. Пока их задача — патрулировать границы, слушать, наблюдать и вернуться с докладами, которые слишком важны, чтобы доверить их обычным каналам. Они — мои глаза и уши. Видя их, ты видишь и меня.
Во имя нашей дружбы я прошу, чтобы ты помогал им во всем.
Синклер замялся. Это была основная часть послания. Он задумался на мгновение, а потом решил продолжать в том же духе.
Как бы мне хотелось рассказать тебе больше… предупредить тебя. Но другие не считают, что время пришло.
Этого было недостаточно. Ему надо сказать что–нибудь более конкретное. Он стольким обязан Гарибальди и самому Вавилону 5. Что же он хотел сообщить своему старому другу? Он хотел предупредить его о Тенях. Ведь должен же он к настоящему времени узнать что–нибудь, видеть какие–нибудь отчеты, слышать какие–нибудь слухи…
Но Синклеру хотелось предупредить его не только о Тенях. Но и насчет ворлонцев. Он был несколько удивлен, когда осознал, насколько сильно в нем это желание и, тем не менее, он не был до конца уверен, от чего же именно нужно предостеречь Гарибальди. Сказать о том, как они уклончивы? О том, что они знают гораздо больше, чем говорят? Гарибальди это уже известно. Он знаком с Кошем. И, может быть, в этом суть. На Вавилоне 5 знают только Коша, только одного ворлонца, то есть знают только одну сторону Ворлона. Таинственную, но, кажется, добрую. Синклер сам верил в этот образ, пока не встретил еще одного ворлонца. Улкеш представлял другую их сторону, и Синклер считал, что это более темная сторона. Возможно, именно эта сторона у них более влиятельна.
Синклер вспомнил, что Гарибальди любил повторять: „Враг моего врага — мой друг”. Синклер считал, что очень трудно представить ворлонцев в качестве чьих–либо друзей, но они явно враждовали с Тенями, которые были врагами всего сущего. Значит, это повод для объединения с ворлонцами. И повод для недоверия. Как же донести все это до Гарибальди так, чтобы ворлонцы не поняли, что он делает?
На мгновение Синклер задумался о своем друге. Несмотря на то, что, будучи не при исполнении, Гарибальди, бывало, отрывался на всю катушку, он относился к своим обязанностям шефа службы безопасности очень серьезно, на работе был основательным и осмотрительным. Однажды Гарибальди сказал ему свой девиз начальника службы безопасности. Он взял его из старого–старого фильма, увиденного однажды. Он восторгался культурой конца двадцатого — начала двадцать первого века. „Это цитата из того фильма, — сказал ему Гарибальди, — „Держи своих друзей близко, а врагов — еще ближе”. И, если я не знаю, что это за человек, я держусь как можно ближе к нему”.
Вот оно, подумал Синклер. Этим он и воспользуется. „Держись ближе к Ворлону” будет понятным для Гарибальди намеком. Теперь, как быть с Тенями? Он не мог назвать их по имени, или мог? Это было обычное понятие, часто употребляемое для обозначения опасности в широком смысле этого слова. Связать его с ворлонцем в одной фразе, и этого, возможно, будет достаточно.
Держись поближе к ворлонцу и следи за тенями. Они шевелятся, когда за ними не наблюдают.
Они. Гарибальди поймет, что „двигаются, когда ты на них не смотришь” относится и к Теням и к ворлонцам. Синклер решил положиться на чутье Гарибальди.
Он перечитал письмо. Несколько мелодраматично, может быть, но должно сработать. Удовлетворенный, он подошел к компьютеру и включил видеозапись. Когда он присел, то подумал о своем старом друге, обо всех друзьях на Вавилоне 5 и почувствовал знакомую волну противоречивых эмоций. Сильные чувства овладели им, когда он начал.
Здравствуй, старый друг. Давно мы не виделись…
Молодой рейнджер стоял перед ним навытяжку, ему явно не терпелось приступить к выполнению своего первого задания. Синклер сидел за столом в своем кабинете в посольском офисе в Тузаноре. Через несколько часов группа рейнджеров отправится на Вавилон 5, и Синклер оставил распределение самой важной части их задания на самый последний момент. Из осторожности он решил, что инструктаж лучше всего проводить наедине в этом маленьком офисе, а не в административных зданиях, или даже в собственной квартире на базе рейнджеров.
— Вольно, — сказал Синклер. — Как я понял, вы раньше уже бывали на Вавилоне 5?
— Да, сэр, пару раз.
— Хорошо, — Синклер вручил рейнджеру два маленьких инфокристалла с письмами, текст которых был одобрен Дженимером и Улкешем. — Вы лично доставите эти письма на Вавилон 5 начальнику службы безопасности Майклу Гарибальди и послу Деленн. И никому больше. Вы не должны говорить кому–либо еще, что у вас есть эти письма, просто настаивайте, что должны поговорить с начальником и послом наедине, и ничего больше. Ясно?
— Да, сэр.
Синклер на минуту замялся.
— Также я дам вам второе поручение, о котором вы никому, кроме Гарибальди, не должны говорить, да и то только после того, как исполните первое.
Синклер дал рейнджеру третий инфокристалл, который он не показывал никому и о котором никто не знал. Может, это было лишнее, но Синклер хотел быть уверенным.
— Скажите мистеру Гарибальди, что я прошу его отправить это письмо по системе BABCOM, но никому об этом не говорить. Ясно?
— Да, сэр.
Синклер поднялся.
— Тогда, удачи вам.
— Энтил'За вени, — пылко ответил юноша. — Во имя Валена!
Синклер улыбнулся в ответ на эти две клятвы, которым минбарцы обучили рейнджеров. Это было неписаным правилом: первая клятва использовалась в самых торжественных и важных случаях. Синклер подумал, что для новичка первое задание является таким случаем. Вторая клятва была для минбарцев аналогична „пожалуйста” и „спасибо”.
— Бог в помощь, — ответил Синклер.
Когда рейнджер ушел, Синклер подошел к окну, посмотрел на спокойные древние улицы Города Печалей. Третье письмо, посланное без ведома и одобрения минбарцев с ворлонцами, было адресовано Кэтрин. Он не рискнул сделать видеозапись, это было письменное сообщение, закодированное и неподписанное, оно будет помещено в ее почтовый ящик и обозначено как созданное на Вавилоне 5.
Синклер не представлял, что именно Кэтрин обнаружит, когда вернется из своей экспедиции на станцию, не имел понятия, что ей наговорят представители Земного и минбарского правительств, но он подозревал, что представители обеих держав могут попытаться убедить ее держаться подальше от Минбара и просто забыть о нем. Раз уж он не мог просить Гарибальди или Деленн рассказать ей правду, ему надо попытаться оставить ей весточку с просьбой прилететь на Минбар, где он сам ей все объяснит.
Захочет ли она так жить? Выйти замуж — но за кого? За лидера тайной армии? Исполнителя пророчества минбарцев? Если она не была в восторге от его службы в Космофлоте Земного Содружества, то что она подумает о жизни с Анла'шок На и, по крайней мере, в глазах Ратенна, Дженимера и, определенно, самих рейнджеров, будущего Энтил'За?
„Забудь о личном,” — говорил Улкеш. Ворлонцы хотели от него абсолютного подчинения, посвящения его жизни исполнению их собственных планов, хотят, чтобы он действовал только так, как они внушают, противостоять Теням только так, как они учат. Как, должно быть, их расстраивает, когда Дженимер, Деленн и некоторые другие минбарцы настаивают на своих собственных идеях и желаниях.
И как их беспокоит то, что выбранный ими упрямый исполнитель пророчества продолжает настаивать также и на своем праве на личную человеческую жизнь. Истина была в том, что он чувствовал себя очень одиноким. Строка из сборника поэзии, единственной книги, которую он смог захватить с собой, отражала его настроение. Это написал Рильке: „Но как чужды, увы, улицы города печали”.
Чужой в чужом краю — как давно он сказал это Ратенну. Даже с новобранцами–землянами, которые ежедневно прибывали на базу рейнджеров, он чувствовал себя еще более чужим в этом чужом городе на чужой планете. На самом деле, это он был чужаком, проведшим здесь очень маленький отрезок своей жизни.
Кэтрин была еще дальше от него. Синклер знал, как много она значит для него, как ему хочется, чтобы она согласилась и, несмотря ни на что, вышла за него замуж. Он не будет удерживать ее, если это окажется не то, что она ожидала. Но Синклеру хотелось, чтобы Кэтрин прилетела на Минбар и сама все увидела перед тем, как примет решение. Чтобы она поняла как важна его работа, и причины, по которым он согласился взяться за нее, несмотря на дурные предчувствия. Чтобы она поняла, что они все–таки могут жить вместе. Ведь они оба считали, что дом — это не место, а люди, с которыми они живут. С Кэтрин Синклер обретет дом, где бы он ни находился.
Он хотел, чтобы она увидела, что, несмотря на то, что все в его жизни совершенно переменилось, его любовь к ней осталась неизменной. Только потом она выскажет свое мнение, только потом он будет в состоянии принять любое ее решение.
Но Кэтрин прилетит на Минбар только в том случае, если сможет без проблем добраться до Вавилона 5. Синклер доверил одному из рейнджеров письмо для нее, но до сих пор не знал, получила ли она его первую весточку, посланную им несколько недель назад. Он не знал, поняла ли она его. То письмо было составлено и отправлено с „помощью” других. Он мог лишь надеяться, что она поняла то, что он хотел ей сообщить и будет осторожна.
В дверь постучали.
— Посол, — раздался голос верного Венака, до сих пор исполнявшего обязанности его помощника, — прибыли ваши первые посетители.
Синклер нажал кнопку на двери, открыв ее.
Появились несколько потенциальных кандидатов в рейнджеры. У него, как всегда, сегодня было много дел.
„Просто делай то, что можешь, — говорил один из его учителей много лет назад, — И предоставь Господу позаботиться об остальном.”
— Зови их, — сказал Синклер.
Глава 15

в которой два брата кричат друг на друга, а первая попытка вербовки не удается
На добывающей колонии Арисия прибытие корабля, как правило, — долгожданное событие. Корабли с Земли или из других частей Солнечной Системы, корабли из различных земных колоний и даже случайные корабли нарнов и дрази привозят желанную смесь почты, свежих продуктов, новостей и сплетен — это вместе с наличными деньгами служит платой за квантий–40, которая переводится в жалования, премии и сверхурочные.
Но по сравнению с остальными прибытие минбарского корабля вызывало меньший интерес, ибо держащиеся особняком минбарцы редко привозили что–нибудь, кроме пустых трюмов и денег. Неизменно вежливые, они не вступали даже в краткие разговоры и пересуды, не сплетничали и крайне редко делились новостями.
Так что Маркус не ожидал увидеть какого–нибудь минбарца, разве что капитана корабля, когда тому придет время подписывать бумаги и оплатить товар. На экране монитора в своем офисе Маркус наблюдал, как вновь прибывший минбарский грузовой корабль медленно маневрирует, заходя в док Орбитальной обогатительной платформы.
Маркус был вынужден признать, что их грузовые транспорты были красивы, как и пассажирские и даже смертоносные боевые корабли. Этот звездолет представлял собой грациозное, раскрашенное в яркие цвета творение, выставляющее напоказ сужающиеся к концам крылья, но при этом создающее ощущение мускулистости и надежности. Он напоминал самих минбарцев, внешность которых была обманчиво–хрупкой, противоречащей реальной силе, скрытой внутри них.
Во время войны Маркус был всего лишь зеленым новобранцем и не видел настоящего сражения, но насмотрелся достаточно, чтобы даже теперь при взгляде на грациозные минбарские корабли у него по спине бегали мурашки.
Неважно. Бизнес есть бизнес, а минбарцы были хорошими покупателями. К тому же, капитаны и команды минбарских транспортников принадлежали к касте мастеров, а не к касте воинов, и, несмотря на крайнюю необщительность, обычно были вполне вежливы. Маркус вернулся к своим бумагам и ни о чем другом не думал в течение следующих нескольких часов, пока не позвонил секретарь, сообщив ему о прибытии минбарского капитана.
Маркус остался сидеть за столом. Минбарцы не обменивались рукопожатиями и не требовали, чтобы он вставал. Собственно говоря, когда минбарец вошел в комнату, Маркус даже не оторвал взгляда от экрана монитора, желая закончить подробный отчет.
— Минутку, пожалуйста, — сказал он, набирая еще несколько строк. Потом поднял глаза и увидел перед собой не лицо минбарца, а физиономию своего брата Вильяма, который широко улыбался ему. Секунду его мозг не мог справиться с увиденным, и он застыл в пол–оборота к компьютеру, уставившись на знакомое лицо.
— Ну, может, ты поздороваешься, или так и будешь сидеть здесь и глазеть на меня, как баран на новые ворота?
Маркус встал.
— Вильям, как… — но больше ничего не пришло на ум. Оглянувшись вокруг в поисках каких–нибудь объяснений, он, наконец, заметил в комнате капитана–минбарца, почтительно стоявшего в дверях.
— Кто, что…
— Когда и где, — засмеявшись, закончил за него брат.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41