Тем лучше, подумала я, поднимаясь на палубу.
При ближайшем рассмотрении обнаружилось, что плавучее сооружение достаточно хорошо сохранилось. Конечно, краска облезла, но балки и доски были как новые. Правда, в темноте впечатление могло быть несколько обманчиво, однако я не рисковала зажечь свечу. Только найдя трап, ведущий на нижнюю палубу, я позволила себе это сделать.
Без сомнения, сейчас я была на борту одна. И если какой-нибудь человек – или несколько людей – используют его для осуществления своих страшных замыслов, то они вряд ли рискнут сегодня заявляться сюда из боязни быть обнаруженными. Получается, что здесь я подвергаюсь опасности не большей, чем у себя в спальне, с усмешкой подумала я.
Аккуратно ступая по сходням, я с волнением отметила ощущение покачивания – совершенно такое же, как и в зеркальной комнате. Теперь я точно знала его причину.
Спустившись, я попала в короткий коридор с двумя дверями по сторонам. Мое сердце замерло: через мгновение мне предстояло увидеть страшную комнату или уйти ни с чем. Если эта комната здесь, значит, Роуз писала свое письмо, будучи в здравом уме. Если же комнаты нет, то, возможно, я и сама…
Именно в эту минуту, когда оставалось сделать один шаг и открыть дверь, меня стала покидать решимость. Ведь все те, кто, возможно, нашел эту комнату, сейчас уже мертвы. Впрочем, их могли выследить, я же попала на судно неожиданно даже для самой себя.
Я медленно пошла по коридору, пропахшему сыростью и плесенью. Звук шагов отзывался странным эхом – очевидно, потому, что под ногами было лишь днище корабля. Вот почему голоса и звуки так причудливо искажались здесь! Сейчас многоголосое эхо нисколько не пугало меня – я знала, чем оно вызвано. Как известно, страшит лишь неопределенное и неведомое.
Дверной засов подался неожиданно легко, я толкнула дверь… и разочарованно охнула, увидев обычную каюту с четырьмя койками вдоль стен. Стены и потолок были покрыты отнюдь не зеркалами, а водорослями. Оставался последний шанс. Последний шанс удостовериться, что все происшедшее со мной – реальность, а не бред больного воображения.
Я резким движением распахнула дверь напротив – и тут же отпрянула, дрожа от непонятного чувства торжества, смешанного со страхом. Пламя свечи рассыпалось десятком чуть более бледных пляшущих отражений. Наконец-то! Я глубоко вздохнула и вошла в комнату. Да, именно здесь я и побывала несколько часов назад. Но лишь сейчас я смогла по достоинству оценить необычайный интерьер. Воистину тот, кто задумал сделать такую комнату, обладал тягой к утонченной роскоши, но прежде всего – тщеславием, не знающим границ. Немудрено, что никто не догадывался искать это своеобразное, изощренное произведение искусства на полу затонувшей, подгнившей посудине.
Я вышла на середину комнаты и осмотрелась. Теперь я нашла зрелище скорее занимательным, чем зловещим. Страх перед зеркальными стенами исчез, как только я убедилась, что они не таят ничего сверхъестественного. Меня даже посетило шальное желание самой повторить почти цирковые фокусы, к которым прибегли те, кто хотел меня напугать. «Уходи прочь!» – пропищала я, и по комнате пробежало дребезжащее эхо. Затем я пошла по кругу – и два десятка отражений в темных плащах тут же образовали демонический хоровод. Я подняла руку со свечой, покачала ею – и люди в зеркалах стали размахивать пылающими факелами.
Впрочем, впадать в ребячество было не время. Обнаружив, что меня нет дома, сюда в любую минуту мог кто-нибудь наведаться. Мои мучители не оставили никаких следов, по которым я могла бы догадаться, кто они, а следовательно, мне больше нечего было здесь делать. Утром я поеду в Новый Орлеан, расскажу обо всем Тео. Ему-то не составит труда выведать, кто увешал зеркалами стены и потолок каюты.
Я вышла в коридор и осторожно закрыла за собой дверь. Цель была достигнута, и теперь можно было возвращаться – стараясь, разумеется, оставаться незамеченной. Но я приняла другое решение. Злоумышленники не могли не оставить следов своего пребывания. Я была уверена, что хотя бы одну улику мне все-таки удастся обнаружить, пусть даже для этого придется обыскать все это нелепое сооружение. Плавучий дом не имел ни парового двигателя, ни даже мачты для паруса, из чего я сделала вывод, что его предполагалось поднимать волоком вверх по реке, а затем спускать вниз по течению. Так или иначе, как и на любом судне, здесь должен был быть трюм. Я задула свечу и вышла на палубу. Мои глаза теперь видели во тьме не хуже кошачьих, и я сразу же заметила небольшой люк. Мне пришлось изрядно поднатужиться, чтобы поднять крышку, но наконец мне это удалось. Снизу послышался плеск воды – значит, подумала я, эта часть трюма затоплена. Хотя в этом еще надо было убедиться, и я, опустив в люк свечу, зажгла фитиль. Огонек тут же выхватил из темноты что-то белое. Заинтригованная, я свесилась пониже…
Уж лучше бы я этого не делала. В глубине трюма, по пояс в воде, стоял человеческий скелет! Скелет был женский, и нетрудно было догадаться, чей именно.
Теперь я знала причины странной перемены, происшедшей с Роуз на балу. Так же как и меня, ее посетила внезапная догадка, и она уже не могла думать ни о чем, кроме как о необходимости попасть в плавучий дом и войти в зеркальную комнату. После того как Эймс привез ее домой, она тайком отправилась к реке за разгадкой страшной тайны, но ей не удалось остаться незамеченной. Убийцы выследили Роуз и хладнокровно рассчитались с нею…
Я закрыла люк и тяжело поднялась, чувствуя страшную боль, пульсирующую в висках. Когда Роуз поняла, что кто-то, одурманив ее загадочным зельем, перенес ее на судно и стал мучить угрозами, – кого она заподозрила первым? Сару. Ведь она почти во всеуслышание заявила, что именно Сара подстроила ей падение с лестницы. Я же не в силах была поверить, что Тео и Сара были сообщниками этих жесточайших злодеяний. Но предположить, что это сделал кто-нибудь другой из домашних, – разве не кощунственна сама эта мысль?
Только одному человеку я могла доверять полностью – моему мужу. Хотя… Откуда такая уверенность? Возможно, он не убивал никого сам, но потворствовал Саре, а позже укрывал ее от подозрений… Айда была препятствием в их отношениях, а Роуз и Мирабел оказались слишком любопытными… Значит, я…
Нет, нет! Прочь эти гнусные мысли! Я люблю его и верю ему. А если окажется, что я ошиблась, – что ж, пусть убьют и меня! Все равно мне не жить без него…
Подогнав лодку к причалу, я привязала ее точно так же, как раньше. Даже вернувшись в спальню, я долго вслушивалась в ночную тишину. Ни звука. Значит, никто ничего не заметил. Дай-то Бог.
Но теперь мне тем более было не до сна. Если раньше я боялась чего-то неведомого, то сейчас смертельная опасность предстала передо мной со всей реальностью. Мое воображение рисовало последние минуты жизни Айды, в ушах чудился крик Роуз, зовущей на помощь, отчаянный кашель захлебывающейся Мирабел… Если бы рядом был Тео, он мог бы меня утешить, отвлечь… Однако в эту минуту приходилось полагаться только на себя. Единственным выходом было вновь сосредоточиться на анализе фактов. Почему Роуз говорила о «Суде зеркал»? Потому что незнакомцы в масках прочли ей там свой приговор. Ей дали отсрочку, время на размышление, но она не сумела этим воспользоваться. Мой приговор должен был прозвучать на следующий день – и тут же быть приведенным в исполнение. Прежде чем умереть, Роуз, сама того не ведая, успела предупредить меня. Теперь я знала достаточно много, чтобы бороться за свою жизнь.
Узнать бы, кто скрывается под масками… Злоумышленники разом добились двух целей – обрели внешность, вселяющую ужас, и надежно скрыли свою собственную. Но зачем такую же маску на Марди-грас надела Роуз? Наверняка не для того, чтобы напугать окружающих. Значит, на празднике она надеялась встретить такую же маску, чтобы та, приняв Роуз за сообщника, выдала себя. Но тогда Роуз должна была быть уверена, что преступников, по меньшей мере, двое.
Я вскочила с кровати, подбежала к бюро и выдвинула нижний ящик. Так и есть! Тео положил маску сюда. Теперь я без страха взяла ее в руки. Завтра я надену эту мерзость на карнавале, но сначала предупрежу об этом Тео, чтобы он был наготове. План Роуз был верен, но ей он не удался, потому что она никого не посвятила в него. Я не повторю ее ошибки.
Эта мысль настолько наполнила меня уверенностью, что я легла и вскоре заснула крепким, спокойным сном.
Глава двенадцатая
Солнце уже стояло очень высоко, когда на следующее утро мы с Карлой выехали в Новый Орлеан. Никому из домашних я не рассказала о ночном приключении. Что касается карнавального костюма – то я показала его сестрам Тео, за исключением маски, которую спрятала в саквояж. Тео, каки ожидали, домой не вернулся. От Ситонов тоже не поступало никаких известий.
Почти всю дорогу Карла молчала, лишь изредка сетовала на то, что ей приходится править вместо возницы, на худой конец – конюха: оба накануне взяли расчет и покинули имение. Ее настроение вконец испортилось, когда на подъезде к городу мы снова увязли в потоке повозок и экипажей. На меня же праздничная суета и всеобщее веселье, как обычно, возымели самое благоприятное воздействие.
Однако мне пришлось испытать горькое разочарование, когда я не нашла Тео в гостинице. Более того – он даже не оставил в номере записки. Я готова была расплакаться от досады и поспешила выйти на балкон, чтобы отвлечься видом праздничной толпы, движущейся по улице.
Столпотворение было невиданным. Далеко не все надели костюмы, многие пришли просто поглазеть. Место, откуда должно было начаться шествие, находилось совсем неподалеку. В толпе были видны солдаты армии северян, но они, судя по всему, чувствовали себя весьма неуютно.
Наконец пришла Карла.
– Нужно одеваться и выходить, – сказала она. – Мистера Тео нет, но это не страшно: стоит вам попасть за порог, и вы сразу почувствуете, что каждый – ваш друг. Такой сегодня день. Никто не спросит вас, кто вы и откуда приехали. Здесь сейчас нет врагов, здесь все друзья… И все же, – неожиданно добавила она, – вам не стоило сюда приезжать.
Я не стала с ней спорить, а молча последовала ее совету. Все-таки удивительно хорош мой костюм, подумала я, глядя в зеркало. Сразу видно, что Сара сделала его по подлинному образцу. Словно я только что вышла из дворца султана.
Я надела маску-домино и теперь была готова.
– А где будете вы, Карла?
– Похожу по улицам. Не беспокойтесь за меня. Веселитесь в свое удовольствие! Но не забудьте вернуться сюда не позже пяти – мне понадобится часа два, чтобы облачить вас в ваш невообразимо роскошный наряд.
– Я буду вовремя. Жаль только, что Тео все еще не вернулся.
– Ничего удивительного: он здесь, на празднике, – важная персона, всюду должен поспеть. Как только освободится – непременно придет.
Я вышла на улицу, и ликующая толпа тут же поглотила меня. Не успела я опомниться, как уже кружилась с кем-то в танце на самой середине улицы. Мой партнер был одет клоуном, и, конечно же, я знать не знала, с кем танцую. Так же внезапно он, поцеловав меня, бросился искать новую партнершу.
Ко мне поспешил еще один мужчина в маске, но я успела быстро свернуть в переулок, пробежала несколько домов и только тогда перевела дух. Никогда не видела ничего подобного! Бешеный, нескончаемый танец, вино, льющееся рекой… Я горячо желала забыть обо всем, предаться безудержному веселью, но мысль о грозящей мне смерти удерживала от безрассудства.
Зайдя в подворотню, я сняла маску-домино, надела уродливую пунцовую личину и вернулась на главную улицу.
Отовсюду слышались удивленные замечания по поводу несоответствия моего изящного костюма и отвратительной маски. Но эти восклицания нисколько не задевали меня – напротив, чем больше будет заметен контраст, тем больше вероятность, что меня увидит именно тот, кто мне нужен.
Но как только началось шествие, меня оттерли к стене. Еще немного – и, наверное, я была бы раздавлена, но тут какой-то великан мужчина сжалился надо мной, поднял словно пушинку, и я оказалась в первом ряду зрителей.
Оркестр в пестрых одеждах, играя веселую мелодию, прошествовал первым. Следом, в строгих костюмах, – представители городских властей. Еще дальше ехали расписанные смешными картинками платформы, на которых стояли девушки в костюмах, бросающие в толпу разные забавные безделушки. И вот наконец появилась платформа, которую везли восемь богато украшенных лошадей. На высоком троне восседал Комус – главное действующее лицо Марди-грас, облаченный в королевскую мантию, с золотой короной на голове и скипетром в руке. Он также был в маске, да еще и с пышной накладной бородой, но это ничуть не умаляло его величия, когда он милостиво раздавал царственные поклоны. Толпа разразилась аплодисментами и приветственными возгласами…
Шествие длилось уже два часа, и конца ему не было видно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27
При ближайшем рассмотрении обнаружилось, что плавучее сооружение достаточно хорошо сохранилось. Конечно, краска облезла, но балки и доски были как новые. Правда, в темноте впечатление могло быть несколько обманчиво, однако я не рисковала зажечь свечу. Только найдя трап, ведущий на нижнюю палубу, я позволила себе это сделать.
Без сомнения, сейчас я была на борту одна. И если какой-нибудь человек – или несколько людей – используют его для осуществления своих страшных замыслов, то они вряд ли рискнут сегодня заявляться сюда из боязни быть обнаруженными. Получается, что здесь я подвергаюсь опасности не большей, чем у себя в спальне, с усмешкой подумала я.
Аккуратно ступая по сходням, я с волнением отметила ощущение покачивания – совершенно такое же, как и в зеркальной комнате. Теперь я точно знала его причину.
Спустившись, я попала в короткий коридор с двумя дверями по сторонам. Мое сердце замерло: через мгновение мне предстояло увидеть страшную комнату или уйти ни с чем. Если эта комната здесь, значит, Роуз писала свое письмо, будучи в здравом уме. Если же комнаты нет, то, возможно, я и сама…
Именно в эту минуту, когда оставалось сделать один шаг и открыть дверь, меня стала покидать решимость. Ведь все те, кто, возможно, нашел эту комнату, сейчас уже мертвы. Впрочем, их могли выследить, я же попала на судно неожиданно даже для самой себя.
Я медленно пошла по коридору, пропахшему сыростью и плесенью. Звук шагов отзывался странным эхом – очевидно, потому, что под ногами было лишь днище корабля. Вот почему голоса и звуки так причудливо искажались здесь! Сейчас многоголосое эхо нисколько не пугало меня – я знала, чем оно вызвано. Как известно, страшит лишь неопределенное и неведомое.
Дверной засов подался неожиданно легко, я толкнула дверь… и разочарованно охнула, увидев обычную каюту с четырьмя койками вдоль стен. Стены и потолок были покрыты отнюдь не зеркалами, а водорослями. Оставался последний шанс. Последний шанс удостовериться, что все происшедшее со мной – реальность, а не бред больного воображения.
Я резким движением распахнула дверь напротив – и тут же отпрянула, дрожа от непонятного чувства торжества, смешанного со страхом. Пламя свечи рассыпалось десятком чуть более бледных пляшущих отражений. Наконец-то! Я глубоко вздохнула и вошла в комнату. Да, именно здесь я и побывала несколько часов назад. Но лишь сейчас я смогла по достоинству оценить необычайный интерьер. Воистину тот, кто задумал сделать такую комнату, обладал тягой к утонченной роскоши, но прежде всего – тщеславием, не знающим границ. Немудрено, что никто не догадывался искать это своеобразное, изощренное произведение искусства на полу затонувшей, подгнившей посудине.
Я вышла на середину комнаты и осмотрелась. Теперь я нашла зрелище скорее занимательным, чем зловещим. Страх перед зеркальными стенами исчез, как только я убедилась, что они не таят ничего сверхъестественного. Меня даже посетило шальное желание самой повторить почти цирковые фокусы, к которым прибегли те, кто хотел меня напугать. «Уходи прочь!» – пропищала я, и по комнате пробежало дребезжащее эхо. Затем я пошла по кругу – и два десятка отражений в темных плащах тут же образовали демонический хоровод. Я подняла руку со свечой, покачала ею – и люди в зеркалах стали размахивать пылающими факелами.
Впрочем, впадать в ребячество было не время. Обнаружив, что меня нет дома, сюда в любую минуту мог кто-нибудь наведаться. Мои мучители не оставили никаких следов, по которым я могла бы догадаться, кто они, а следовательно, мне больше нечего было здесь делать. Утром я поеду в Новый Орлеан, расскажу обо всем Тео. Ему-то не составит труда выведать, кто увешал зеркалами стены и потолок каюты.
Я вышла в коридор и осторожно закрыла за собой дверь. Цель была достигнута, и теперь можно было возвращаться – стараясь, разумеется, оставаться незамеченной. Но я приняла другое решение. Злоумышленники не могли не оставить следов своего пребывания. Я была уверена, что хотя бы одну улику мне все-таки удастся обнаружить, пусть даже для этого придется обыскать все это нелепое сооружение. Плавучий дом не имел ни парового двигателя, ни даже мачты для паруса, из чего я сделала вывод, что его предполагалось поднимать волоком вверх по реке, а затем спускать вниз по течению. Так или иначе, как и на любом судне, здесь должен был быть трюм. Я задула свечу и вышла на палубу. Мои глаза теперь видели во тьме не хуже кошачьих, и я сразу же заметила небольшой люк. Мне пришлось изрядно поднатужиться, чтобы поднять крышку, но наконец мне это удалось. Снизу послышался плеск воды – значит, подумала я, эта часть трюма затоплена. Хотя в этом еще надо было убедиться, и я, опустив в люк свечу, зажгла фитиль. Огонек тут же выхватил из темноты что-то белое. Заинтригованная, я свесилась пониже…
Уж лучше бы я этого не делала. В глубине трюма, по пояс в воде, стоял человеческий скелет! Скелет был женский, и нетрудно было догадаться, чей именно.
Теперь я знала причины странной перемены, происшедшей с Роуз на балу. Так же как и меня, ее посетила внезапная догадка, и она уже не могла думать ни о чем, кроме как о необходимости попасть в плавучий дом и войти в зеркальную комнату. После того как Эймс привез ее домой, она тайком отправилась к реке за разгадкой страшной тайны, но ей не удалось остаться незамеченной. Убийцы выследили Роуз и хладнокровно рассчитались с нею…
Я закрыла люк и тяжело поднялась, чувствуя страшную боль, пульсирующую в висках. Когда Роуз поняла, что кто-то, одурманив ее загадочным зельем, перенес ее на судно и стал мучить угрозами, – кого она заподозрила первым? Сару. Ведь она почти во всеуслышание заявила, что именно Сара подстроила ей падение с лестницы. Я же не в силах была поверить, что Тео и Сара были сообщниками этих жесточайших злодеяний. Но предположить, что это сделал кто-нибудь другой из домашних, – разве не кощунственна сама эта мысль?
Только одному человеку я могла доверять полностью – моему мужу. Хотя… Откуда такая уверенность? Возможно, он не убивал никого сам, но потворствовал Саре, а позже укрывал ее от подозрений… Айда была препятствием в их отношениях, а Роуз и Мирабел оказались слишком любопытными… Значит, я…
Нет, нет! Прочь эти гнусные мысли! Я люблю его и верю ему. А если окажется, что я ошиблась, – что ж, пусть убьют и меня! Все равно мне не жить без него…
Подогнав лодку к причалу, я привязала ее точно так же, как раньше. Даже вернувшись в спальню, я долго вслушивалась в ночную тишину. Ни звука. Значит, никто ничего не заметил. Дай-то Бог.
Но теперь мне тем более было не до сна. Если раньше я боялась чего-то неведомого, то сейчас смертельная опасность предстала передо мной со всей реальностью. Мое воображение рисовало последние минуты жизни Айды, в ушах чудился крик Роуз, зовущей на помощь, отчаянный кашель захлебывающейся Мирабел… Если бы рядом был Тео, он мог бы меня утешить, отвлечь… Однако в эту минуту приходилось полагаться только на себя. Единственным выходом было вновь сосредоточиться на анализе фактов. Почему Роуз говорила о «Суде зеркал»? Потому что незнакомцы в масках прочли ей там свой приговор. Ей дали отсрочку, время на размышление, но она не сумела этим воспользоваться. Мой приговор должен был прозвучать на следующий день – и тут же быть приведенным в исполнение. Прежде чем умереть, Роуз, сама того не ведая, успела предупредить меня. Теперь я знала достаточно много, чтобы бороться за свою жизнь.
Узнать бы, кто скрывается под масками… Злоумышленники разом добились двух целей – обрели внешность, вселяющую ужас, и надежно скрыли свою собственную. Но зачем такую же маску на Марди-грас надела Роуз? Наверняка не для того, чтобы напугать окружающих. Значит, на празднике она надеялась встретить такую же маску, чтобы та, приняв Роуз за сообщника, выдала себя. Но тогда Роуз должна была быть уверена, что преступников, по меньшей мере, двое.
Я вскочила с кровати, подбежала к бюро и выдвинула нижний ящик. Так и есть! Тео положил маску сюда. Теперь я без страха взяла ее в руки. Завтра я надену эту мерзость на карнавале, но сначала предупрежу об этом Тео, чтобы он был наготове. План Роуз был верен, но ей он не удался, потому что она никого не посвятила в него. Я не повторю ее ошибки.
Эта мысль настолько наполнила меня уверенностью, что я легла и вскоре заснула крепким, спокойным сном.
Глава двенадцатая
Солнце уже стояло очень высоко, когда на следующее утро мы с Карлой выехали в Новый Орлеан. Никому из домашних я не рассказала о ночном приключении. Что касается карнавального костюма – то я показала его сестрам Тео, за исключением маски, которую спрятала в саквояж. Тео, каки ожидали, домой не вернулся. От Ситонов тоже не поступало никаких известий.
Почти всю дорогу Карла молчала, лишь изредка сетовала на то, что ей приходится править вместо возницы, на худой конец – конюха: оба накануне взяли расчет и покинули имение. Ее настроение вконец испортилось, когда на подъезде к городу мы снова увязли в потоке повозок и экипажей. На меня же праздничная суета и всеобщее веселье, как обычно, возымели самое благоприятное воздействие.
Однако мне пришлось испытать горькое разочарование, когда я не нашла Тео в гостинице. Более того – он даже не оставил в номере записки. Я готова была расплакаться от досады и поспешила выйти на балкон, чтобы отвлечься видом праздничной толпы, движущейся по улице.
Столпотворение было невиданным. Далеко не все надели костюмы, многие пришли просто поглазеть. Место, откуда должно было начаться шествие, находилось совсем неподалеку. В толпе были видны солдаты армии северян, но они, судя по всему, чувствовали себя весьма неуютно.
Наконец пришла Карла.
– Нужно одеваться и выходить, – сказала она. – Мистера Тео нет, но это не страшно: стоит вам попасть за порог, и вы сразу почувствуете, что каждый – ваш друг. Такой сегодня день. Никто не спросит вас, кто вы и откуда приехали. Здесь сейчас нет врагов, здесь все друзья… И все же, – неожиданно добавила она, – вам не стоило сюда приезжать.
Я не стала с ней спорить, а молча последовала ее совету. Все-таки удивительно хорош мой костюм, подумала я, глядя в зеркало. Сразу видно, что Сара сделала его по подлинному образцу. Словно я только что вышла из дворца султана.
Я надела маску-домино и теперь была готова.
– А где будете вы, Карла?
– Похожу по улицам. Не беспокойтесь за меня. Веселитесь в свое удовольствие! Но не забудьте вернуться сюда не позже пяти – мне понадобится часа два, чтобы облачить вас в ваш невообразимо роскошный наряд.
– Я буду вовремя. Жаль только, что Тео все еще не вернулся.
– Ничего удивительного: он здесь, на празднике, – важная персона, всюду должен поспеть. Как только освободится – непременно придет.
Я вышла на улицу, и ликующая толпа тут же поглотила меня. Не успела я опомниться, как уже кружилась с кем-то в танце на самой середине улицы. Мой партнер был одет клоуном, и, конечно же, я знать не знала, с кем танцую. Так же внезапно он, поцеловав меня, бросился искать новую партнершу.
Ко мне поспешил еще один мужчина в маске, но я успела быстро свернуть в переулок, пробежала несколько домов и только тогда перевела дух. Никогда не видела ничего подобного! Бешеный, нескончаемый танец, вино, льющееся рекой… Я горячо желала забыть обо всем, предаться безудержному веселью, но мысль о грозящей мне смерти удерживала от безрассудства.
Зайдя в подворотню, я сняла маску-домино, надела уродливую пунцовую личину и вернулась на главную улицу.
Отовсюду слышались удивленные замечания по поводу несоответствия моего изящного костюма и отвратительной маски. Но эти восклицания нисколько не задевали меня – напротив, чем больше будет заметен контраст, тем больше вероятность, что меня увидит именно тот, кто мне нужен.
Но как только началось шествие, меня оттерли к стене. Еще немного – и, наверное, я была бы раздавлена, но тут какой-то великан мужчина сжалился надо мной, поднял словно пушинку, и я оказалась в первом ряду зрителей.
Оркестр в пестрых одеждах, играя веселую мелодию, прошествовал первым. Следом, в строгих костюмах, – представители городских властей. Еще дальше ехали расписанные смешными картинками платформы, на которых стояли девушки в костюмах, бросающие в толпу разные забавные безделушки. И вот наконец появилась платформа, которую везли восемь богато украшенных лошадей. На высоком троне восседал Комус – главное действующее лицо Марди-грас, облаченный в королевскую мантию, с золотой короной на голове и скипетром в руке. Он также был в маске, да еще и с пышной накладной бородой, но это ничуть не умаляло его величия, когда он милостиво раздавал царственные поклоны. Толпа разразилась аплодисментами и приветственными возгласами…
Шествие длилось уже два часа, и конца ему не было видно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27