Лишь только трезвое замечание Узандафа Ламальвы да Кассара о том, что он может сделать всех без исключения придворных страстными коллекционерами всякой чепухи, потому что и его фантазия не беспредельна, заставила короля повернуть свой кортеж в сторону Булли-Толли. Тяжко вздыхая, выкрикивая нечто невразумительное, но очень дружелюбное и непрестанно махая белым платком, Юлейн отбыл домой, заручившись твердым обещанием герцога посетить его в столице, как только представится малейшая возможность.
Амазонки действительно обитали недалеко: через узкий пролив от побережья Тиронги, на довольно большом лесистом острове Нуфа, настоящим украшением которого были три сверкающих хрустальных водопада и одно величественное озеро, в котором, по слухам, водилось древнее чудовище.
Правда, Барта и Таризан в один голос утверждали, что бедолага за давностью лет страдало склерозом и вот уже несколько веков питалось исключительно водорослями и рыбой, не причиняя воинственному племени никаких хлопот.
Остров был великолепен, а вот пещерный храм Адриэн оказался совсем не таким, каким его представлял себе Зелг.
Расщелина расщелиной в огромной скале, до которой добирались по узкой и крутой тропинке. Лес вокруг был настолько густым, что солнечный свет едва пробивался сквозь кроны деревьев и редкие лучи перебирались с листа на листок, согревая немногочисленных насекомых. Вокруг царила непривычная тишина, и это показалось да Кассару плохим признаком.
– Да, признаться, я видел все это несколько иначе, – протянул он.
Действительно, протиснуться в расщелину было трудно, и он живо увидел мысленным взором свою встречу с гигантским пауком в тесном и узком проходе. Воображаемая картина его не порадовала, и если бы в тот момент его спросили, что он думает об архитектуре древней цивилизации амазонок Нуфы, то его мнение оказалось бы резко отрицательным.
Перепоручить же благое деяние по освобождению милых дам от коварного и жестокого врага он никак не мог, ибо на военном совете, устроенном накануне по такому случаю, все пришли к единодушному решению: Зелгу нужно развить и закрепить свой оглушительный успех, а потому справляться с пауком в честном поединке, без участия группы поддержки. Предусмотрительная мумия подбросила пару стоящих заклинаний, но тем родственная помощь и ограничилась.
– Такой храм очень легко оборонять и крайне трудно атаковать, – пояснила Таризан, видя муку, отразившуюся на лице некроманта.
– Я понимаю, – вздохнул Зелг. – И он тоже не дурак и это понимает. Вот и засел там как заноза в…
– Справедливое замечание, – откликнулась Анарлет. – А может, стоит отсюда метнуть в него какое-нибудь сокрушительное заклятие?
Некромант не стал участвовать в дискуссии, чтобы не быть резким с дамой и не высказать наболевшее: какой хороший совет могут дать те, кто компенсирует отсутствие дверей размером прохода? Но назвался кобольдом – полезай в шахту, как гласит народная пословица. Пенять было не на кого. И Зелг принял решение лезть.
Запасливый Узандаф Ламальва да Кассар не тратил века, проведенные в библиотеке, попусту. Ругался с библиотечными эльфами, писал мемуары, изгонял крыс, питающихся раритетными изданиями, лично изобрел три эффективных средства против пыли и грязи и одно против порчи бульбяксы (чем снискал вечную благодарность Такангора) и собирал редкие и не слишком полезные заклинания.
Одно из них и произнес сейчас Зелг, готовясь проникнуть в, логово паука.
На глазах у изумленных спутников его фигура окуталась цветным облаком, озарилась ярким – до рези в глазах – светом, вспыхнула и рассыпалась алыми искрами. На месте молодого, знаменитого, подающего блестящие надежды некроманта сидел огромный мохнатый паук, раскрашенный, как шмель-именинник, в черные и желтые полосы. Его мощные лапы заканчивались крючковатыми когтями, а тускло блестящие клыки внушали уважение.
Не ознакомленные с полетом колдовской мысли, амазонки избрали самый простой вариант развития событий: им пришло в голову, что Зелг поменялся местами с их врагом, таким образом вытеснив последнего под копья и мечи неистовых мстительниц.
Анарлет выхватила меч из ножен и кинулась на паука, а за ней последовали ее воительницы, желающие воздать твари по заслугам.
– Спокойно, дамы! Спокойно! – заявил паук, выставляя передние лапы. – Это все еще я. Карлюза, не стой с открытым ртом, приноси пользу. Господа, да займите же чем-то наших воинственных спутниц. А я пока наведаюсь в гости.
Потрясенные амазонки ловили ртами воздух, как рыбы, выброшенные на берег.
– Мадам, могу ли я быть чем-нибудь полезен? – галантно осведомился доктор Дотт. – К вашим услугам свежая лекарственная бамбузяка, нюхательные соли… утонченная беседа, снимающая напряжение. А мой ученый коллега может сделать вам отменное профессиональное кровопускание. Не желаете? Да очнитесь же вы! Ничего особенного не произошло – он чародей, а чародеям свойственно колдовать время от времени. Мы с вами, мы тут. Вот и милорд Такангор…
– Да-да, – встрепенулась Анарлет, превращаясь из неподвижного изваяния в симпатичную и весьма оживленную особу. – Милорд Топотан, признайтесь, а вам никогда не хотелось…
* * *
В самом храме оказалось гораздо светлее, нежели в лесу, ибо свет отвесно падал из довольно большой дыры в своде. Так что Зелг разглядел и статую богини Адриэн, отличающуюся выдающимися формами, и останки воительниц, присыпанные прелой листвой вперемешку с трухой и песком, и ржавое оружие, и шлемы, из которых бессмысленно таращились белые черепа. И чашу для даров, которая в данный момент была пуста. А вернее – наполнена мусором.
Паутина была повсюду, и, надо сказать, она впечатляла своими размерами и толщиной нитей. Если бы герцога не предупредили, что здесь обитает паук, он бы решил, что какой-то охотник-энтузиаст развесил ловчие сети на упитанного монстра из тех, что так охотно покупают королевские зверинцы.
Как всякий истинный ученый, Зелг был покорен столь редкостным зрелищем и уважительно потрогал паутину лапой (Какой лапой? Почему лапой? Ах да!..).
– Нравится? – донеслось из-под каменного свода.
Зелг встал в боевую стойку, судорожно соображая, умеют ли пауки творить заклинания, даже если они не простые пауки, а временно принявшие в целях маскировки эту форму некроманты.
– Милорд да Кассар, собственной персоной, – продолжал некто из-под потолка. – Какая честь. А я думал, что следует ждать чародея Карлюзу или этого мясника Такангора.
– Неужели вы читаете брутальный «Красный зрачок»? – вопросил Зелг, не видевший иных причин такой однобокой и в корне субъективной информированности.
– Сюда больше никто не хочет оформлять подписку, – вздохнул паук в своем укрытии. – Эти впечатлительные дамочки так подмочили мою репутацию, что только головорезы из «Красного зрачка» согласились на доставку на дом. Или вы думаете, у меня сформировался такой ужасный вкус в одиночестве и враждебной обстановке? Я бы, конечно, предпочел «Многоногий сплетник» плюс приложение с забавными головоломками. А что, минотавр – и не мясник?
– Нет, – ответил некромант. – Достойный и благовоспитанный молодой человек.
– Все может быть. А как насчет Генсена?
– Это он в порядке самозащиты.
– А паялпа?
– Каждому нужно время от времени самовыразиться.
– Почему-то мне запрещают самовыражаться. Вас вот привлекли с этой целью…
– Знаете, – сказал Зелг, – мне даже неловко. Но наш профессор психологии в Аздакском королевском университете выдвинул любопытную теорию о том, что в одиночестве у любого существа возникает определенный синдром… эээ-э…
– Синдром паука, – подсказал голос. – Не стесняйтесь, я слышал эту теорию. Меня она не касается.
– Хотите поговорить об этом? – спросил герцог, слышавший от того самого профессора, что именно так нужно начинать переговоры во время конфликтных ситуаций. И только тут у него возник вполне закономерный вопрос: – Позвольте, а откуда вы узнали, что я не ваш товарищ, а Зелг да Кассар?
– Узнал… А как паук пауку я вам скажу одну очень умную вещь, только вы не обижайтесь. Двум паукам на такой маленькой жилплощади не разойтись, так что мой вам искренний совет: возвращайтесь в человеческий облик. Так оно вернее будет. Ваш черно-желто-полосатый наряд рассчитан на восторженных и любвеобильных дам, а вот на меня он действует, скорее, как раздражитель.
– Как скажете. Я думал, он будет способствовать.
– Ошибались.
Зелг-паук покрутился на месте, эффектно окутался серебристым дымком и принял свой естественный облик.
– А вы не робкого десятка, – отметил хозяин пещеры. – Обычно слухи о людях вашего ранга немилосердно преувеличивают достоинства и преуменьшают недостатки. А с такими, как я, поступают прямо противоположным образом. Признайтесь, наговорили вам про меня всякого.
– Не то чтобы всякого. Скорее неутешительного.
– Что вы стоите? Садитесь, располагайтесь на паутине, она чистая. Чувствуйте себя как дома.
Зелг воспользовался любезным приглашением и опустился в паутину, как в гамак. Оказалось, что нить пружинит и совершенно не липнет к одежде и рукам, как он предполагал. Он легкомысленно покачался взад-вперед.
– Удобно?
– Неплохо. И вообще пещера сухая, уютная, по полу никто не шуршит, пахнет приятно. Признаться, я рассчитывал на другое зрелище. И, если быть до конца откровенным, на другой прием.
– А я ждал этой встречи, хотел ее, – ответил паук. – Беда в том, что амазонки меня опередили, и теперь я не знаю, какими обязательствами вы связаны. Вот это проблема.
– Ну, в общем, да, – не мог не согласиться честный некромант. – А зачем вы меня ждали, любезный?
– Не для разнообразия же рациона, – хмыкнул паук. – Вот ответьте мне на вопрос: о чем вы мечтали в детстве? Если это не секрет, конечно.
– Не секрет, – огорчился Зелг. – В детстве я не мечтал. Герцогиня Ласика и Ренигар да Кассар, моя маменька, была категорически против этого бесполезного и вредоносного времяпрепровождения. Нет, ну мечтал, конечно втайне, стать странствующим рыцарем, армиями командовать. Но тайком, как-то украдкой. Теперь я гораздо больше мечтаю, чем в детстве, – признался он.
– А как же герцогиня?
– Она в лучшем мире, и теперь это его проблемы. Было у меня искушение – поднять ее и вопросить: так существуют Кассария и моя некромантская сила или нет? Но потом решил, что это неприлично…
– Да вы, батенька, гуманист. Добрая душа. А я вот свою маменьку съел после того, как она мне запретила охотиться на людей. Правда, перед этим она запретила мне водить дружбу со змеями, возвращаться в логово на рассвете и позднее, а чтобы непременно в темноте; дразнить монахов из соседнего храма; лазить по крыше замка барона фон Лоха – северного соседа через пролив, потому-де он каждый раз грозился разорить наше родовое гнездо в своем лесу. И мечтать тоже, как и ваша.
– Но это же мать! – вскричал потрясенный Зелг. – Она же из лучших побуждений, чтобы защитить вас, несмышленого, от трудностей жизни. А вы…
– Наши традиции это допускают, – сухо заметил паук. – В вечном споре отцов и детей прав тот, кто крупнее.
Природа всегда сильнее принципов.
Д.Юм
– Но почему не попытаться понять друг друга? – заломил руки несчастный некромант, которому уже стал симпатичен невидимый его хозяин. И вдруг такой поворот.
– Кстати, хорошо, что вы об этом заговорили. Как раз с вами я бы хотел достичь взаимопонимания.
– Собираетесь подкупить меня, чтобы я оставил вас в покое и нарушил слово, данное мною несчастным женщинам?
– Несчастным? Хмм. Не рассматривал их с такой точки зрения. Как говорила моя покойная мама, все неприятности в мире от женщин. Вы угадали ровно наполовину: подкупить я вас желал бы, а вот «оставить в покое»… Нет, дело в другом.
Зелг встал с паутины, как бы невзначай одернул перевязь, поправил меч, припомнил наставления Узандафа. Кто знает, что на уме у монстра, истребившего треть поселения амазонок и свою родительницу на закуску?
– Я готов к переговорам, – сообщил он.
– Мужайтесь, – посоветовал паук. – И не совершайте резких движений. Я иду.
В глубине пещеры кто-то зашевелился. Звук был мягкий, но очень тяжелый. Герцог только-только успел подивиться тому, что звуки, оказывается, бывают тяжелыми и легкими, как его собеседник вылез на свет. Его давешнее предупреждение не делать резких движений было совершенно бессмысленным: Зелг от неожиданности не мог ни вдохнуть, ни выдохнуть, не говоря уже о большей активности.
Паук был грандиозен и великолепен. Черный как смоль, покрытый густой блестящей шерстью. Его лапы – каждая толщиной со ствол среднего дерева – удерживали на весу огромное тело. Было очевидно, что одним ударом он вполне способен поразить не только рыцаря, но и коня, на котором тот будет сидеть.
Ряд черных сверкающих глаз уставился на некроманта.
– Болтаем, болтаем, – сказал паук, – а до сих пор не познакомились как следует.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53