всеми своими глазами она
изучала приборную панель флайера, экраны высвечивали сектора зеленой
поверхности, а сплошная линия очерчивала маршрут их полета.
- Дорогой Чарлз, - внезапно произнесла она. - Готов ли ты приступить
к выполнению запрограммированных задач?
- Каких еще запрограммированных задач?
Вопрос явился ошибкой. Вспышка боли, взорвавшись в голове, разлилась
по телу до самых кончиков пальцев рук и ног, отразилась от них и
затухающим пульсирующим эхом вернулась в головной мозг. Форрестер завопил;
он вспомнил, что зверская боль уже металась в его теле, он вспомнил ее,
как вспомнил о своих запрограммированных задачах.
- Ты - Эдне Бенсен. Ты хочешь, шутки ради, чтобы я нелегально провел
тебя на космический корабль. Я должен доставить тебя на борт корабля, а
затем подсоединить данный тобой командный блок в навигационный контур, а
потом хранить молчание, иначе шутка не удастся и боль вернется.
- Дорогой Чарлз, - прогремел пустотело-резонирующий голос, - ты готов
приступить к исполнению запрограммированных задач.
Боль стихла. Форрестер откинулся на спинку кресла, кружилась голова,
тошнило. Он был стопроцентно ослеплен и ошарашен. Неужели мозг перешел
грань нервного срыва? Хотя это неудивительно - после всего пережитого им.
Шутка Эдне не выглядела смешной. Но в этот момент мозг Форрестера не
был чересчур проницательным. Возможно, дело заключалось не в шутке, а в ее
оценке.
Форрестеру казалось, что он сходит с ума. Тягучая сонливость
переплелась с невыносимой бессонностью. Он сам себе напоминал человека,
который не сомкнул глаз за долгую полярную зиму и с ненавистью смотрит на
восходящее солнце. Глаза саднило, но стоило их закрыть, и они раскрывались
снова. Это пугало...
Он не ориентировался во времени и в пространстве. Потом с отвращением
заметил за бортом флайера чернила ночи. Что же произошло? Время утекало,
но сознание не контролировало его течения. Его пугал странный взгляд
зеленых глаз Эдне, а мгновение спустя ему мерещилось, что выражение ее
лица как никогда нормально. Иллюзии?
Быть может, Эдне сделала ему укол? Но что за мотив побудил ее? Но он
помнил, что она неоднократно повторяла свое имя. Зачем? Как будто он не
узнал ее! Разве не сохранилось в нем воспоминание, как девушка, натянув
нелепый сирианский скафандр, сильно изменившись, беспрерывно повторяла
инструкции о том, что он должен сделать в ближайшие часы, подкрепляя
наставления вспышками жуткой боли?
Он со стоном закрыл глаза.
Они летели в пространстве над открытой местностью, но уже не во
флайере. Сквозь вспышки, чередующиеся дурманом головокружения и тошноты,
он видел себя стоящим на горячей, высохшей, мертвой траве; за рокотом
лопастей флайера он расслышал металлический лязг открываемого люка и
шипение пневмозамков. Он пропихнул в люк молчаливое тело в конусообразном
скафандре и подсоединил плоский, блестящий предмет к разъемам на приборной
панели. Он снова оказался снаружи, под звездами, снова залез во флайер.
Но куда подевалась Эдне?
Он в изнеможении рухнул в кресло. Голова раскалывалась от боли...
- Будь ты проклята, - прошептал он и отключился.
Форрестер проснулся внутри ховеркара, который стоял на обочине
ховершоссе напротив конусообразного желтого шпиля. Двигатели были
заглушены и молчали. Он находился в том самом месте, где сирианин вколол в
него гипнозоль.
Он с трудом вылез из кабины и глубоко вдохнул. До него доносились и
свист проносившихся ховеркаров, и визг шин, с другой, лежащей чуть в
стороне, дороги. Иных звуков не существовало. Судя по всему, было раннее
утро.
- Эдне! - громко позвал он.
Ответа не последовало. Но он и не ожидал ответа, только надеялся.
Двадцать четыре часа были вычеркнуть из его жизни, и он здорово
проголодался. Форрестер порылся в карманах в надежде найти остатки
подаяний его "друга", кнутоубийцы.
Пусто. Как он и ожидал. Его финансы показывали абсолютный ноль.
Деньги потрачены. Кредит уничтожен. Уитлоу, его ментор в мире забытых
людей, мертв, необратимо мертв. Форрестер подумал и отметил в сознании,
что эта эпоха стерла в людях инстинкты.
Последняя оставшаяся надежда - Эдне. А может и ее не существует?
Форрестер постоял, подумал, плюнул на все и пошел к Эдне. Он превосходно
понимал, пробираясь через подземные дороги и увертываясь от флайеров,
сколь эфемерны его притязания на Эдне. Ее могло не оказаться дома, она
могла не пустить его на порог, она...
Она была дома и пригласила зайти, но без особого энтузиазма.
- Ты выглядишь ужасно, - сообщила она, пряча глаза. - Ну ладно,
проходи.
Он вошел, сел, но ему было не по себе. Внимание детей было полностью
приковано к стене обзора. Они мельком взглянули на Форрестера и вернулись
к просмотру передачи, как, впрочем, поступила и Эдне.
Форрестер откашлялся. Помимо голода и полного банкротства, его мучила
страстная мечта - вымыться. Он проигрывал варианты словесного гамбита,
чтобы выудить из Эдне приглашение к обеду или, на худой конец, позволение
умыться.
- Странный случай произошел со мной, - робко начал он.
- Обожди, Чарлз, - через плечо недовольно сказала она. Эдне чем-то
огорчена, подумал он, наблюдая, как она теребила инджойер, не отрываясь от
беспрерывно меняющегося изображения.
- Я думал, что вчера ты была рядом со мной, - в отчаянье сказал он. -
Но наша встреча явилась то ли сном, то ли сумасшествием. Я обеспокоен.
Тебя со мной действительно не было?
- Да погоди же, Чарлз. - Ее внимание было полностью сосредоточено на
стене.
Форрестер взглянул...
И увидел знакомую сцену.
Открытая равнина с сухой, опаленной травой.
На земле следы, оставленные тяжелым предметом.
Происходящее комментировал мужской голос, полный нарочито скорбящих
интонаций.
- Корабль избежал встречи с орбитальными патрулями и,
предположительно, уже летит, держа курс на Сириус. Радарная сеть слежения
засекла взлет и послала соответствующие предупреждения. Ответа не
проследовало.
Форрестер проглотил подступивший к горлу ком.
- Неужели... неужели один из сириан убежал?
- О Пот! - раздраженно бросил мальчик. - Где ты был, Чарлз?
Прошло столько часов!
Форрестер всячески пытался подавить внутреннюю агонию.
Томный голос диктора продолжал:
- Власти крайне обеспокоены происшедшим. Несомненно, что побег
осуществлялся не без помощи со стороны людей. Но ни один монитор
инджойеров не зарегистрировал подобных действий. Мотивация помощи пока не
ясна. Альянс "Солнечно-Сирианской дружбы" добровольно предложил зондаж
сознания членов своей организации. Восемь нигилистических организаций
уничтожения при расспросе об их политическом кредо заявили, но в разных
формулировках, что все человечество обязано совершить акт самоуничтожения.
Но, отвлекаясь от вопроса вины, возникает обеспокоенность за последствия.
Один факт неоспорим: сирианин держит курс к родной планете и, несомненно,
располагает информацией, что Земля повинна в уничтожении сирианского
космического корабля. Эксперты по сирианской психологии утверждают, что
война неизбежна. И весь мир в этот час...
- Он повторяется, Мим, - проворчал мальчик. - Мы слышали это уже
дважды. Выключить?
Эдне кивнула, откинулась на спинку кресла. Лицо ее стало напряженным
и пустым.
На стене появился декоративный пейзаж джунглей.
Форрестер кашлянул.
- О Боже, - сказала Эдне. - Совсем забила о тебе. Что ты хотел
спросить?
- Об одном пустяке, но сейчас это неважно.
- По сравнению с побегом, несомненно, - согласилась она. - Ну, а все
же?
- Сущая ерунда. Была ты со мной вчера или нет? Но вопрос отпал сам
собой. Я знаю, с кем я провел вчерашний день...

13
Однажды, много лет тому назад (несколько веков, учитывая время
пребывания в замороженном состоянии) маленький Чак Форрестер оказался
виновником аварии, в которой разбились три автомобиля, а два человека
попали в больницу.
Он лежал в высокой траве, неподалеку от своего дома в Эванстоне,
постреливая из рогатки по проезжающим по шоссе машинам. Прицел был точен,
выстрелы метки.
Камень угодил в глаз полицейскому.
Потеряв управление и выехав на встречную полосу, полицейский форд
вынудил съехать в кювет летящий на полной скорости бьюик, а сам врезался в
прицепной фургон.
Никто серьезно не пострадал; полицейскому вылечили глаз, хотя врачи в
какой-то момент склонялись к тому, чтобы удалить его. Никто не удосужился
допросить соседских мальчишек - больших любителей стрельбы из рогаток.
Официальной версией причины аварии, первоначальной и окончательной, стал
камень, вылетевший из-под колеса встречной машины. Чак оставался в
неведении, и на протяжении последующего года каждую ночь просыпался в поту
от страха. А дни проходили в кошмаре неминуемого ареста.
Сейчас он испытывал похожее ощущение.
Не оставалось сомнений, что именно он помог сирианину обойти системы
электронной защиты, мертвыми узами скрепившими инопланетян с Землей.
Форрестер шаг за шагом реконструировал события. Сирианин после долгих
поисков нашел достаточно невежественного, податливого и ничего не
подозревающего человека. Вколов Форрестеру гипнозоль и внушив образ Эдне
Бенсен, он заставил перелететь на стартовую площадку, где находился
устаревший, но в рабочем состоянии, космический корабль. Сирианин
ухитрился загнать себя в бессознательное состояние, и датчики электронных
систем слежения безмолвствовали. Он приказал Форрестеру загрузить его в
корабль и произвести запуск. И Форрестер, окутанный пеленой
гипнопокорности, исполнил все приказы инопланетянина.
Все ясно как божий день. Теперь Форрестер отчетливо видел каждый свой
шаг. Как могли увидеть и все остальные, им надо было только заставить себя
подумать. И несомненно, сейчас человечество размышляло о сирианах.
Обзорная стена передавала бесконечные информационные выпуски: специальные
следственные отряды прочесывали зону запуска, сотни новых зондов
отправились охранять периметр солнечной системы. Правительство объявило
тревогу желтой категории, и каждый гражданин обязан был находиться вблизи
укрытия.
Форрестер ждал, когда тяжелая рука опустится на плечо и голос
произнесет:
- Форрестер! Ты арестован!
Но эти слова так и не прозвучали.
Были и положительные стороны в побеге Эс-Четыре. Эдне, с головой
окунувшаяся в атмосферу возбужденных эмоций, оттаяла и проявила дружеское
участие к Форрестеру. Она накормила его, позволила вымыться, а когда дети
вместе со своими сверстниками отправились на учебу, заметила, что
Форрестер находится в состоянии, близком к коллапсу, и позволила ему
выспаться в детской.
Разбудили его голоса: Эдне и какого-то мужчины.
- ...Только ради детей. Я не так обеспокоена за себя...
- Несомненно, дорогая! Боже! Случилось же такое! На пороге эпохи,
когда общество созрело для сексуального раскрепощения.
- Факт сам по себе несущественный, но наводящий на размышления. Как
они могли позволить животному убежать?
- И ты спрашиваешь - как? - пробрюзжал мужской голос. - Машины
выполняют работу, предназначенную человеку! Отдав нашу судьбу в руки
механизмов и микросхем, какого результата следует нам ожидать? Вспомни мой
прошлогодний доклад. Я сказал: "Охрана свобод человека - это почетный
пост, и занимать его должны достойные люди".
Форрестер сел, узнав голос луддита Тайко Хирониби.
- Я считала, что ты подразумеваешь полицейских.
- Безразлично! Машинам - работа для машин, а человеку - работа для
человека... Что это?
Форрестера услышали. Он встал, чувствуя себя дряхлым и измотанным, но
все равно гораздо лучше, чем перед сном. Он вышел из комнаты раньше, чем
Эдне ответила Тайко.
- Это Чарлз. Выходи же, Чарлз.
Тайко стоял перед стеной обзора с инджойером в руках. Большой палец
покоился на одной из кнопок, очевидно, он только что принял дозу эйфорика.
Но, тем не менее, он сердито посмотрел на Форрестера.
- Перестань, - сказала Эдне.
- Что? - ответил Тайко.
- Если я способна простить его, то ты - тем более. Сделай скидку на
век камикадзе.
- Как же! - запротестовал Тайко, но эйфория перевесила. Возможно, ее
вызвал инджойер, возможно - привкус опасности, нависшей над миром. Тайко
пристегнул к поясу инджойер, потеребил подбородок, а затем улыбнулся: - А
впрочем, почему бы и нет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26