Дженимер просто улыбнулся и продолжил.
— Одной моей власти было недостаточно, чтобы убедить Совет Старейшин, я был один. Многие лидеры из касты мастеров были согласны с воинами в этом вопросе, но по другим причинам. Единственный выход их этого положения — это убедить большую часть Серого Совета, включая лидеров всех каст и даже наш народ, что вперед нас ждет великая битва и мы должны принять вызов немедленно. Наш народ очень уважает пророчества, и мы должны показать им, что пророчества предсказывали этот момент и события, разворачивающиеся сейчас, и что пророчество должно исполниться.
Возможно, Дженимер хотел, чтобы он вник в это изречение, или, возможно, он ждал ответа от Синклера, для чего он просто сделал паузу и изучал Синклера, который выжидал, вежливо сдерживая свои эмоции.
Наконец, Дженимер кивнул минбарцу, которого он ранее представил как Турвала.
— Посол, — вежливо поклонился Турвал Синклеру, — как вам известно из нашей истории, когда Вален впервые пришел к нам, мы проигрывали войну с Тенями, уступая им как из–за наших внутренних конфликтов, так и из–за превосходства Теней в вооружении. Вален первым делом объединил нас — впервые созвал Серый Совет, как наше единое правительство. Потом организовал Рейнджеров, как единую армию. Последнее было необходимо, потому что до Валена каждый клан воинов имел собственные войска. Они спорили о тактике и стратегии, и о том, кто больше заслуживает права руководить войсками в сражении. Напряжение возрастало до тех пор, пока трагически и позорно, воины из двух кланов столкнулись, впав в ярость, и некоторые погибли.
Вален создал рейнджеров как военную организацию, объединившую воинов всех кланов. Они тренировались по обычаям и традициям, взятым у различных кланов, но переплавленных в уникальную форму рейнджеров. Самое важное, что каждый Анла'шок больше не присягал на верность своему клану, не обязывался сражаться за его интересы, а давал клятву верности только своему Энтил'За и сражался лишь от его имени.
— Энтил'За? — спросил Синклер.
— Значение этого слова неизвестно, — сказал Турвал, — Полагаю, что оно ворлонского происхожения.
Синклер с недоверием посмотрел на него. В этой комнате было два ворлонца. Для минбарцев типично не задавать вопросы из вежливости. Однако, если учесть то, что он знал о ворлонцах, минбарцы могли задать этот вопрос еще тысячу лет назад, и до сих пор не получить ответа.
— Так я понял, что Вален стал первым Энтил'За?
— Да, — сказал Турвал, — Он лично вел рейнджеров и все войска Армии Света против Теней и разбил их. Под его командованием Анла'шок стали самой эффективной и смертоносной армией, какую тогда когда–либо видела галактика. Но Вален также знал, что в этом таится опасность. Он знал, что без достойного врага такая группа может стать беспокойной и неудовлетворенной, и если неподходящая личность станет Знтил'За при таких обстоятельствах, то она сможет использовать эту неудовлетворенность для превращения рейнджеров в армию завоевателей.
Но и распустить рейнджеров было нельзя. Вален верил, что без Анла'шок, как символа объединения, минбарская армия снова может распасться на множество сражающихся друг с другом кланов. И Вален верил, что Тени однажды вернутся вновь и на сей раз преуспеют в своих планах, если им не будет противостоять сплоченное минбарское общество и Рейнджеры, которые возглавят борьбу с ними. Так что, пока Вален не ушел за…
Синклер заметил странную фразу, часто используемую только по отношению к Валену, это не было эвфемизмом смерти, и минбарцы никогда не говорили о Валене, как о действительно умершем…
— …он дал рейнджерам новое поручение. Они больше не должны быть армией, их задача — превратиться в часовых и наблюдателей, тайно собирающих информацию на Минбаре от возвращающихся путешествеников и дружественных источников на других мирах. Они будут хранить традиции рейнджеров, и продолжать внимательно следить за любыми признаками возвращения Теней. Их лидер известен под одним из титулов, какой носил сам Вален — Анла'шок На, или, на вашем языке, Первый Рейнджер. Но он не будет Энтил'За. Веками мы выполняли приказы нашего Энтил'за. Сейчас нас мало, среди нас есть старики и молодежь, но с тех пор как я стал Анла'шок На, я сделал все возможное, чтобы подготовить рейнджеров к этому дню. Для меня большая честь и радость встретить нового Энтил'За.
И он поклонился Синклеру.
Глава 8

в которой Синклера объявляют воплощенным пророчеством, он затевает теологический диспут, а потом внезапно со всем соглашается
— Я? — неподдельно изумился Синклер. Он посмотрел на Дженимера. — Послушайте, если вы думаете, что у вас сейчас проблемы с кастой воинов, то подождите до тех пор, когда им станет известно о том, что вы хотите назначить меня Энтил'За. Не думаю, что они это одобрят. Да и я не уверен, что хочу этим заниматься.
Ратенн шагнул вперед, заговорив впервые с тех пор, как они вошли сюда.
— Вы — исполнение пророчества, которое было записано дословно. Сомнений нет, ибо во времена Валена было записано, что когда–нибудь в отдаленном будущем наступит время, когда Тени проснутся и снова будут угрожать всему живому. И это время настало.
— Не сочтите это за оскорбление, но так пророчествовать и я могу — ничего конкретного, — сказал Синклер.
Ратенн продолжал, как будто Синклер ничего не говорил.
— Пророчество также гласит, что из тьмы возродится надежда в виде Единственного, который придет извне трех каст, и, тем не менее, будет принадлежать сразу всем трем; минбарец рожденный не от минбарца, который станет Энтил'За и пробудит Анла'шок, чтобы повести их в битву и разгромить Теней, когда те снова проснутся.
А это, подумал Синклер, просто переработка описания Валена, перенесенная в будущее.
— Минбарцы также верят, — продолжал Ратенн, — что этот Единственный, возможно, будет обладать частицей души самого Валена.
Это показалось Синклеру очень противоречивым, учитывая веру минбарцев в то, что Вален сам, во плоти, а не просто душа или часть ее однажды вернется. Он решил не настаивать на этом, опасаясь теологического спора, который мог увести их в сторону от основной темы. К тому же он никогда не слышал ни об одной земной религии, которая не имела бы своих собственных противоречий.
Они ждали, когда он ответит. Он знал, что они хотят от него услышать. Но он вовсе не был уверен, что ему хотелось этим заниматься, и ему не нравились мотивы их предложения.
Они явно пытались ввести его в заблуждение. Он позволил себе еще немного помолчать, а потом произнес:
— Мне очень жаль, но я до сих пор не понимаю, как это пророчество относится ко мне.
Он был вознагражден слегка раздраженным взглядом Ратенна.
— Пророчество воплощено в вас. Вдумайтесь: вы не принадлежите ни к одной из трех каст, но в то же время, являетесь выходцем из всех трех. Вы сами говорили мне, что получили религиозное образование…
— Я учился в религиозной школе, — возразил Синклер, — но не собирался посвятить свою жизнь религии.
— И разве вы не работали два года как разнорабочий? — продолжал Ратенн.
— Ну да, перед тем, как поступить в Академию, я провел два года, путешествуя по миру, работал строителем, сезонным рабочим, но…
— А потом вы стали военным, — торжествующе продолжал Ратенн, — Вы не принадлежите ни к одной из трех каст, но, все–таки, являетесь членом всех трех. И потом, вы — минбарец, рожденный не от минбарцев, потому что у вас — душа минбарца. Пророчество говорит о вас.
— Послушайте, вы можете верить во что хотите, — сказал Синклер, — но давайте поговорим откровенно. Вы можете думать обо мне как угодно, хорошо или плохо, но я простой человек, а не какой–нибудь исполнитель пророчества. Человек. Не минбарец.
Деленн подошла к нему, возможно, почувствовав растущее раздражение Синклера, и мягко произнесла:
— Джеффри, мы пришли к такому решению не просто и не сразу. Мы изучали это раньше, — она заколебалась, выглядя немного смущенной, и непроизнесенные слова „с тех пор, как вас захватили в плен и пытали, а потом просканировали при помощи Трилюминария” прозвенели в тишине, — с тех пор, как закончилась война. Мы пришли к такому выводу, основываясь на строгой логике.
— Священник, преподававший у нас в первом классе логику, любил говорить: „Логика — это систематический метод, который помогает с уверенностью придти к ошибочному выводу”.
— В нашем решении нет ошибок. Вы — минбарец, — упорствовал Ратенн, — У вас — душа минбарца. Возможно, даже часть души Валена. В любом случае, очень великая душа. Минбарец, рожденный не от минбарца.
Синклер видел абсолютную уверенность на лице каждого минбарца в этой комнате, даже у Деленн. Только богу известно, что по этому поводу думали ворлонцы.
Он покачал головой.
— Нет, нет, нет, — сказал он мягко, но решительно, — Не играйте с моей душой ради достижения собственных целей. Моя человеческая сущность — не просто какое–то старое пальто, которое можно заменить на другое, которое вы сочтете лучшим. Вы не должны льстить мне, утверждая, что я чем–то отличаюсь от других, что я чем–то лучше или более развит, чем другие, или что я имею особое предназначение, которое вы можете использовать. Тираны и сеятели раздоров на моей планете пытались некогда действовать так же, объявляя рожденных на Марсе не совсем такими, как родившиеся на Земле, или то, что если у вас другой цвет кожи или вы из этнического или религиозного меньшинства, то вы не полноценный человек. Это всегда было прелюдией к дискриминации, угнетению, порабощению и убийствам.
— Мы не хотели вас рассердить, Джеффри, — сказала Деленн, — мы знали, что некоторые люди придерживаются верования в то, что вы зовете реинкарнацией. И мы не подумали о том, что рассказанное нами вы найдете столь трудным для восприятия или неприятным для себя.
— Причина вовсе не в этом, — торопливо сказал Синклер, опасаясь, что нечаянно оскорбил и рассердил своих друзей, — Просто я хочу сказать, что моя человеческая сущность важна для меня. Я также не верю в то, что одна раса может превосходить другую как материально, так и духовно, и я не знаю, верю ли я в переселение душ. Я уверен лишь в том, что важна та жизнь, которой ты живешь сейчас. Допустим, что ваш Трилюминарий может как–нибудь доказать, что переселение душ существует, и то, что я в прошлой жизни был минбарцем, или даже то, что, я был им во всех своих прошлых жизнях — это меня не раздражает. Но это ничего и не меняет. Потому что какой бы физической оболочкой не обладала моя душа в прошлом, теперь я человек. Я рожден в человеческом теле и обладаю человеческим разумом.
— Мы вовсе не отрицаем этого, — сказал Ратенн, — Но душа личности и каждая личность — это всего лишь иллюзия. После смерти то, вы называете отдельной душой,растворяется в великом озере душ, теряет свою индивидуальность и неповторимость. Она отдает свои знания в великое озеро, из которого впоследствии рождаются новые души. Таким образом души нашей расы развиваются, а с ними и наш народ. Следовательно, то, что минбарские души начали возрождаться в телах землян, является великим событием в развитии двух наших рас.
— Но в чем тут смысл? — спросил Синклер, — Значит, следуя вашей логике, минбарские души стали возрождаться в телах людей, потому что они теперь хотят стать землянами, а не минбарцами? Как вы можете знать, что не причините мне вред, настаивая на том, чтобы я принял роль минбарца?
— Мы не так понимаем эти события, — сказал Ратенн.
— По–моему, — ответил Синклер, — это все из–за того, что у нас разное понимание вещей, не имеющих точного определения. Мы по–разному объясняем многие вещи. Вы считаете, что жизнь должна быть посвящена служению обществу, и смотрите с неодобрением на растущую склонность вашего народа к жизни для себя, потому что верите в то, что личность не может существовать сама по себе, отдельно от других душ. Что она является всего лишь фрагментом великого озера душ, которое, в свою очередь, является частью, одного Великого озера душ Вселенной. И что отдельная личность сама по себе — Вселенная, ставшая каким–то образом разумной из неразумной материи, и эту сущность можно назвать Богом, который и есть Вселенная. Когда Вселенная погрузится в холод и вечную тьму энтропии, все, включая бога, умрет.
Взглянув на Ратенна, который, кажется, был удивлен тем, что ему это известно, Синклер улыбнулся.
— Я изучал минбарскую культуру. Но, поймите, я не согласен. Если есть Бог, то я верю, что Он существовал всегда, создал нашу Вселенную, и останется даже „когда все звезды умрут”, как писал поэт Рильке. Как и мы, потому что я верю в бессмертную душу, в то, что мы сохраняем свою индивидуальность после смерти. Я не верю, что есть скопления душ, или что душа принадлежит какой–либо расе. Отдельная душа возрождается в избранном теле, которое выбирает на пути своего духовного развития, назовем это так.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41