Согласитесь вы или не
согласитесь, а двойник все равно будет делать от вашего имени то, что надо
нам. Так или иначе, вы потеряете прежнее уважение людей, которые до сих
пор помнят вас и готовы выполнить каждое ваше приказание.
Ридал подтолкнул Мара:
- Сын мой, сын мой! Опомнись! - И уже другим тоном продолжил: - Они
станут любить его еще больше. А то, что он с нашей помощью встанет на
праведный путь, он скоро поймет сам.
- Так ли, святой отец? - сказал Лоэр. - Этот, в шляпе, более
откровенен. В одном вы правы: прежний Лоэр, видимо, в самом деле перестал
существовать. Поклянитесь, что о двойнике сказали правду!
- Клянусь самой жестокой карой неба - истинно так! - с готовностью
отозвался Ридал. - Клянусь и тем, что он нам нужен как Лоэр во имя великих
деяний для многострадальной Гарманы!..
- Я никогда не любил вас, Лоэр, - сказал Мар, - но готов поклясться
чем угодно: если примете сторону суперата, я первый протяну вам руку!..
- Сын мой!..
- Я ведь тоже заблуждался. Было время, когда вино и эрсины точили
меня, как смертная болезнь...
- Я узнал вас! - Лицо Лоэра помрачнело. Помедлив, он спросил: - Может
быть сейчас, когда вы в полной безопасности, признаетесь, кто повинен в
смерти бедной Ледии?
- Вы не ошиблись в своих предположениях.
- Эх-х! Если бы не цепи! Если бы я мог дотянуться до вашего горла!
- Руки коротки, Лоэр!
- Сын мой! Сын мой!
Ридал растерялся, дергал Мара за плащ и уговаривал уйти. Но тот, не
обращая внимания на добрые советы, кричал во все горло, что узник никогда
не согласится на условия суперата, он - опаснейший враг и потому его нужно
немедленно казнить. Отец Ридал выругался, как не подобает святым отцам.
Лоэр насупленно молчал, забившись в свой угол, и неизвестно, чем бы
закончилась миссия служителей неба, если бы не пришел старший начальник
стражи. Он отвел в сторону отца Ридала и что-то шепнул ему в самое ухо.
Ридал словно окаменел. До чуткого уха Мара донеслось: "...исчез, не знают
куда. И Синий Пустынник тоже!"
- Что случилось, святой отец? - участливо спросил Мар.
- А! Ты тут со своими... Ах, сын мой! Испортил все дело!..
Ридал позвал за собой гнофоров. Те, чуя беду, заторопились за
главным, шаги их нестройно и торопливо застучали в узком винтовом
коридоре. Мар поднялся наверх последним, постоял немного, как бы
раздумывая, а когда слуги богов садились на коней вместе с полусотней
светоносцев, повернул обратно.
- Там факел, - сказал он стражникам. - Как бы не упал на солому.
Он быстро сбежал по темной лестнице, ворвался в камеру и бросился к
Лоэру. Тот вздрогнул и приготовился к защите.
- Руки! Руки! - Мар цепко схватил его одной рукой за кисти, другой
достал отмычку и с непостижимой быстротой снял тяжелые браслеты. Затем
освободил ноги.
- Снимайте одежду!
Лоэр растерянно шевелил губами и никак не мог сообразить, что от него
требуется.
- Да ну же!
- Мар...
- Любезности потом! Нет времени - поймите хоть это!
- Но как же...
- Да злой дух вас возьми! Будете вы наконец шевелиться - каждое
мгновение могут придти стражники!
Мар сам сдернул с него балахон, бросил на пол свою одежду.
- Быстро!
Лоэр повиновался. Пока он торопливо одевал пышный наряд Мара, тот
успел заковать себя в цепи и бросить отмычку в дальний угол камеры.
- Что вы делаете! - Лоэр был поражен.
- То что надо. За меня не беспокойтесь! Слушайте, Лоэр: до рассвета
вам нужно как можно дальше уехать от Эля. Не вздумайте посетить замок -
там засада. Сурт тоже не для вас. Выбирайте какую-нибудь незаметную
деревушку на западе, подождите, пока все утихнет, а потом можете
заниматься своими делами. И помните - самым черным днем для меня будет тот
день, когда вы попадетесь снова.
- Мар...
- Молчите! Главная опасность для вас - Чевер, начальник стражи! Он
тут же кинется в погоню! А у него нюх волка.
- Мар, я беспокоюсь...
- Коня возьмете у служки при выходе из храма. От моей одежды
избавитесь при первом удобном случае, иначе она выдаст вас. А пока
забудьте о своей фигуре, помните, как я хожу: немного сутулясь, подавшись
вперед. Факел не гасите - не терплю темноты... Ну а теперь - быстро наверх
и смелее!
- Все ли вы обдумали, Мар?
- Да, злой дух вас!.. Скоро ли вы уберетесь отсюда!.. Свяжите мне
руки перевязью - меч пристегнете к поясу - и всуньте кляп... Так. Так...
Все! Прощайте! И - как можно скорее и дальше от Эля!
- Спасибо, Мар!
- Ладно, ладно, встретимся - сочтемся!.. А кляп, кляп!.. М-м...
- Простите меня... - Лоэр встряхнул его руки - звякнули цепи, - и
стал уверенно подниматься по крутой лестнице.
Внезапно послышались шаги. Они донеслись сверху. Оттуда забрезжил
бледный свет, и вскоре показался начальник стражи с солдатами. Начальник
остановился и, подняв над головой светильник, внимательно разглядывал
Лоэра. У того сжалось сердце. Неужели были напрасны старания Мара?..
Драться! Хоть какое-то малое время он будет свободным, а смерть в бою
почетнее казни на помосте!
Но никто не остановил его...
Опасения Мара сбылись. Начальник стражи Чевер был слепо предан совету
и ревностно выполнял свои обязанности. Он бросился по свежим следам Лоэра,
чтобы выполнить суровый приговор совета гнофоров.

8. ОТКАЗ ОТ СВОБОДЫ
Оставшись один, Мар ощутил необычайную легкость, словно только что
побывал в теплом бассейне. Легкость сменилась приятной усталостью. Он
чувствовал себя героем, хотя до конца так и не был уверен в правильности
принятого решения. Он не смотрел в завтра и не думал о том, что ждет его с
приездом отца. Главное - он испытал острые ощущения, осуществил тот
дерзкий план, который внезапно родился в его голове, едва он узнал о
местонахождении Лоэра. Ну, а освободил-то он не какого-нибудь
злодея-пирата, а своего давнего знакомого, стремления которого уважал и
который казался ему самым достойным и пока не совсем понятным человеком...
И потом - он сделал доброе дело, а это всегда рождает хорошее настроение и
сознание своей необходимости...
Гнофоров освобождать он, конечно, не стал бы. Они намереваются
отправить в страну теней всех неверующих - живых людей! - для утверждения
своего невиданного могущества. Разве это не чудовищно? Разве нельзя
бескровно решить тот вопрос, который навяз в зубах?
Понятно, на свете есть и всегда будут самые разные убеждения и
способы их отстоять, однако не обязательно лишать людей жизни! Видимо,
можно отыскать другие пути, например, силу слова... Хотя убеждать в том,
чего нет, вряд ли разумно, и вряд ли скоро поверят люди в пустое место,
именуемое богами. Гнофорам боги нужны, как воздух, а вот нужны ли они
народу? Наивно в такое-то время верить во всемогущих! Всемогущим может
стать только человек с его знаниями и щедрым опытом предков - так говорил
мудрый Монк.
Ловко и с умом используют служители неба любое непонятное явление в
свою пользу. Тот же Ремольт. Гнофоры с завидным упорством растолковывают
людям, что главный бог облюбовал священную землю Гарманы для избранного им
народа и всеми силами учил народ мудрым деяниям и без устали помогал ему,
чем мог. Но многие отрицали его, как бога, и он решил наказать их, лишив
своей помощи и советов, и вернет свое расположение не раньше, чем они
поверят в него, следуя тем благим путем, какой указывает он через своих
наместников на земле...
А смутное время коснулось и святых отцов - и среди них появляются
рептоны. Правда, их не видно, потому что собратья по вере убивают их:
разве можно допустить, чтобы простолюдины убедились в равном положении с
ними? Тот, кто во имя великой цели давал сегодня выпить яд соседу, тот
завтра мог получить тот же смертельный настой из рук другого. Будет ли
такая жестокость оправдана потомками святых отцов? Наверно, да, если
учитывать бесчеловечность служителей неба вообще и далеко идущие цели в
частности. Вот и отец... Чужой он какой-то. А ведь бывают моменты, когда
Мару хочется отцовской ласки, хорошего, задушевного разговора. Только
случается это редко, в моменты оцепенелой задумчивости отца, в те немногие
мгновения, когда они случайно остаются вдвоем, кругом тишина, слабое
мерцание светильника в дальнем углу, умиротворяющий полумрак... Тогда,
глядя на него, трудно предположить, что этот человек жесток и самовлюблен.
Тогда трудно подумать, что он содержит в своем замке под Суртом сотню
молодых эрсин. Насколько раньше Мар относился к этому безразлично,
настолько теперь подобные занятия казались ему недостойными. С каким
удовольствием он, Мар, ворвался бы в замок со своим отрядом и освободил
несчастных невольниц! И он освободит их, обязательно освободит! Уж если он
стал близко к сердцу принимать предстоящие муки народа, это о чем-то да
говорит... А они, эти муки, чувствуются повсюду и с каждым новым днем они
дают знать о себе все больше. Когда это было, в какие времена, чтобы люди
пили столько вина, чтобы орали по ночам на весь город песни, чтобы эрсины
позволяли на людях обнимать себя, как это позволяют священные блудницы?
Судьба словно поворачивается спиной к Гармане...
Мар поднял глаза. Свет факела становился все слабее и вскоре погас
совсем. Тяжелый запах тлеющей пакли пополз по камере. В висках стучало,
начала болеть голова. Мар опустился на солому, лег. Внизу воздух был чище,
прохладнее. Зато пахло затхлой соломой и мышами. Мар даже вздрогнул: он
страшно боялся мышей!
Он попытался встать. Не удалось - были связаны руки. Вот постарался
Лоэр: скрутил, как заклятого врага - не вздохнешь!.. Постепенно им
овладело беспокойство и тревога. Его, связанного, могут загрызть мыши -
такие случаи бывали! - а у него бездействуют руки и заткнут рот!..
Выходит, не так заманчиво благородное деяние, когда жизнь зависит от
каких-то маленьких грызунов!.. Грызуны - значит, грызть. Грызть дерево,
солому, грызть его ноги... нос! Мар хотел закричать, но вместо крика
вырвалось лишь мычание.
Постепенно он успокоился. Мышей не было. Да ведь если бы они здесь
шныряли, Лоэр обязательно предупредил бы его! Уж кто-кто, а мыши
пострашнее коварных церотов!
Сколько прошло времени, Мар не знал. Когда же сюда придут? Где до сих
пор болтается со светоносцами отец Ридал? Не может быть, чтобы он до сих
пор не вернулся из Сумеречного замка.
Чтобы скорее проходило тягостное ожидание, Мар искал в памяти картины
приятного прошлого. Раньше всего ему вспомнилась любимая комната в
огромном доме Орантов, маленькая, уютная, посередине ее круглая стеклянная
подставка - нынче она стоит не меньше, чем полное вооружение конной сотни,
- а на ней, словно порываясь улететь, красовался отличной работы макет
парусного корабля, выполненный, как говорят, самим Ремольтом. Это похоже
на правду, потому что макет очень старый и сделать его было, пожалуй, не
под силу ни одному гарману. Потом он вспомнил загадочный дуб под Суртом.
На нем никогда не опадают листья: осенью они только желтеют, покрываются
багрянцем, но к весне зеленеют снова. Много чудес на свете и все они
почему-то идут на руку гнофорам... Опять гнофоры! Надоели... С ними, между
прочим, накрепко связал себя Диф, старший брат, он давно метит в совет.
Ну, а что выйдет из восьмилетнего Лана еще не известно, только бы не пошел
по стопам старшего!..
Вдруг Мар в ужасе прижался к стене: по ногам пробежала мышь... нет,
скорее крыса! Он опять попытался закричать, попробовал вытолкнуть языком
кляп - ничего не вышло. Он с трудом сел и поджал ноги к груди. До его
сознания не сразу дошел шум на верху и торопливый топот по ступеням.
Вскоре он увидел свет, яркий свет - сразу три факела! - и несколько
человек бросились к нему. В одном из них Мар узнал Синего Пустынника. Тот
крепко обнял Мара и, вытащив у него кляп, быстро перерезал стягивающую
руки перевязь.
- Цепи не троньте! - сказал Мар.
- Что? - Синий Пустынник только теперь как следует рассмотрел узника,
и лицо его посерело.
- Я не тот, кого вы хотели освободить, - сказал Мар, стараясь по
возможности держаться в тени высокого человека.
- А тот, другой? Лоэр?
- Он бежал этой ночью.
- Куда?
- Ищите его на западе - где-нибудь в Гизу, Мане, Лерасе... откуда я
знаю!
- Так! - Синий Пустынник сосредоточенно теребил бородку, - Ладно. -
Кивнул на Мара товарищам: - Освободите его.
- Меня не надо освобождать, эрат.
- То есть?.. Мне еще не приходилось встречать узников, которые
отказывались от свободы!
- Я буду первый. Только перед уходом оставьте факелы, хотя бы один.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43