Академик бросил вещи в багажник своей старенькой машины, завел мотор и выехал со двора. Он колесил по городу, повторяя старые, так хорошо ему известные маршруты. Смеркалось. Темные громады домов светились тусклыми желтыми огоньками, и черное ночное небо, казалось, было совсем близко к земле, покрытой умирающей мокрой травой и опавшими листьями.
Он остановился около своего дома. На улице было промозгло, как бывает поздними осенними вечерами. Изо рта шел мокрый пар. Академик поднял воротник пальто и зашел в свою квартиру. В комнате было как-то по-особенному тихо, и темнота, идущая от окна, скользила по занавеске, черным облаком кралась по деревянному полу и наступала на книжные полки, завоевывая себе все новые территории.
«Зря я так, погорячился. Надо было сражаться. Уж слишком просто они меня добили,» — с досадой подумал он. — «А, может быть, это к лучшему».
Взгляд его упал на серый телефонный аппарат, стоявший на столе. Казалось, от аппарата исходит странная магическая сила и чрево его пронизывают светлячки электрических разрядов. Рука его потянулась к трубке и сняла ее. Разряды забегали, засуетились, и в трубке зашуршало. Академик достал записную книжку и долго возился, набирая длинный номер. В трубке долго шипело, щелкало, затем наступила звенящая тишина. Он потряс телефон и услышал неожиданно близкий и громкий гудок.
— Hello, — донесся голос с неизгладимым Одесским акцентом.
— Ефим?
— Yes, Who is speaking?
— Ефим, это Григорий, из Москвы. Из Академии наук. Вы меня помните?
— Конечно, — человек на другом конце линии что-то жевал.
— Ефим, вы меня как-то просили позвонить… Я готов работать в вашей компании.
Глава 16. Автопоезд из Кембриджа.
В прохладном зале компании, под немигающим светом люминисцентных ламп, светился серыми пузатыми свеженькими боками, подмигивал зелеными и красными лампочками, поблескивал позолочеными разъемами новый прибор, гордость команды и Ефима. Над распотрошенной коробкой склонился Петя, с сосредоточенным видом закусивший запорожские усы и изучающий мерцающие голубоватые импульсы, бегущие по экрану осциллографа. Импульсы зарождались на металлических ножках черненьких микросхем, хитроумно раскиданных внутри серого металлического ящика с надписью «Пусик». Андрей с интересом заглядывал ему через плечо, водя рукой по испещренной поправками схеме, которую он держал у себя в руках, и изредка с важным видом давая советы. За стоящим рядом компьютером сидел Борис, прищурясь и уставившись в экран. Лицо его выражало целую гамму эмоций, из которых прежде всего в глаза бросалась пренебрежительная кривая ухмылка, как будто буковки, мерцающие на экране бросали ему вызов подобный тому, который моська бросала цирковому слону. Руки Бориса с невероятной скоростью летали над клавишами, он одновременно работал по крайней мере с шестью программами, тут же сравнивая бегущие колонки цифр с ожидаемыми и листая толстый справочник. В тот момент, когда он находил правильную комбинацию цифр, лицо его озарялось торжеством, он сжимал кулаки и невольно приподнимался в кресле.
Время от времени к волшебной коробке подбегал Леонид, держа маленькие плоские проводки и пластмассовые разъемчики, которые он то и дело прикладывал к различным платам, поджимая губы и ругая бездарных поставщиков. С разъемами, насколько я знал, обнаружилась проблема, так как после нескольких переключений они трескались и начинали ломаться.
Я со вздохом посмотрел на эту сцену, напоминающую слаженную работу космонавтов на борту орбитальной станции. В груду железа, подмигивающую разноцветными лампочками, я вложил немалую часть своей души. Головная боль, страх, непонимание, радость находок и отчаяние, бессонные ночи — эти тупые, безликие холодные железки впитали все, как вампир, высасывающий кровь из своей жертвы, и теперь жили своей собственной жизнью. Под их оболочкой бегали короткие импульсы, заставляющие облачка электронов пульсировать и обрушиваться на миллиарды переходов, спрятанные под черными тельцами микросхем, жужжал вентилятор, и электронный мозг компьютера посылал в коробку миллионы инструкций, составленных Борисом и Петей и заставляющих крохотные заряженные частички исполнять свой замысловатый танец. Этот танец должен был в скором будущем принести Ефиму немалый доход.
Я вспомнил о старой гипотезе, что вся наша вселенная на самом деле заключена внутри какого-нибудь электрона, и содрогнулся, представив, как в другом измерении, где-то бесконечно далеко, сидит огромный Борис, и бескрайняя космическая пустота с разбросанными клочьями газа сжимается, пульсируя в такт его командам.
Я оторвал свой взгляд от загадочного прибора и увидел, что в дальнем конце зала появился Ефим. Он рассеянно осмотрелся вокруг, затем подошел к пожилому китайцу, сидящему на сборочной линии, о чем-то с ним дружелюбно поговорил, снова осмотрелся и направился к нам.
— Ну, как дела? — судя по тону Ефим находился в рассеянно-расслабленном состоянии. — Машина готова? Надо ее начать выпускать, это будет сенсация. Уже сейчас о ней все говорят, вы не представляете, телефоны обрывают. Я точно говорю, мы прибыль удвоим или утроим. Ни у кого ничего подобного даже близко нет! — Ефим подошел к Пете, продолжающему одной рукой крутить осциллограф, а другой лазить по схеме электронным щупом. — Есть проблемы? — спросил он. — Листен, Листен, что ты все время сидишь, ты на себя посмотри! Ты же как робот, я точно говорю, глаза сумашедшие, ковыряешься. Засиделись, кроме работы ничего не видите, с утра до ночи паяльники, приборы. — Петя растерянно смотрел на Ефима снизу вверх. — Листен, Листен, я чего думаю, тебе надо полетать! Да, иди полетай, я тебе от компании оплачу билеты, это не так дорого. Надо нам всем почаще летать, вы понимаете, о чем я говорю?
— Да, да, Ефим. — Леонид удивленно смотрел на президента, и даже у Бориса на лице поднялись брови, и появилось недоуменное выражение лица.
— Так вот, надо полетать. Я сделаю так, чтобы все летали. Купим тебе билеты, поедешь, сядешь в самолет. Представь себе, ты сидишь, идти никуда не надо, внизу облака, Земля крохотная, солнце светит в иллюминатор. Это отвлекает, как-то расслабляешься. Нам даже совещания так можно проводить, вы понимаете, о чем я говорю? Полетаешь так денек-другой и, глядишь, голова свежая! Это здорово, я по себе знаю. Значит езжай, купим тебе билеты с пересадками, полетай. Леонид, распорядись, чтобы билеты купили.
— Да, хорошо Ефим. — Леонид замялся. — А куда билеты брать?
—Ну, я не знаю, — Ефим закрутил головой, — сами решайте, все взрослые люди. Можно в Японию или в Европу и назад. Или можно над Америкой полетать. Нет, лучше чтобы внизу была и земля и океан, так что пусть летит в Нью-Йорк вначале, а оттуда в Европу и через Азию в Японию и назад сюда. Так самое лучшее, облетишь вокруг шарика и вернешься. — Пусик развернулся и направился к двери. Около двери он еще остановился. — Так что срочно берите билеты! — он постоял еще секунду и закрыл дверь.
— Ну, ты слышал? — Леонид наигранно-бодрым голосом обращался к Пете.
— Придется тебе немного развеяться, ну это даже ничего, мне нравится эта идея! Завтра же поедешь в аэропорт.
— Мне это кажется по крайней мере странным! — отчеканил Борис. Он недовольно огляделся вокруг и снова уставился в мерцающий экран.
Петя с немного растерянным видом снова ткнул электронный щуп куда-то вглубь коробки и на экране осциллографа побежали голубоватые зайчики.
Сквозь мягкое шуршание кондиционеров с улицы пробивался тяжелый, вибрирующий звук, нарастающий с каждой секундой, и вот уже здание затряслось, и пол слегка заходил под ногами. Я с удивлением выглянул в окно. К зданию компании подъезжал странный автопоезд. За огромным семитрейлером с блестящими хромированными колесами тянулся прицеп, на котором плавно покачивалась огромная, длинная угловатая американская машина, каких в последнее время уже не выпускают. Автомобиль этот напоминал небольшой космический корабль, к которому приделали кучу каких-то блестящих хромированных безделушек и ручек. В последний раз такие машины я видел в фильмах семидесятых годов про доблестных американских полицейских, ведущих борьбу с коммунистическими шпионами или с международной мафией.
Автопоезд медленно подполз к компании, и в какой-то момент мне показалось. что он вот-вот врежется в крыло здания. Я со страхом оценил расстояние до лестницы, ведущей на улицу, так как в случае столкновения с хромированной махиной, от хилой, постройки, рассчитанной на постоянные землетрясения, остались бы только руины. В последний момент грузовик дал задний ход и замер, перегородив стоянку для автомобилей. Дверь автомобильного гиганта открылась, и из нее вылезла детская фигурка Эдика в ярко-голубых джинсах и в ослепительно белых кроссовках. Он с радостной лучезарной улыбкой поглядел на яркое солнце, зеленую траву и, поймав на себе наш взгляд, с энтузиазмом помахал рукой.
— Еще только этого мудака не хватало! — процедил сквозь зубы Леонид и со злостью бросил карандаш на пол. — Вот его и надо послать полетать к чертовой матери. — Он развернулся и ушел в свой кабинет.
Борис молча наблюдал за исторической сценой приезда. Он нахмурился, поджал губы, и на лице у него проступили суровые черты, как у римского воина в наступающей колонне легионеров, предвкушающего схватку с толпой варваров, вооруженных кольями и топорами.
— Здравствуйте дядя Ефим, я приехал! — долетел до нас через открытую дверь тоненький капризный детский голосок. — Мама просила передать Вам привет и папа тоже! Я через всю Америку на грузовике из Кембриджа шел на скорости шестьдесят три с половиной мили в час. Шестьдесят пять это слишком много, может полиция остановить, а на полторы мили меньше уже почти совсем безопасно.
Борис передернулся, как будто через него пропустили электрический ток, а на лице у Андрея появилось какое-то гадкое и иезуитское выражение.
— Вот твои билеты, — Леонид решительной походкой вышел из кабинета и направился к Пете, — только что получил по факсу. Нью Йорк, Мюнхен, Дели, Сингапур, Токио, Сан-Франциско. Займет у тебя трое суток. Билеты получишь завтра в аэропорту.
Я беззвучно рассмеялся, смотря на растерянного Петю. В глазах у Бориса на секунду появилось какое-то веселое выражение, которое мгновенно сменилось на суровый холодный взгляд.
Через несколько минут Эдик появился на пороге, излучая радостную улыбку.
— Здравствуйте, меня зовут Эдик! Меня дядя Ефим из Кембриджа пригласил к вам поработать, вы наверное знаете! Я только что проехал через всю Америку! Я уже дяде Ефиму рассказал, что пришлось идти на шестидесяти трех с половиной милях в час.
— Я бы настоятельно рекомендовал вам немедленно переставить грузовик. Вы блокировали всю стоянку компании, — жестко отчеканил Борис.
— Ах, да, конечно, я сейчас переставлю. Мы ехали над пропастями, но я ни разу не сбавил скорость… — Эдик, продолжая лучезарно улыбаться, вынул из кармана огромную связку ключей и, позвякивая, долго в ней копался, пытаясь вытащить ключ от машины. — Все-таки ключи для грузовиков сильно отличаются от ключей для легковых автомобилей — те делают маленькими, дамскими, а водители грузовиков народ грубый, и ключи для них тоже делают большие и грубые, из плохого металла. Я пока ехал к дяде Ефиму, уже почти стал таким же грубым, большим, коренным американцем. Теперь я могу пойти работать водителем грузовика, так что мне этот ключ уже подходит. — Он наконец извлек нужный ключ. — Я так рад, что дядя Ефим меня позвал к себе работать! В детстве он помог мне спаять мой первый усилитель! — Эдик замялся, словно пытаясь вспомнить что-то очень важное. — Ах да, грузовик!
— он развернулся и вышел на лестницу.
— Трудно в это поверить, — Борис покраснел и сжал кулаки. — Он несет абсолютный бред в то время, как его грузовик блокировал подъезд к зданию! И он даже не подумал об этом!
С улицы донесся скрежет и пол начал вибрировать. Я снова с опаской посмотрел на металлическую громадину. медленно отъезжающую от здания.
— Ученые, — Борис шипел сквозь зубы, — я их насмотрелся в России, теперь еще и здесь на них смотреть! Развели у себя в университетах социализм, как они такого мудака там держали? Все зло в этой стране от вот таких вот идиотов, леваков, кретинов, хиппи, гомосексуалистов. Вся эта мерзость идет из университетов.
— Да, ребята… — Леонид был растерян. — Я чувствую, что у нас возникнут проблемы.
Команда пристально, изучающим взглядом посмотрела на входящего в дверь Ефима.
— Ну что, купили билеты?
— Да, Ефим, все заказано, — засуетился Леонид. — Петя завтра вылетает.
— Почему завтра? — поморщился Ефим. — Можно было найти и на сегодняшний рейс. Ну да ладно. Я думаю, все по очереди будем летать. Видели ученого, мать его? Это же надо, через всю Америку со своим хромированным динозавром на прицепе переть!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56
Он остановился около своего дома. На улице было промозгло, как бывает поздними осенними вечерами. Изо рта шел мокрый пар. Академик поднял воротник пальто и зашел в свою квартиру. В комнате было как-то по-особенному тихо, и темнота, идущая от окна, скользила по занавеске, черным облаком кралась по деревянному полу и наступала на книжные полки, завоевывая себе все новые территории.
«Зря я так, погорячился. Надо было сражаться. Уж слишком просто они меня добили,» — с досадой подумал он. — «А, может быть, это к лучшему».
Взгляд его упал на серый телефонный аппарат, стоявший на столе. Казалось, от аппарата исходит странная магическая сила и чрево его пронизывают светлячки электрических разрядов. Рука его потянулась к трубке и сняла ее. Разряды забегали, засуетились, и в трубке зашуршало. Академик достал записную книжку и долго возился, набирая длинный номер. В трубке долго шипело, щелкало, затем наступила звенящая тишина. Он потряс телефон и услышал неожиданно близкий и громкий гудок.
— Hello, — донесся голос с неизгладимым Одесским акцентом.
— Ефим?
— Yes, Who is speaking?
— Ефим, это Григорий, из Москвы. Из Академии наук. Вы меня помните?
— Конечно, — человек на другом конце линии что-то жевал.
— Ефим, вы меня как-то просили позвонить… Я готов работать в вашей компании.
Глава 16. Автопоезд из Кембриджа.
В прохладном зале компании, под немигающим светом люминисцентных ламп, светился серыми пузатыми свеженькими боками, подмигивал зелеными и красными лампочками, поблескивал позолочеными разъемами новый прибор, гордость команды и Ефима. Над распотрошенной коробкой склонился Петя, с сосредоточенным видом закусивший запорожские усы и изучающий мерцающие голубоватые импульсы, бегущие по экрану осциллографа. Импульсы зарождались на металлических ножках черненьких микросхем, хитроумно раскиданных внутри серого металлического ящика с надписью «Пусик». Андрей с интересом заглядывал ему через плечо, водя рукой по испещренной поправками схеме, которую он держал у себя в руках, и изредка с важным видом давая советы. За стоящим рядом компьютером сидел Борис, прищурясь и уставившись в экран. Лицо его выражало целую гамму эмоций, из которых прежде всего в глаза бросалась пренебрежительная кривая ухмылка, как будто буковки, мерцающие на экране бросали ему вызов подобный тому, который моська бросала цирковому слону. Руки Бориса с невероятной скоростью летали над клавишами, он одновременно работал по крайней мере с шестью программами, тут же сравнивая бегущие колонки цифр с ожидаемыми и листая толстый справочник. В тот момент, когда он находил правильную комбинацию цифр, лицо его озарялось торжеством, он сжимал кулаки и невольно приподнимался в кресле.
Время от времени к волшебной коробке подбегал Леонид, держа маленькие плоские проводки и пластмассовые разъемчики, которые он то и дело прикладывал к различным платам, поджимая губы и ругая бездарных поставщиков. С разъемами, насколько я знал, обнаружилась проблема, так как после нескольких переключений они трескались и начинали ломаться.
Я со вздохом посмотрел на эту сцену, напоминающую слаженную работу космонавтов на борту орбитальной станции. В груду железа, подмигивающую разноцветными лампочками, я вложил немалую часть своей души. Головная боль, страх, непонимание, радость находок и отчаяние, бессонные ночи — эти тупые, безликие холодные железки впитали все, как вампир, высасывающий кровь из своей жертвы, и теперь жили своей собственной жизнью. Под их оболочкой бегали короткие импульсы, заставляющие облачка электронов пульсировать и обрушиваться на миллиарды переходов, спрятанные под черными тельцами микросхем, жужжал вентилятор, и электронный мозг компьютера посылал в коробку миллионы инструкций, составленных Борисом и Петей и заставляющих крохотные заряженные частички исполнять свой замысловатый танец. Этот танец должен был в скором будущем принести Ефиму немалый доход.
Я вспомнил о старой гипотезе, что вся наша вселенная на самом деле заключена внутри какого-нибудь электрона, и содрогнулся, представив, как в другом измерении, где-то бесконечно далеко, сидит огромный Борис, и бескрайняя космическая пустота с разбросанными клочьями газа сжимается, пульсируя в такт его командам.
Я оторвал свой взгляд от загадочного прибора и увидел, что в дальнем конце зала появился Ефим. Он рассеянно осмотрелся вокруг, затем подошел к пожилому китайцу, сидящему на сборочной линии, о чем-то с ним дружелюбно поговорил, снова осмотрелся и направился к нам.
— Ну, как дела? — судя по тону Ефим находился в рассеянно-расслабленном состоянии. — Машина готова? Надо ее начать выпускать, это будет сенсация. Уже сейчас о ней все говорят, вы не представляете, телефоны обрывают. Я точно говорю, мы прибыль удвоим или утроим. Ни у кого ничего подобного даже близко нет! — Ефим подошел к Пете, продолжающему одной рукой крутить осциллограф, а другой лазить по схеме электронным щупом. — Есть проблемы? — спросил он. — Листен, Листен, что ты все время сидишь, ты на себя посмотри! Ты же как робот, я точно говорю, глаза сумашедшие, ковыряешься. Засиделись, кроме работы ничего не видите, с утра до ночи паяльники, приборы. — Петя растерянно смотрел на Ефима снизу вверх. — Листен, Листен, я чего думаю, тебе надо полетать! Да, иди полетай, я тебе от компании оплачу билеты, это не так дорого. Надо нам всем почаще летать, вы понимаете, о чем я говорю?
— Да, да, Ефим. — Леонид удивленно смотрел на президента, и даже у Бориса на лице поднялись брови, и появилось недоуменное выражение лица.
— Так вот, надо полетать. Я сделаю так, чтобы все летали. Купим тебе билеты, поедешь, сядешь в самолет. Представь себе, ты сидишь, идти никуда не надо, внизу облака, Земля крохотная, солнце светит в иллюминатор. Это отвлекает, как-то расслабляешься. Нам даже совещания так можно проводить, вы понимаете, о чем я говорю? Полетаешь так денек-другой и, глядишь, голова свежая! Это здорово, я по себе знаю. Значит езжай, купим тебе билеты с пересадками, полетай. Леонид, распорядись, чтобы билеты купили.
— Да, хорошо Ефим. — Леонид замялся. — А куда билеты брать?
—Ну, я не знаю, — Ефим закрутил головой, — сами решайте, все взрослые люди. Можно в Японию или в Европу и назад. Или можно над Америкой полетать. Нет, лучше чтобы внизу была и земля и океан, так что пусть летит в Нью-Йорк вначале, а оттуда в Европу и через Азию в Японию и назад сюда. Так самое лучшее, облетишь вокруг шарика и вернешься. — Пусик развернулся и направился к двери. Около двери он еще остановился. — Так что срочно берите билеты! — он постоял еще секунду и закрыл дверь.
— Ну, ты слышал? — Леонид наигранно-бодрым голосом обращался к Пете.
— Придется тебе немного развеяться, ну это даже ничего, мне нравится эта идея! Завтра же поедешь в аэропорт.
— Мне это кажется по крайней мере странным! — отчеканил Борис. Он недовольно огляделся вокруг и снова уставился в мерцающий экран.
Петя с немного растерянным видом снова ткнул электронный щуп куда-то вглубь коробки и на экране осциллографа побежали голубоватые зайчики.
Сквозь мягкое шуршание кондиционеров с улицы пробивался тяжелый, вибрирующий звук, нарастающий с каждой секундой, и вот уже здание затряслось, и пол слегка заходил под ногами. Я с удивлением выглянул в окно. К зданию компании подъезжал странный автопоезд. За огромным семитрейлером с блестящими хромированными колесами тянулся прицеп, на котором плавно покачивалась огромная, длинная угловатая американская машина, каких в последнее время уже не выпускают. Автомобиль этот напоминал небольшой космический корабль, к которому приделали кучу каких-то блестящих хромированных безделушек и ручек. В последний раз такие машины я видел в фильмах семидесятых годов про доблестных американских полицейских, ведущих борьбу с коммунистическими шпионами или с международной мафией.
Автопоезд медленно подполз к компании, и в какой-то момент мне показалось. что он вот-вот врежется в крыло здания. Я со страхом оценил расстояние до лестницы, ведущей на улицу, так как в случае столкновения с хромированной махиной, от хилой, постройки, рассчитанной на постоянные землетрясения, остались бы только руины. В последний момент грузовик дал задний ход и замер, перегородив стоянку для автомобилей. Дверь автомобильного гиганта открылась, и из нее вылезла детская фигурка Эдика в ярко-голубых джинсах и в ослепительно белых кроссовках. Он с радостной лучезарной улыбкой поглядел на яркое солнце, зеленую траву и, поймав на себе наш взгляд, с энтузиазмом помахал рукой.
— Еще только этого мудака не хватало! — процедил сквозь зубы Леонид и со злостью бросил карандаш на пол. — Вот его и надо послать полетать к чертовой матери. — Он развернулся и ушел в свой кабинет.
Борис молча наблюдал за исторической сценой приезда. Он нахмурился, поджал губы, и на лице у него проступили суровые черты, как у римского воина в наступающей колонне легионеров, предвкушающего схватку с толпой варваров, вооруженных кольями и топорами.
— Здравствуйте дядя Ефим, я приехал! — долетел до нас через открытую дверь тоненький капризный детский голосок. — Мама просила передать Вам привет и папа тоже! Я через всю Америку на грузовике из Кембриджа шел на скорости шестьдесят три с половиной мили в час. Шестьдесят пять это слишком много, может полиция остановить, а на полторы мили меньше уже почти совсем безопасно.
Борис передернулся, как будто через него пропустили электрический ток, а на лице у Андрея появилось какое-то гадкое и иезуитское выражение.
— Вот твои билеты, — Леонид решительной походкой вышел из кабинета и направился к Пете, — только что получил по факсу. Нью Йорк, Мюнхен, Дели, Сингапур, Токио, Сан-Франциско. Займет у тебя трое суток. Билеты получишь завтра в аэропорту.
Я беззвучно рассмеялся, смотря на растерянного Петю. В глазах у Бориса на секунду появилось какое-то веселое выражение, которое мгновенно сменилось на суровый холодный взгляд.
Через несколько минут Эдик появился на пороге, излучая радостную улыбку.
— Здравствуйте, меня зовут Эдик! Меня дядя Ефим из Кембриджа пригласил к вам поработать, вы наверное знаете! Я только что проехал через всю Америку! Я уже дяде Ефиму рассказал, что пришлось идти на шестидесяти трех с половиной милях в час.
— Я бы настоятельно рекомендовал вам немедленно переставить грузовик. Вы блокировали всю стоянку компании, — жестко отчеканил Борис.
— Ах, да, конечно, я сейчас переставлю. Мы ехали над пропастями, но я ни разу не сбавил скорость… — Эдик, продолжая лучезарно улыбаться, вынул из кармана огромную связку ключей и, позвякивая, долго в ней копался, пытаясь вытащить ключ от машины. — Все-таки ключи для грузовиков сильно отличаются от ключей для легковых автомобилей — те делают маленькими, дамскими, а водители грузовиков народ грубый, и ключи для них тоже делают большие и грубые, из плохого металла. Я пока ехал к дяде Ефиму, уже почти стал таким же грубым, большим, коренным американцем. Теперь я могу пойти работать водителем грузовика, так что мне этот ключ уже подходит. — Он наконец извлек нужный ключ. — Я так рад, что дядя Ефим меня позвал к себе работать! В детстве он помог мне спаять мой первый усилитель! — Эдик замялся, словно пытаясь вспомнить что-то очень важное. — Ах да, грузовик!
— он развернулся и вышел на лестницу.
— Трудно в это поверить, — Борис покраснел и сжал кулаки. — Он несет абсолютный бред в то время, как его грузовик блокировал подъезд к зданию! И он даже не подумал об этом!
С улицы донесся скрежет и пол начал вибрировать. Я снова с опаской посмотрел на металлическую громадину. медленно отъезжающую от здания.
— Ученые, — Борис шипел сквозь зубы, — я их насмотрелся в России, теперь еще и здесь на них смотреть! Развели у себя в университетах социализм, как они такого мудака там держали? Все зло в этой стране от вот таких вот идиотов, леваков, кретинов, хиппи, гомосексуалистов. Вся эта мерзость идет из университетов.
— Да, ребята… — Леонид был растерян. — Я чувствую, что у нас возникнут проблемы.
Команда пристально, изучающим взглядом посмотрела на входящего в дверь Ефима.
— Ну что, купили билеты?
— Да, Ефим, все заказано, — засуетился Леонид. — Петя завтра вылетает.
— Почему завтра? — поморщился Ефим. — Можно было найти и на сегодняшний рейс. Ну да ладно. Я думаю, все по очереди будем летать. Видели ученого, мать его? Это же надо, через всю Америку со своим хромированным динозавром на прицепе переть!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56