* * *
— Что с ним стало? — спросил я.
— Насколько мне известно, у него мойка космических кораблей на одной из орбитальных станций Дальнего Лондона, — ответил Большой Рыжий.
— Так вот, значит, как тебе удавалось отбивать его мячи! — воскликнул Ставлю-Планету О’Грейди. — Будь я проклят!
— Ты видел игру? — спросил Большой Рыжий.
— Я принял ставку Эйнштейна тридцать к одному, — рассмеялся он. — Не сомневался, что твоей команде не выиграть.
— Вот что происходит, когда ставишь против Эйнштейна.
— То же самое обычно происходит, когда ставишь против меня, — ответил О’Грейди.
— Готов спорить, тебе приходилось играть на большие деньги, — предположил Макс Три Ствола.
— Случалось и такое, — согласился О’Грейди.
— Я слышал, ты поставил три сельскохозяйственные планеты против Тамальских драгоценностей, — вставил Никодемий Мейфлауэр.
— А я, помнится, читала, что ты проиграл в карты целую солнечную систему, а следующим вечером отыграл ее, — добавила Сахара дель Рио.
— Истинная правда.
— А где и когда ты сделал свою самую большую ставку?
— Вы действительно хотите услышать об этом? — Слова эти О’Грейди произнес с видом человека, которому можно заткнуть рот, лишь вырубив его ударом свинцовой трубы по голове.
— Потому и спрашиваем, — ответил за всех Макс.
О’Грейди прошел к стойке, повернулся лицом к аудитории.
— Тогда, пожалуй, я вам расскажу.
ВЕЧЕР, КОГДА СТАВЛЮ-ПЛАНЕТУ О’ГРЕЙДИ ВСТРЕТИЛСЯ С ЭДДИ ВЫСОКИЕ СТАВКИ
Почти что пять лет (начал О’Грейди) люди пытались усадить меня за один карточный столик с Эдди Высокие Ставки, который считался лучшим игроком в карты во всем звездном скоплении Белладонна. Был момент, когда два банка соглашались субсидировать меня на очень крупную сумму, и, я слышал, что один корбелианский принц обещал Эдди компенсировать его проигрыш, если б такое случилось.
Однако мы никак не могли встретиться. Он потратил почти три месяца, чтобы поставить на место выскочку по имени Флеш Нижняя Вольта, а когда освободился, я уже участвовал в игре на звездную систему Уиллоби, которая затянулась на десять недель.
Наконец как-то утром я получил от него приглашение:
Эдди Стронгбоу Высокие Ставки сочтет за честь считать Ставлю-Планету О’Грейди своим гостем, если последний соблаговолит прибыть на планету-казино Монте-Карло IV. Все расходы, за исключением карточных проигрышей, будут оплачены хозяином.
— Вы полетите со мной? — спросила молодая женщина, доставившая мне приглашение.
— Да, почему нет? — Решение я принял мгновенно. — Если уж нам предстоит решить, кто из нас лучший, почему бы не позволить вашему боссу оплатить мои транспортные расходы и выпивку.
— Он надеялся, что вы примите такое решение, сэр, — ответила она.
— Между прочим, а где находится эта Монте-Карло IV?
— Неподалеку от Малого Магелланова Облака, — последовал ответ. — Мистер Стронгбоу выиграл звездную систему Кромвель и несколько месяцев тому назад официально переименовал ее. Позволите помочь вам собрать вещи?
Я похлопал по карману, в котором лежал мой бумажник, и по другому, с приносящими удачу игральными костями.
— Все необходимое при мне.
— Может, возьмете с собой что-нибудь из одежды? — предложила она.
— Новую одежду я куплю на Монте-Карло IV. Все равно платит ваш босс.
Она пожала плечами и повела меня к своему кораблю. В экипаж входили еще три женщины и звались они Королевами Червей, Бубен, Треф и Пик, хотя, по правде говоря, я так и не понял, кто есть кто. Думаю, они меняли имена каждые несколько часов, чтобы запутать меня.
Путь до Монте-Карло предстоял неблизкий, поэтому я воспользовался камерой Глубокого Сна, и они разбудили меня за час до прибытия. После Глубокого Сна мне всегда хочется есть, оно и понятно, в ней обмен веществ лишь замедляется, но не останавливается, так что калории продолжают расходоваться, поэтому я с жадностью набросился на еду.
Только успел перекусить, как корабль приземлился и меня тут же доставили в пентхауз самого большого, самого сверкающего отеля планеты. С шестью спальнями, три уже с женщинами, восемью или девятью ванными комнатами, множеством каминов и головизоров, двумя набитыми бутылками барами, роботом-барменом (не такой дружелюбный, как Регги) и даже библиотекой с настоящими бумажными книгами, а не пленками, дисками и кубиками-кристаллами. Конечно, я бывал в пентхаузах и получше, но в Монархии, а не за ее пределами.
Только я успел оглядеться и познакомиться с женщинами, как появилась Королева Червей (а может, Бубен) и сообщила, что мой хозяин ждет меня внизу. Я пожелал дамам спокойной ночи и последовал за ней. На первом этаже располагалось огромное, элегантное казино. Я увидел настоящие карты, настоящие кости, реальных, живых дилеров и питбоссов — никаких тебе компьютеризированных голографических дублей, как на Новом Вегасе или Маленьком Монако. Мы пересекли зал, направляясь к стальной двери, по сторонам которой стояли охранники, ростом и статью не уступающие Катастрофе Бейкеру.
— За этой дверью игровая комната мистера Стронгбоу, — объяснила Королева Червей, когда охранники распахнули перед нами дверь. — Она зарезервирована для него самого и его персональных гостей.
Эдди Высокие Ставки сидел на обитом кожей стуле у дальнего конца стола из красного дерева, поверхность которого обтягивало зеленое сукно высочайшего качества. Перед ним стоял наполовину пустой стакан, в левой руке он держал бездымную сигару с Брендиса VII. Ростом ниже, чем я ожидал, с лысой, как бильярдный шар головой, в костюме-трансформере, который то становился римской тогой, то генеральской формой, то бендорианским фраком (надеюсь, вы такие видели? Они светятся в темноте), чтобы опять превратиться в тогу.
Возможно, костюм этот и был последним писком моды, но о самой комнате я такого сказать не мог. Стулья не принимали форму тела, стояли на полу, вместо того чтобы парить над ним, лампы светили с потолка, а не плавали над правым плечом. С другой стороны, комната принадлежала ему, так что интерьер определял он и никто другой.
— Ставлю-Планету О’Грейди, — улыбнулся он. — Вы и представить себе не можете, как мне не терпелось познакомиться с вами. Иногда мне уже начинало казаться, что мы никогда не встретимся.
— Я всегда полагал, что рано или поздно этого не избежать. — Я подошел к нему, пожал руку. — А потом получил ваше теплое приглашение. И решил не тянуть с приездом.
— Ваше присутствие — большая честь для моего скромного заведения. Я надеюсь, что вы согласитесь сыграть со мной.
— Для того я и прилетел.
— Великолепно! Некоторые из местных знаменитостей выразили желание стать свидетелями нашего соперничества. Вы не будете возражать, если…
— Приводите их, — прервал я его. — Я обожаю играть при зрителях.
— Вы не только игрок, но и джентльмен, — просиял Эдди Высокие Ставки. — Я действительно рад, что вы согласились приехать.
Он провел рукой над лежащим на столе кубиком, другая дверь растворилась в воздухе, в комнату вошли несколько мужчин и женщин. Эдди незамедлительно их представил: мэр, генерал, губернатор планеты… Я хорошо запомнил высокую толстуху — местную оперную приму.
Они заняли свои места, и Эдди предупредил: после начала игры никто не должен произносить ни слова. Нарушителю надлежало тут же уйти.
Женщина, которую в этот вечер звали Королева Бубен, принесла дюжину нераспечатанных карточных колод, полдюжины комплектов новеньких игральных костей и дала какие-то указания коренастому молодому человеку, который стоял у рулеточного колеса.
— Что выбираете, Ставлю-Планету О’Грейди? — спросил Эдди Высокие Ставки.
— Я всегда отдавал предпочтение покеру, — признал я.
— Покер так покер, — кивнул он. — Сыграем в настоящие карты? Я терпеть не могу компьютеров.
— Нет возражений.
Он бросил мне колоду, подождал, пока я открою ее. Я проверил карты, убедился, что они не меченые.
— По-моему, чистая колода, — объявил я. — Начнем?
— Во что играем?
— Пятикарточный покер.
— Ставка? — осведомился он.
— Какая вам угодно.
— Как насчет миллиона кредиток? Поднимать можно на пять миллионов минимум. Предела нет.
Шесть наших зрителей одновременно ахнули.
— Согласен. — Я выдержал паузу. — Надеюсь, с кредитом у меня проблем нет?
— До двадцати миллиардов, — ответил он. — Потом потребуется залог.
— Это справедливо, — кивнул я. — Подснимете?
Он сдвинул верхнюю треть колоды, и игра началась.
Я выиграл первую сдачу на парах валетов и шестерок, он — вторую, тремя королями, потом я выиграл четыре подряд, один раз — полной мастью, три — какой-то ерундой, оказавшейся выше его ерунды. Когда осела пыль, я стал богаче на двести миллионов кредиток.
— Вы действительно мастер. — Эдди Высокие Ставки отпил из своего стакана. — Продолжим?
— Ваша сдача.
Следующие шесть партий игра шла с переменным успехом, а потом я выиграл три партии подряд и мой выигрыш составил полмиллиарда кредиток.
— Давайте оживим игру, — предложил он.
— Готов вас выслушать, — ответил я.
— Миллиард за партию.
Коллективный «ах» зрителей я проигнорировал.
— Согласен.
Эту партию я тоже выиграл.
— Как насчет двух миллиардов?
— А потом четырех, восьми, шестнадцати и так до вашего выигрыша? — спросил я. — Это не игра. Математическая неизбежность.
— Хорошо, — кивнул он. — А что вы предлагаете?
— Вы действительно хотите оживить игру?
Он оглядел комнату и кивнул, чего я от него, собственно, и ждал. Не мог он потерять лицо в присутствии друзей.
— Сколько денег у вас под рукой? — спросил я.
— В этой комнате?
— Во всем казино.
Он прикинул в уме.
— Порядка восемнадцати миллиардов.
— И вам принадлежит звездная система Монте-Карло, так?
— Все четырнадцать планет.
— Включая права на добычу полезных ископаемых?
— Разумеется.
— Хорошо. Это будет ваша ставка. Я поставлю все деньги, выигранные здесь, плюс пятнадцать миллиардов на моем счету в банке Делуроса и право собственности на девять планет звездной системы Танигучи. В прошлом месяце в тамошнем астероидном поясе нашли алмазы.
— Во что играем? — подозрительно спросил он.
— Одна партия, в открытый покер, победитель получает все.
— Открытый покер? Никогда о таком не слышал.
— Правила очень простые. Все карты выкладываются картинками вверх, мы выбираем по пять карт. Потом каждый имеет право сбросить четыре и взять четыре других. Вот и все.
— Победителя не будет. Допустим, вы подберете себе стрит-масть, а я отвечу тем же.
— Вот что я вам скажу. Если карты будут одинаковые, победа остается за вами. Для выигрыша мои карты должны быть выше ваших.
— Повторите еще раз.
Я повторил.
— И никакого превосходства мастей, как в бридже? — не успокаивался он. — Тройка червей не старше тройки пик?
— Само собой, — ответил я. — И вот что еще. Я возьму карты первым, чтобы вы видели мой выбор, прежде чем сделать свой.
Он еще пять минут задавал вопросы, прежде чем мы подписали документ с предложенными мною условиями. Вот так я сорвал банк в Монте-Карло.
* * *
— Одну минуту! — возбужденно воскликнул Макс Три Ствола. — Ты, похоже, держишь нас за дураков.
— Отнюдь. — О’Грейди самодовольно улыбнулся.
— Ты просто не мог выиграть эту партию!
— А ты не полагайся на мое слово, — ответил О’Грейди. — Кто в «Аванпосте» самый умный?
— Эйнштейн.
— Спроси его.
— Он слепой, глухой и немой, — фыркнул Макс. — А если этого мало, еще и никогда в жизни не играл в покер.
— Одну минуту, — Большой Рыжий повернулся ко мне. — Томагавк, твой Регги может передать все эти правила компьютеру, который Эйнштейн всегда держит в руке?
— Почему нет? — пожал плечами я.
— Ему потребуется не один час, чтобы овладеть только основами игры, — запротестовал Макс.
— Плохо ты знаешь Эйнштейна. — В голосе Большого Рыжего слышался укор.
Я отдал Регги соответствующие указания, он загудел и зажужжал, точно так же как и компьютер Эйнштейна, который потом начал что-то печатать на ладони левой руки владельца. Двадцать секунд спустя Эйнштейн улыбнулся, впервые за те несколько месяцев, что он провел в «Аванпосте», и его пальцы забегали по клавиатуре компьютера.
Регги вновь загудел, а потом сообщил монотонным голосом: «Эйнштейн говорит, что О’Грейди не мог проиграть».
— Что ж, если Эйнштейн не глупейший гений Пограничья, то я не знаю, кто может быть глупее его! — воскликнул Макс.
— Ты абсолютно уверен, что мы с Эйнштейном ошибаемся? — спросил О’Грейди.
— Именно так.
— И готов поставить сотню кредиток?
— Настоящие карты, как в Монте-Карло?
— Да.
— Новая колода, те же правила?
— Новая колода, те же правила, — согласился О’Грейди.
Макс вытащил из кармана сотенную, бросил на свой столик.
— Играем.
О’Грейди сел напротив него, я достал новую колоду, распечатал, принес им.
— Ты набираешь карты первым, — напомнил Макс.
— Знаю.
— И при одинаковых картах победа за мной.
О’Грейди разложил на столе пятьдесят две карты, картинками вверх.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48