Потом перевел взгляд на жену.
- Боюсь, _э_т_о_ случилось, родная, - мягко сказал он.
- Джонни... - миссис Уэндер побледнела, руки ее беспомощно
опустились.
- Мне очень жаль, Мэри, но это так, ты знаешь. Мы всегда знали, что
когда-нибудь это произойдет. Слава богу, что все случилось, когда я здесь.
Сколько времени тебе нужно, чтобы собраться?
- Очень мало, Джонни. Ты... ты прав, я всегда... всегда ждала этого и
всегда была наготове.
- Ну что ж, надо торопиться, - Джон Уэндер встал и подошел к жене.
Наклонившись, он обнял ее и бережно поцеловал. Слезы навернулись ей на
глаза.
- Ох, Джонни... Ты... ты всегда был так добр ко мне! Ты никогда, ни
словом... ни в чем не упрекнул меня за то горе, которое я принесла тебе!..
Он закрыл ей рот своими губами, и несколько мгновений они пристально
смотрели друг на друга, а потом оба перевели взгляд на Софи. К миссис
Уэндер вернулась ее обычная ласковая улыбка. Она быстро накрыла на стол.
- Скоренько умойтесь оба и садитесь есть, - сказала она нам. - И
поешьте как следует, ничего не оставляйте.
Умыв лицо и кое-как приведя себя в порядок, я взглянул на миссис
Уэндер и неожиданно для себя задал вопрос, который уже давно вертелся у
меня на языке:
- Миссис Уэндер, - спросил я, - если все дело только в пальцах...
Почему вы не могли отрезать по одному у нее на каждой ступне? Когда она
была еще совсем маленькой? Ведь тогда ей было не так уж больно, и никто не
догадался бы, что... что их больше? А?
- Нет, Дэви, - вздохнула миссис Уэндер. - Остались бы следы, люди
заметили бы их и рано или поздно докопались бы до правды... Ешьте, ешьте
скорее! - заторопилась она и быстро вышла из комнаты.
- Мы уезжаем, - шепнула мне Софи, когда мы доедали пирог.
- Уезжаете? - растерянно переспросил я.
Она кивнула.
- Мама давно говорила, что мы должны будем уехать, если кто-нибудь
увидит это. Мы хотели уехать еще тогда... Ну, когда ты увидел...
- Как это?.. - до меня только сейчас дошел смысл сказанного. - Вы
уезжаете насовсем? Чтобы никогда уже сюда не вернуться?
- Да. Наверно, так, - грустно подтвердила Софи.
Я был очень голоден, но после этих слов мне расхотелось есть. Я сидел
и тупо разламывал на тарелке пирог, вслушиваясь в звуки, доносящиеся из
соседней комнаты. Теперь я знал, что там происходит. Я посмотрел через
стол на Софи. В горле у меня застрял какой-то ком, который я никак не мог
проглотить, и мне с трудом удалось выдавить из себя лишь одно слово.
- Куда?.. - хрипло спросил я.
- Не знаю. Наверно, далеко, - тихо сказала Софи.
Мы сидели друг против друга, Софи тихонько всхлипывала, дожевывая
пирог, а я все никак не мог проглотить комок, застрявший у меня в горле.
Все вокруг казалось мне каким-то пустым, бессмысленным, я чувствовал, что
теперь все уже никогда не будет таким, как раньше. Все... Чувство это
охватило меня с такой силой, что я с трудом удерживал слезы.
Миссис Уэндер внесла в комнату несколько узлов и корзин. Как сквозь
пелену я видел, что она сложила их возле двери и вышла. Потом она вновь
появилась и увела с собой Софи. Вошел Джон Уэндер с узлами и свертками.
Когда он сложил их у двери и повернулся, чтобы уйти, я вскочил и побежал
вслед за ним. Во дворе стояла пара лошадей с поклажей, и я удивился, что
их не впрягли в повозку. Когда я спросил об этом мистера Уэндера, он
покачал головой.
- С повозкой, Дэви, можно ехать только по дороге, а на лошадях скачи,
куда хочешь.
Глядя, как он привязывает тюки к седлам, я неожиданно для себя
набрался храбрости и выпалил:
- Мистер Уэндер! А вы... Вы не могли бы взять с собой меня?!
Он на мгновение замер, потом обернулся, несколько секунд мы смотрели
друг на друга, и он медленно, с горечью покачал головой. Видя, что на
глаза мои навернулись слезы, он положил мне руку на плечо и сказал:
- Зайдем в дом, Дэви.
Миссис Уэндер стояла в пустой гостиной, видимо стараясь сообразить,
не оставила ли она чего-нибудь впопыхах.
- Мэри! - окликнул ее Уэндер. - Слушай, Мэри, он... Он хочет ехать с
нами!..
Не говоря ни слова, она присела на краешек стула и протянула ко мне
руки. Я подошел к ней, не в силах произнести ни звука. Она посмотрела мимо
меня на мужа, и слова со стоном сорвались с ее губ:
- Джонни! Ох, Джонни! Его ужасный отец... Я боюсь его!..
Стоя рядом с ней, я отчетливо видел все ее мысли. Они были для меня
гораздо понятнее, чем любые слова. Я знал, что она чувствует, знал, как
страстно хочет она, чтобы я уехал с ними, и как хорошо она знает и
понимает, что я не могу, не должен ехать. Я знал, каков будет ответ, еще
задолго до того, как Джон Уэндер произнес первое слово.
- Я все понимаю, Мэри! - сказал он. - Пойми, больше всего на свете я
боюсь за Софи... И за тебя. Если нас все-таки поймают, то обвинят не
только в сокрытии отклонения, но еще и в похищении ребенка, понимаешь?
- Джонни! Если они отберут у нас Софи, мне уже нечего будет больше
терять! Какая разница?!
- Есть разница, родная, - мягко возразил жене Уэндер. - Когда они
убедятся, что мы убрались из их района, они успокоятся: пускай за нас
теперь отвечают другие. Но если исчезнет сын Строрма, поднимется вой на
всю округу, и у нас не останется ни единого шанса. Они нас из-под земли
достанут! Это не просто риск! Это - конец!
Несколько секунд она молчала. Я знал, о чем она думает. Ее руки
обвились вокруг моей шеи, и она медленно проговорила:
- Ведь ты понимаешь это, Дэви? Если ты уйдешь с нами, твой отец будет
так зол, что нам вряд ли удастся убежать. Я... Я бы очень хотела, чтобы ты
был с нами, но... Ради Софи, ради нее, Дэви, ты не должен этого делать!
Будь умницей, пожалуйста! Ведь кроме тебя, у нее нет друзей. Ты должен
остаться ради нее. Ты... Ты сделаешь это, Дэви? Сделаешь, как я говорю?
Ее слова лишь подтвердили то, что я и так уже знал по ее мыслям, знал
гораздо лучше, чем с ее слов. У меня не было выбора, но и не было сил
сказать хоть слово в ответ, и я лишь молча кивнул... И долго стоял,
прижавшись лицом к ее рукам, а она обнимала меня так, как ни разу в жизни
меня не обнимал никто. Как ни разу в жизни меня не обнимала моя родная
мать...
Они закончили собираться еще до наступления сумерек. Когда все было
готово, мистер Уэндер отвел меня в сторону.
- Дэви, - помолчав, сказал он. - Я знаю, что ты любишь Софи. Ты вел
себя, как настоящий мужчина, и сделал для нее все, что мог. Но есть еще
одна вещь, которую ты можешь сделать и которая поможет ей. Ты... Ты
сделаешь это, Дэви?
- Да, - твердо сказал я. - Я сделаю все, что вы мне скажете, мистер
Уэндер.
- Когда мы уедем, - сказал он, - не возвращайся домой сразу. Ты бы
мог побыть здесь... ну, скажем, до утра? У нас тогда было бы больше
времени, понимаешь? Ты... побудешь?
- Да, - ответил я, и он пожал мне руку, как мужчина мужчине. Мне
стало чуть легче от этого рукопожатия. Я почувствовал себя сильнее, а
главное, всей душой ощутил, что кто-то во мне нуждается. Во мне и в моей
помощи. Нечто похожее я почувствовал еще в нашу самую первую встречу с
Софи, когда она подвернула ногу.
Мы подошли к лошадям, и Софи протянула мне руку. В кулачке у нее было
что-то зажато.
- Это тебе, Дэви, - сказала она.
Я протянул свою руку, и она вложила мне в ладонь прядь своих
каштановых волос, перевязанных желтой ленточкой. Потом она обвила мою шею
своими ручонками и поцеловала меня прямо в губы, а я стоял и смотрел на
эту тоненькую прядь...
Отец взял ее на руки и усадил на лошадь. Миссис Уэндер поцеловала
меня так же нежно, как до этого сделала ее дочь, и прошептала:
- Прощай, Дэви... Прощай, мой милый. - И, потрогав ссадины на моем
лице, одними губами шепнула: - Мы... Мы не забудем этого, Дэви! Никогда не
забудем...
Они тронулись в путь. Джон Уэндер одной рукой правил лошадьми, другой
обнимал жену. На опушке леса они остановились и помахали мне на прощание.
Я махнул рукой в ответ, и они тронулись дальше. Последнее, что я видел,
была ручонка Софи, махнувшая мне перед тем, как окончательно исчезнуть
среди деревьев, на которые уже тем временем спускались сумерки.
Домой я вернулся засветло, когда все уже были в поле. Двор был пуст,
но возле коновязи стояла лошадь инспектора, и я понял, что отец дома. Я
честно выполнил просьбу мистера Уэндера и надеялся, что они успели уехать
уже далеко. Хоть я и твердо решил не возвращаться домой до утра, когда
наступила ночь, мне стало не по себе: никогда я еще не ночевал в чужом
доме. В доме Уэндеров все было мне знакомо, но в опустевших комнатах все
время чудились какие-то шорохи и скрипы. Я нашел несколько свечных
огарков, зажег их, растопил печку, и потрескивающие поленья немного
развеяли мои страхи. Но и внутри дома, и снаружи мне долго еще мерещились
странные шорохи и непонятные звуки...
Я сел у стены так, чтобы вся комната была у меня перед глазами.
Временами страх подступал к горлу, становился невыносимым, и только мысли
о Софи приковывали меня к скамейке. Но я ни на секунду не мог забыть, что
снаружи - кромешная тьма, а я здесь один-одинешенек.
Так прошла вся длинная ночь, и ничего страшного со мной не случилось.
Где-то среди ночи я набрался храбрости, поднялся со скамейки и прилег на
кровать. Долго я смотрел на пламя свечей, с ужасом думая, что будет, когда
они погаснут. В конце концов они действительно погасли и... В окна
брызнули лучи солнца. Должно быть, я все-таки уснул.
У Уэндеров я нашел кусок черствого хлеба, но вернувшись домой, снова
ощутил сильный голод. Впрочем, с едой можно было и подождать.
Единственное, чего мне сейчас по-настоящему хотелось, это проскользнуть
незамеченным в свою комнату и притвориться, будто я просто-напросто
проспал рассвет. Но мне не повезло.
Когда я крался по двору, из кухни меня увидела Мэри и крикнула:
- Скорей иди сюда! Тебя все давно ищут, где ты был?! - и не дожидаясь
моего ответа, добавила: - Отец в бешенстве. Немедленно иди к нему, а то
будет еще хуже!
Отец сидел с инспектором в комнате, которой мы редко пользовались. Я
вошел в самый неподходящий момент: инспектор внешне казался спокойным, но
отец был просто вне себя.
Я подошел к нему.
- Где ты был? - спросил он тоном, не сулящим ничего хорошего. - Тебя
не было дома всю ночь! Ну? Где ты был, я спрашиваю?!
Я молчал. Он выпалил еще несколько вопросов, но я не ответил ни на
один из них, хотя ноги мои дрожали от страха: никогда еще до сих пор я не
видел его в такой ярости.
- Ну ладно, - скрипнул он зубами, - никакое запирательство тебе все
равно не поможет. Кто была эта... эта нечисть, с которой тебя видели
вчера?!
Я молчал по-прежнему. Отец стал приподниматься со стула, но тут
вмешался инспектор.
- Дэвид, - сказал он вполне миролюбиво, - сокрытие богохульства, в
особенности, когда речь идет о подобии человека, вещь очень серьезная, и я
хочу, чтобы ты понял это. За подобное укрывательство людей сажают в
тюрьму. Долг и обязанность каждого - немедленно сообщить мне о любом
о_т_к_л_о_н_е_н_и_и_, даже о любом _с_о_м_н_и_т_е_л_ь_н_о_м_ случае. Здесь
же, если только Эрвинов мальчишка не ошибся, речь идет о явном отклонении
от НОРМЫ, о самом настоящем кощунстве. Он сказал, что эта... этот
ребенок... Словом, что у нее на ноге _ш_е_с_т_ь_ пальцев. Это правда,
Дэвид?
- Нет, - с трудом выдавил я.
- Он лжет! - крикнул отец.
- Ну что ж, - протянул инспектор, - если это неправда, то ничего
страшного не случится, и ты можешь нам честно сказать, кто она и откуда.
Ведь так, Дэвид?
Я ничего не ответил ему, да и что мне было сказать? Мы молча смотрели
друг на друга.
- Ты не можешь не согласиться со мной, Дэвид, - терпеливо и
настойчиво добивался от меня ответа инспектор. - Если все это
н_е_п_р_а_в_д_а_...
- Хватит! - резко перебил его отец. - В конце концов это мой сын, и
справиться с ним - мое дело. Ступай к себе! - бросил он мне, даже не
взглянув при этом в мою сторону.
Одну секунду я колебался. Я хорошо знал, что означало его "иди к
себе", но я знал и то, что в том состоянии, в каком был сейчас отец, он
изобьет меня независимо от того, скажу я правду или нет. Я повернулся и
пошел к двери. Отец двинулся за мной, прихватив со стола хлыст.
- Это мой хлыст, - ледяным тоном произнес инспектор.
Отец, казалось, не расслышал его. Тогда инспектор встал с места и
повторил фразу так, что отец поневоле остановился. Секунду или две он с
яростью смотрел на инспектора, потом швырнул хлыст на стол и вышел следом
за мной.
Не знаю, где была в это время мать. Может быть, она просто боялась
отцовского гнева. Ко мне зашла Мэри, помогла раздеться и лечь в кровать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29
- Боюсь, _э_т_о_ случилось, родная, - мягко сказал он.
- Джонни... - миссис Уэндер побледнела, руки ее беспомощно
опустились.
- Мне очень жаль, Мэри, но это так, ты знаешь. Мы всегда знали, что
когда-нибудь это произойдет. Слава богу, что все случилось, когда я здесь.
Сколько времени тебе нужно, чтобы собраться?
- Очень мало, Джонни. Ты... ты прав, я всегда... всегда ждала этого и
всегда была наготове.
- Ну что ж, надо торопиться, - Джон Уэндер встал и подошел к жене.
Наклонившись, он обнял ее и бережно поцеловал. Слезы навернулись ей на
глаза.
- Ох, Джонни... Ты... ты всегда был так добр ко мне! Ты никогда, ни
словом... ни в чем не упрекнул меня за то горе, которое я принесла тебе!..
Он закрыл ей рот своими губами, и несколько мгновений они пристально
смотрели друг на друга, а потом оба перевели взгляд на Софи. К миссис
Уэндер вернулась ее обычная ласковая улыбка. Она быстро накрыла на стол.
- Скоренько умойтесь оба и садитесь есть, - сказала она нам. - И
поешьте как следует, ничего не оставляйте.
Умыв лицо и кое-как приведя себя в порядок, я взглянул на миссис
Уэндер и неожиданно для себя задал вопрос, который уже давно вертелся у
меня на языке:
- Миссис Уэндер, - спросил я, - если все дело только в пальцах...
Почему вы не могли отрезать по одному у нее на каждой ступне? Когда она
была еще совсем маленькой? Ведь тогда ей было не так уж больно, и никто не
догадался бы, что... что их больше? А?
- Нет, Дэви, - вздохнула миссис Уэндер. - Остались бы следы, люди
заметили бы их и рано или поздно докопались бы до правды... Ешьте, ешьте
скорее! - заторопилась она и быстро вышла из комнаты.
- Мы уезжаем, - шепнула мне Софи, когда мы доедали пирог.
- Уезжаете? - растерянно переспросил я.
Она кивнула.
- Мама давно говорила, что мы должны будем уехать, если кто-нибудь
увидит это. Мы хотели уехать еще тогда... Ну, когда ты увидел...
- Как это?.. - до меня только сейчас дошел смысл сказанного. - Вы
уезжаете насовсем? Чтобы никогда уже сюда не вернуться?
- Да. Наверно, так, - грустно подтвердила Софи.
Я был очень голоден, но после этих слов мне расхотелось есть. Я сидел
и тупо разламывал на тарелке пирог, вслушиваясь в звуки, доносящиеся из
соседней комнаты. Теперь я знал, что там происходит. Я посмотрел через
стол на Софи. В горле у меня застрял какой-то ком, который я никак не мог
проглотить, и мне с трудом удалось выдавить из себя лишь одно слово.
- Куда?.. - хрипло спросил я.
- Не знаю. Наверно, далеко, - тихо сказала Софи.
Мы сидели друг против друга, Софи тихонько всхлипывала, дожевывая
пирог, а я все никак не мог проглотить комок, застрявший у меня в горле.
Все вокруг казалось мне каким-то пустым, бессмысленным, я чувствовал, что
теперь все уже никогда не будет таким, как раньше. Все... Чувство это
охватило меня с такой силой, что я с трудом удерживал слезы.
Миссис Уэндер внесла в комнату несколько узлов и корзин. Как сквозь
пелену я видел, что она сложила их возле двери и вышла. Потом она вновь
появилась и увела с собой Софи. Вошел Джон Уэндер с узлами и свертками.
Когда он сложил их у двери и повернулся, чтобы уйти, я вскочил и побежал
вслед за ним. Во дворе стояла пара лошадей с поклажей, и я удивился, что
их не впрягли в повозку. Когда я спросил об этом мистера Уэндера, он
покачал головой.
- С повозкой, Дэви, можно ехать только по дороге, а на лошадях скачи,
куда хочешь.
Глядя, как он привязывает тюки к седлам, я неожиданно для себя
набрался храбрости и выпалил:
- Мистер Уэндер! А вы... Вы не могли бы взять с собой меня?!
Он на мгновение замер, потом обернулся, несколько секунд мы смотрели
друг на друга, и он медленно, с горечью покачал головой. Видя, что на
глаза мои навернулись слезы, он положил мне руку на плечо и сказал:
- Зайдем в дом, Дэви.
Миссис Уэндер стояла в пустой гостиной, видимо стараясь сообразить,
не оставила ли она чего-нибудь впопыхах.
- Мэри! - окликнул ее Уэндер. - Слушай, Мэри, он... Он хочет ехать с
нами!..
Не говоря ни слова, она присела на краешек стула и протянула ко мне
руки. Я подошел к ней, не в силах произнести ни звука. Она посмотрела мимо
меня на мужа, и слова со стоном сорвались с ее губ:
- Джонни! Ох, Джонни! Его ужасный отец... Я боюсь его!..
Стоя рядом с ней, я отчетливо видел все ее мысли. Они были для меня
гораздо понятнее, чем любые слова. Я знал, что она чувствует, знал, как
страстно хочет она, чтобы я уехал с ними, и как хорошо она знает и
понимает, что я не могу, не должен ехать. Я знал, каков будет ответ, еще
задолго до того, как Джон Уэндер произнес первое слово.
- Я все понимаю, Мэри! - сказал он. - Пойми, больше всего на свете я
боюсь за Софи... И за тебя. Если нас все-таки поймают, то обвинят не
только в сокрытии отклонения, но еще и в похищении ребенка, понимаешь?
- Джонни! Если они отберут у нас Софи, мне уже нечего будет больше
терять! Какая разница?!
- Есть разница, родная, - мягко возразил жене Уэндер. - Когда они
убедятся, что мы убрались из их района, они успокоятся: пускай за нас
теперь отвечают другие. Но если исчезнет сын Строрма, поднимется вой на
всю округу, и у нас не останется ни единого шанса. Они нас из-под земли
достанут! Это не просто риск! Это - конец!
Несколько секунд она молчала. Я знал, о чем она думает. Ее руки
обвились вокруг моей шеи, и она медленно проговорила:
- Ведь ты понимаешь это, Дэви? Если ты уйдешь с нами, твой отец будет
так зол, что нам вряд ли удастся убежать. Я... Я бы очень хотела, чтобы ты
был с нами, но... Ради Софи, ради нее, Дэви, ты не должен этого делать!
Будь умницей, пожалуйста! Ведь кроме тебя, у нее нет друзей. Ты должен
остаться ради нее. Ты... Ты сделаешь это, Дэви? Сделаешь, как я говорю?
Ее слова лишь подтвердили то, что я и так уже знал по ее мыслям, знал
гораздо лучше, чем с ее слов. У меня не было выбора, но и не было сил
сказать хоть слово в ответ, и я лишь молча кивнул... И долго стоял,
прижавшись лицом к ее рукам, а она обнимала меня так, как ни разу в жизни
меня не обнимал никто. Как ни разу в жизни меня не обнимала моя родная
мать...
Они закончили собираться еще до наступления сумерек. Когда все было
готово, мистер Уэндер отвел меня в сторону.
- Дэви, - помолчав, сказал он. - Я знаю, что ты любишь Софи. Ты вел
себя, как настоящий мужчина, и сделал для нее все, что мог. Но есть еще
одна вещь, которую ты можешь сделать и которая поможет ей. Ты... Ты
сделаешь это, Дэви?
- Да, - твердо сказал я. - Я сделаю все, что вы мне скажете, мистер
Уэндер.
- Когда мы уедем, - сказал он, - не возвращайся домой сразу. Ты бы
мог побыть здесь... ну, скажем, до утра? У нас тогда было бы больше
времени, понимаешь? Ты... побудешь?
- Да, - ответил я, и он пожал мне руку, как мужчина мужчине. Мне
стало чуть легче от этого рукопожатия. Я почувствовал себя сильнее, а
главное, всей душой ощутил, что кто-то во мне нуждается. Во мне и в моей
помощи. Нечто похожее я почувствовал еще в нашу самую первую встречу с
Софи, когда она подвернула ногу.
Мы подошли к лошадям, и Софи протянула мне руку. В кулачке у нее было
что-то зажато.
- Это тебе, Дэви, - сказала она.
Я протянул свою руку, и она вложила мне в ладонь прядь своих
каштановых волос, перевязанных желтой ленточкой. Потом она обвила мою шею
своими ручонками и поцеловала меня прямо в губы, а я стоял и смотрел на
эту тоненькую прядь...
Отец взял ее на руки и усадил на лошадь. Миссис Уэндер поцеловала
меня так же нежно, как до этого сделала ее дочь, и прошептала:
- Прощай, Дэви... Прощай, мой милый. - И, потрогав ссадины на моем
лице, одними губами шепнула: - Мы... Мы не забудем этого, Дэви! Никогда не
забудем...
Они тронулись в путь. Джон Уэндер одной рукой правил лошадьми, другой
обнимал жену. На опушке леса они остановились и помахали мне на прощание.
Я махнул рукой в ответ, и они тронулись дальше. Последнее, что я видел,
была ручонка Софи, махнувшая мне перед тем, как окончательно исчезнуть
среди деревьев, на которые уже тем временем спускались сумерки.
Домой я вернулся засветло, когда все уже были в поле. Двор был пуст,
но возле коновязи стояла лошадь инспектора, и я понял, что отец дома. Я
честно выполнил просьбу мистера Уэндера и надеялся, что они успели уехать
уже далеко. Хоть я и твердо решил не возвращаться домой до утра, когда
наступила ночь, мне стало не по себе: никогда я еще не ночевал в чужом
доме. В доме Уэндеров все было мне знакомо, но в опустевших комнатах все
время чудились какие-то шорохи и скрипы. Я нашел несколько свечных
огарков, зажег их, растопил печку, и потрескивающие поленья немного
развеяли мои страхи. Но и внутри дома, и снаружи мне долго еще мерещились
странные шорохи и непонятные звуки...
Я сел у стены так, чтобы вся комната была у меня перед глазами.
Временами страх подступал к горлу, становился невыносимым, и только мысли
о Софи приковывали меня к скамейке. Но я ни на секунду не мог забыть, что
снаружи - кромешная тьма, а я здесь один-одинешенек.
Так прошла вся длинная ночь, и ничего страшного со мной не случилось.
Где-то среди ночи я набрался храбрости, поднялся со скамейки и прилег на
кровать. Долго я смотрел на пламя свечей, с ужасом думая, что будет, когда
они погаснут. В конце концов они действительно погасли и... В окна
брызнули лучи солнца. Должно быть, я все-таки уснул.
У Уэндеров я нашел кусок черствого хлеба, но вернувшись домой, снова
ощутил сильный голод. Впрочем, с едой можно было и подождать.
Единственное, чего мне сейчас по-настоящему хотелось, это проскользнуть
незамеченным в свою комнату и притвориться, будто я просто-напросто
проспал рассвет. Но мне не повезло.
Когда я крался по двору, из кухни меня увидела Мэри и крикнула:
- Скорей иди сюда! Тебя все давно ищут, где ты был?! - и не дожидаясь
моего ответа, добавила: - Отец в бешенстве. Немедленно иди к нему, а то
будет еще хуже!
Отец сидел с инспектором в комнате, которой мы редко пользовались. Я
вошел в самый неподходящий момент: инспектор внешне казался спокойным, но
отец был просто вне себя.
Я подошел к нему.
- Где ты был? - спросил он тоном, не сулящим ничего хорошего. - Тебя
не было дома всю ночь! Ну? Где ты был, я спрашиваю?!
Я молчал. Он выпалил еще несколько вопросов, но я не ответил ни на
один из них, хотя ноги мои дрожали от страха: никогда еще до сих пор я не
видел его в такой ярости.
- Ну ладно, - скрипнул он зубами, - никакое запирательство тебе все
равно не поможет. Кто была эта... эта нечисть, с которой тебя видели
вчера?!
Я молчал по-прежнему. Отец стал приподниматься со стула, но тут
вмешался инспектор.
- Дэвид, - сказал он вполне миролюбиво, - сокрытие богохульства, в
особенности, когда речь идет о подобии человека, вещь очень серьезная, и я
хочу, чтобы ты понял это. За подобное укрывательство людей сажают в
тюрьму. Долг и обязанность каждого - немедленно сообщить мне о любом
о_т_к_л_о_н_е_н_и_и_, даже о любом _с_о_м_н_и_т_е_л_ь_н_о_м_ случае. Здесь
же, если только Эрвинов мальчишка не ошибся, речь идет о явном отклонении
от НОРМЫ, о самом настоящем кощунстве. Он сказал, что эта... этот
ребенок... Словом, что у нее на ноге _ш_е_с_т_ь_ пальцев. Это правда,
Дэвид?
- Нет, - с трудом выдавил я.
- Он лжет! - крикнул отец.
- Ну что ж, - протянул инспектор, - если это неправда, то ничего
страшного не случится, и ты можешь нам честно сказать, кто она и откуда.
Ведь так, Дэвид?
Я ничего не ответил ему, да и что мне было сказать? Мы молча смотрели
друг на друга.
- Ты не можешь не согласиться со мной, Дэвид, - терпеливо и
настойчиво добивался от меня ответа инспектор. - Если все это
н_е_п_р_а_в_д_а_...
- Хватит! - резко перебил его отец. - В конце концов это мой сын, и
справиться с ним - мое дело. Ступай к себе! - бросил он мне, даже не
взглянув при этом в мою сторону.
Одну секунду я колебался. Я хорошо знал, что означало его "иди к
себе", но я знал и то, что в том состоянии, в каком был сейчас отец, он
изобьет меня независимо от того, скажу я правду или нет. Я повернулся и
пошел к двери. Отец двинулся за мной, прихватив со стола хлыст.
- Это мой хлыст, - ледяным тоном произнес инспектор.
Отец, казалось, не расслышал его. Тогда инспектор встал с места и
повторил фразу так, что отец поневоле остановился. Секунду или две он с
яростью смотрел на инспектора, потом швырнул хлыст на стол и вышел следом
за мной.
Не знаю, где была в это время мать. Может быть, она просто боялась
отцовского гнева. Ко мне зашла Мэри, помогла раздеться и лечь в кровать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29