Антонио встретил его возбужденным шепотом:
- Паоло! Диасу крышка!
- Что значит "крышка"? - не уразумел сразу Пуританин.
- Только что звонил Метис, - торопливо пояснил Антонио. - Диас вернулся из ресторана, и в номере ему сразу стало плохо. Метис даже не успел вызвать врача, как Диас загнулся. Его уже наверняка поволокли в морг. Метис поехал в полицию, - сам понимаешь, тело Диаса надо отправить домой без экспертизы.
- А, черт! - выругался Пуританин. - Думаешь, Стэк?
- А кто же еще, - округлил глаза Антонио. - Больше некому.
- Ладно... - жесткие складки обозначились в уголках губ Пуританина. Пойдем.
Антонио не спрашивал: куда? Он и так знал.
Они поднялись по крутой заплеванной лестнице на четвертый этаж и остановились перед дверью квартиры Стэка. Антонио легонько толкнул ее, и дверь со скрипом отворилась.
Стэк валялся на своем топчане в том же положении, в каком его последний раз видел Пуританин в свой бинокль. Луч карманного фонарика выхватил из темноты его скрюченное тело с подогнутыми к животу коленями.
Пуританин решительно шагнул вперед, положил тяжелую руку на плечо Стэка и рывком перевернул того на спину.
Голова Стэка безвольно мотнулась, и остекленевшие глаза уставились в потолок широкими безжизненными зрачками.
Пуританин брезгливо отдернул руку и повернулся к Антонио.
- Этому тоже каюк.
Антонио пошарил лучом фонарика, и светлое пятно остановилось на использованном шприце.
Пуританин неспешно натянул на руки перчатки, достал носовой платок, аккуратно завернул в него шприц и пустую ампулу, которая валялась под трехногим столом, и спрятал добычу в нагрудном кармане.
- Смотаемся в "Наутилус"? - предложил Антонио.
- Угу, - согласился Пуританин.
В ночном дансинг-баре "Наутилус", несмотря на столь поздний, а верней, столь ранний час, все еще царило бесшабашное веселье. Разогретая спиртным и наркотиками публика вытащила на середину зала большой стол, и на нем лихо выплясывали две обнаженные красотки. При виде новых посетителей одна из них развернулась оголенным задом ко входу, низко наклонилась, сунула голову между ногами и показала Антонио язык.
- Браво, малютка! - поаплодировал ей Антонио и подошел поближе. Пуританин отловил за шиворот какого-то ошалевшего юнца и, для острастки ткнув его кулаком ниже пупа, сурово вопросил.
- Где хозяин?
Юнец осклабился и, радостно пуская слюни, захихикал:
- Он там, в баре, такой смешной... ха... ха...
ха.. А ты тоже смешной... хи... хи...хи...
Пуританин отпустил весельчаку подзатыльник, от которого тот улетел футов на двадцать, и направился к стойке бара. Антонио с сожалением оторвался от стриптиз-шоу и проследовал за ним.
Хозяин "Наутилуса", упитанный тип неопределенного возраста, что-то внушал своему бармену. Тот преданно таращил на шефа осоловелые глаза, покорно кивал головой в ответ, но на его тупой физиономии при этом не отражалось ни малейшего проблеска мысли.
- Эй, парни! - окликнул собеседников Пуританин. - Кто из вас хозяин этого борделя?
- Ну я, - сердито уставился на него толстяк.
- Надо поговорить, - не стал разводить канитель Пуританин.
- А ты кто такой? - грубо осведомился хозяин.
- А я от Хью Целителя, - подмигнул ему Пуританин.
- А... тогда заходи, поговорим, - сердитое выражение на лице толстяка сменилось милостивой улыбкой. Он кивнул на низенькую дверь за стойкой.
Пуританин без колебаний проследовал в заданном направлении и вышел в длинный, тускло освещенный коридор. По обеим его сторонам виднелись еще с десяток дверей, и Паоло искательно огляделся по сторонам.
- Последняя дверь направо, - подсказал хозяин. - Э! А ты куда прешься? - загородил он рукой дорогу Антонио.
- Он со мной, - пояснил Пуританин.
- Так бы и говорил. Ну идем.
Хозяин завел их в маленькую комнату без окон, всю заставленную какими-то ящиками. Он предусмотрительно запер дверь на задвижку и повернулся к Пуританину:
- Ну, сколько вам?
Жилистый кулак Пуританина, туго обтянутый перчаткой, мелькнул в воздухе и влепился в переносицу толстяка. Хозяин "Наутилуса" отлетел назад, тяжело шмякнулся спиной и затылком и быстро сполз на пол.
Пуританин склонился над ним, вытащил из куртки сомлевшего толстяка пистолет и сунул себе за пояс. Затем выдернул из кармана тонкий капроновый шнурок и захлестнул его вокруг жирной шеи хозяина. Тот уже очухался и испуганно захлопат короткими ресницами.
- Что ты подсунул Стэку сегодня вечером вместо героина? - выдохнул ему в лицо Пуританин.
- Я... я не знаю никакого Стэка, - пролепетал хозяин.
Пуританин натянул шнур, и тот впился в шею толстяка.
Лицо хозяина побагровело. Он широко раззявил рот и зашлепал толстыми губами, пытаясь что-то сказать. Пуританин ослабил хватку.
- Ну, теперь вспомнил?
- Да, да.
- Так что это было?
- Стрихнин.
- Кто тебе его дал?
- Я сам, сам. Стэк не платил долги.
Удавка на его шее снова затянулась. Теперь Пуританин дождался, пока рожа толстяка-отравителя дойдет до синюшной кондиции, и только тогда попустил шнурок.
- Кто тебе дал стрихнин?
- Он, он, - захрипел бедняга. - Агент ФБР.
- ФБР? - искренне удивился Пуританин.
- Точно.
- Ты видел его удостоверение?
- Да. Он агент первого класса сан-францисского отделения.
- Как его зовут?
- Клифтон Гаэрс.
- Зачем это ему было нужно?
- Не знаю, - толстяк поспешно вцепился в запястья Пуританина. - Правда, я не знаю.
- А зачем ты это сделал?
- Этот "фараон" припер меня к стенке. Он про меня все знает. Или я передам Стэку этот порошок вместо марафета, или сяду на стульчик под напряжением - так он сказал. Что я, дурак? Из-за паршивого бродяги на стул?
- Ты не дурак, - задумчиво протянул Пуританин, - когда он придет?
- Он больше не придет.
- Точно?
- Точно.
Пуританин совсем распустил шнурок на шее хозяина и повернулся к Антонио:
- Как ты думаешь, он не врет?
- Думаю, нет.
- Что, отпустим беднягу?
- Пусть катится ко всем чертям.
Обрадованный толстяк облегченно вздохнул и расслабился. Пуританин тотчас тренированным движением дернул шнур за концы и резко рванул его на себя. Голова хозяина "Наутилуса" дернулась, коротко хрустнул шейный позвонок. Толстяк сразу обмяк, вывалил язык и выкатил глаза.
В нос Пуританину ударил едкий запах мочи. Он выпрямил натруженную спину и потер поясницу.
- Один - два, - резюмировал Антонио, страстный поклонник футбола.
- Если этот Гаэрс действительно из ФБР, мы его найдем, - удовлетворенно проурчал Пуританин.
- Сомневаюсь...
- Все равно найдем, - упрямо мотнул головой Паоло. Они оттащили тело хозяина за ящики и покинули комнату. Аккуратно притворили за собой дверь, огляделись по сторонам и не спеша направились к выходу. Однако не успели сделать и десяти шагов, как негромкий оклик остановил их.
- Эй, синьоры! Кажется, вы меня искали?
Пуританин выдернул пистолет и мгновенно развернулся. Он даже успел определить систему автомата в руках щуплого на вид незнакомца в темных очках и шляпе - чешский, "скорпион".
Но то была последняя его мысль.
Автомат забился в руках ганфайтера. Багровое пламя вспыхнуло перед глазами Паоло и тотчас угасло.
Литовченко приблизился к телам и внимательно изучил результат своей "мокрой" работы.
Паоло и его напарник были мертвы.
...В пятницу Диас сообщил, что напал на след Небесных Братьев, а уже в воскресенье Джексон едва не помешал любимому занятию босса. Памятуя о строгом наказе немедленно докладывать все новости, он в семь утра помчался к конюшням.
Ничуть не запыхавшись, остановился у входа и по привычке поправил галстук.
Сомора кормил из рук свою любимую гнедую кобылу английских кровей. Джексон мягкими неслышными шагами приблизился к шефу и тихо окликнул:
- Синьор Сомора!
- Что там, Джексон? - не поворачивая головы, поинтересовался Сомора. Ты так летел сюда, что я было забеспокоился о целости твоего аристократического носа.
Джексон хотел было подивиться этой осведомленности, но вовремя вспомнил о телохранителях шефа. Он их попросту привык не замечать, словно приевшиеся детали интерьера. Зато они замечали все и "настучали" шефу о приближении секретаря.
- Неприятные новости, - внушительно начал Джексон, - Диас...
- Что, пристрелили или отравили? - опередил его Сомора, хотя и не удостоил секретаря поворотом головы.
- Есть основания предполагать, что отравили, - скис Джексон, которому всеведение шефа подпортило настроение.
- Кто его страховал?
- Метис, Пуританин и Антонио.
- Забавно. Ну рассказывай, рассказывай.
Сомора не спеша вытер руки свежим сеном, потрепал кобылу по холке и наконец обернулся к секретарю. Он внимательно выслушал весьма четкий доклад Джексона, но вывод сделал странный:
- Никогда не щадите старых друзей, Джексон. Видите, что из этого получается? Полдюжины трупов и никакой пользы. Но самое смешное то, что Диас, который, по идее, в списке покойников должен был стоять последним, этот список возглавил.
Он неторопливо направился к бассейну, на ходу давая распоряжения:
- Узнать: почему Пуританин и Антонио сунулись именно в этот "Наутилус". Вытряхните из персонала этого борделя все. Можете не церемониться. И еще... Теперь попробуем поймать рыбу "на живца"...
6
"Досточтимый синьор Сомора! Напоминаем Вам еще раз, что оговоренная сумма должна быть внесена на счет № 534985 Бернского "Сюисс Инвестбанка" не позже двадцатого сентября текущего года.
В противном случае мы будем вынуждены применить по отношению к Вам некоторые меры.
Союз Небесных Братьев".
- Замечательно, Джексон. Осталось дождаться этих самых мер. Да! Копии всех трех писем передайте лично начальнику полиции. Необходимо, чтобы все наши ответные действия выглядели как вынужденная защита.
Двадцать второго сентября в три часа ночи синьора Сомору разбудил робкий стук в дверь спальни. Случаев подобного нахальства не отмечалось уже в течение последних двадцати лет, а потому Сомора был не столько взбешен, сколько заинтригован.
- Войдите, черт вас побери, - рявкнул он.
В дверном проеме показался дрожащий всем телом начальник его личной охраны с телефоном в руках.
- Ты что, очумел? - Сомора опустил на пол волосатые ноги и сердито уставился на дерзкого нарушителя ночного покоя. - Ну! Что молчишь?
Поршень заело?
- Я... я... не виноват, - пролепетал бедняга, подвигаясь поближе к шефу на ватных ногах. - Это Орландо. Он ругается в трубку и требует немедленно подать вас.
- Под каким соусом?
- Не... не знаю.
Сомора вырвал трубку из рук обалдевшего телохранителя и приложил к уху. Минуту он прислушивался, и на лице его при этом играла восхищенная улыбка.
Орландо - "смотритель" и "генеральный директор" самой большой лаборатории по переработке листьев коки - слыл непревзойденным мастером непечатного слова. За этот редкий дар Сомора особо ценил его.
Только когда Орландо пошел на "третий круг", Сомора набрал в грудь побольше воздуха и заорал в трубку, стараясь перекричать подчиненного:
- Заткни глотку, Орландо! Иначе я собственноручно заткну тебе ее навсегда! Говори толком:
каким хреном ты заплевал телефон своей паршивой слюной и на кой ляд я тебе сдался среди ночи?
- Босс, - проревела в ответ трубка. - Эти педики разнесли всю кухню со складами на куски.
Сгорело все. Даже старый Альварес-хромоножка.
Он не успел впрыгнуть в свои вонючие трусы. Порвите мне жопу на английский крест, если я мог что-нибудь сделать!
- Не сомневайся, дружок, я последую твоему совету, - ласково заверил Сомора. - Только растолкуй, о каких педиках ты мне талдычишь?
- На вертолете. Сначала они трахнули нас ракетой, а потом плеснули нам на голову цистерну горящего дерьма.
-Чего?
- Напалма. Я знаю. Черта с три его замочишь, - в трубке послышалось невразумительное хрюкание, а затем восторженный вопль: - Босс!
Они громят кухню Циклопа. Пусть мои зенки залезут за уши, если этот красный петух кукарекает не на ранчо Эль-Пасо. Мне даже отсюда видно, как перекосило одноглазую рожу старого койота.
Босс! Горит четверть урожая этого сезона! Ну! Доберусь я до этого стрекозла! Я его...
Кровожадные намерения косноязычного Орландо Сомору не интересовали - он бросил трубку.
- Да! Дела! А молодцы эти ребята, а? Ну ты иди, иди, сынок. Я еще посплю, а ты к завтраку доставь сюда генерала Фортеса и разбуди Джексона, пусть он слетает, посмотрит, что там и как.
Сомора втянул ноги обратно под одеяло и моментально захрапел. Верный страж, словно краб, пятясь задом, выбрался из спальни, осторожно притворил дверь и вознес горячую молитву Пресвятой Деве за чудесное избавление от гнева всемогущего синьора.
К утреннему докладу вездесущий Джексон не поспел. И это был первый беспрецедентный случай, в его безукоризненной секретарской карьере.
Зато уже к двенадцати ноль-ноль он явился, как всегда, отлакированный и отутюженный, с подробнейшим отчетом.
Сомора как раз беседовал с генералом Фортесом. Фортес был своим человеком в доме, и Сомора почти не имея от него секретов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51