Два
мерцающих экрана сжали левое бедро, Форрестер догадался, что это
рентгеновский аппарат; потом на кожу в области сердца нанесли темный,
поблескивающий раствор.
После этой лечебной процедуры ему стало значительно лучше. И он даже
смог заговорить.
- Спасибо, - тихо поблагодарил Форрестер.
Молодой на вид краснолицый мужчина, в данный момент работавший над
пациентом - Форрестером, - небрежно кивнул и коснулся серебряным зондом
пупа Форрестера. Взглянув на показания прибора, он заключил:
- Отлично. Пожалуй, теперь все. Попробуйте подняться. Заодно
посмотрим, способны ли вы дойти до кабинета Хары.
Форрестер перекинул ноги через низкий бортик кровати, на которой
лежал, и с удивлением обнаружил, что действительно может передвигаться.
Синяки не болели, вернее, болели не слишком сильно, хотя он отметил
симптомы возвращающейся боли.
Краснолицый подытожил:
- Вы в полном порядке. Большая просьба - попытайтесь как можно дольше
держаться подальше от моего кабинета. И загляните к Харе. У вас накопились
неприятности.
Он отвернулся, стоило Форрестеру задать ему вопрос.
- Откуда мне знать, какие? Отправляйтесь к Харе.
До кабинета Хары его сопровождали тонкие, как наконечники копий,
зеленые стрелы, прыгающие по полу коридора чуть впереди идущего человека,
однако Форрестер заключил, что без труда найдет дорогу самостоятельно.
Выйдя из блока экстренной помощи, он очутился в хорошо знакомой части
Дорментория. Форрестер вспомнил, что именно здесь пробудился от ледяного
сна, длившегося пять столетий. Здесь ежедневно на протяжении недели он
принимал теплые, светящиеся масляные ванны - жидкость, в которую
погружался Форрестер, вибрировала, пощипывала и усыпляла, но он с каждым
днем ощущал, как прибавляются в нем силы. Процедурные кабинеты
располагались этажом ниже спортивных залов, а здание, в котором находилась
его спальня, стояли напротив клумб непривычного золотистого оттенка.
Хотел бы он знать, как сложилась судьба у его товарищей по "выпуску".
Оттаивающих Лазарей оживляли обоймами. Группа Форрестера состояла из
пятидесяти человек, и хотя они провели вместе совсем немного времени,
ситуация и переживания ускорили знакомство и сблизили людей.
Но после выписки они разбрелись кто куда. Форрестер сожалел, что
потерял с ними всякую связь.
Затем он громко рассмеялся. Шедшая ему навстречу женщина в голубой
куртке на ходу отдавала какие-то распоряжения устройству, прикрепленному к
запястью. Она с любопытством и легким презрением посмотрела на Форрестера.
- Простите, - извинился он, все еще давясь от смеха. Зеленая стрелка
скакнула за угол. Он последовал совету указателя. Форрестер не сомневался,
что выглядел в глазах этих людей странно, да он и чувствовал себя странно
и слегка неуютно. Он был приятно удивлен, что скучает по товарищам из
фризариума, испытывая нежную, отдаленную отрешенность; раньше он с таким
же чувством вспоминал своих школьных друзей. А ведь с тех пор, как
рассталась группа размороженных, прошло всего сорок восемь часов.
Насыщенные сорок восемь часов, подумал Форрестер, и несколько
тревожные. Даже богатство не смогло послужить предохранительным буфером
между ним и окружающим миром. В этом он явно ошибся.
Прыгающие зеленые стрелы-огоньки привели к двери кабинета Хары. Тот
ждал его у двери.
- Чертов камикадзе, - дружелюбно приветствовал он. - Тебя нельзя
оставить без присмотра ни на минуту.
Форрестер не считал себя человеком экспансивным, но сейчас он схватил
руку Хары и радостно пожал.
- Боже, как я рад видеть тебя! Я в растерянности. Просто не понимаю,
что за дьявольщина тут у вас происходит и...
- Старайся держаться подальше от неприятностей. Присаживайся. - По
сигналу Хары из стены выкатились кресла, а на стол плюхнулась бутылка.
Хара ловко подковырнул пробку и наполнил бокал Форрестера. - Я ожидал, что
сегодня утром ты начнешь самостоятельную жизнь, а не вернешься в аппарате
РС. Разве центр не предупредил, что на тебя охотятся?
- Конечно нет! - Испуг, настороженность и негодование бурлили в
Форрестере. - И как понимать - на меня охотятся? Я не имел
представления...
Затем пришло запоздалое осознание.
- Хотя, - задумчиво продолжал он, - кажется, инджойер что-то
бормотал... Боны, гарантии и неизвестный тип по имени Хайнц, откуда-то с
Суркис-Мэджора. Кажется, это поселение на Марсе? Да?
- Хайнцлихен Джура де Сыртис Майджор, - подсказал Хара, поднял бокал
в молчаливом тосте за Форрестера и сделал маленький глоток. Форрестер
последовал примеру Хары. В бокале оказалось шампанское. Хара вздохнул: -
Даже и не знаю, Чарлз, но весьма вероятно, что у меня вырабатывается
привычка пить такое вино.
- К черту вино! Марсианин! Тот, в оранжевом трико! Ведь он и его
бандиты избили меня.
Хара озадаченно посмотрел на Форрестера и произнес:
- Разумеется, это он.
Форрестер резко приподнял рубиновый хрустальный бокал и допил залпом
шампанское. Надо отметить, весьма неважнецкое. Одному Господу известно,
где Хара раздобыл его, после того как Форрестер упомянул, что оно было
одним из самых приятных напитков прошлого. Но сейчас оно, тем не менее,
пришлось как нельзя более кстати. Пузырьки приятно щекотали нос, а главное
- в нем присутствовал алкоголь, столь необходимый желудку Форрестера в
настоящий момент.
- Пожалуйста, объясни, что произошло, - робко попросил он.
- О, пресвятой Пот! С чего мне начинать, Чарлз? Ну тогда скажи, чем
ты насолил Хайнцу?
- Ничем! Вернее, ничем особенным. Возможно, во время танца я наступил
ему на ногу.
- М_а_р_с_и_а_н_и_н_у_? Ты наступил ему на _н_о_г_у_? - сердито
переспросил Хара.
- Ну и что из того? Пусть даже и наступил, хотя полной уверенности у
меня нет. Неужели ты из-за подобной мелочи начнешь психовать?
- Марс отличается от Шогго, - терпеливо объяснял Хара. - Кто знает,
может, и стал бы? Все зависит от обстоятельств. Ты прочел ориентационную
книгу?
Форрестер в ответ лишь вопросительно хмыкнул.
- Книгу с информацией о годе 2527-м. Ты получил ее при выписке.
Форрестер порылся в памяти.
- Ага, кажется, я оставил ее там, где проходила вечеринка.
- Показательно, - с некоторым недовольством произнес Хара. - Будь
любезен постоянно держать в мозгу следующее: во-первых, я в некотором роде
отвечаю за тебя; во-вторых, ты абсолютно не ориентируешься в окружающем
мире. Я прослежу, чтобы ты получил новый экземпляр книги. Прочти ее, а
завтра мы снова встретимся здесь. Сейчас у меня много работы. На выходе
загляни в кабинет выписки и забери вещи.
Он проводил Форрестера до двери, повернулся, но затем остановился,
вспомнив:
- Кстати, Эдне Бенсен передавала тебе наилучшие пожелания. Милая
девушка. Ты нравишься ей, - сказал он и закрыл дверь.
Закончив процедуры и пройдя через кабинет выписки, Форрестер получил
белую папку, на которой золотыми буквами было напечатано его имя.
В ней находились четыре документа: медицинская карта, тонкая в
бронзовом переплете книга, на которой светящимися буквами было написано:
"Ваш путеводитель по 26-му веку"
(адаптировано для 1979 - 1990 годов).
Третий документ явно предназначался для юридических целей. По крайней
мере, прилагаемый к нему лист из плотного голубого материала напоминал
повестку в суд. Форрестер вспомнил, что во время лечения доктор упоминал о
каких-то неприятностях. Текст действительно намекал на неприятности, хотя
слова выпадали из общего контекста или были совершенно ему непонятны.
"Чарлз Дэлглиш Форрестер, незадействованный, незаявленный, пришедший,
тридцати семи лет, безработный в ожидании, принимает поздравления и
находится под присмотром. Требование: присутствие на слушании совпадения,
час 10.75, день 15, месяц 9..."
Он с отвращением почуял запах ненавистной юридической тарабарщины.
Весь лист из голубого материала был испещрен мелким, едва разборчивым
угловатым почерком, сопоставимым со шрифтом на чеках, заключил Форрестер,
а затем осознал, что самостоятельно не в силах вникнуть в суть документа.
На документе стояла дата: по прикидкам Форрестера, указанный срок
наступал через неделю с небольшим; он с облегчением отложил его и
приступил к изучению последнего документа в папке.
Финансово-отчетный документ. К нему прилагалась металлическая
пластинка с нанесенными угловатыми буквами, которую Форрестер определил,
как чек.
Он любовно провел по пластинке пальцами, но цифры озадачили его. Чек
на сумму 231.057 долларов и 56 центов был выписан на его имя.
Форрестер попытался сложить чек пополам, но тот разогнулся, как
пружина, и восстановил прежний размер. Форрестер сунул чек в карман. Он
был озадачен - куда подевались двадцать тысяч долларов? В процентном
отношении к общему богатству сумма казалась незначительной. И он
благодушно смирился с собственным объяснением, что данное общество,
подобно всем обществам до него, имеет систему налогообложения. А двадцать
тонн как некий "воздушный" вступительный взнос он мог себе позволить.
И, почувствовав себя увереннее, Форрестер вышел на солнце и
огляделся.
День близился к вечеру. Солнце висело справа от Форрестера. Голубая
полоска воды тянулась слева. Сейчас он смотрел на остроконечную массу
городской застройки с южной стороны.
Над головой пролетел аэрокрафт. В кабине Форрестер заметил какое-то
движение. Блики солнца играли, отражаясь от металла и стекла. Несмотря на
дневной свет, город постепенно насыщался неоново-флуоресцентным свечением.
В Шогго, как выяснил Форрестер, обитало по меньшей мере десять
миллионов жителей. Здесь располагались и театры, и карточные клубы, и
дома, где каждый мог найти себе друга или любовницу. И даже врага. Где-то
в городе обитала и девушка, целовавшая его прошлой ночью, - Тип? - и
пытавшийся убыть его спятивший марсианин со своей бандой.
Но где?
Форрестер не знал, откуда начинать розыск. Живой, здоровый, с
четвертью миллиона долларов в кармане, он ощущал себя на обочине жизни. Он
стоял на поверхности планеты с населением в семнадцать миллиардов активно
задействованных человек, и, по меньшей мере, вдвое большее количество
спало в медленном холоде гелиевых ванн; а Форрестер чувствовал себя в
полном одиночестве.
Висящий на поясе инджойер заговорил:
- Человек Форрестер. Вы прослушаете поступившие сообщения?
- Да, - расстроенно согласился Форрестер. - Сейчас. Подождите.
Он вытащил из пачки последнюю сигарету, прикурил, потом смял и
выбросил пачку. Форрестер размышлял. Получив в собственность инджойер, он
почувствовал себя обладателем кувшина с джином и трех желаний. Быстрота и
четкость ответной реакции устройства обескураживала его. Он ощущал, что
инджойер требует от него равноценной уверенности и четкости, к коим
Форрестер не был готов.
Печально улыбнувшись самому себе, он признал неловкость положения, в
которое поставило его говорящее радиоустройство, начиненное безликими
транзисторами и ферритовыми сердечниками.
Через некоторое время он все же ответил:
- Послушай. Я думаю, что мне следует танцевать от печки, вернуться в
номер и начать весь путь сначала. Как мне лучше и быстрее добраться туда?
- Человек Форрестер, - сообщил инджойер, - лучший способ добраться до
ранее занимаемого вами помещения - такси, которое я могу вызвать. Однако
трудность в том, что номер уже не ваш. Вы примете сообщения?
- Нет. Обожди! Как понимать, что номер уже не мой? Я не освобождал
его.
- Это и необязательно, человек Форрестер. Уход - автоматическое
освобождение.
Форрестер сделал паузу, размышляя. И, в конечном итоге, признал
несущественность факта потери гостиничного номера. Он ничего не оставил в
номере: ни сумки, ни багажа, никаких личных вещей, даже помазка. Хотя Хара
и подсказал, что бриться не придется неделю-другую.
Единственное, он оставил в номере одежду, которую носил вчера
вечером. Но одежда, как всплыло в его памяти, считалась одноразовой, так
что ее наверняка утилизовали.
- А как же счет? - спросил Форрестер.
- Расходы оплачены Восточным филиалом центра выписки. Они внесены в
ваш финансово-отчетный документ, человек Форрестер. Сообщения включают:
одно срочное, два личных, одно юридическое уведомление, семь коммерческих.
- Я не хочу их слушать. Подожди.
Форрестер попытался сформулировать свой вопрос точнее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26