Ольга некоторое время наблюдала за ними. Потом подошла к одному мальчишке лет десяти и о чем-то с ним заговорила. Что она там делала и что говорила, я не понял, но вскоре он уже присоединился к общей работе. С неохотой, вяло, но он все же работал. Его примеру последовали остальные дети те, кто постарше. Самых младших, которые еще не могли помочь, Ольга собрала в одном месте, заставив Рона присматривать за ними.
– Я что нянька?! – возмутился Рон.
Ольга одарила его таким взглядом, что тот мигом проглотил все возражения и что-то бурча себе под нос пристроился рядом с четверкой детей от двух до пяти лет.
Вывозились мы капитально. Теперь уже не только наши одежды, но и мы сами выглядели замарашками. Но это было и к лучшему – кто теперь усомнится в том, что мы беженцы?
К рассвету весь уцелевший нехитрый скарб крестьян был уже уложен. А вскоре прискакал отряд из десяти солдат. Они молча оглядели то, что осталось от деревни.
– Вовремя они прибыли, – процедила Ольга.
– Да даже если бы они прибыли вовремя, чтобы они сделали вдесятером?
– Но неужели они не могли… да нет, скорее всего, не могли. Ведь сейчас Сверкающий собирает все свои силы.
– Тихо! – оборвал я ее. – Пошли к Рону. Сейчас нам лучше быть вместе.
Рона мы нашли быстро. Он посадил всех своих подопечных перед собой и что-то им рассказывал. Одна из девочек, лет четырех не больше, увидев нас, поднялась и приложила пальчик к губам.
– Тише, дядя Лональд лассказывает казку?
Я почувствовал, как против воли мои губы растягиваются в улыбку.
– Вот как? И что еще дядя Рональд делает?
Рон наградил меня хмурым взглядом.
– Только попробуй пошутить по поводу этого дяди, – прошипел он.
Мы с Ольгой переглянулись и расхохотались. Это выглядело довольно неуместно на фоне окружающего пейзажа, но нервное напряжение должно было уйти, а Рон выглядел так забавно.
Дети испуганно прижались к Рону.
– Что здесь происходит? – спросил один из солдат, подъехавший к нам.
– Они смеются на дядей Лональдом, – пискнула все та же девчонка. – Нехолошие!
Это выглядело так забавно, что солдат тоже усмехнулся.
– А где же твой дядя Лональд?
– Не длазнись, – сурово отрезала пигалица. – Вот он дядя. – Девчушка прижалась к Рону. Тот беспомощно посмотрел на меня и покраснел как рак.
Солдат усмехнулся, потом достал из седельной сумки сушеные фрукты и протянул их детям. Те бросились было к ним, но Рон мигом навел порядок, забрал их и поровну поделил между всеми.
– Ого, какой у вас суровый дядя, – усмехнулся солдат отъезжая.
Я заметил, что офицер в это время разговаривает с оставшимися в живых взрослыми. Солдаты же помогали делать носилки для раненных. Вскоре все оставшиеся в живых жители деревни покидали пепелища своих домов под охраной солдат. Мы шли вместе со всеми, посчитав, что это будет для нас лучше всего. Четверо маленьких детей, оставшихся без родителей шли рядом с Роном, отказываясь оставить его хоть на минуту. Рон сначала злился, но потом смирился. Мне же досталась та самая пигалица, что так лихо отбрила солдата. Она представилась как “Локсана” и теперь ехала у меня на загривке.
– Мой папа всегда так возил меня.
На мои протесты, что я не папа, она ответила:
– Дядя Лональд сказал, что ты папа.
Я наградил Рона злым взглядом. Тот ответил мне ехидной улыбкой, как бы говоря: “Теперь будешь знать, как дразниться”. Ольга рассмеялась и заметила, что раз я стал папой, то должен ее нести. Пришлось нести… под завистливые взгляды остальной компании. Все они были слишком малы, чтобы понимать, что на самом деле случилось в деревне. Да, сначала они испугались, когда “плишли шумные дяди”, но сейчас они воспринимали все как игру. Впереди же их ждало веселое путешествие, после которого можно будет вернуться к папам и мамам. Они еще не понимали, что у них больше нет пап и мам и что некуда им уже возвращаться. У них не осталось ничего и никого.
Мы двигались медленно, поскольку дети просто не могли поспеть за взрослыми и тем приходилось идти так, чтобы дети не отставали. Вообще в живых осталось не очень много. Здесь было не больше тридцати человек и около десятка детей. Не считая четверых малолеток, которые шагали сейчас рядом с Роном. Я заметил, что многие женщины, очевидно потерявшие своих детей, взяли к себе тех, кто потерял родителей. Некоторые дети остались в семьях той деревни, мимо которой мы прошли около полудни. Остался и один мальчик из тех, кто шел рядом с Роном, самый маленький, так что Рону даже приходилось иногда нести его на руках. Но всех людей та деревня принять не могла.
Так мы и шли от деревни к деревне, где постепенно оставались люди. Через два дня нас осталось только девять человек, конечно, если не считать меня, Рона и Ольгу. Из “гвардии” Рона осталась только “Локсана”, которая ни в какую не хотела покидать “Дядю Лональда”. Всякий раз, когда ее хотели забрать, она поднимала такой крик, что вскоре от нее отступалась.
– Видно полюбился ей твой брат, – говорили мне они. – Бог свел их.
Не знаю, бог свел или нет, но я с ужасом думал о том моменте, когда нам надо будет двигаться дальше. Если что нам и не хватало для полного счастья, так этого четырехлетнего подарка в облике девчушки. Да как нам с ней путешествовать? И ведь мы не на прогулке! Я заметил, что Ольга также озабоченно хмурится, с тревогой поглядывая на нашего невольного спутника.
Вскоре мы расстались с последним человеком, с кем начинали этот путь. За эти два дня мы успели познакомиться со многими. Женщины подлатали наши одежды. Мы их даже выстирали в речке, мимо которой проходили. К этому процессу деревенские подключили и Ольгу. Она вернулась немного озадаченная и растерянная.
– Знаешь, – призналась она мне. – Раньше мне не приходилось ничего стирать. Я и не знала насколько это утомительное занятие.
– Надеюсь, никто не заподозрил, что ты не та, за кого себя выдаешь? – испуганно спросил я.
– Да нет. Там все в основном занимались собой и своим горем. Вряд ли кому было до меня какое дело. Они все меня жалели. Считали, что нас постигла та же участь, что и их. Знаешь, после того, как с нами обошлись, даже неловко шпионить против них.
– Так ведь мы и шпионим для того, чтобы сделать войну как можно короче, и чтобы таких людей было как можно меньше.
– И ты надеешься, что у тебя получится подобное?
– Не знаю, но знаю, что буду жалеть всю жизнь, если не попробую.
– Вы уверены, что хотите продолжить путь одни? – К нам подъехал один из солдат.
– Да, – ответил я. – Мы должны найти наших родственников. Они живут недалеко от столицы.
– Ну ладно тогда. А что вы будете делать с малышкой? Кажется, она так и не хочет с вами расставаться.
– Даже не знаю, – совершенно искренне ответил я. – Наверное, возьмем ее с собой, может в той деревни, где живет наша тетя кто-нибудь ее возьмет к себе, если уж она так привыкла к моему брату.
Солдат вежливо кивнул. Потом отобрал у меня мою котомку, сложил туда запасы еды и вернул мне.
– Спасибо, – поблагодарил я его.
– Кушайте, вам нужны силы, чтобы дойти. Еда лишней не бывает, а нам пора. – Он махнул рукой и вскоре весь отряд скрылся за горизонтом.
– И это наши враги. – Ольга встала рядом со мной, заглядывая ко мне в котомку. – Ты знаешь, я никогда не чувствовала себя так паршиво.
– Я тоже, – со вздохом признался я. Потом завязал котомку, закинул ее за спину и зашагал по дороге. Ольга пошла следом. Замыкал шествие Рон, волоча на буксире “Локсану”, которая где-то уже успела сплести венок и теперь на ходу пыталась его примерить.
– А что с девочкой будем делать? Не тащить же ее и в самом деле за собой? – Ольга тревожно оглянулась.
– А почему бы и нет? Может в столице пристроим ее куда-нибудь.
– Если она согласится пристроиться.
Но споры были просто бессмысленны. Не бросать же ее на дороге в самом деле? Вот и пришлось нам тащить ее за собой. Из-за этого мы передвигались довольно медленно. Приходилось делать частые остановки. А иногда я тащил Роксану на загривке. Однако выяснились и положительные стороны ее присутствия в нашей компании. Люди гораздо охотней помогали нам в пути, видя с нами четырехлетнюю девочку. И там, где нас обычно пустили бы только на сеновал, вынеся что-нибудь пожевать, теперь провожали в дом и угощали достаточно хорошо, по крайне мере девочек. Люди в империи были довольно зажиточны, война этих мест еще не коснулась, поэтому пища для четырех детей находилась всегда. Иногда, правда, нас гнали от дома, но кров всегда находился в другом месте. Только изредка приходилось ночевать под открытым небом, когда мы оказывались в стороне от жилых мест. Так мы прошагали пять дней. Когда до Атрерии – столицы империи – оставалось не больше полутора суток ходьбы, неожиданно полил дождь, вымочив нас до нитки. Прятаться было поздно. Поэтому мы с Роном скинули рубашки, разулись и зашагали по лужам босиком. Ольга завистливо посмотрела на нас. Потом подкатала юбку и тоже разулась.
– Чертово платье! Если бы вы знали, как оно бывает неудобно в некоторых моментах.
– Да, путешествовать лучше все же в брюках, – признал я. – Это гораздо удобней и практичней.
– Тебе надо было в мальчишку нарядиться, – заметил Рон. – У тебя это здорово получается.
– Нет, – отрезал я. – Пока нет крайней необходимости, лучше быть самими собой. Так безопасней.
– Егор, тебе никто не говорил, что ты ужасно нудный? – вежливо поинтересовалась Ольга.
– Нет, – растерялся я. – Такого мне еще никто не говорил.
– Тогда я исправлю эту оплошность. Между прочим, ты укрытие искать не собираешься? Или ты думаешь, что я и дальше намерена шагать под этим дождем?
Пришлось свернуть в небольшой подлесок, где мы с Роном быстро устроили небольшой шалашик, где девчонки и устроились. При этом Ольга нас с Роном туда не пустила.
– Нечего вам тут делать. Это для девочек. А вы можете и под дождем побыть, раз такие закаленные. Еще для двоих места здесь не хватит все равно.
Мы с Роном возмущенно переглянулись. Мы строили шалаш, устраивали его, а нас даже не пустили туда.
– Нет в жизни справедливости. – Я печально вздохнул. – Хоть вещи наши положи, пусть начинают сохнуть.
Положив наши котомки с рубашками и обувью, которые Ольга тут же разложила в углу, мы принялись строить укрытия и для себя. Когда дело было закончено, укрылись под листьями и, убедившись, что никого поблизости посторонних нет, я взял посох и вызвал Ратобора. Особо сообщать ему было нечего, но все же кое-что я приметил, что-то услышал из разговора солдат, что-то увидел сам.
– Все это важно, Энинг, – ответил Ратобор. – Но ради таких сведений тебе вовсе не обязательно было рисковать собой. Мы могли получить их и с помощью обычных шпионов.
– Но ведь я еще не добрался до столицы!
– Именно столица меня и тревожит. Энинг, признаешь ты это или нет, но ты довольно известная личность. Тебя вполне может узнать тот, кто тебя однажды видел.
– Я буду осторожен. К тому же вряд ли кто будет присматриваться к крестьянским детям. Тем более беженцам.
– Все это верно, но все равно будь осторожен.
– Постараюсь. – Я отложил посох и поежился. Закаленный я или нет, но было все же не очень приятно и очень мокро. Рон тоже от подобного душа был не в восторге.
– Потерпи немного. Дождь кончится, тогда мы разведем костер и обсушимся.
– Я и терплю. – Рон чихнул. Ну вот, еще не хватало, чтобы кто-нибудь заболел. Скорее бы дождь кончился, что ли. Но изменить погоду было не в нашей власти, поэтому приходилось только ждать.
Глава 7
На следующий день мы подходили к Артрерии. К счастью после дождя никто не заболел. Через три часа он закончился, и мы могли развести костер, хотя отыскать более-менее сухие ветки было довольно трудно. Все же после долгих поисков, мы справились. После того, как все немного обсохли, наше путешествие продолжилось. Заночевав в ближайшей деревне, к полудню мы подошли к воротам столицы империи Сверкающего.
– Дошли. – Рон плюхнулся на траву и стал рассматривать городские укрепления. – И что теперь?
– Хороший вопрос. – Ольга вопросительно посмотрела на меня.
– Что дальше, что дальше! А дальше войдем в город.
– И что мы там будем делать?
– Пока не знаю, – честно признал я. – Лично я собираюсь действовать по обстановке. К тому же нам надо куда-нибудь пристроить наше сокровище.
Словно почувствовав, что разговор идет о ней, Роксана подняла голову и посмотрела на меня. Потом подошла и протянула сорванный цветок.
– Возьми. Он холоший. И класивый, – добавила она, чуть подумав.
– Красивый, – согласился я, принимая подарок. Потом встал. – Ладно, идем в город. Сидеть здесь бессмысленно. Под сидячий камень, как известно, вода не течет.
– Вода не течет под лежачий камень. Про сидячий ничего не говорится.
– И кто-то уверял, что нудный я. – Я искоса посмотрел на Ольгу. Та возмущенно фыркнула, потом расхохоталась.
– Ладно-ладно, больше не скажу ни слова о твоей нудности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105
– Я что нянька?! – возмутился Рон.
Ольга одарила его таким взглядом, что тот мигом проглотил все возражения и что-то бурча себе под нос пристроился рядом с четверкой детей от двух до пяти лет.
Вывозились мы капитально. Теперь уже не только наши одежды, но и мы сами выглядели замарашками. Но это было и к лучшему – кто теперь усомнится в том, что мы беженцы?
К рассвету весь уцелевший нехитрый скарб крестьян был уже уложен. А вскоре прискакал отряд из десяти солдат. Они молча оглядели то, что осталось от деревни.
– Вовремя они прибыли, – процедила Ольга.
– Да даже если бы они прибыли вовремя, чтобы они сделали вдесятером?
– Но неужели они не могли… да нет, скорее всего, не могли. Ведь сейчас Сверкающий собирает все свои силы.
– Тихо! – оборвал я ее. – Пошли к Рону. Сейчас нам лучше быть вместе.
Рона мы нашли быстро. Он посадил всех своих подопечных перед собой и что-то им рассказывал. Одна из девочек, лет четырех не больше, увидев нас, поднялась и приложила пальчик к губам.
– Тише, дядя Лональд лассказывает казку?
Я почувствовал, как против воли мои губы растягиваются в улыбку.
– Вот как? И что еще дядя Рональд делает?
Рон наградил меня хмурым взглядом.
– Только попробуй пошутить по поводу этого дяди, – прошипел он.
Мы с Ольгой переглянулись и расхохотались. Это выглядело довольно неуместно на фоне окружающего пейзажа, но нервное напряжение должно было уйти, а Рон выглядел так забавно.
Дети испуганно прижались к Рону.
– Что здесь происходит? – спросил один из солдат, подъехавший к нам.
– Они смеются на дядей Лональдом, – пискнула все та же девчонка. – Нехолошие!
Это выглядело так забавно, что солдат тоже усмехнулся.
– А где же твой дядя Лональд?
– Не длазнись, – сурово отрезала пигалица. – Вот он дядя. – Девчушка прижалась к Рону. Тот беспомощно посмотрел на меня и покраснел как рак.
Солдат усмехнулся, потом достал из седельной сумки сушеные фрукты и протянул их детям. Те бросились было к ним, но Рон мигом навел порядок, забрал их и поровну поделил между всеми.
– Ого, какой у вас суровый дядя, – усмехнулся солдат отъезжая.
Я заметил, что офицер в это время разговаривает с оставшимися в живых взрослыми. Солдаты же помогали делать носилки для раненных. Вскоре все оставшиеся в живых жители деревни покидали пепелища своих домов под охраной солдат. Мы шли вместе со всеми, посчитав, что это будет для нас лучше всего. Четверо маленьких детей, оставшихся без родителей шли рядом с Роном, отказываясь оставить его хоть на минуту. Рон сначала злился, но потом смирился. Мне же досталась та самая пигалица, что так лихо отбрила солдата. Она представилась как “Локсана” и теперь ехала у меня на загривке.
– Мой папа всегда так возил меня.
На мои протесты, что я не папа, она ответила:
– Дядя Лональд сказал, что ты папа.
Я наградил Рона злым взглядом. Тот ответил мне ехидной улыбкой, как бы говоря: “Теперь будешь знать, как дразниться”. Ольга рассмеялась и заметила, что раз я стал папой, то должен ее нести. Пришлось нести… под завистливые взгляды остальной компании. Все они были слишком малы, чтобы понимать, что на самом деле случилось в деревне. Да, сначала они испугались, когда “плишли шумные дяди”, но сейчас они воспринимали все как игру. Впереди же их ждало веселое путешествие, после которого можно будет вернуться к папам и мамам. Они еще не понимали, что у них больше нет пап и мам и что некуда им уже возвращаться. У них не осталось ничего и никого.
Мы двигались медленно, поскольку дети просто не могли поспеть за взрослыми и тем приходилось идти так, чтобы дети не отставали. Вообще в живых осталось не очень много. Здесь было не больше тридцати человек и около десятка детей. Не считая четверых малолеток, которые шагали сейчас рядом с Роном. Я заметил, что многие женщины, очевидно потерявшие своих детей, взяли к себе тех, кто потерял родителей. Некоторые дети остались в семьях той деревни, мимо которой мы прошли около полудни. Остался и один мальчик из тех, кто шел рядом с Роном, самый маленький, так что Рону даже приходилось иногда нести его на руках. Но всех людей та деревня принять не могла.
Так мы и шли от деревни к деревне, где постепенно оставались люди. Через два дня нас осталось только девять человек, конечно, если не считать меня, Рона и Ольгу. Из “гвардии” Рона осталась только “Локсана”, которая ни в какую не хотела покидать “Дядю Лональда”. Всякий раз, когда ее хотели забрать, она поднимала такой крик, что вскоре от нее отступалась.
– Видно полюбился ей твой брат, – говорили мне они. – Бог свел их.
Не знаю, бог свел или нет, но я с ужасом думал о том моменте, когда нам надо будет двигаться дальше. Если что нам и не хватало для полного счастья, так этого четырехлетнего подарка в облике девчушки. Да как нам с ней путешествовать? И ведь мы не на прогулке! Я заметил, что Ольга также озабоченно хмурится, с тревогой поглядывая на нашего невольного спутника.
Вскоре мы расстались с последним человеком, с кем начинали этот путь. За эти два дня мы успели познакомиться со многими. Женщины подлатали наши одежды. Мы их даже выстирали в речке, мимо которой проходили. К этому процессу деревенские подключили и Ольгу. Она вернулась немного озадаченная и растерянная.
– Знаешь, – призналась она мне. – Раньше мне не приходилось ничего стирать. Я и не знала насколько это утомительное занятие.
– Надеюсь, никто не заподозрил, что ты не та, за кого себя выдаешь? – испуганно спросил я.
– Да нет. Там все в основном занимались собой и своим горем. Вряд ли кому было до меня какое дело. Они все меня жалели. Считали, что нас постигла та же участь, что и их. Знаешь, после того, как с нами обошлись, даже неловко шпионить против них.
– Так ведь мы и шпионим для того, чтобы сделать войну как можно короче, и чтобы таких людей было как можно меньше.
– И ты надеешься, что у тебя получится подобное?
– Не знаю, но знаю, что буду жалеть всю жизнь, если не попробую.
– Вы уверены, что хотите продолжить путь одни? – К нам подъехал один из солдат.
– Да, – ответил я. – Мы должны найти наших родственников. Они живут недалеко от столицы.
– Ну ладно тогда. А что вы будете делать с малышкой? Кажется, она так и не хочет с вами расставаться.
– Даже не знаю, – совершенно искренне ответил я. – Наверное, возьмем ее с собой, может в той деревни, где живет наша тетя кто-нибудь ее возьмет к себе, если уж она так привыкла к моему брату.
Солдат вежливо кивнул. Потом отобрал у меня мою котомку, сложил туда запасы еды и вернул мне.
– Спасибо, – поблагодарил я его.
– Кушайте, вам нужны силы, чтобы дойти. Еда лишней не бывает, а нам пора. – Он махнул рукой и вскоре весь отряд скрылся за горизонтом.
– И это наши враги. – Ольга встала рядом со мной, заглядывая ко мне в котомку. – Ты знаешь, я никогда не чувствовала себя так паршиво.
– Я тоже, – со вздохом признался я. Потом завязал котомку, закинул ее за спину и зашагал по дороге. Ольга пошла следом. Замыкал шествие Рон, волоча на буксире “Локсану”, которая где-то уже успела сплести венок и теперь на ходу пыталась его примерить.
– А что с девочкой будем делать? Не тащить же ее и в самом деле за собой? – Ольга тревожно оглянулась.
– А почему бы и нет? Может в столице пристроим ее куда-нибудь.
– Если она согласится пристроиться.
Но споры были просто бессмысленны. Не бросать же ее на дороге в самом деле? Вот и пришлось нам тащить ее за собой. Из-за этого мы передвигались довольно медленно. Приходилось делать частые остановки. А иногда я тащил Роксану на загривке. Однако выяснились и положительные стороны ее присутствия в нашей компании. Люди гораздо охотней помогали нам в пути, видя с нами четырехлетнюю девочку. И там, где нас обычно пустили бы только на сеновал, вынеся что-нибудь пожевать, теперь провожали в дом и угощали достаточно хорошо, по крайне мере девочек. Люди в империи были довольно зажиточны, война этих мест еще не коснулась, поэтому пища для четырех детей находилась всегда. Иногда, правда, нас гнали от дома, но кров всегда находился в другом месте. Только изредка приходилось ночевать под открытым небом, когда мы оказывались в стороне от жилых мест. Так мы прошагали пять дней. Когда до Атрерии – столицы империи – оставалось не больше полутора суток ходьбы, неожиданно полил дождь, вымочив нас до нитки. Прятаться было поздно. Поэтому мы с Роном скинули рубашки, разулись и зашагали по лужам босиком. Ольга завистливо посмотрела на нас. Потом подкатала юбку и тоже разулась.
– Чертово платье! Если бы вы знали, как оно бывает неудобно в некоторых моментах.
– Да, путешествовать лучше все же в брюках, – признал я. – Это гораздо удобней и практичней.
– Тебе надо было в мальчишку нарядиться, – заметил Рон. – У тебя это здорово получается.
– Нет, – отрезал я. – Пока нет крайней необходимости, лучше быть самими собой. Так безопасней.
– Егор, тебе никто не говорил, что ты ужасно нудный? – вежливо поинтересовалась Ольга.
– Нет, – растерялся я. – Такого мне еще никто не говорил.
– Тогда я исправлю эту оплошность. Между прочим, ты укрытие искать не собираешься? Или ты думаешь, что я и дальше намерена шагать под этим дождем?
Пришлось свернуть в небольшой подлесок, где мы с Роном быстро устроили небольшой шалашик, где девчонки и устроились. При этом Ольга нас с Роном туда не пустила.
– Нечего вам тут делать. Это для девочек. А вы можете и под дождем побыть, раз такие закаленные. Еще для двоих места здесь не хватит все равно.
Мы с Роном возмущенно переглянулись. Мы строили шалаш, устраивали его, а нас даже не пустили туда.
– Нет в жизни справедливости. – Я печально вздохнул. – Хоть вещи наши положи, пусть начинают сохнуть.
Положив наши котомки с рубашками и обувью, которые Ольга тут же разложила в углу, мы принялись строить укрытия и для себя. Когда дело было закончено, укрылись под листьями и, убедившись, что никого поблизости посторонних нет, я взял посох и вызвал Ратобора. Особо сообщать ему было нечего, но все же кое-что я приметил, что-то услышал из разговора солдат, что-то увидел сам.
– Все это важно, Энинг, – ответил Ратобор. – Но ради таких сведений тебе вовсе не обязательно было рисковать собой. Мы могли получить их и с помощью обычных шпионов.
– Но ведь я еще не добрался до столицы!
– Именно столица меня и тревожит. Энинг, признаешь ты это или нет, но ты довольно известная личность. Тебя вполне может узнать тот, кто тебя однажды видел.
– Я буду осторожен. К тому же вряд ли кто будет присматриваться к крестьянским детям. Тем более беженцам.
– Все это верно, но все равно будь осторожен.
– Постараюсь. – Я отложил посох и поежился. Закаленный я или нет, но было все же не очень приятно и очень мокро. Рон тоже от подобного душа был не в восторге.
– Потерпи немного. Дождь кончится, тогда мы разведем костер и обсушимся.
– Я и терплю. – Рон чихнул. Ну вот, еще не хватало, чтобы кто-нибудь заболел. Скорее бы дождь кончился, что ли. Но изменить погоду было не в нашей власти, поэтому приходилось только ждать.
Глава 7
На следующий день мы подходили к Артрерии. К счастью после дождя никто не заболел. Через три часа он закончился, и мы могли развести костер, хотя отыскать более-менее сухие ветки было довольно трудно. Все же после долгих поисков, мы справились. После того, как все немного обсохли, наше путешествие продолжилось. Заночевав в ближайшей деревне, к полудню мы подошли к воротам столицы империи Сверкающего.
– Дошли. – Рон плюхнулся на траву и стал рассматривать городские укрепления. – И что теперь?
– Хороший вопрос. – Ольга вопросительно посмотрела на меня.
– Что дальше, что дальше! А дальше войдем в город.
– И что мы там будем делать?
– Пока не знаю, – честно признал я. – Лично я собираюсь действовать по обстановке. К тому же нам надо куда-нибудь пристроить наше сокровище.
Словно почувствовав, что разговор идет о ней, Роксана подняла голову и посмотрела на меня. Потом подошла и протянула сорванный цветок.
– Возьми. Он холоший. И класивый, – добавила она, чуть подумав.
– Красивый, – согласился я, принимая подарок. Потом встал. – Ладно, идем в город. Сидеть здесь бессмысленно. Под сидячий камень, как известно, вода не течет.
– Вода не течет под лежачий камень. Про сидячий ничего не говорится.
– И кто-то уверял, что нудный я. – Я искоса посмотрел на Ольгу. Та возмущенно фыркнула, потом расхохоталась.
– Ладно-ладно, больше не скажу ни слова о твоей нудности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105