«Вот ведь скотина электромеханическая!» — воскликнул про себя Андреа, обозревая все это великолепие. — «Мог бы и сразу сюда направить, и не влезли бы тогда в очередную дурацкую историю… Или стоп, в этом-то все и дело, робот говорил, что „Звездный инспектор“ свободен от контроля, а значит здесь все время есть опасность попасть в какой-нибудь сюжет, и тогда пиши пропало! Хотя, похоже на то, что и я, и девчонки уже неплохо умеем из Историй вываливаться. По-здешнему говоря, от контроля уходить. А хотя, какая разница сейчас? Пожрать бы поскорее!»
У-у тем временем уверенно направился направо, видимо к столику восемь-а. Маскирующее поле превратило мохнатого гиганта в колышущуюся массу серого тумана, через которую лишь изредка просматривались смутные очертания его рук и ног, когда они так быстро приближались к границе маскировки, что туман не успевал подтечь вслед за ними. Идущие следом трое тоже представляли собой такие же мутноватые облака, но из посетителей на это мало кто обратил внимание: подобные кучки плавающей в воздухе мути виднелись там и сям, так что зрелище маскировочного поля не было здесь каким-то необычным.
Пока они продвигались по широкому проходу между рядами столиков, Андреа заметил, что их время от времени их отделяют от остального зала тонкие, почти незаметные в светлом воздухе границы, словно стеклянные панели, делящие один аквариум на несколько отделений. Границы эти были вполне проницаемыми, посетители и роботы-официанты проходили через них совершенно свободно, и смысл такого разграничения был для Андреа непонятен. Не устояв перед любопытством, он как бы случайно шагнул в сторону, и пошел, рассчитывая только зацепить уголок одного из разделов, в котором между четырьмя столами медленно и величаво кружились в вычурном вальсе несколько пар, а еще три женщины танцевали что-то, что можно было назвать «вальс в одиночку». Вот эта чуть подрагивающая в воздухе плоскость, свет померк…
— Бу-тс! Бу-тс! Бу-тс! Бу-тс!
Равномерный грохот в ритме ударов учащенно бьющего сердца ворвался в уши настойчиво и бесцеремонно, по глазам ударил сразу десяток лазерных лучей, а в ноздри ворвался смолистый запах какого-то дыма. Андреа вдруг оказался в плотной толпе потных людей, сосредоточенно прыгающих вверх вниз под звуки ударов, и почти сразу его попыталась наугад схватить за руку сквозь поле очередная блондинка в блестящем купальнике — ей не повезло, ее рука проскочила мимо, и блондинку шатнуло к нему всем телом. Андреа испуганно шагнул назад…
Снова вокруг был спокойный интерьер «Хавани», и та куча тумана, что побольше, уже усаживалась за стол, над которым плавал в воздухе шарик с номером 8-А, а два облака поменьше заходили по бокам.
Андреа уселся на последнее, оставшееся свободным место — столик был рассчитан на пятерых, но У-у по всей видимости подсунул себе под волосатые ягодицы сразу два стула. Тут же около стола появился робот-официант, напоминающий поставленную на попа гантелю с растущим из середины десятком тонких рук.
— Заказ, пожалуйста? — пробасил официант, и У-у прогудел:
— Сами что-нибудь сообразите, имея только в виду, что мы тут все люди человеческие, только я вот большой.
Развязный тон, которым он беседовал с швейцаром вновь исчез, и теперь мохнатый говорил как обычно.
— Да, и восемь киловатт-часов с четвертого блока! — вспомнила Ану-инэн.
— О, оказывается человеческие все же не все!
На верхнем шаре гантели между дырочками глаз прорисовалась изогнутая черта, изображающая улыбку. Официант нагнулся к Ану («Сейчас упадет!» — испугался Андреа), и вкрадчиво проговорил:
— Замечу, что мадам знает толк в изысканном питании. Однако я бы не советовал.
— Чего, нету что ли? — переспросила Ану, отыгрывая роль клиентки, всегда готовой к скандалу.
— Есть, но видите ли… Уровень радиации на четвертом генераторе сейчас снизился настолько, что его энергия почти лишилась того специфического вкуса, который все так ценят. Я бы рекомендовал вам попробовать шестисотвольтовый однофазный с седьмой орбитальной: при транспортировке по высокочастотному лучу этот ток приобретает очень пикантные характеристики! И по цене вполне приемлемо… Не для всех конечно, но для дамы, способной заказать и оплатить восемь киловатт с четвертого — вполне.
— Уговорил! — рассмеялась Ану, и официант одной из рук тут же вытащил из середины столика кабель с открытым разъемом на его конце, а другой рукою что-то перещелкнул у основания. Затем он нажал на красную кнопку на боку разъема, и между контактами заискрились разряды.
— Обратите внимание на спектр дуги и напряженность поля, на концентрацию озона и окислов азота в ионизационном потоке… Согласитесь, это достойно высокого вкуса самых уважаемых клиентов!
Туманное облако, окружающее руку Ану-инэн протянулось надо столом, и провод утонул в нем. Официант продолжал стоять, видимо ожидая, как девушка похвалит «шестисотвольтовый однофазный», но У-у буркнул, как в бочку:
— А мы тоже есть хотим!
Официант рванул с места, словно у него кроме электромоторов имелся еще и ракетный ускоритель, и исчез из виду.
Со стороны, где сидела Ану послышалась возня, потом голос робота сдержано пробормотал «Другою стороною вверх… Во!», и под столом что-то щелкнуло и загудело. Голди заметила:
— Ну, по крайней мере один уже ест. Теперь бы остальным… У-у, а сколько времени нам свои порции ждать придется?
— Не знаю, — честно ответил тот. Андреа вздохнул, готовясь начать очередной серьезный разговор о планах на дальнейшее, и вдруг понял, что ни о чем говорить не хочет. Тепло, хорошо, музыка играет, скоро поесть принесут. Все вокруг такое красивое, спокойное, можно протянуть руку, и наугад взять узкую ладонь девушки, которая не испугается твоего прикосновения, а мягко и доверчиво прижмет ее к твоей…
Согласно со своими чувствами Андреа действительно протянул руку, и хотя девичья ладонь, скрытая маскировкой оказалась не такой уж и узкой, настроения это не испортило, и мысли продолжали течь легко и гладко:
«Моя рука все сильнее сжимала ее руку. Я знал, что через несколько минут музыка заиграет новую мелодию, и мы пойдем кружиться в чарующем танце, все теснее и теснее прижимаясь друг к другу, словно подростки, впервые познающие трепет ощущения чужого тела…»
— Спасибочки за массаж, Асв, но мне рука еще нужна будет! Кроме шуток, отцепись, уж пальцы занемели все!
Андреа отдернул руку, словно его цапнула оса.
— Так-то лучше. Тоже линию почувствовал, да? Голди, золотко, а ты как?
— Я… — дыхание Голди было прерывистым и тяжелым. — Да я ничего!
Андреа заметил, как от большого мутного пятна, обозначающего У-у отпочковалось облачко поменьше, и заняло прежнее место.
— Мы просто… — начал смущенно У-у, но нога Голди, вынырнув из тумана, пнула мохнатого куда-то в область икры, и он закончил:
— Не скажу.
И снова над столом воцарилось молчание, теперь уже несколько неловкое. Андреа, чувствуя, что на него потихоньку вновь накатывает романтическое настроение, решил сознательно ему не поддаваться, а поглазеть для отвлечение на что-нибудь нейтральное. Ну. например на вон ту компанию за большим круглым столом, играющую в карты. Похоже было, что у них возник какой-то спор: седовласый джентльмен, плавно жестикулируя объяснял что-то крупной особе, у которой все было с рыжим оттенком — и кожа, и волосы, и заметные издали усики, и даже золотые вставные зубы были не желтыми, а именно рыжими. Дама непонятливо пожимала плечами, потом неторопливо встала. Встал и джентльмен, он пошел рядом с дамой, учтиво поддерживая ее одной рукой за локоть, а другой держа канделябр с завитушками, которым учтиво подсвечивал и так хорошо видную дорогу.
Они подошли к дрожащей в воздухе границе, отделяющей их столик от прохода…
— Сволочь! Гадюка! Убью! — голос джентльмена разнесся по всему залу. Впрочем, теперь он выглядел скорее старым вором, или еще кем-то, похожей профессии. Костюм превратился в неэлегантную рыжую кожаную куртку, цилиндр на голове — в косо сидящий картуз, на погрубевшем и покрывшемся шрамами лице вдруг отросла недельная щетина. Дама, впрочем тоже, пройдя через границу, претерпела метаморфозу, постарев и подурнев сразу лет на двадцать, и сменив вечернее платье на дырявые штаны и порванную рубаху. Неизменным во всей сцене остался лишь канделябр, но теперь седой не освещал им дорогу женщине, а крепко держа ее за руку, норовил шарахнуть этим канделябром по голове, но поскольку она уворачивалась, попал пока что лишь по плечу.
— Скотина! — продолжал орать он, вновь замахиваясь. — Десять на руках, она семь заказывает! Жаба!
Женщина визжала, и норовила попасть ногтями седому в глаза. У-у, скрытый маскировкой, вскочил и в три прыжка оказался с рядом с дерущимися, поднял обоих за шкирки, как щенят, и легко швырнул обратно к карточному столу. И вновь все изменилось — благородный джентльмен в цилиндре помог подняться оступившейся спутнице, и вежливо проводил ее к остальной компании, где вежливая беседа приняла общий характер.
— Извините. Привычка такая — не люблю, когда непорядок в заведении, — пояснил У-у свой поступок. — Тем более. что в этом.
— Да нет, это ты здорово проделал, — подбодрил его Андреа. — Здесь небось жалеют, что такого кадра потеряли.
— Почему потеряли? Они ко мне в «Инспектор» приходили, обратно звали. Только не пошел я. Люблю когда сам, и не люблю когда мною.
— Понятно! Слушай, а что это за завесы такие, после которых все меняется?
— «Хавань» солидное заведение. Что заказал, то получил. При этом другим не мешая. Это ведь прибыль! Например: у тебя в сюжете есть драка в ресторане. А у меня наоборот поторговаться с барыгой надо. А девушке свидание. Кому из них заведение угодить должно? Для пользы дела — всем. Вот и сделано так, чтобы в каждой зоне свой стиль восприятия был. Эти, что с картами, нас сейчас тоже видят как бы своими соседями, рваными и жадными. Хотя я сейчас и правда жадный. Устал говоримши столько, есть еще сильней хочу.
«Приятный парень. С Голди на плече бегать, решетки из бетона выколупывать он не устал. А говорить утомился… Откуда ж такой взялся, а?» Андреа с удовольствием бы погадал на эту тему еще, но тут подкатился официант с подносом.
Еды оказалось вполне достаточно, что по объему, что по количеству разновидностей. Официант скорее всего решил использовать прием, который — как специально вспомнил Андреа — в его краях называли «семь радостей», то есть всучить клиенту максимальное количество максимально дорогой еды. Правда, если эти семь радостей они пытались доставлять крутым, то потом у них с оплатой счета бывали проблемы.
На протяжении следующего получаса молчание за столом было уже не расслаблено-томным, а деловитым и целеустремленным. Давненько по-нормальному не евший Андреа — на целый раз давнее, чем Голди с Ану-инэн, сначала быстро запихивал в себя все подряд, потом начал приглядываться и выбирать, но работал челюстями по прежнему усердно. Официант по своему разумению притащил не четыре, а три прибора, видимо сочтя Ану-инэн вполне удовлетворенной однофазным током, и теперь, судя по звукам, девушки хлебали суп из одной тарелки, время от времени коротко переругиваясь из-за кусочков мяса, плавающих в нем. Андреа попытался отдать им часть своей порции, но Ану его предупредила, что с такими настроениями он снова под контроль попадет, это убедило, и в общем-то не огорчило — к тому времени, когда он понял что больше ничего съесть не сможет даже из-под палки, на тарелках осталось не так уж и много всего.
— Ну вот, поели, теперь можно и поспать! — прогнусила Голди, подражаю кому-то смутно знакомому.
— Прямо здесь спать будешь? — скептически заметила Ану, а У-у сообщил:
— Здесь спать нельзя, по крайней мере в этой зоне. А в другую переходить теперь поздно.
— Ну так давай гостиницу какую найдем, или еще что! Словом место спокойное. А то меня все эти хохмочки уже во как утомили! — не отступила от своего Голди. — Беготня эта, ящеры зубастые, а к приключениям тела еще и приключения духа вдобавок — это я про твои откровения, Анка. Думаешь, хлюпать перестала, так уже и наплевать на все?
— Да нет, нет, не кипятись. Слышь, голова, полтора уха! Чего ты там говорил насчет засекут, не засекут?
Из под стола раздался голос робота, который теперь говорил гораздо увереннее и четче, и лишь продолжающееся дребезжание рваного динамика портило его речь.
— Я говорил не про «засекут — да или нет», а «засекут раньше или позже?». Все кредиты, которые у нас тут ходят, имеют четкую маркировку, и на каждый ведется лог на пятьсот двенадцать позиций.
— Чего ведется? — не понял Андреа.
— Лог. История движения. В банке отмечаются все передвижения кредита, например: ты отобрал у меня, я получил от Дока, Доку заплатило управление полиции, полиция получила взятку от тебя… И так на полтысячи ходов назад.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57