Мне так хотелось поделиться с ней своим безмерным счастьем, о котором я не так давно и мечтать не смела.
Время от времени я останавливалась, чтобы собраться с мыслями, и тогда мой взгляд неудержимо влекло к Тео. Он лежал, закрыв лицо рукой, так что невозможно было определить, уснул он или о чем-то глубоко задумался. Скорее первое – ведь его все еще мучили тяжелые, трудно заживающие раны. Счастье, что от природы он был наделен столь крепким здоровьем, иначе вряд ли ему удалось бы выжить.
Я закончила письмо, вложила его в конверт и скрепила печатью с инициалами Тео. Какое-то время я пыталась просто спокойно посидеть, но это было нелегко – сквозь открытую дверь с палубы доносились голоса и звуки, и мне захотелось выйти хотя бы на несколько минут и посмотреть, что же там происходит. Прежде чем я успела усомниться в правильности того, что делаю, я на цыпочках подошла к двери, ведущей в коридор, и осторожно открыла ее. Посмотрев на Тео и убедившись, что он крепко спит, я вышла и тихонько прикрыла за собой дверь.
Я поднялась на палубу и стала искать место, откуда удобнее всего было наблюдать суету снующих вокруг пассажиров, матросов и грузчиков, никому не мешая и при этом не подвергаясь опасности быть растоптанной. Но меня ждало разочарование: послышался звук китайского гонга – стюард предупреждал, что мы скоро отчаливаем. Что ж, тем лучше, подумала я. Иначе я уступила бы властному голосу любопытства и обошла всю палубу, а этого Тео, наверное, не одобрил бы. Я не могла понять, что двигало мною всего минуту назад, – то ли я устала от долгого вынужденного бездействия на борту, то ли меня уязвило, что Тео не сдержал своего обещания сойти со мной на берег…
Меж тем уже поднимали сходни. Я разочарованно вздохнула. Джентльмен, стоявший неподалеку, понимающе заметил:
– Да, когда пароход отчаливает, мне тоже всегда бывает жаль. Эта веселая суета – удивительное все-таки зрелище!
Я быстро обернулась. Мне было прекрасно известно, какие неприятности поджидают на борту девушек, путешествующих в одиночку, и я готова была на клочки разорвать себя за то, что неблагоразумно покинула каюту и лишилась, таким образом, покровительства своего супруга. Впрочем, замечание джентльмена было весьма невинным.
Я посмотрела на незнакомца подчеркнуто холодным взглядом, но не могла скрыть своего удивления, узнав в нем того самого молодого человека, который недавно спас на моих глазах женщину с ребенком.
Он снял шляпу и поклонился.
– Простите, что я взял на себя смелость заговорить с вами. Дело в том, что я видел вас с человеком, которого почитаю за друга, более того – за близкого друга. Я говорю, как вы понимаете, о полковнике Теодоре Мэртсоне.
– В таком случае позвольте представиться – миссис Теодор Мэртсон.
Он был заметно удивлен.
– О, я и не знал, что Тео вторично женился. Ради Бога, простите меня! Мне кажется, вы побледнели. Боюсь, всему виной моя невольная бесцеремонность.
Он не ошибся в одном – я действительно почувствовала себя не совсем хорошо, но по иной причине – для меня было совершенной неожиданностью, что мой муж был когда-то женат. Сам он никогда не говорил мне об этом. К счастью, довольно быстро я сумела взять себя в руки и вновь обратить внимание на своего нового знакомого.
Он был высок, строен, щеголевато одет и, судя по всему, прекрасно знал, как взглянуть на женщину своими темно-синими глазами, чтобы произвести впечатление. Свою модную шляпу он по-прежнему держал в руках – может быть, так подсказывала ему чрезвычайная галантность, а может быть, он давал мне возможность получше разглядеть свои густые темно-русые волосы.
– Как вас зовут, сэр? – спросила я. – И давно ли вы знакомы с моим мужем?
Он любезно улыбнулся:
– С вашего позволения, меня зовут Эдвин Ситон. Ваш муж и я росли вместе – наши поместья находятся по соседству.
– Странно, что он никогда не рассказывал мне о вас.
– Совсем не так странно, как это может показаться. Я не столь примечательная персона, чтобы обо мне стоило рассказывать.
Я улыбнулась уголками губ и поинтересовалась:
– А разве никто из его родных не передавал вам, что Тео собирается жениться?
Он отрицательно покачал головой и тут же поспешил отвести меня в сторону – двое пассажиров едва не столкнулись с нами.
– Но почему?
– Всему виной война – горечь поражения, потеря близких. Вы понимаете…
– Да, я понимаю, – ответила я. – Извините, мне пора вернуться в каюту.
– Позвольте я провожу вас, – предложил он с легким поклоном. – Не стоит ходить по палубе одной.
Я улыбнулась:
– Тео предупреждал меня о том же, но я так непоседлива. Здесь для меня слишком много нового, и мне непременно хочется увидеть все сразу.
– И, наверное, вы уже порядком утомлены многодневным заточением на пароходе? – резонно заметил он.
– Да, в известной степени, – призналась я. – Можете проводить меня до каюты, если желаете. Тео сейчас отдыхает, иначе я обязательно сообщила бы ему, что вы здесь. Не сомневаюсь, он был бы рад этому известию.
В действительности я вовсе не была в этом уверена: без сомнения, Тео знал, что Эдвин Ситон на пароходе – не случайно он так торопился вернуться в каюту, не дав мне возможности сойти на берег и походить по твердой земле. То, что я узнала, объяснило мне эти странные, на первый взгляд, действия мужа.
– А знаете, – сказал Ситон, когда мы не спеша шли по направлению к каюте, – я рад, что Тео снова женился. После смерти Айды он был в состоянии постоянной подавленности. Значит, сумел-таки вернуться к жизни… За последние несколько лет его семье довелось изведать столько горя, что, казалось, несчастья просто преследуют их.
Что я могла сказать в ответ, если лишь пять минут назад узнала, что мой супруг когда-то уже имел другую жену – женщину по имени Айда? Но теперь, когда мистер Ситон сказал мне об этом, я хотела услышать о первой жене Тео как можно больше и надеялась, что разговорчивый молодой человек расскажет все, что я пожелаю.
– Тео никогда не говорил, отчего она умерла, – тихо проговорила я. – Возможно, потому, что кровавые ужасы войны затмили это воспоминание. Может быть, вы расскажете мне, как это случилось?
Эдвин Ситон ответил не сразу, Он словно бы размышлял, имеет ли право посвящать меня в подобные подробности. Наконец он сказал:
– Знаете, я сейчас подумал: коль скоро Тео ничего не говорил вам, может быть, я совершаю ошибку, опередив его. Очевидно, он хотел сохранить все это в тайне для вашего же блага; довольно, знаете ли, мрачная история.
– Вы окажете мне большую услугу, если поведаете ее, – сказала я, глядя на него в упор. – Я очень прошу вас, мистер Ситон.
Он покорно склонил голову:
– А может, и в самом деле лучше, если вы будете знать – во всяком случае, это вам объяснит, почему Тео подчас пребывает в таком странном состоянии, если, конечно, с ним по-прежнему случается подобное.
– О каком состоянии вы говорите? – спросила я, удивленно подняв брови.
– После того как убили Аиду, он как-то сразу помрачнел и замкнулся в себе.
– Убили… – словно эхо, повторила я. По моему лицу легко было догадаться, как я потрясена этим сообщением.
– Я не должен был этого говорить, – сокрушенно покачал он головой. – К тому же убийство так и не было доказано.
– Умоляю вас, не томите меня, расскажите, как это произошло.
– Ее тело выловили в рукаве реки, что протекает за домом. На следующее утро после бала масок на Марди-грас. В ночь накануне они с Тео от души веселились на карнавале – ведь это один из наших самых радостных праздников. Поэтому трудно себе вообразить, что через несколько часов Айда могла покончить с собой, бросившись в реку. Она всегда была веселой, жизнерадостной и настолько дружелюбной, что, казалось, не было на свете человека, который мог бы пожелать ей зла. И тем не менее глубокой ночью что-то заставило ее встать с постели и пойти к реке. Что именно – никто не знает, даже Тео; он не провожал ее домой. Возможно, она была в таком волнении после бала, что не могла заснуть, вот и решила выйти и подождать возвращения супруга. Теперь уж не узнать, что произошло на самом деле… Когда Айда не спустилась к завтраку и выяснилось, что в доме ее нет, все не на шутку встревожились и бросились на поиски. Но нашли ее уже мертвой… Очень долго Тео не мог оправиться от пережитого потрясения; признаюсь, я боялся, что это ему уже никогда не удастся. Вот почему я так обрадовался, когда узнал, что он снова обрел счастье.
– Благодарю вас, мистер Ситон. Я тоже рада этому.
Мы остановились напротив двери каюты – к моему немалому облегчению, ибо мне с большим трудом удавалось скрыть, какое впечатление произвел на меня рассказ мистера Ситона.
– Благодарю вас, – повторила я. – Надеюсь, вы не обидитесь, если мой муж не выйдет к вам: после тяжелых ранений и болезни он чаще обычного нуждается в отдыхе. Но когда он проснется, я непременно расскажу ему, что встретила вас; надеюсь, он будет рад увидеться со старым другом.
– Я слышал, что он был ранен и попал в плен… Передайте ему мои наилучшие пожелания. Пусть не гневается на меня за то, что я рассказал вам о его предыдущем браке.
– У него нет причин для гнева, сэр, – успокоила я его. – Я думаю, единственное, к чему он стремился, – не посвящать меня в ужасные подробности гибели своей первой жены.
– На долю его семьи выпало столько горя, миссис Мэртсон. Отныне вместе с вами в их доме поселится счастье. Тео необычайно повезло, что он встретил вас. До свидания!
Он приподнял шляпу и поклонился.
Войдя в каюту, я увидела Тео сидящим на кровати.
– Долго же тебя не было, – заметил он с непривычной холодностью.
Я аккуратно положила зонт на стул, сняла шляпу и села напротив.
– Ты спал, и я боялась неосторожным движением разбудить тебя, поэтому решила пройтись по палубе, и… и там я встретилась с мистером Ситоном, твоим давним другом.
– Вот как?
– Сердишься, что я вышла из каюты одна? Но мне совершенно ничего не угрожало – пароход был на самой середине реки.
– Ты вольна поступать так, как считаешь нужным, Нэнси. Думаю, тебе хватит благоразумия позаботиться о своей безопасности.
– Значит, ты недоволен моей встречей с мистером Ситоном?
– Нет, Нэнси, просто я зол на себя. Я слишком хорошо знаю мистера Ситона – он наверняка уже успел рассказать тебе о моем первом браке. А это должен был сделать я сам. В тот самый момент, когда я понял, что люблю тебя, я обязан был рассказать тебе об Аиде, но… я не смог. Я боялся тебя потерять. И чем дальше, тем больше. Каков герой! Не хватило духу открыть собственной жене то, на что она имела полное право.
– Не стану утверждать, будто мне безразлично, что ты это скрыл от меня. Да, я обижена твоим недоверием. Но это ничего не меняет в наших отношениях. Моя любовь к тебе осталась прежней. Видишь, ты зря боялся.
Он порывисто привстал с кровати, но затем снова сел, словно не чувствовал себя вправе приблизиться ко мне, прежде чем я не узнаю всей правды.
– Но осталось тайной, как она умерла, – сказал он. – Это мог быть несчастный случай, но мы не нашли тому доказательств. Можно предположить самоубийство, но я никогда не смогу поверить, что Айда, будучи такой счастливой и радостной, когда мы расставались, несколько часов спустя могла принять роковое решение. Остается одно – убийство. Но и этому нет ни одного доказательства, а главное – не может быть, чтобы кто-нибудь желал ей смерти.
– Мистер Ситон сказал, что это произошло после карнавала.
– Да. Бал масок – кульминация Марди-грас. Это самый большой праздник в Новом Орлеане – день, когда царит безудержное веселье. В годы войны он был забыт, но в тот вечер, когда мы с Айдой приехали на бал, до войны было еще так далеко – целых два года. После карнавала я остался в городе, чтобы решить кое-какие вопросы, связанные с плантацией, а мой дед с Айдой отправились в имение. Дома они пожелали друг другу доброй ночи и разошлись по своим спальням. А на следующий день ее нашли мертвой…
– Так много лет прошло, Тео, – сказала я. – Я понимаю, каким страшным ударом это было для тебя, но я обещаю тебе помочь заживить и эту рану.
– Лишь тебе одной это под силу, – ответил он, благодарно улыбнувшись мне. – Но это, увы, не единственное несчастье, постигшее нашу семью. Определенно, судьба к нам неблагосклонна. У меня был отец и три брата – все они погибли на войне. Об этом я уже рассказывал, но не упомянул о другом. Мой брат Эймс женился незадолго до войны; он взял в жены прелестную девушку по имени Роуз. В ту ночь, когда они вернулись с бала – никто тогда, конечно, не предполагал, что он будет последним, – Роуз внезапно исчезла, и о ней больше никогда не слышали.
– Неужели так и не удалось узнать, что произошло? – я задумалась. – Можно понять, как Аиде удалось выйти из дома незамеченной – она оставалась в комнате одна. Но, насколько я понимаю, Роуз была вместе с мужем?
– И да, и нет. Видишь ли, в тот вечер Роуз попросила его вернуться пораньше – пожаловалась, что плохо себя чувствует.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27