Джо поднял свой пятидесятифунтовый топор над плечом и стал вращать им
по дуге с такой легкостью, будто тот был пушинкой.
- Я могу проломить его грудную клетку одним ударом и, наверное,
жашибу еще нешкольких жа ним.
Норвежцы хорошо знали, что это не пустое хвастовство. Им доводилось
уже видеть достаточное количество размозженных им черепов. Этот гигант был
способен убить половину из них, прежде чем они расправятся с ним. А может
быть, даже останется в живых, сокрушив всех. Но они поклялись до самой
смерти защищать Кровавого Топора и, хотя многие его недолюбливали,
нарушать свою клятву не собирались.
В Речной Долине не должно было бы быть трусов, а храбрость должна
была стать всеобщей. Ведь смерть была не навсегда, убитый воскресал снова.
Но те, кто был храбрым на Земле, как правило, были храбрыми и здесь, а кто
был труслив на родной планете, так и остался трусом. Умом можно было
понять, что смерть длится всего лишь день, но все клетки организма,
подсознание, весь комплекс эмоций, все то, что составляло сущность
человека, не признавало этот факт. Сэм Клеменс как мог старался избегать
насилия и следующих за этим душевных мучений, которых он боялся сильнее
насильственной смерти. Он не раз сражался в рядах викингов, размахивая
топором, метая копье и стрелы. Он наносил и получал раны, а один раз даже
убил человека, хотя, скорее всего, это было случайностью, а не результатом
его мастерства. Но он не был воином. Во время битвы полностью открывались
все клапаны его сердца, и силы быстро покидали его.
Сэму это было хорошо известно, но он не стыдился этого и не упрекал
себя.
Эрик Кровавый Топор был вне себя от ярости и ничего не боялся. Но
если он умрет - и скорее всего так и случится - он уже никогда не сможет
принять участие в путешествии на гигантском пароходе-мечте Клеменса и не
пойдет на приступ цитадели на северном полюсе планеты. И хотя он смеялся
над сном Сэма, какая-то его часть все же продолжала верить, что сновидения
могут быть откровениями, посылаемыми богами. Вдруг он сам себя ограбит,
лишившись такого славного будущего.
Сэм Клеменс знал викинга и готов был спорить, что честолюбие одолеет
гнев Эрика. Так и произошло. Вожак опустил топор и заставил себя
улыбнуться.
- Нехорошо сомневаться в том, что посылают боги, пока не
удостоверишься сам, - произнес он. - У меня были знакомые жрецы, которым
Один и Хеймдаль открывали истину в снах. Однако они были малодушными и
частенько лгали от имени говоривших с ними богов. Поэтому, мы будем копать
железо. И если найдем его, то хорошо. Но если же нет... Вот тогда-то и
продолжим наш спор, который отложили сегодня...
Сэм облегченно вздохнул и постарался поскорее унять свою дрожь. Его
мочевой пузырь и кишки причиняли ему страдания своим упорным желанием
освободиться от содержимого. Но в этот момент он не осмеливался удалиться.
Он должен играть роль человека, который всегда побеждает. Через десять
минут, уже не в силах больше терпеть, он побежал к своей хижине.
Икс, этот Таинственный Незнакомец, сказал, что копать нужно где-то
около десятого чашного камня вверх по Реке. Однако будущим рудокопам нужно
было выяснить отношения с главарями местных жителей. Это были: гангстер из
Чикаго 20-30-х годов по имени Альфонсо Джилбретто, бельгийский угольный и
стальной магнат конца девятнадцатого века и один из турецких султанов
середины восемнадцатого века. Вокруг этого триумвирата сложилось по
ставшей уже классической схеме ядро банды из тех, кто был безжалостным
эксплуататором своих ближних в преступном и деловом мире Земли. Тех, кто
возражал против новых самозваных правителей, постарались убрать, и банда
определила, какую долю из содержимого чаш каждого "гражданина" следует
выплачивать за "защиту". Джилбретто завел себе гарем из пяти женщин, две
из которых согласились добровольно, а одна уже успела умереть, разбив себе
голову чашей, когда он прошлой ночью вошел в ее хижину.
Клеменс узнал обо всем этом по системе тайной сигнализации. Он понял,
что викингам будет противостоять две сотни головорезов и не меньше тысячи
человек так называемой милиции. Они же могут выставить сорок мужчин и
двадцать женщин. Но местные жители вооружены только бамбуковыми копьями с
обожженными для твердости концами, в то время как у нападавших были щиты
из кожи речного дракона, кремневые топоры, копья и стрелы с каменными
наконечниками. И наконец, это нельзя сбрасывать со счетов, с ними был Джо
Миллер.
Кровавый Топор объявил с корабля о намерениях норвежцев. Если местные
жители захотят принять участие, они могут присоединиться, но
главенствующая роль без сомнения будет принадлежать викингам. Однако
никому уже не придется платить дань содержимым своей чаши и ни одна
женщина больше не будет взята силой.
Джилбретто метнул в Эрика копье и выкрикнул сицилийское ругательство.
Норвежца не задело ни то, ни другое, и он в свою очередь метнул свой
топор. Его лезвие глубоко вошло в грудь гангстера, и Эрик выпрыгнул с
корабля и бросился к своему драгоценному стальному оружию с кремневым
топором в руке. Джо Миллер и еще тридцать мужчин последовали за ним.
Женщины стали стрелять из луков и выпустили по бандитам последнюю ракету.
Она попала точно в цель, возле последней шеренги головорезов Джилбретто.
Около сорока человек были убиты или ранены.
В течение минуты бельгийский магнат и турок были убиты, их головы
искрошил топор Джо, остальные же были либо ранены, либо пустились наутек.
Однако никому не удалось уйти. Милиция осознала, что наконец-то
представилась возможность взять реванш. И те, кто спасся от топоров и
копий норвежцев, пали от рук своих же "граждан". Оставшихся в живых
десятерых бандитов распяли, проткнув горящими бамбуковыми палками. Клеменс
терпел их крики. Он не хотел повредить своей популярности, слишком быстро
закончив это увлекательное зрелище. Поэтому он старался не обращать
внимание, насколько мог, на этот спектакль. Лотар фон Рихтгофен сказал,
что ему понятно желание поиздеваться над бандитами со стороны тех, кого
они недавно мучили. Но он не мог допустить, чтобы это варварство
продолжалось слишком долго, и, подойдя к ближайшему из бандитов, успокоил
его одним ударом топора. Затем он приказал, чтобы немедленно и с
остальными поступили точно так же. Эрик мог бы помешать выполнению этого
приказа, поскольку полагал, что своих противников надо подвергать долгим
мучениям в качестве урока как для них, так и для всех остальных. Иными
словами - в назидание! Но он был оглушен осколком скалы, попавшим в него
после взрыва ракеты, и некоторое время не принимал участие в спектакле.
Милиция неохотно повиновалась приказу Лотара, правда, выполнив его
по-своему. Девять еще живых бандитов были брошены в Реку, где огонь погас,
но боль не утихла. Некоторые из них, прежде чем утонуть, еще несколько
минут барахтались в воде. И это было странным, так как мучительные боли
можно было унять, тут же пойдя ко дну. Ведь через сутки они опять оживут.
Но таков был инстинкт самосохранения. Это он заставлял их из последних сил
держаться на плаву, высоко подняв голову над водой.



11

Земляные работы начались не сразу. Сначала надо было организовать
местных жителей, создать административные и законодательные органы и
сформировать войско. Нужно было установить точные границы нового
государства. Клеменс и Кровавый Топор долго спорили по этому поводу, пока
не решили, что можно будет эффективно управлять территорией, ограниченной
трехмильной зоной с каждой стороны от места раскопок вверх и вниз по Реке.
На границах было устроено нечто, похожее на линию Мажино. Это была
двадцатифутовая полоса заостренных на конце бамбуковых столбов, торчащих
из земли на два фута под разными углами. Линия шла от самых гор вплоть до
берега Реки. Рядом с нею были построены хижины, где жили стражники и их
женщины.
Еще один заслон был сооружен вдоль берега. Когда строительство было
закончено, корабль викингов отправился вверх по Реке, туда, где, если
верить Таинственному Незнакомцу, находились месторождения кремня. Кровавый
Топор остался вместе со своими пятнадцатью викингами на берегу. Во главе
экспедиции он поставил своего помощника Снорри Рагнарссона. Снорри должен
был заключить сделку с обитателями тех мест, пообещав за кремень долю
железа, когда оно будет добыто. Если же местные жители откажутся, то ему
следовало пригрозить им. Кровавый Топор считал, что Джо Миллеру необходимо
отправиться с этой экспедицией, ибо гигантские размеры и гротескные черты
гигантопитека обязательно внушат страх местным обитателям.
Сэм Клеменс согласился с рассуждениями норвежца по этому вопросу, но
ему не нравилось, что он будет разлучен со своим другом. Но и самому
отправляться на судне вместе с Джо тоже не хотелось. Он опасался, что Эрик
может что-нибудь натворить в его отсутствие. Вожак имел несносный характер
и был крайне высокомерен. Если он начнет унижать только что покоренных
людей, это может стать причиной бунта, который наверняка погубит немногих
оставшихся викингов.
Сэм задумчиво расхаживал возле своей хижины и курил. Под этой травой
находилось железо. Его было более чем достаточно для осуществления его
Мечты, но тем не менее, пока не будут выполнены подготовительные работы,
он не может даже начать копать. И каждый шаг, который, по его мнению,
необходимо было предпринять, откладывался из-за вновь и вновь возникающих
проблем. Он настолько расстроился из-за этого, что чуть не перекусил
сигару. Людям, жившим в районе месторождения кремня, надо было показать
страшилище, подобное Джо, чтобы склонить их к сотрудничеству. Но в этом
случае Эрик может воспользоваться его отсутствием и убить Сэма. Он не
сделает этого открыто из-за страха перед Джо, который может отомстить по
возвращении, но ведь он легко может и подстроить несчастный случай...
Клеменс остановился и выругался.
- Если я умру, меня воскресят где-то в другом месте, так далеко
отсюда, что придется добираться сюда на лодке добрую сотню, если не тысячу
лет. А тем временем другие извлекут железо и построят мой пароход! Мой!
Мой! Не их, а мой!!!
В это мгновение к нему подбежал Лотар фон Рихтгофен.
- Я только что обнаружил двоих нужных вам людей, Клеменс, - начал он,
запыхавшись. - Только один из них не мужчина! Можете себе представить,
женщина-инженер!
Мужчина, Джон О'Брайен, был инженером-металлургом середины двадцатого
века. Женщина, наполовину монголка, наполовину русская, прожила всю свою
жизнь в шахтерских поселках в Сибири.
Сэм Клеменс обменялся с ними рукопожатиями и кратко рассказал, что он
хочет сделать сейчас и что позднее.
- Если неподалеку отсюда есть крупные залежи бокситов, - сказал
О'Брайен, - то мы, наверное, сможем построить такой, как вы хотите,
корабль.
Он очень разволновался, как и любой другой на его месте, оставивший
давно всякую надежду на то, что сможет здесь заниматься своим земным
делом. Таких, как он, было очень много, мужчин и женщин, которые хотели
работать, а не просто убивать время. Здесь были врачи, которым совершенно
нечего было делать, кроме лечения переломов, печатники, у которых не было
ни типографий, ни бумаги, почтовые работники, которые не могли доставлять
почту, кузнецы, у которых не было расковавшихся лошадей, фермеры, которым
нечего было выращивать, домохозяйки, у которых не было детей для
присмотра, пища была уже приготовлена, а уборка занимала не более
пятнадцати минут. Негде было делать покупки. Здесь были проповедники,
религии которых были полностью дискредитированы самим фактом существования
этого мира, самогонщики, которым не из чего было гнать свое зелье,
сутенеры и проститутки, чья профессия была уничтожена избытком любителей;
здесь было вдоволь механиков, которым так недоставало автомобилей,
рекламных агентов, для которых не было рекламных бюро, ковбоев без лошадей
и скота, пианистов без фортепиано, железнодорожников без железных дорог,
биржевых маклеров без биржи и так далее.
- Вы, однако, хотите, построить пароход, - продолжал О'Брайен. - Но
это очень нерационально. Вам придется останавливаться, как минимум, раз в
день, чтобы нарубить дров, что будет означать длительные задержки даже в
тех случаях, когда местные жители разрешат вам забрать их ограниченные
запасы бамбука и сосны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41