Иллари спрыгнул со стены в мягкий мох, даже не ушибившись. Стена была
высокой, но в таком возбуждении он, пожалуй, и с крыши императорского
дворца спрыгнул бы без вреда для себя. Он с сожалением посмотрел на
оставленный им город. Вот же незадача: все было необыкновенно хорошо, и
приходится так быстро удирать, оставляя столько неиспробованных
удовольствий. Что ж, по крайней мере напоследок он неплохо развлекся.

Приятное возбуждение не покидало его несколько ближайших суток. В
городе оно выручило его, но в пути сыграло с Иллари очень дурную шутку. Он
уже привык было к тому, что ничего не понимает и не умеет, и продвигался
со смиренной осторожностью, помогающей ему сохранить свою жизнь в целости.
Теперь же, удачно поводив за нос погоню, Иллари воспрял духом. Всю его
осторожность словно смыло волной самонадеянности. Окрыленный успехом
Иллари вновь решил сменить тактику и вернуться в лес. Конечно, идти
дорогой быстрее и легче, но гвардейцы в конце концов выберутся из города.
Зная, что он ловок и увертлив не в лесу, а среди людей, вряд ли они
заподозрят его в намерении вернуться туда, где он чувствует себя
неуверенно. И Иллари с отвагой мертвецки пьяного углубился в лес,
посмеиваясь при воспоминании о грохочущих под ногами крышах. Он не
замечал, что деревья растут все реже, и стволы их причудливо искривляются,
что травы и кустарники мало - помалу уступают место вереску и мху. А даже
если бы и заметил - значение этих примет не было ему известно. Лишь когда
почва под ногами начала чавкать все сильнее, Иллари понял, что угодил в
болото.
Тут бы ему и вернуться. Но болото вовсе не выглядело опасным.
Приветливые кочки и ягоды, усыпавшие его поверхность, вселяли уверенность,
что пробраться через болото не так уж трудно. К тому же Иллари слишком
хорошо помнил карту: путь через болото на два дня короче, чем в обход.
Иллари нашел себе подходящую палку для ощупывания дороги и, небрежно
помахивая походной сумкой двинулся через болото.
К несчастью, Иллари не знал, как именно следует проверять дорогу, и
какую палку надо для этого выбирать. Палка была слишком короткой, и
налегал на нее Иллари слишком сильно. Вскоре он поскользнулся, потерял
равновесие, взмахнул левой рукой, держащей сумку, а правой оперся о палку.
Сумка, вертясь и кувыркаясь, взлетела в воздух, описала дугу и
приземлилась на кочку, а Иллари всей тяжестью своего тела ухнул в трясину.
Он инстинктивно попытался сделать хоть что-нибудь - и незамедлительно
оказался по пояс в болоте.
Зеленовато-коричневая жижа призывно воняла. Иллари погружался все
глубже и глубже. До ближайшей кочки достаточно далеко, чтобы сделать
бессмысленной любую борьбу за жизнь. Если это вообще кочка, на которую
можно выползти, а не островок плавучей травы среди всесветной хляби.
Иллари все же еще раз попытался как-то выбраться - и зря. Засосало глубже
и быстрее. Болотная мерзость живо добралась до плеч. Когда мокрый липкий
холод противно коснулся подбородка, Иллари закричал. До сих пор он не
издал ни звука: бессмысленно звать на помощь, если никого. На
десять-пятнадцать лиг вокруг ни одной живой души. Вот разве чудо какое
могло привести сюда императорскую погоню... но эти скорее утопят
окончательно, чем вытащат. Звать на помощь некого. Иллари никого и не
звал. Кричал он не для того, чтоб его услышали, и не от страха: он был
слишком потрясен непоправимостью случившегося и неотвратимостью смерти,
чтобы толково испугаться. Он сам не мог бы объяснить, зачем он заорал.
Просто... так принято, вот и все. Умереть мучительно бессмысленной
смертью, не исполнив своего долга, и даже не издать при этом предсмертного
вопля, показалось Иллари неприличным. Орать надо. И надо сейчас, пока еще
можно раскрыть рот, пока его не забило тухлой дрянью. Иллари раскрыл рот и
весьма неуверенно заорал. Прозвучало на редкость глупо. Иллари вздохнул и
закрыл глаза. Через несколько минут, когда жижа уже почти касалась губ,
его что-то стукнуло по носу. Иллари вновь вздохнул и открыл глаза.
Чувствительный удар по носу ему нанесла веревка. За другой конец
веревки держался джет. Глаза Иллари полезли из орбит куда быстрее, чем сам
он - из болота. Вытянуть его наружу джет, ясное дело, не мог, но зато
стоял, как вкопанный, покуда Иллари натужно лез из болота. В конце концов
жижа отпустила его, сладострастно всхлюпнув напоследок. Иллари
незамедлительно схватил джета за ухо.
- Ну, теперь, паршивец, мы точно поговорим! - живо сообщил он, пуская
зеленые пузыри.
- Поговорим, - спокойно согласился джет. - Как только на твердую
землю выберемся, так и поговорим. Теперь можно.
Он небрежно дернул головой, и Иллари чуть не упал: его мокрые
перемазанные пальцы не удержали джетово ухо.
- Ты лучше за веревку держись, господин, - посоветовал джет.
Иллари послушно взялся за веревку.
- За мной, - скомандовал джет, поворачиваясь спиной к Иллари, - след
в след.
Иллари послушно плелся за джетом, как песик на веревочке. Джет то и
дело откидывал длинные волосы, и взору Иллари представало ухо. Ухо было
розовенькое и чистенькое, с зеленовато-бурым пятном от болотной жижи там,
где его схватил Иллари.

Выбравшись на твердую землю, джет разыскал ручеек. Иллари стыдливо
опустил глаза: ручеек был тот самый, возле которого Иллари давеча ошибся
дорогой и полез в болото. Сырой хворост, собранный Иллари, но так и не
разожженный, громоздился по-прежнему, напоминая Иллари о позорной неудаче
с костром. Иллари поморщился: за это время хворост отсырел еще сильнее. А
больше всего на свете Иллари сейчас хотелось быть сухим и чистым. Даже
больше, чем есть: желудок может и подождать, пока в нем переварится
болотная гнусь. Даже, пожалуй, больше, чем добраться до Вейдо: мысль о
необходимости дойти туда была слишком привычной. Даже больше, чем
допросить, наконец, паршивца джета.
Паршивец джет меж тем подошел к груде хвороста и склонился над ней.
Иллари показалось, что джет произнес что-то вполголоса, но сам он так
громко стучал зубами, что не мог бы утверждать этого с уверенностью. Зато
он мог бы поручиться, что огнива или какого иного зажигательного
инструмента джет не вынимал. Но огонь полыхнул мгновенно - ну вот только
что его не было, и разом выметнул вверх жаркий рыжий столб.
Джет ловко совлек с обалдевшего Иллари перепачканную одежду, достал
из спасенной сумки сухие чистые штаны, спихнул Иллари в ручей, быстро
вытащил, еще быстрее растер какой-то приятно пахнущей мазью, укутал своим
плащом и впихал ноги и задницу своего господина в штаны. Замороченный
Иллари не сопротивлялся. Проделав вышеозначенные процедуры с быстротой
молнии, джет огляделся, зашагал к болоту, почти сразу же вернулся с
какими-то клубнями, разделил костер, чтоб добыть углей, сунул в них
клубни, присыпал золой и натаскал лапника, на котором и расположился возле
костра.
- Вот теперь можно и поговорить, - напряженным голосом сообщил он.
- Можно, - кротко согласился Иллари, выходя из столбняка.
Но джет отнюдь не спешил воспользоваться разрешением. Он попытался
что-то сказать, передумал, закусил прядь волос и умолк довольно надолго.
- Может, тебе вопросы позадавать? - поинтересовался Иллари.
- Не знаю, - как-то неуклюже ответил джет. Лицо у него было
сосредоточенно-напряженное, будто он стоит на цыпочках левой ноги, правой
крутит одновременно три кольца в одну сторону и два в другую, пишет важное
письмо и удерживает на кончике носа тросточку с тарелочкой.
- Понимаешь, господин... слишком многое надо рассказать, и все разом,
и все важное. Можно, я тебя сначала спрошу?
- Попробуй, - нехотя согласился Иллари.
- Зачем, почему этой дорогой, да еще так срочно? Есть ведь и другой
путь, и притом гораздо безопаснее. Почему здесь, так близко от Джетевена?
Все знают, что это не та дорога, по которой часто возвращаются назад.
- Нет уж, сначала ты мне объясни, - запротестовал Иллари. - Сначала
ты отказываешься со мной идти, а потом тащиться следом, хотя вдвоем и
проще, и безопаснее?
- Не безопасней, - покачал головой джет. - Совсем наоборот.
- Так отпустил бы меня одного, и все, - Иллари не мог так, сразу,
разозлиться на своего спасителя, но начинал понемногу закипать. - Раз уж
вместе опасно, одному легче.
- Не легче, - вновь возразил джет.
- Это как? - немного растерялся Иллари.
- Не могу выбрать из двух зол, господин, - вздохнул джет. -
Понимаешь, оба хуже. Один ты здесь вообще не пройдешь, не то, что живым
остаться. Ты и сюда добрался чудом. А со мной пройдешь. Зато один ты не
привлекаешь внимания, а вдвоем мы сверкаем, как два священных ожерелья, и
на нас непременно нападут и изловят.
- Ну, и что? - не понял Иллари.
- Ну, и все, - резко ответил джет. - Это не императорские гвардейцы,
дурни пустоголовые. От этих людей я тебе не защита. Ведь охотятся они за
мной, а не за тобой. Тебя одного они, может, и отпустят. Вот и выходит,
что без меня ты в этих краях не в безопасности, а со мной - в опасности.
Так что лучше всего, чтобы ты шел сам по себе, а я - где-то там. Хотя
лучше бы, конечно, вообще не ходить. Боюсь.
Вновь Иллари слышал от джета, что тот чего-то боится, хотя и сказано
было на сей раз вполне обыденным тоном. Но Иллари вспомнил маску страха на
лице джета в ночь их прощания - и поверил мальчишке безоговорочно.
- Ну, со мной все ясно. А с тобой?
- А со мной - тем более. Если я один, меня могут не заметить, но уж
если заметят... - джет вздрогнул. - А если я с тобой, заметят наверняка,
но у меня есть... ну, не то, чтобы надежда, но хоть тень надежды. И было
бы больше, если бы...
- Если бы - что?
- Неважно, - неохотно ответил джет. - Лишнего сболтнул. Если бы у
меня было время. Хотя бы узнать наверняка, так и того не успел.
- Тебе, значит, не всякий господин годится? - полувопросительно
заметил Иллари.
- Не всякий, - кивнул джет. - Я ведь сразу говорил. Жить хочу. Ты
храбрый человек, и ты... я... словом, будь все иначе, ни за что бы я не
пошел в сторону Джетевена. Ни-ни.
- Тебя туда совсем не тянет? - задал Иллари намеренно провокационный
вопрос.
Джет не учуял ловушки: слишком уж много всего случилось за день,
чтобы у него хватило сил оставаться настороже.
- Тянет, - ответил он очень тихо. Голова его чуть запрокинулась, веки
примкнулись в попытке скрыть набежавшие слезы. Иллари даже испугался. И
тут он увидел какие-то смутные образы, причем увидел не глазами.
Неизвестно, чем. Просто увидел. И еще он вспомнил, что и раньше видел
нечто подобное, и всегда в присутствии джета. И еще он вспомнил, что
всегда тут же забывал увиденное.
- Ах, ты, маленький мерзавец! - удивленно воскликнул Иллари с
добродушной угрозой в голосе. Джет открыл глаза, еще полные невольных
слез, и виновато улыбнулся.
- Теперь я понимаю, как тебе удавалось удержать меня от расспросов, -
без тени сомнения заключил Иллари. - Праведные солнца! Впервые в жизни
вижу, чтоб человек мог передавать мысли. А может, и мои читать? И он еще
говорит о какой-то опасности! Да будь у меня такой дар, я бы забот не
знал. Просто внушил бы своим врагам, что у них понос, и все хлопоты.
- С врагами у тебя бы ничего не вышло, - возразил джет.
- Почему? - Заинтересовался Иллари: внезапно открывшаяся перед ним
возможность отправлять неприятельские войска со спущенными штанами под
кусты была слишком приятной, чтоб отказываться от нее просто так, за
здорово живешь.
- А с врагами не получается. Тем более с посторонними. Понимаешь, это
проходит только с людьми... - джет замялся. - Ну, вот если ты любишь
кого-то... или доверяешь... уважаешь... или вообще...
Смущение джета приятно позабавило Иллари. Всегда отрадно слушать, как
человек косвенно признается тебе в наилучшем к тебе отношении.
- Вот тогда можно передавать... и слышать тоже... видеть...
понимаешь, это очень все неприятно. Понимаешь, постороннего человека
принуждать и подслушивать не особенно стыдно, но невозможно. А если
кого-то... к тому ты... кого ты... в общем, не постороннего... это стыдно
и противно. Все равно, как делать что-то такое исподтишка... ну, ты
понимаешь, какое.
- Понимаю, - заверил его Иллари. - И перестань взывать к моему
пониманию через два слова на третье.
- Постараюсь, - без улыбки пообещал джет. Он боялся поднять взгляд на
Иллари. Некоторое время он молчал, потом выпалил: - Я бы никогда не делал
этого, господин. Никогда! Честное слово.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22