А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

А зря. Я люблю, чтоб мои люди друг перед другом лаской боярской кичились, а передо мной чтоб каждый отличиться хотел. Чтоб ревность была. Конкуренция... Ты имей в виду, Симеон: если этот парень побойчее тебя окажется, не быть тебе доверенным лицом. Мне нахлебников не надоть! ...
Вот и нажил себе врага, грустно подумал Христофор. Сказать ему потом по секрету, что не боярин его мне нужен, а пропуск в Останкино?
Он искоса поглядел на Симеона. Тот сидел, мрачно нахохлившись, но глаза его за темными стеклами летали быстро, а останавливаясь, неприятно кололи Христофора.
Нет. Такому не стоит признаваться, решил Гонзо. Пусть пока плетет интригу, а мы займемся своими делами...
Он налил себе и Симеону, поднялся с бокалом в руке и произнес:
– Я предлагаю выпить за будущего депутата, будущего председателя какого-нибудь важного думского комитета, а то и, пардон за выражение, спикера! Степан Иванович! Родной! Ведь мы к вам, черт вас подери, просто сыновнюю какую-то преданность испытываем! Меня многие просили, помоги, дескать, в Думу. А я им: нет, не могу, и не просите. Испытываю, говорю, преданность к Степану Ивановичу Кучке, и что хотите со мной делайте. Так и не уломали. А ведь меня в Думе знают. Больше скажу: знают как родного... О чем бишь я? Да. Побольше бы в Думе таких людей, так мы бы живо пооткручивали головы всем этим политиканам, этим Долгоруким и Боголюбским! Короче, Степан Иванович, за вашу и нашу победу! Одну на всех! А за ценой мы с вами не постоим!
Он залпом осушил бокал и молодецки грянул его об пол. Кучко взвизгнул по-татарски и тоже расколотил пустой бокал, после чего троекратно расцеловал Христофора, измочив его слезами.
– За это люблю, – говорил боярин, утирая глаза рукавом. – Учись, Симеон!
– М-да, – доверенное лицо неопределенно покривилось. – Хороший парень. Шустрый. А вот коньяк подгулял. Паленый.
– Дареному коньяку... – сказал Кучко, наливая до краев лафитный стакан.
– Вот если бы такого отведать, – продолжал Симеон, – как по телевизору показывают... – он кивнул на телевизор, подвешенный над стойкой целовальника.
Гонзо обернулся и замер. На экране мелькали хорошо знакомые ему бутылки туманного стекла с золотыми этикетками.
"Да ведь это наши ифриты! " – едва не закричал он. Но кричать уже было ни к чему. У стойки, задрав головы и пожирая экран глазами, стояли Ольга и Джек.
«Впервые после снятия запрета на рекламу спиртных напитков, – говорил голос в телевизоре, – призом в новой телевизионной игре станет коллекционный коньяк „Наполеон“, завезенный к нам из Параллелья. Он был изготовлен в честь победы великого императора при Ватерлоо и является величайшей редкостью даже в своем пространстве. Кто же они, те счастливчики, которым достанется раритетный коньяк с легендой? Ответ на этот вопрос вы получите в субботу, в передаче „Д. С. П. – студия“ на канале ТВ-666...»
Прекрасно, подумал Христофор. Сегодня еще только вторник, а я уже знаю, где ифриты. Завтра же я до них доберусь. Завтра...
– Завтра, Степан Иванович, – сказал он вслух, – я угощу вас этим коньяком! Как только мы прибудем в Останкино.
– Извините, – доверенное лицо тонко улыбнулось, – но завтра мы в Останкино не попадем...
– То есть как это не попадем? – забеспокоился Христофор. – А теледебаты?!
– А теледебаты не в Останкино будут, – любезно пояснил Симеон, – а вовсе даже – во Дворце Молодежи.
«Вот тебе раз! – Гонзо обескуражено почесал в затылке. – Что ж я, дура, наряжалась?»
– Ер-рунда! – боярин ударил кулаком по столу и налил себе еще стакан коньяку. – П-после дебатов поедем! К черту! Прямо щас пъ-едем! ... Паедем, красо-отка, ик! Ктаться...
– А пропуск у вас есть? – спросил Христофор, – в Останкино пропуск нужен.
– К черту пропуск! Я в девяносто третьем без пропуска проходил. Подогнал грузовик и в ссекло – дзынь! Во забегали все! – боярин потряс над пустым стаканом бутылкой, роняющей последние капли. – Так что придумали! Заборов понаставили с тех пор! Ни проехать, ни пройти... К черту Останкино! – он отшвырнул бутылку. – В монастырь! В Новодевичий... к Ленке...
Степан Иванович уронил голову на грудь и захрапел. Гонзо плюнул с досады.
– Да вы напрасно беспокоитесь, – сладко улыбнулся Симеон. – Все равно никакого коньяка в Останкино уже нет.
– Как это – нет? – тревожно спросил Христофор.
– А так, – злорадно оскалилось доверенное лицо. – Нет и все! Ведь это был анонс, а в анонсе используются кадры уже отснятой программы. Давно уже выиграли ваш коньяк и развезли по домам, а может быть и выпили...
Христофор ошеломленно вытер пот со лба. Такого удара он не ожидал.
– Новое дело! – произнес он, вспоминая Остапа Бендера. – Ифриты расползаются, как тараканы...

Предание о седьмом ифрите
О, небо! Как мне передать ту радость, что охватывает ничтожного сказителя преданий, когда сам Покоритель Народов и Светоч Мудрости присылает за ним своих предупредительных стражников! Чувства влекомого в шахский дворец можно сравнить лишь с ощущениями праведника, готовящегося к вступлению в рай. Что же касается счастья лицезрения Повелителя, то оно вообще ни с чем не сравнимо. Осмелюсь выразить надежду, что благочестивый сон, которому Владыка Мира изволил предаться во время моего последнего рассказа, не был потревожен трагическими событиями в судьбе несчастного Адилхана, и спешу сообщить, что падишах Хоросана не погиб во время землетрясения.
Стремительное падение во тьме, чувствительные удары о камни, за которые Адилхан никак не мог уцепиться, помешали ему сразу осознать главное – скала рухнула, а он все еще жив. Правда, вокруг все еще продолжал грохотать камнепад, а сам он все катился в какую-то бездну, каждую секунду рискуя сломать себе шею, но несколько мгновений все же были выиграны – он не погиб под скалой... А остальные?
Склон вдруг стал отвесным и ушел в сторону. У Адилхана захватило дыхание: вот сейчас удар о дно пропасти – и конец...
В ту же секунду его тело врезалось в толщу ледяной воды и, продолжая погружаться, закружилось в стремительном подземном потоке.
Позже Адилхан не мог вспомнить, сколько времени провел он в борьбе с водой, безжалостно колотившей его о камни и затягивавшей в водовороты. Наконец, избитого, почти захлебнувшегося падишаха вынесло на песчаную отмель. Течение в этом месте поворачивало, под ногами обнаружилось пологое дно, и он, наконец, сумел выбраться на берег. В кромешной темноте, наполненной ревом воды и грохотом сталкивающихся камней, Адилхан не мог даже определить, с какой стороны его принесло. Лишь постепенно, ползком, ему удалось немного удаляться от потока.
Рука вдруг наткнулась на что-то мягкое, сейчас же сквозь рев воды прорвался короткий болезненный вскрик.
– Кто здесь? – спросил Адилхан, но сам не услышал своего голоса. С трудом подполз он еще ближе и крикнул в самое ухо лежащего:
– Кто ты?
– Я... Пулат, – донеслось словно из-за стены.
– Пулат! – обрадовался падишах. – Ты жив, парень! Кости целы?
– Не знаю... – отозвался гвардеец. – Кажется...
– Ну раз кажется, значит целы! – убежденно сказал Адилхан, хотя в тот момент не мог определить, целы ли его собственные кости. – А где Вайле? Ты ее не видел?
– Нет... – Пулат тяжело дышал. – Я не помню... Скала падала. Прямо на меня. Потом – удар. Стало нечем дышать. Потом почему-то вода... И еще... Я, кажется, ослеп. Ты видишь меня, Адилхан? Я ничего не вижу!
– Не бойся! Мы просто под землей. Где-то очень глубоко под землей.
– А как мы здесь оказались?
– Провалились в трещину и попали в подземную реку. Она затянула нас в эту пещеру. Вот только Вайле...
– А остальные?
– Остальных, боюсь, накрыло скалой. Нам еще, можно сказать, повезло. Если, конечно, отсюда есть выход...
Пулат приподнялся на локте.
– Что же нам теперь делать? В какую сторону идти?
– Подожди, парень! Дай передохнуть. Что-нибудь придумаем!
Адилхан опустил голову на песок и закрыл глаза...
Очнулся он от странного ощущения пустоты. Будто что-то, к чему он давно привык, вдруг исчезло. Он пошарил рукой вокруг себя. Пулат спал рядом, дыхание его было спокойным и размеренным. Вокруг по-прежнему был лишь мокрый холодный песок. Что же изменилось?
Адилхан вдруг понял. Исчез шум. Исчез надсадный рев воды, из-за которого приходилось разговаривать, крича в самое ухо собеседника. Где-то вдалеке едва слышно звенела капель, да слабо журчали последние ручейки иссякшего потока.
Адилхан толкнул Пулата.
– Просыпайся, парень! Пора нам попытать счастья.
Пулат зашевелился.
– Попробуй-ка встать, – продолжал падишах. – Давай руку! У нас, может быть, мало времени.
Гвардеец с помощью Адилхана поднялся на ноги.
– Идти можешь?
– Могу, – отозвался Пулат. – Только куда?
– Попробуем пойти по руслу реки. Вода, слава Аллаху, ушла, но вот надолго ли?
Держась друг за друга, они медленно заковыляли в ту сторону, откуда доносилось журчание воды.
Русло оказалось достаточно ровным и пологим, только очень скользким. Приходилось идти с большой осторожностью, чтобы в темноте не свалиться в какую-нибудь расщелину. По-прежнему не было слышно иных звуков, кроме стука капель да хлюпанья под ногами.
– Не нравится мне эта тишь! – ворчал Адилхан. – Нужно торопиться. Если землетрясение перекрыло реку, рано или поздно она выйдет из берегов или прорвет плотину. Тогда здесь снова будет очень шумно... и мокро.
Пулат вдруг поскользнулся на камне, покрытом мелкими водорослями, и громко вскрикнул. Адилхан успел подхватить его, но сам не удержался на ногах. Оба покатились под уклон, безуспешно пытаясь уцепиться за скользкое дно, и с разгона въехали в мелкое озерцо с ледяной водой.
– Нечего сказать, большое удовольствие купаться тут, среди ледников! – ругался падишах, выбираясь на сушу и пытаясь отжать воду из одежды.
– Постой, повелитель! – прервал его вдруг гвардеец. – Слышишь ли ты?
Адилхан замер. Все тот же звон капели раздавался под сводами пещеры.
– Ничего не слышу...
– Тише! Вот опять!
На этот раз и падишах уловил слабый отголосок не то зова, не то просто стона, доносившегося откуда-то издалека. У Адилхана не оставалось сомнений – в глубине пещеры был человек.
– Это Вайле! – вскричал падишах. – О, Аллах! Я знал, что мы найдем ее!
Стон снова повторился.
– По-моему, это там, впереди, – сказал Пулат.
– Пошли, пошли скорей! – заторопился Адилхан.
Он уже забыл о купании в ледяном озере и был готов повторить его еще много раз, лишь бы поскорее найти Вайле.
Но не так-то просто было спешить в полной темноте. И Адилхан, и Пулат поминутно падали, соскальзывали в ямы, заполненные щебнем и грязью, рискуя однажды попасть в какой-нибудь действительно глубокий провал.
– Вайле, я здесь! – взревывал время от времени падишах так, что эхо разносилось по всему подземелью. – Держись, девочка! Мы идем на помощь!
Чаще всего его крик оставался без ответа, но иногда обоим казалось, что они слышат слабый отзыв далеко впереди. Наконец, ясно различимый стон раздался совсем близко от них.
– Стой! – сказал Адилхан. – Не сюда, это в той стороне!
Он схватил Пулата за руку и выбрался вместе с ним на правый берег речного русла.
– Адилхан, помоги! – послышался из темноты голос Вайле. – Где ты, Адилхан?
– Я иду, иду! Я слышу тебя, малика!
Падишах и гвардеец ощупью пробирались среди камней, держа направление на голос. Адилхан вдруг услышал частое и тяжелое дыхание где-то совсем рядом.
– Что с тобой, Вайле? – спросил он, протягивая руку, – Ты ранена?
К ужасу падишаха рука его коснулась не гладкой человеческой кожи и не одежды, а заросшей грубой шерстью звериной шкуры.
Тяжелое дыхание сменилось вдруг низким угрожающим рыком. Падишах отшатнулся.
– Здесь обезьяна!
Он схватился за саблю, чудом не сорвавшуюся с пояса в водоворотах подземного потока, но наделавшую эфесом и ножнами немало синяков на его теле.
– Адилхан, я здесь... – голос Вайле раздался снова, на расстоянии десяти шагов. – Не причиняйте зла обезьяне! Она меня спасла...
– Как это спасла? – не понял Адилхан, – Да где же ты, Вайле?! Что она с тобой сделала?
– Ничего, это обвал. Мне прижало ногу камнем, и ему тоже досталось, этому... зверю. А он помогал мне держаться наплаву, пока нас несло потоком...
– Ну да, помогал, чтобы потом сожрать! Надо добить его поскорее!
– Нет! – вскрикнула девушка, – Адилхан, ты ошибаешься, он вовсе не хотел меня сожрать!
– Ну ладно, пока оставим это... – Адилхан перешагнул через голову обезьяны и, осторожно ступая в темноте по крупным валунам, приблизился к Вайле.
– Как твоя нога? – спросил он.
– С ней, по-моему, все в порядке, – ответила девушка. – Только вот вытащить не могу...
– Сейчас попробуем... Пулат, ты где?
Гвардеец отозвался совсем близко.
– Нужно приподнять вот этот камешек. – сказал Адилхан. – Дай руку. Возьмись за камень вот здесь. Взялся? По команде поднимаем! И – раз!
Тяжелая глыба нехотя оторвалась от двух других валунов, между которыми в узкой щели застряла нога девушки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48
Поиск книг  2500 книг фантастики  4500 книг фэнтези  500 рассказов