Пускай и самосуд.
И тогда он, Ломтев, вовсе не преступник, он - перст божий, он палач!..
А это уже несколько меняет дело.
- Так в кого же вы стреляли? - повторил Афонов, явно радуясь тому, в какую ловушку загнал Ломтева. - Ну?
- В брата. В Николая, - еле выдавил пилот из себя. - Его хотел убить.
- Правда? - деланно удивился майор. - Вы прямо снайпер. Но, собственно, что вас побудило?
На несколько секунд в комнате повисла тягостная, злая тишина.
И тогда лицо летчика внезапно сделалось ясным и даже - одухотворенным.
- Он мне позвонил, - произнес скороговоркой Ломтев. - Среди ночи разбудил. Просил, чтобы я его спрятал. Я отказался и пригрозил, что сообщу в милицию. Предложил негодяю самому явиться с повинной.
- Сдается мне, вы не очень-то его любили? - сочувственно заметил Афонов. - И давно вы - так? - А сам незаметно показал всем, чтобы вышли. Давайте лучше побеседуем с глазу на глаз, - предложил он, когда комната опустела. - Я же понимаю: посторонние способны сковывать и даже угнетать. Так какие у вас с братом были отношения?
- Весьма натянутые.
- Почему?
- Да ясно все, чего там спрашивать!.. Мерзавец - он и есть мерзавец. Пил, кутил напропалую, постоянно врал, водился с грязными, как сам он, бабами, бывало, приворовывал. Ну, ничего святого! Так не может слишком долго продолжаться. Я ему частенько говорил: "Николай, смотри!.. Докатишься! Ты же - подлец". А он мне возражал.
- Естественно. Кому приятно, когда обзывают подлецом! Особенно частенько. - согласно покивал майор и неожиданно в упор посмотрел на летчика. - Ну, а если все-таки честно, то что же вы делали там, у насыпи?
Ломтев сделал удивленные глаза.
- Я не собираюсь вас пугать, но, поймите же, в ваших интересах сказать сейчас правду, - продолжал увещевать Афонов. - Вы ведь знаете, не маленький: криминалистика нынче творит чудеса. Так что нам известно абсолютно все, но хотелось бы услышать ваше собственное признание.
- Как это - всё? - слегка опешил Ломтев.
Он силился уловить, где же майор с ним честен, а где - просто-напросто старается взять на пушку.
И - не мог.
В какой-то момент ему показалось, что Афонов действительно знает все.
Это было крайне неприятное ощущение. Но Ломтев быстро взял себя в руки.
- Извольте, - сказал он подчеркнуто независимым тоном и на этот раз не отказался от предложенной сигареты. - Когда я заявил Николаю, что не могу принять его у себя, он тотчас сообщил, что будет вынужден уехать, и еще пригрозил: мол, смотри, за твое предательство - когда-нибудь рассчитаюсь сполна. А я не люблю, чтобы мне угрожали. И вот тут уж я решил непременно его задержать. Я шел за ним по следу, очень спешил, но настиг только возле насыпи. И, если бы не я - учтите! - он бы прикончил вашего свидетеля. Наверняка.
- Откуда же вы знали время, а? И весь его маршрут - от санатория, сквозь лес? Ведь, по идее, Звязгин мог пойти куда угодно - в произвольном направлении.
- Он там всегда любил гулять, - нашелся Ломтев. - И я там тоже был раз или два. Конечно, это чистое везение, что я так точно угадал его маршрут! Возможно, интуиция - она такие чудеса порой творит!..
- Ну, что ж, допустим, - холодно откликнулся Афонов. - Ладно. Предположим, интуиция и, предположим, случай. Пусть все, как вы сказали. Я даже не спрашиваю, почему вы настигли его именно у насыпи, а не в пределах территории, которая отведена под санаторий, или, положим, где-нибудь в лесу. Но откуда - вы мне пока не сказали - вам было известно другое, почтенный Александр Александрович: точное время, когда у насыпи должен оказаться Звязгин? Причем не просто точное время, а приуроченное к прохождению товарного состава!.. Слишком уж много совпадений, вам не кажется? Тут никакая интуиция не вывезет. Тут нужно знание, которое могло родиться только из заведомого уговора! Объясните мне, пожалуйста, все это. Ежели сумеете, конечно.
Ломтев опять сделался бледным - как тогда, когда пытался изобразить припадок.
- Хорошо, - миролюбиво предложил майор, - подумайте. Я подожду. Вопросов разных - много. Подумайте, кстати, и о том, почему, откуда у вас с собой оказался заряженный пистолет. А он по штату вам и не положен вовсе. И почему Звязгин так лихорадочно смотрел на часы, будто кого-то ждал. Вряд ли он по своим часам сверял точность приближения поезда - слава богу, шум от состава слышен издалека. Не Невского же он дожидался, правда? Подумайте хорошенько. Даю вам. пять минут. Этого достаточно.
Афонов засек время и с деланно равнодушным видом принялся разбирать бумаги на столе.
Когда положенные пять минут истекли, Ломтев, явно страдая, наконец заговорил.
- Вы правы. Отнекиваться - глупо. Я все сейчас объясню, - произнес он очень тихо.
Майор тотчас встрепенулся и изготовился записывать новые показания.
- Николай настоятельно просил меня с ним встретиться, - начал пилот. Он буквально умолял!.. Я человек очень занятой, и выкроить время... Это была большая жертва с моей стороны. Я еще и знать не знал, тогда не знал, что он - убийца и. ну, словом, собирается бежать. Он просто сказал, что нужна моя помощь.
- Так-так. - притворно заинтересовался Афонов. - Вот это уже по существу!
Весьма взбодренный таким заявлением, Ломтев сбивчиво затараторил:
- Мы с ним уговорились по телефону встретиться возле насыпи. Когда я пришел в назначенный час и увидел, что он кого-то душит и ножиком размахивает.
- Вы немедленно прозрели, возмутились - и решили его пристрелить! Короче, проучить хорошенько, чтоб век потом помнил! - насмешливо докончил майор. - Великолепно! Браво! - Он даже слегка поаплодировал кончиками пальцев. - Вы, друг мой, противоречите себе с каждой новой фразой, даже этого не замечая!.. Что ж, достаточно. Игры закончены. Перейдем теперь к делу.
Ломтев испуганно уставился на него.
- Позволю привести вам некоторые факты, Александр Александрович. Притом учтите - установленные факты!.. Итак. Ваша жена и собака, принадлежавшая Мостову, были отравлены одним ядом. Это - раз! Следы того, кто стрелял из-за реки в самого Мостова, вели к вашему дому. Два! То оружие и ваш пистолет - это одно и то же. Три! Существует письмо Мостова, где указано на вашу незаконную связь с его женой и содержатся угрозы в ваш адрес. Четыре! Что вы на это скажете?
Ломтев сидел, сильно ссутулившись, и молчал, точно не слышал вопроса.
- Кстати, - добавил майор, - откуда вы достали яд? Такой препарат нынче редок. Ртуть все же.
Летчик оживился.
- Колька Звязгин где-то раздобыл. Его затея. Я же говорю вам: проходимец, негодяй! Вы сами видите.
Афонов упреждающе воздел указательный палец.
- Я еще не кончил. Все это было только присказкой. А теперь, наконец, пятое - и самое главное! - с торжествующим видом провозгласил он. - Самое очевидное, чего уже вполне достаточно, чтобы отправить вас на скамью подсудимых!.. И крыть вам нечем. Забудем о том, был Звязгин преступником или нет. Пока - забудем. Но сегодня вы при свидетелях покушались на жизнь человека! Просто - человека. И отнюдь не в целях самообороны. Даже если ничего другого у вас нет за плечами - разве одного этого мало?! Ведь вы вдумайтесь: попытка убить!..
- Почему - попытка? - дернулся Ломтев. - Я же - убил его! Наповал!
- Ну, вы и оптимист, скажу я вам!.. Уж так вам хочется!.. Эх, Александр Александрович, вот именно, вот именно!.. Ваша самонадеянность до беды вас и довела, - с укоризной, даже с некоторым состраданием вздохнул майор и повернулся к двери. - Можно, давай! - громко и не без явного удовольствия распорядился он.
И, подперев рукою щеку, начал ждать.
Судорожно стиснув ладони между коленями, скорчившись на стуле, Ломтев дикими глазами смотрел, как медленно открывается дверь.
И в эту самую дверь, словно в кошмарном сне, медленно-медленно - так, по крайней мере, ему показалось! - омерзительно скрипя колесами, начала, ведомая двумя санитарами, въезжать инвалидная коляска, на которой, безвольно откинувшись на спинку, сидел - с перебинтованной головой, в наброшенной на плечи оранжевой куртке, заляпанной спекшейся кровью, мертвенно бледный, но живой Звязгин.
На секунду взгляд его прояснился, вяло скользнул по кабинету и остановился - зорко-равнодушно - на оцепеневшем, на грани обморока, Ломтеве.
- Он!.. - тихо, с мучительной хрипотой в голосе, прошептал санитар.
- Я. - как загипнотизированный, прошептал в ответ пилот. И вдруг вскочил, истошно крича: - Да-да-да, виноват! Все расскажу! Но уберите его! Я не могу!..
Глава 34
В санаторий этим вечером Куплетов отказался возвращаться наотрез.
Да и Невский, по правде говоря, тоже не слишком рвался из города.
Поэтому он, за неимением лучшего, отправился в гостиницу, где его теперь знали и где совсем недавно он уже провел томительных полдня.
На сей раз, когда практически все было закончено, это казенное заведение более не вызывало у него прежних тягостных ассоциаций.
Куплетову же было решительно все равно, где сегодня ночевать, - лишь бы не в санатории.
Однако с массовиком вышла краткая заминка.
В гостинице его совсем не знали и потому резвились, как могли, в жилье отказывая напрочь. Дескать, мы бы рады, разлюбезный гражданин, но все до осени забито, и мест нет. И не предвидится, само собой.
А подходящих интересных документов, как у Невского, Куплетов не имел. И некой суммой, чтобы сунуть ожидаемую взятку да еще и заплатить за номер, тоже не располагал. Облом, короче!..
- Как же так?! - орал Куплетов на весь вестибюль. - У вас же пустота! Нет ни души в гостинице!
- А вот - не ваше дело, - исключительно любезно отвечал администратор. - Сказано - и все! А будете кричать и дебоширить - позовем милицию.
- И хорошо! - восторженно ответствовал Куплетов, в тот миг любивший всю милицию неистовой любовью. - Ради бога! Уж она-то вам покажет!
Пришлось Невскому дозваниваться до майора и объяснять нелепость ситуации.
Афонов в свой черед перезвонил администратору и сделал краткое и очень веское внушение, после чего все моментально и волшебным образом устроилось: администратор подобрел, засуетился и торжественно вписал Куплетова в особую графу почетных постояльцев, которые не только взяток не давали, но и устраивались, так сказать, бесплатно - за казенный счет.
Чтобы обезопасить своих подопечных от каких-либо других накладок, Афонов заявил, что с удовольствием отужинает в компании Невского и Куплетова, и попросил немножко подождать, пока он освободится.
Предстоящий визит столь важной фигуры окончательно потряс администратора, уж и не знавшего теперь, как ублажить еще недавно обхарканных им гостей.
По такому поводу массовик моментально выдал скабрезно-благодарственный стишок:
Хорошо в стране Советов
Жили Невский и Куплетов!
Услыхавши это, администратор несколько оторопело поглядел на Невского.
Но тот успокоительно кивнул: мол, не берите в голову - все хорошо, позволено!..
Минут через пятнадцать к ним уже присоединились майор и неизменный Птучка.
Вечер прошел тихо-мирно и, как принято говорить, в добросердечной обстановке.
Плотно поужинав в полупустом ресторанчике при гостинице и пожелав напоследок своим новым знакомцам спокойной ночи, Невский и Куплетов отправились к себе в двухместный, люксовский, по здешним представленьям, номер - с отключенным телевизором и даже унитазом в темненьком чулане.
- Может, хотите прогуляться перед сном? - на всякий случай спросил Невский, отпирая нумерованную дверь.
- Нет, - мотнул головою Куплетов. - Что я на улице забыл? Мне вообще теперь все противно.
- Ну, не будьте таким впечатлительным! - дружески хлопнул его по плечу Невский. - Мало ли, что еще в жизни с нами приключится!..
Несмотря на, казалось бы, вполне пристойный вечер, массовик был подавлен и мрачен.
- Еще приключится!.. Хм. Нет уж, довольно, такого - не будет, отрезал Куплетов. - Даже вспоминать боюсь. И как я только смог - вот так, одним-то махом!..
Он вспушил было усы, но их кончики вновь безвольно повисли.
Приятели по несчастью удобно расположились в креслах перед низеньким журнальным столиком и некоторое время молчали.
Невский по привычке сразу закурил и, поглаживая бороду, принялся высматривать пепельницу.
Она почему-то оказалась на коврике - как раз под тем самым креслом, где он сидел, - полная обгорелых спичек и гнутых пробок из-под пива.
- Похоже, я сегодня совсем не засну, - пожаловался Куплетов. Он зябко передернул плечами. - Вот чего бы я сейчас действительно хотел.
- Знаю-знаю! Не страдайте. В отличие от вас я оказался более предусмотрительным, - улыбнулся Невский. - За наше с вами здоровье! провозгласил он, водружая на столик заранее припасенную в ресторане бутылку дорогого грузинского коньяку и доставая из облупленного старомодного серванта маленькие рюмки. - Надеюсь, здесь, у нас в номере - не общественное место и можно распивать?
- Что за напиток? - мгновенно встрепенулся массовик.
- "Енисели".
- Питательный продукт, - сказал Куплетов с явным одобрением. - Ну, до чего ж вы ловко!.. Ой, как хорошо! Нет, вообще-то мне нельзя, - внезапно вспомнил он, слегка конфузясь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42