Однако замер, неприятно пораженный.
Роскошного охотничьего ножа, на кожаных ножнах которого тонкой медной проволокой было аккуратно вышито: "Невскому - не Александру, но Михаилу", в тумбочке, рядом с бутылкой, не оказалось.
Невский прекрасно помнил, что перед тем как идти к Лидочке, он положил его именно туда.
Еще раз обшарив тумбочку, он на всякий случай переворошил все вещи в своей половине гардероба, однако и здесь ножа не отыскал.
И тотчас в памяти услужливо всплыл злополучный галстук, также неведомо куда пропавший, припомнилось довольно странное поведение Куплетова, когда он, Невский, только-только вошел вчера в комнату.
Тупое, гаденькое подозрение невольно поднялось и заскребло в душе.
Понимая, что это не слишком порядочно с его стороны, он все же отворил и соседнюю створку шкафа и несколько времени разглядывал чужие полки.
Никаких следов.
Может, вообще из номера украли?
Но тогда - кто? И для чего?
Ладно - нож. Это и вправду вещь первостатейная, другой такой, пожалуй, не найдешь. Но галстук!.. Где в нем щеголять? Не в санатории же - на глазах у бывшего владельца!
В коридоре громко закашляли, и вслед за тем на пороге возник Куплетов.
Вид у него был понурый, глаза слипались, а седоватые баки топорщились, как шерсть на морде кота, которого с позором отогнали от пролитой валерьяны.
Определенно, картежная ночь не принесла ему никакого удовлетворения.
- Милейший! - сипло, без прежней наглой уверенности провозгласил Куплетов. - А вот и вы! А вот и я!.. Смешно!.. Поутру, на заре. - нараспев сказал он и слегка покачнулся. - С добрым утром! Или - спокойной ночи, малыши? У меня - второе. А у вас?
- С добрым утром, с очень добрым. - невнятно пробормотал Невский, ловко, как ему показалось, захлопывая чужую створку шкафа.
- Дождь еще идет? - спросил Куплетов, хотя и его пиджак, и его брюки носили явные следы недавнего дождя, причем весьма изрядного.
- Не знаю, я только что встал, - пожал плечами Невский, радуясь, что обнаружилась вдруг подходящая уловка. - Кстати, как там?
Не двигаясь с места, Куплетов устремил испытующий взор в окно.
Этого вполне хватило, чтобы Невский благополучно прикрыл и другую створку шкафа.
- Ну так что же?
- Дождь, проливной. Мерзость, - твердо произнес Куплетов. - Мне видятся струи косые. И, кажется, здорово похолодало.
- Почему вы так решили?
- Хм. Да я же только с улицы! Вот. Прихожу - и застаю. Нехорошо.
Невский внутренне сжался.
Значит, все видел, голубчик, все заметил. Может, и пьяного только разыгрывает из себя?
- Я искал галстук.
- Привет! - хохотнул Куплетов. - С утра пораньше - на банкет?! А меня с собой не хотите взять? У меня есть бабочка! Дамы просто мрут.
Так, подумал с досадой Невский, на галстук не клюнуло. О ноже тогда вообще нет смысла говорить. Но если эдак пойдет и дальше, я уеду отсюда голый! Ничего себе соседушка. Массовик-затейник!..
- А вы? - спросил он, вызывающе и с неприязнью глядя на Куплетова.
- Пардон?
- А вот и не пардон! Вы вчера чем тут занимались? Думаете, я слепой?
- Вчера? - как бы недоумевая, повторил Куплетов. - Да я чехол искал! От инструмента. Я чехол всегда засовываю, чтоб не мельтешил. А потом ищу.
Ну ты поговори-поговори, зло подумал Невский. А я-то еще там, в столовой, высмотрел его, решил: интеллигентное лицо, приятный будет собеседник. Господи, с каким давеча восторгом он заглядывался на мой нож! Ведь все же ясно! Мелкий мошенник, уездный аферистик - даже не аферист!.. Пойти с жалобой в дирекцию? Или куда там у них ходят? Впрочем, это я всегда успею. Подождем еще.
- Ну. ладно, хорошо, замнем, - стараясь, чтобы голос его звучал дружелюбно, сказал Невский. - Это все пустяк. Нам с вами жить здесь да жить.
- Само собой! - с готовностью подхватил Куплетов. - Я своих соседей уважаю. Предлагаю дружбу! - Он протянул руку и, отлепившись от косяка, торжественно вышел на середину комнаты. - А хотите, будем выступать на пару?
- Это как?
- Да чтоб потешней было. Ну, как Ширвиндт и Державин. Или - Винокур с бригадой. Скажешь глупость, а люди смеются. - Куплетов неожиданно погрустнел и, подойдя к своей кровати, тяжело опустился на нее. - Закон эстрады. Вы думаете, отчего у нас такая эстрада глупая? Чтобы зритель себя уважал. Это дело то-онкое!..
- Увы, - вздохнул Невский, притворяя за ним дверь в коридор, затейник из меня никудышный. Не умею по заказу развлекать. Хотя - полезный дар, не спорю, кусок хлеба гарантирует всегда. Да вы бы прогулялись все-таки немного! Голова, небось, гудит?
- Нет, совершенно не гудит, - обиделся Куплетов. - Я ведь только разик вчера - по случаю. Мне пить нельзя.
- Так всегда говорят, - с иронией заметил Невский.
- Но мне действительно - нельзя! Я не шучу. А вот - себя не берегу. Дурной совсем. Вы знаете, милейший, проигрался в прах!
- А вообще чем в жизни занимаетесь? Ну, чем кормились до сих пор?
- Вообще? - уныло повторил Куплетов, разваливаясь на кровати. - А всем понемногу. Был матросом, был токарем, был поваром, был грузчиком, был спекулянтом колбасой, был сутененером - да, представьте, есть такая интересная профессия! - был электромонтером, санитаром в дурдоме, писал босяцкие стишки в многотиражки, работал гримером, шофером, вахтером, шпрехшталлмейстером, официантом. Богатая, насыщенная биография. Как у писателя Максима Горького, к примеру. Знаете такого? Настоящий народный талант. Не иссякает Русь!.. И не иссякнет - это я вам говорю! И что особо радует и удивляет - ни разу в жизни не сидел!..
Невский невольно хмыкнул.
- А сейчас?
- И сейчас не сижу, - с достоинством парировал Куплетов. - Лежу вот на кровати - и о чем-то интересном с вами говорю. А может, и не интересном.
- Почему же? Очень любопытно. Но я все-таки хотел бы знать: где нынче служите?
- Я не служу, милейший, это слово мне претит. С душком каким-то. Я тружусь! Всегда и всюду. Рук не покладая. А сейчас в Доме пионеров кружком руковожу. Наши дети любят выжигать, вот я их и учу. Первые робкие шаги в огромное искусство. Да. И там же, по совместительству, уроки бокса даю. Есть очень шустрые ребята. Родители меня уважают, разных знакомств и связей - куча!..
Куплетов разулся и прикрыл ноги краем одеяла.
- Но здесь-то вы зачем за эти свои фокусы взялись? - не удержался Невский.
- Не могу видеть скучающих людей. У меня и так печенка болит, а как на эти рожи взглянешь - еще хуже. Человек на таком культурном отдыхе звереет, я вам точно говорю. Я почему потешаю? Из жалости. От презрения, если хотите. Не желаю быть таким, как они. Вот вы, к примеру. Шастали вчера весь день с этой девчонкой. В другое время, на службе, стали бы себя так вести? Дали бы себя околпачить?
- Во-первых, никто меня не одурачивал, - сухо произнес Невский. - Не так-то это просто. А во-вторых, откуда вы все это взяли?
- Да ведь, милейший, видно! - Куплетов даже привстал на кровати. - За версту все видно! Что ж, вы полагаете, - кругом одни слепые?
- Вас интересуют сплетни? - с откровенной неприязнью спросил Невский. - И вы им доверяете - вы, презирающий всех тех, кто эти сплетни распускает?! Или, может быть, снисходите до того, чтобы подглядывать самолично?
- По мне - вы хоть со всем санаторием переспите. - Куплетов меланхолично запустил в нос безымянный палец. - Тоже мне, надомник-первооткрыватель!.. Несть вам эдаким числа. Да я о вас забочусь! Подцепить кого-нибудь недолго: не пустыня, слава богу, - санаторий!.. Для того и существует.
- Что ж, весьма признателен.
- А, ерунда! Мне на эту Лидку - наплевать. Смазливая, хохочет. Доиграется. Вас жалко! Вы же - только приехали, ничего не знаете. А у нее жених!
Невский остолбенел.
- Извините, но. вы говорите чушь! - произнес он зло. - Эта женщина замужем.
Куплетов лениво повернулся на левый бок и, подперев ладонью небритую щеку, блаженно-укоризненно уставился на Невского.
- Естественно, - прокурлыкал он, тихонько ухмыляясь, словно нарочно подзадоривая своего соседа. - Там все - шито-крыто... Она, небось, три часа распиналась о разных прелестях семейного уюта. Это она здорово умеет. Романтику развела. А вы уши и развесили. Замужем! - презрительно фыркнул он. - Еще бы! А у нее - любовник, почитай, четвертый год. По-интеллигентному - жених.
- Что вы там плетете?!
- Да ведь всем известно! Каждому. Она и не скрывает. Женщины порядочные, а особо шлюхи, - не скрывают ничего. Сплошной шарманный моветон! Эх вы, рыцарь. как его. развеселого образа!.. Уж лучше в карты по ночам играть, как я.
- Ни слову вашему не верю! - сдавленно выкрикнул Невский. - Вы дешевый циник! И к тому же пьяный.
- Тяпнул лишку, спору нет, - будто стихи, продекламировал Куплетов. Да, и циник - тоже. Непременно. Вы это тонко подметили. Жизнь у меня бедовая, всего насмотрелся. А тут, под старость, ну, такое искушение нашло!.. Стань циником, сказал мне внутренний голос, пора, мой друг, пора, цинизма сердце просит, без него теперь не проживешь! И - знаете что? Я согласился. Сразу!
С хмельного глазу Куплетова неудержимо потянуло к патетическим речам.
- Поверите, Куплетов, в вас есть что-то от мелкого мошенника, неожиданно проникновенным голосом сообщил Невский. Он был взбешен до крайней степени. - Мне кажется, это ваше основное призвание.
- Я весь внимание, - дурачась, произнес Куплетов. - Мысль очень продуктивная.
- Да, быть мошенником - всегда и везде! С вами опасно иметь дело, даже пустяковое! - не унимался Невский. - Вы страшный человек, Куплетов.
- Правда? - хохотнул тот. - Вот бы не подумал. Две ноги, две руки, одна голова. И все остальное - на месте. Нечем вроде бы пугать.
- С вами препираться - только время попусту терять, - безнадежно вздохнул Невский. - Живите, как хотите.
- Милейший, - обрадовался Куплетов, - наконец-то вы попали в точку! Как видно, эта перепалка его совершенно не задевала. - Браво-браво! Сто воздушных поцелуев!.. А позвольте-ка узнать, чем вы занимаетесь? Не здесь, конечно же, об этом умолчим, а дома у себя, на службе?
- Чабаном служу, - огрызнулся Невский.
- Что ж, пасти баранов - дело благородное. Шагает прямо в двадцать первый век. И - далее, вперед. И все нужней, нужней. Я вам завидую, милейший. Представляете, завидую! - Куплетов сонно зевнул и прикрыл глаза. - И всё вы врете, - добавил он через секунду. - Всё! От и до. И я вам тоже вру.
- А я не сомневался, - пожал плечами Невский.
- Не в том смысле, - устало махнул рукой Куплетов и снова беззастенчиво зевнул. - Очень может быть, и вы говорите правду, и я. Не в том смысле.
- А тогда - в каком?
- Слова, слова, слова. Шекспир в них толк отменно понимал, не зря писал. Они-то уж случаются - правдивей не найдешь, тютелька в тютельку метят, опять же на словах, а вот - что спряталось за ними. Это надо каждый раз особо обмозговывать, усиленно трудиться! Вам не кажется, милейший, что мы всю жизнь стараемся говорить одну правду - и оттого только еще больше врем? Начинаем говорить правду, не представляя, где она иссякнет. Начинаем говорить правду, которая оправдывает нашу ложь. Видите, и тут без игры слов не обойтись! А это ведь пока по мелочам.
- Не хватало большего, - криво усмехнулся Невский. - Спиноза вы наш!..
- Я с вами полностью согласен, - с готовностью закивал Куплетов. - И насчет Спинозы, и насчет остального. Заметьте: мы оба сказали правду и пришли к взаимопониманию. И не верим друг другу ни вот на столько. Конец света на сегодня отменяется. Давайте дружить!
Он закинул руки за голову и, уставясь в потолок, горестно вздохнул.
- Пойдемте завтракать, - предложил Невский.
- Идите, - не поворачивая головы, глухо отозвался Куплетов. - Я лучше посплю.
Вид у него и в самом деле был усталый и вызывающий скорее жалость, нежели другие чувства.
Но ведь он взял! - с внезапным отчаянием подумал Невский. Он! Больше некому. Взял - и молчит. И даже не раскаивается. Вот человек!..
- А насчет Лиды - это верно? - спросил он тихо.
Куплетов мельком взглянул на него, как-то брезгливо морща лоб, и зарылся щекой в подушку.
- Все - вранье! - провозгласил он. - Ну, конечно нет! Успокоились? Ведь может человек вот просто так, потехи ради. Не со зла же.
Невский ничего не ответил. Он сдернул с вешалки красно-оранжевую куртку с сине-белым капюшоном, уже окончательно просохшую к утру, и, на ходу натягивая ее на себя, вылетел из комнаты.
Он знал, что Куплетов потешается над ним, но ждал именно этих слов. И - дождался наконец. Вот что обидно.
Двери из вестибюля на улицу были настежь.
Снаружи по-прежнему моросил мелкий нудный дождь, но на площадке перед домом толклось много народу.
Все о чем-то разом говорили.
Невскому удалось только разобрать: "И все. Убили. Нынче ночью. Как она теперь одна?.."
Глава 9
Было промозгло, не по-летнему зябко, и оттого все кругом кутались в плащи и куртки. В воздухе плавали цветастые зонты. Всеми владело непонятное, гнетущее возбуждение.
На глаза Невскому попались его соседи по столу.
- Всем - здрасьте. С самым добрым утром, - поприветствовал он их машинально.
- Да какое уж там доброе!.. - горестно молвил Лазаретов и тыльной стороной большого пальца смахнул с кончика носа дождевую каплю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42
Роскошного охотничьего ножа, на кожаных ножнах которого тонкой медной проволокой было аккуратно вышито: "Невскому - не Александру, но Михаилу", в тумбочке, рядом с бутылкой, не оказалось.
Невский прекрасно помнил, что перед тем как идти к Лидочке, он положил его именно туда.
Еще раз обшарив тумбочку, он на всякий случай переворошил все вещи в своей половине гардероба, однако и здесь ножа не отыскал.
И тотчас в памяти услужливо всплыл злополучный галстук, также неведомо куда пропавший, припомнилось довольно странное поведение Куплетова, когда он, Невский, только-только вошел вчера в комнату.
Тупое, гаденькое подозрение невольно поднялось и заскребло в душе.
Понимая, что это не слишком порядочно с его стороны, он все же отворил и соседнюю створку шкафа и несколько времени разглядывал чужие полки.
Никаких следов.
Может, вообще из номера украли?
Но тогда - кто? И для чего?
Ладно - нож. Это и вправду вещь первостатейная, другой такой, пожалуй, не найдешь. Но галстук!.. Где в нем щеголять? Не в санатории же - на глазах у бывшего владельца!
В коридоре громко закашляли, и вслед за тем на пороге возник Куплетов.
Вид у него был понурый, глаза слипались, а седоватые баки топорщились, как шерсть на морде кота, которого с позором отогнали от пролитой валерьяны.
Определенно, картежная ночь не принесла ему никакого удовлетворения.
- Милейший! - сипло, без прежней наглой уверенности провозгласил Куплетов. - А вот и вы! А вот и я!.. Смешно!.. Поутру, на заре. - нараспев сказал он и слегка покачнулся. - С добрым утром! Или - спокойной ночи, малыши? У меня - второе. А у вас?
- С добрым утром, с очень добрым. - невнятно пробормотал Невский, ловко, как ему показалось, захлопывая чужую створку шкафа.
- Дождь еще идет? - спросил Куплетов, хотя и его пиджак, и его брюки носили явные следы недавнего дождя, причем весьма изрядного.
- Не знаю, я только что встал, - пожал плечами Невский, радуясь, что обнаружилась вдруг подходящая уловка. - Кстати, как там?
Не двигаясь с места, Куплетов устремил испытующий взор в окно.
Этого вполне хватило, чтобы Невский благополучно прикрыл и другую створку шкафа.
- Ну так что же?
- Дождь, проливной. Мерзость, - твердо произнес Куплетов. - Мне видятся струи косые. И, кажется, здорово похолодало.
- Почему вы так решили?
- Хм. Да я же только с улицы! Вот. Прихожу - и застаю. Нехорошо.
Невский внутренне сжался.
Значит, все видел, голубчик, все заметил. Может, и пьяного только разыгрывает из себя?
- Я искал галстук.
- Привет! - хохотнул Куплетов. - С утра пораньше - на банкет?! А меня с собой не хотите взять? У меня есть бабочка! Дамы просто мрут.
Так, подумал с досадой Невский, на галстук не клюнуло. О ноже тогда вообще нет смысла говорить. Но если эдак пойдет и дальше, я уеду отсюда голый! Ничего себе соседушка. Массовик-затейник!..
- А вы? - спросил он, вызывающе и с неприязнью глядя на Куплетова.
- Пардон?
- А вот и не пардон! Вы вчера чем тут занимались? Думаете, я слепой?
- Вчера? - как бы недоумевая, повторил Куплетов. - Да я чехол искал! От инструмента. Я чехол всегда засовываю, чтоб не мельтешил. А потом ищу.
Ну ты поговори-поговори, зло подумал Невский. А я-то еще там, в столовой, высмотрел его, решил: интеллигентное лицо, приятный будет собеседник. Господи, с каким давеча восторгом он заглядывался на мой нож! Ведь все же ясно! Мелкий мошенник, уездный аферистик - даже не аферист!.. Пойти с жалобой в дирекцию? Или куда там у них ходят? Впрочем, это я всегда успею. Подождем еще.
- Ну. ладно, хорошо, замнем, - стараясь, чтобы голос его звучал дружелюбно, сказал Невский. - Это все пустяк. Нам с вами жить здесь да жить.
- Само собой! - с готовностью подхватил Куплетов. - Я своих соседей уважаю. Предлагаю дружбу! - Он протянул руку и, отлепившись от косяка, торжественно вышел на середину комнаты. - А хотите, будем выступать на пару?
- Это как?
- Да чтоб потешней было. Ну, как Ширвиндт и Державин. Или - Винокур с бригадой. Скажешь глупость, а люди смеются. - Куплетов неожиданно погрустнел и, подойдя к своей кровати, тяжело опустился на нее. - Закон эстрады. Вы думаете, отчего у нас такая эстрада глупая? Чтобы зритель себя уважал. Это дело то-онкое!..
- Увы, - вздохнул Невский, притворяя за ним дверь в коридор, затейник из меня никудышный. Не умею по заказу развлекать. Хотя - полезный дар, не спорю, кусок хлеба гарантирует всегда. Да вы бы прогулялись все-таки немного! Голова, небось, гудит?
- Нет, совершенно не гудит, - обиделся Куплетов. - Я ведь только разик вчера - по случаю. Мне пить нельзя.
- Так всегда говорят, - с иронией заметил Невский.
- Но мне действительно - нельзя! Я не шучу. А вот - себя не берегу. Дурной совсем. Вы знаете, милейший, проигрался в прах!
- А вообще чем в жизни занимаетесь? Ну, чем кормились до сих пор?
- Вообще? - уныло повторил Куплетов, разваливаясь на кровати. - А всем понемногу. Был матросом, был токарем, был поваром, был грузчиком, был спекулянтом колбасой, был сутененером - да, представьте, есть такая интересная профессия! - был электромонтером, санитаром в дурдоме, писал босяцкие стишки в многотиражки, работал гримером, шофером, вахтером, шпрехшталлмейстером, официантом. Богатая, насыщенная биография. Как у писателя Максима Горького, к примеру. Знаете такого? Настоящий народный талант. Не иссякает Русь!.. И не иссякнет - это я вам говорю! И что особо радует и удивляет - ни разу в жизни не сидел!..
Невский невольно хмыкнул.
- А сейчас?
- И сейчас не сижу, - с достоинством парировал Куплетов. - Лежу вот на кровати - и о чем-то интересном с вами говорю. А может, и не интересном.
- Почему же? Очень любопытно. Но я все-таки хотел бы знать: где нынче служите?
- Я не служу, милейший, это слово мне претит. С душком каким-то. Я тружусь! Всегда и всюду. Рук не покладая. А сейчас в Доме пионеров кружком руковожу. Наши дети любят выжигать, вот я их и учу. Первые робкие шаги в огромное искусство. Да. И там же, по совместительству, уроки бокса даю. Есть очень шустрые ребята. Родители меня уважают, разных знакомств и связей - куча!..
Куплетов разулся и прикрыл ноги краем одеяла.
- Но здесь-то вы зачем за эти свои фокусы взялись? - не удержался Невский.
- Не могу видеть скучающих людей. У меня и так печенка болит, а как на эти рожи взглянешь - еще хуже. Человек на таком культурном отдыхе звереет, я вам точно говорю. Я почему потешаю? Из жалости. От презрения, если хотите. Не желаю быть таким, как они. Вот вы, к примеру. Шастали вчера весь день с этой девчонкой. В другое время, на службе, стали бы себя так вести? Дали бы себя околпачить?
- Во-первых, никто меня не одурачивал, - сухо произнес Невский. - Не так-то это просто. А во-вторых, откуда вы все это взяли?
- Да ведь, милейший, видно! - Куплетов даже привстал на кровати. - За версту все видно! Что ж, вы полагаете, - кругом одни слепые?
- Вас интересуют сплетни? - с откровенной неприязнью спросил Невский. - И вы им доверяете - вы, презирающий всех тех, кто эти сплетни распускает?! Или, может быть, снисходите до того, чтобы подглядывать самолично?
- По мне - вы хоть со всем санаторием переспите. - Куплетов меланхолично запустил в нос безымянный палец. - Тоже мне, надомник-первооткрыватель!.. Несть вам эдаким числа. Да я о вас забочусь! Подцепить кого-нибудь недолго: не пустыня, слава богу, - санаторий!.. Для того и существует.
- Что ж, весьма признателен.
- А, ерунда! Мне на эту Лидку - наплевать. Смазливая, хохочет. Доиграется. Вас жалко! Вы же - только приехали, ничего не знаете. А у нее жених!
Невский остолбенел.
- Извините, но. вы говорите чушь! - произнес он зло. - Эта женщина замужем.
Куплетов лениво повернулся на левый бок и, подперев ладонью небритую щеку, блаженно-укоризненно уставился на Невского.
- Естественно, - прокурлыкал он, тихонько ухмыляясь, словно нарочно подзадоривая своего соседа. - Там все - шито-крыто... Она, небось, три часа распиналась о разных прелестях семейного уюта. Это она здорово умеет. Романтику развела. А вы уши и развесили. Замужем! - презрительно фыркнул он. - Еще бы! А у нее - любовник, почитай, четвертый год. По-интеллигентному - жених.
- Что вы там плетете?!
- Да ведь всем известно! Каждому. Она и не скрывает. Женщины порядочные, а особо шлюхи, - не скрывают ничего. Сплошной шарманный моветон! Эх вы, рыцарь. как его. развеселого образа!.. Уж лучше в карты по ночам играть, как я.
- Ни слову вашему не верю! - сдавленно выкрикнул Невский. - Вы дешевый циник! И к тому же пьяный.
- Тяпнул лишку, спору нет, - будто стихи, продекламировал Куплетов. Да, и циник - тоже. Непременно. Вы это тонко подметили. Жизнь у меня бедовая, всего насмотрелся. А тут, под старость, ну, такое искушение нашло!.. Стань циником, сказал мне внутренний голос, пора, мой друг, пора, цинизма сердце просит, без него теперь не проживешь! И - знаете что? Я согласился. Сразу!
С хмельного глазу Куплетова неудержимо потянуло к патетическим речам.
- Поверите, Куплетов, в вас есть что-то от мелкого мошенника, неожиданно проникновенным голосом сообщил Невский. Он был взбешен до крайней степени. - Мне кажется, это ваше основное призвание.
- Я весь внимание, - дурачась, произнес Куплетов. - Мысль очень продуктивная.
- Да, быть мошенником - всегда и везде! С вами опасно иметь дело, даже пустяковое! - не унимался Невский. - Вы страшный человек, Куплетов.
- Правда? - хохотнул тот. - Вот бы не подумал. Две ноги, две руки, одна голова. И все остальное - на месте. Нечем вроде бы пугать.
- С вами препираться - только время попусту терять, - безнадежно вздохнул Невский. - Живите, как хотите.
- Милейший, - обрадовался Куплетов, - наконец-то вы попали в точку! Как видно, эта перепалка его совершенно не задевала. - Браво-браво! Сто воздушных поцелуев!.. А позвольте-ка узнать, чем вы занимаетесь? Не здесь, конечно же, об этом умолчим, а дома у себя, на службе?
- Чабаном служу, - огрызнулся Невский.
- Что ж, пасти баранов - дело благородное. Шагает прямо в двадцать первый век. И - далее, вперед. И все нужней, нужней. Я вам завидую, милейший. Представляете, завидую! - Куплетов сонно зевнул и прикрыл глаза. - И всё вы врете, - добавил он через секунду. - Всё! От и до. И я вам тоже вру.
- А я не сомневался, - пожал плечами Невский.
- Не в том смысле, - устало махнул рукой Куплетов и снова беззастенчиво зевнул. - Очень может быть, и вы говорите правду, и я. Не в том смысле.
- А тогда - в каком?
- Слова, слова, слова. Шекспир в них толк отменно понимал, не зря писал. Они-то уж случаются - правдивей не найдешь, тютелька в тютельку метят, опять же на словах, а вот - что спряталось за ними. Это надо каждый раз особо обмозговывать, усиленно трудиться! Вам не кажется, милейший, что мы всю жизнь стараемся говорить одну правду - и оттого только еще больше врем? Начинаем говорить правду, не представляя, где она иссякнет. Начинаем говорить правду, которая оправдывает нашу ложь. Видите, и тут без игры слов не обойтись! А это ведь пока по мелочам.
- Не хватало большего, - криво усмехнулся Невский. - Спиноза вы наш!..
- Я с вами полностью согласен, - с готовностью закивал Куплетов. - И насчет Спинозы, и насчет остального. Заметьте: мы оба сказали правду и пришли к взаимопониманию. И не верим друг другу ни вот на столько. Конец света на сегодня отменяется. Давайте дружить!
Он закинул руки за голову и, уставясь в потолок, горестно вздохнул.
- Пойдемте завтракать, - предложил Невский.
- Идите, - не поворачивая головы, глухо отозвался Куплетов. - Я лучше посплю.
Вид у него и в самом деле был усталый и вызывающий скорее жалость, нежели другие чувства.
Но ведь он взял! - с внезапным отчаянием подумал Невский. Он! Больше некому. Взял - и молчит. И даже не раскаивается. Вот человек!..
- А насчет Лиды - это верно? - спросил он тихо.
Куплетов мельком взглянул на него, как-то брезгливо морща лоб, и зарылся щекой в подушку.
- Все - вранье! - провозгласил он. - Ну, конечно нет! Успокоились? Ведь может человек вот просто так, потехи ради. Не со зла же.
Невский ничего не ответил. Он сдернул с вешалки красно-оранжевую куртку с сине-белым капюшоном, уже окончательно просохшую к утру, и, на ходу натягивая ее на себя, вылетел из комнаты.
Он знал, что Куплетов потешается над ним, но ждал именно этих слов. И - дождался наконец. Вот что обидно.
Двери из вестибюля на улицу были настежь.
Снаружи по-прежнему моросил мелкий нудный дождь, но на площадке перед домом толклось много народу.
Все о чем-то разом говорили.
Невскому удалось только разобрать: "И все. Убили. Нынче ночью. Как она теперь одна?.."
Глава 9
Было промозгло, не по-летнему зябко, и оттого все кругом кутались в плащи и куртки. В воздухе плавали цветастые зонты. Всеми владело непонятное, гнетущее возбуждение.
На глаза Невскому попались его соседи по столу.
- Всем - здрасьте. С самым добрым утром, - поприветствовал он их машинально.
- Да какое уж там доброе!.. - горестно молвил Лазаретов и тыльной стороной большого пальца смахнул с кончика носа дождевую каплю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42