель завалился на бок и обрушился на
них.
Удар потряс огромный корпус корабля. И помост, на котором стоял Сэм,
задрожал, будто во время землетрясения.
Сэм нагнулся и посмотрел вниз. Из-под двигателя медленно сочилась
кровь.

24
Пять часов ушло на то, чтобы завести на лебедку новые тросы,
прикрепить их к двигателю и снова поднять его. Тела погибших были убраны,
остов вымыт и двигатель опущен вниз. Тщательное обследование показало, что
повреждения корпуса двигателя не должны были сказаться на его работе.
Сэм был настолько удручен случившимся, что у него осталось только
одно желание - броситься на кровать и не вставать с нее целую неделю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41