— Я не участвовал, — напомнил Могильщик. — Прилетел туда, когда война уже закончилась.
— А сколько она длилась от начала и до конца? — спросил Бард.
— Чертовски долго, — ответил Макс. — Хотелось бы мне добраться до тех, кто решил, что ее надо начинать. — Он задумался. — Едва ли идея принадлежала генералу Байглоу. Он хотел вырваться оттуда больше других.
— Кто знает? — пожал плечами Маленький Майк. — Но, с другой стороны, уже тысячи лет так повелось: одни придумывают войны, а потом отправляют других сражаться на них.
— Вот тут возникает интересный вопрос, — вставил Никодемий Мейфлауэр.
— Да? — вскинул брови Маленький Майк. — И что это за вопрос?
— Кто придумал самую первую войну?
— Черт, да кто вообще что придумал? — воскликнул Катастрофа Бейкер. — Нет никакой возможности это узнать. Скорее всего какой-нибудь пещерный человек с дубиной.
— Это не совсем так, — поправил его Бард. — О большинстве изобретений имеются подробные сведения. Все задокументировано.
— Правда?
— Абсолютно. Не верь мне на слово. Спроси Эйнштейна.
— Спросить его? — повторил Бейкер. — Да я понятия не имею, как дать ему знать о моем присутствии. Разве что воткнуть в него булавку.
— Просто задай вопрос. — Большой Рыжий достал из кармана компьютер. — Я его передам.
— Я не представляю себе, о чем спрашивать, — пробурчал Бейкер, на пару секунд задумался. — Пусть расскажет нам о некоторых самых важных изобретениях.
Большой Рыжий прошептал вопрос компьютеру, постучал по экрану. Мгновением позже зажужжал компьютер Эйнштейна и начал печатать ответ.
— Ну? — спросил Бейкер у Большого Рыжего, всматривающегося в экран.
— Домариец по имени Каббис Коба изобрел процесс поедания пищи три миллиарда двадцать семь лет тому назад, в воскресенье утром, в четверть десятого, — озвучил текст Большой Рыжий. — Процесс получил очень широкое распространение, потому что раньше люди не знали, что делать со ртами все то время, когда они не разговаривали, и быстро перекинулся на другие планеты. — Он помолчал, глядя на маленький экран. — Вот еще одно. Моисей не только привел свой народ из рабства к Земле Обетованной, но и изобрел первый десерт. Насчет рецепта у Эйнштейна есть сомнения, но вроде бы в его состав входили инжир, мед и взбитые сливки.
— Ничего глупее за всю свою жизнь я не слышал, — фыркнул Бейкер. — Хотя чего только не наслушаешься в барах.
— Наверное, ты не прав, — заметил Аргиль. — Если человечество не систематизирует свою историю, сие не означает, что остальные тоже этим не занимаются.
— О какой истории ты ведешь речь? — пренебрежительно спросил Бейкер.
— Мой предок, Куиллот Тариот Третий, самолично изобрел чих.
— Чих не изобретают, — отрезал Бейкер. — Чихают, и все дела.
— Да, но кто-то должен был чихнуть первым.
— Я в это не верю.
— Ладно, — согласился Аргиль. — Тогда кто, по-твоему, изобрел чих?
— Откуда мне знать?
— Ха! — торжествующе воскликнул Аргиль. — И я повторяю: Ха!
— Это достижение, — вставил Неистовый Бык.
— Благодарю, — откликнулся Аргиль.
— Разумеется, наш народ изобрел каламбур и контекст, а также ссылку.
— И цвета, — добавил Сидящий Конь. — Не забывай — мы изобрели и цвета.
— И чертовски хорошо, что изобрели, — кивнул Неистовый Бык. — Вы и представить себе не можете, каким унылым местом была Вселенная до изобретения цветов. Совсем как черно-белый голоэкран, только побольше размером.
— Она и потом оставалась унылой, — встряла Сахара дель Рио. — До тех пор, пока мой народ не изобрел пения.
— Твой народ изобрел что? — в изумлении переспросил Неистовый Бык.
— Хочешь, чтобы я продемонстрировала?
— Естественно.
Она тут же взяла высокое ля, и шесть моих хрустальных стаканов разлетелись вдребезги.
— Ну, может, мы и не изобрели пение, — подал голос Адский Огонь ван Винкль, — но готов спорить, что изобретение йодля — это наше.
— Интересно, кто изобрел азартные игры? — промурлыкал О’Грейди. — Вот уж ради чего стоит жить.
— Одну минуту, — прервал дискуссию Большой Рыжий. — Еще одно сообщение от Эйнштейна.
Мы все замолчали, дожидаясь продолжения.
— Он говорит, что мы все не правы. Пение, цвета, азартные игры и йодль — это хорошо, но есть только одно изобретение, ради которого действительно стоит жить.
Все молчали, зная, что Эйнштейн никогда не ошибается.
— Он собирается рассказать нам о нем? — спросил Макс.
— Да, — кивнул Большой Рыжий, не отрывая глаз от экрана. — Уже рассказывает.
ВЕЛИЧАЙШЕЕ ИЗОБРЕТЕНИЕ
Вы знаете (начал Эйнштейн), что первые чертежи Бог сделал из рук вон плохо.
Рассмотрим, к примеру, Вселенную, а мы можем рассмотреть только ее, потому что другой нет. Ей семнадцать миллиардов лет, плюс-минус несколько месяцев, и при этом прошло четырнадцать миллиардов, прежде чем где-то зародилась жизнь.
И первые живые существа были не из тех, о ком хочется написать домой, какими можно гордиться. Одноклеточные, невидимые глазу, впрочем, это и хорошо, поскольку с микроскопом становилось ясно, что они страшны, как смертный грех.
Со временем у них появились руки, ноги, ноздри и прочее, они выползли из первозданного болота на сушу.
* * *
— Он говорит о Земле? — спросила Золушка. — Не думала, что человечеству столько лет.
— Я его спрошу. — Большой Рыжий отпечатал вопрос.
* * *
Вы думаете, у Земли монополия на первозданное болото (спросил Эйнштейн)? Между прочим, первыми из грязи и тины на сушу выбрались белдорианцы с Даникса IV. Гуманоиды, не без достоинств, но им потребовался миллиард лет, чтобы изобрести средства личной гигиены.
* * *
— Он думает, что средства личной гигиены — величайшее изобретение всех времен? — с саркастической улыбкой спросил Макс Три Ствола.
* * *
Если меня еще раз прервут, я перестану развлекать вас и сосредоточусь на своем стакане (передал компьютер слова Эйнштейна, который хмурился и своими невидящими глазами смотрел прямо на Макса).
Как я и говорил, белдорианцы были гуманоидами. Со стороны могло показаться, что у них всех под мышками опухоли, но опытный наблюдатель скоро бы заметил, что эти опухоли на самом деле — белдорианские зародыши, потому что размножались белдорианцы почкованием.
Наверное, нет нужды особо отмечать, что с каждым поколением их число уменьшалось. Действительно, кому охота таскать под мышками по неродившемуся ребенку. Среди прочего, они мешали бросать копье и, уж конечно, не способствовали изобретению баскетбола. Продолжение рода доставляло слишком много хлопот, и все меньше белдорианцев взваливали на себя такую ношу.
И вот тут Игглот, белдорианец, только-только достигший половой зрелости, случайно потерся о свою подругу Марлит, когда они спали в пещере, и обнаружил, что на ощупь она очень приятная. Поэтому прикоснулся к ней снова. Вообще-то она всегда крепко спала, но все эти прикосновения разбудили ее, она пришла к выводу, что ей это нравится, и ответила ему взаимностью. Следующий месяц они только и делали, что трогали друг друга в разных местах, прерываясь лишь для того, чтобы съесть сандвич.
Прикосновения вообще были приятны, но, когда они потрогали друг друга там, по телу побежали искры. В тот же день сандвичи у них закончились и, поскольку рты остались не у дел, они изобрели целование. Еще семь лет ушло на то, чтобы методом проб и ошибок сделать следующий шаг, но в конце концов одним дождливым осенним днем они изобрели половой акт.
Конечно, если бы все эти изобретения остались достоянием только этой парочки, галактическая история пошла бы другим и существенно менее интересным путем. Но случилось так, что Барлотут, самый близкий друг Игглота, как-то раз заглянул к нему, чтобы узнать, не пойдет ли тот на рыбалку.
— Уходи, — пробормотал Игглот. — Я занят.
— И когда ты освободишься? — добродушно спросил Барлотут, который в общем-то никуда не торопился.
— Через год, начиная со следующего четверга, — рявкнула Марлит.
До этого момента Барлотут и не подозревал, что Игглот не один, в пещере было довольно темно, но теперь он прищурил все свои пять глаз и всмотрелся в темноту.
— А что это вы тут делаете? — полюбопытствовал он.
— Мы не знаем, как это называется, — ответил Игглот. — Но очень приятно! Тебе стоит попробовать.
— Нет ничего приятнее рыбалки! — уверенно заявил Барлотут.
— Отлично. — Игглот тяжело дышал. — Иди ловить рыбу и оставь нас одних.
Барлотут уже собрался ответить, но тут Марлит начала все громче и громче смеяться, а потом издала радостный (и рвущий барабанные перепонки) крик.
— Хорошо. — Барлотут повернулся и пошел прочь. — Если это действительно так приятно, я попробую.
Он попробовал, поделился своими впечатлениями, и скоро все белдорианцы делали это. Поначалу изобретение не принесло результатов, они по-прежнему носили неродившихся младенцев под мышками, но мутация — великая вещь, так что скоро младенцы больше не отпочковывались, а секс стал настолько популярен, что распространился по всей галактике среди как разумных, так и неразумных видов, хотя я предполагаю, что пересечь межгалактическую пропасть ему все же не удалось и в Туманности Андромеды размножение по-прежнему происходит почкованием.
Вот так все произошло и, появись сейчас перед нами Игглот и Марлит, я уверен, что мы все аплодировали бы им стоя. А если бы они перестали трогать друг друга, чтобы уделить нам минимум внимания, я в не меньшей степени уверен, что они испытывали бы законное чувство глубокого удовлетворения, узнав, с каким энтузиазмом все и каждый внедряют их изобретение в жизнь.
По моему разумению, они изобрели не только половой акт, они изобрели мутацию.
* * *
— Я ничего этого не знал, — признал Катастрофа Бейкер.
— Вселенная полна тайн, — изрек Ахмед Альфардский. — Странно, конечно, — задумчиво продолжил он, — но большинство из них может быть раскрыто в постели с представителем противоположного пола.
— И нет ничего более противоположного, чем женщины, — уточнил Никодемий Мейфлауэр, с восхищением глядя на Золушку.
— Только представьте себе, — продолжил Бейкер. — Если бы не эти двое белдорианцев, которые жили миллиарды лет тому назад, я бы сейчас смотрел на Силиконовую Карни и ничего не чувствовал.
— Сейчас ты ничего и не почувствуешь, — отрезала Карни. — Так что не распускай руки.
Все рассмеялись, Катастрофа Бейкер громче остальных.
Я сверился с часами за стойкой. Обычно мы начинали закрываться через полчаса, но герои спали меньше, чем обычные люди. Опять же, в этот вечер они настроились на долгий разговор. А кроме того, следовало приглядывать за вражескими кораблями, вот я и велел Регги держать бар открытым до последнего клиента.
Бейкер допил стакан, подошел к Большому Рыжему.
— Спроси Эйнштейна, кто изобрел Бога.
Большой Рыжий передал вопрос и практически сразу получил ответ.
— Он говорит, что дебаты еще продолжаются и нет полной ясности в том, кто кого изобрел, Бог — нас или мы — Бога.
— Может кто-то третий изобрел и нас, и Бога, — предположил Макс, который просто не мог держать рот на замке.
— А может, Эйнштейн и должен направить все ресурсы своего мозга на поиски ответа на этот вопрос? — спросил Бейкер.
В молчании они дожидались ответа Эйнштейна. Пауза не затянулась.
— Он говорит, что предпочел бы поискать ответ на другой вопрос: что появилось первым, курица или яйцо?
— Даже представить себе не могу, — признался Бейкер. — Но в любом случае я снимаю шляпу перед тем, кто изобрел сковородку.
— Вы просто ничего не понимаете, — подал голос преподобный Билли Карма. — Бог изобрел все. Он просто использует людей и инопланетян как свои инструменты.
— Да? — вскинулся Макс. — Тогда, может, ты скажешь мне, зачем он изобрел прыщи и чесотку?
— Нельзя оценить добро, не познав зла, вот нельзя и оценить хорошее здоровье, не узнав, что есть болезнь.
— А почему я должен это оценивать? — не унимался Макс. — Почему я не могу просто наслаждаться хорошим здоровьем? Или Бог — эгоистичная примадонна и требует, чтобы все денно и нощно возносили Ему хвалу?
— Ты же знаешь, что я терпеть не могу такие разговоры. — Билли Карма повернулся к Аргилю. — Давай лучше поговорим о боге сексуальной потенции. Может, это богохульство, но этот бог куда интересней всех философских вопросов.
— А меня очень интересуют философские вопросы, — ответил многоцветный инопланетянин.
— Я предчувствовал, что услышу от тебя такие слова, — пробормотал Билли Карма.
— Более того, — продолжил Аргиль, — в молодости я тратил все свои деньги на поиск ответов на вечные вопросы.
— И тебе удалось найти эти ответы?
— Случалось.
— Поделишься с нами?
Аргиль пожал плечами, превратившись в живой калейдоскоп.
— Почему нет?
ГЛАВНЫЙ ВОПРОС
Рос я (начал Аргиль) очень любопытным. Доставал всех трех моих родителей бесконечными вопросами и наконец, чтобы отделаться от меня, они купили мне компьютер, который я тут же окрестил МО, то есть Машина Ответов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48