Он почему-то говорил шепотом. Было страшновато потревожить затаившееся в тишине театральное эхо…
— А за этой дверью — какие-то трубы, вроде котельной. Если через них пройдем — окажемся в служебном буфете. Хочешь есть?
Ника молча кивнула. Она пошла первая. Даже глаза прикрыла, чтобы не мешать памяти… сама повернула налево — и вышла к буфету. Запертому.
— Ничего. Зато я вспомнила, где фортепиано.
«Не дай бог его там не будет», — подумал Тоник. Все-таки миры различаются… она прошла в другой коридор и вывела его в закулисье Малого зала. Здесь тоже было пусто и жутковато.
— Ух ты! — Ника сама поразилась тому, что увидела. — И я здесь работала?!
— Верно. Давай, ищи пианино.
Но, вместо того чтобы что-то найти, она вдруг заблудилась. В сумеречных длинных коридорах, проходных комнатах потеряться было легче легкого. Она остановилась посреди очередной лестничной площадки и виновато потупилась:
— Этого, по-моему, не было. А ты случайно не знаешь, где выход?
— Нет, — чистосердечно признался Тоник. — Но ничего. Сама же чувствуешь, наверное, что здесь безопасно, погуляем — и выйдем.
Ника усмехнулась. Ей-то везде безопасно. Но призраков в здании в самом деле не было.
— Пианино, — вдруг сказал Тоник.
Оно стояло посреди пустой комнаты. Кроме него здесь был лишь стул, на котором лежали ноты, и лоток с водой на подоконнике. Очень странное место: пустота, коридоры — и зачем-то пианино. Тоник снял ноты и придвинул стул:
— Садись. Не бойся ничего.
А она очень боялась. Боялась, что ничего не получится. Села, положила руки на клавиатуру. Мокрые от волнения пальцы скользили по белым клавишам — и знакомо, и незнакомо… Тоник устроился на подоконнике, замер, стараясь ее не отвлекать.
Музыка началась для Ники неожиданно. Она нерешительно нажала на клавиши, стараясь не думать, а просто идти за подсказкой пальцев. А в следующий момент думать уже не пришлось. Она заиграла — легко, свободно, радостно оглянулась на Тоника. Она даже помнила, как называется то, что сейчас звучит, и как оно выглядит на нотном листе…
Музыка летела по коридору, эхо разносило ее по всему театру. Сейчас кто-нибудь придет и наорет на них… Но Нике было все равно.
— Ты можешь протянуть мне те ноты?
— Какие?
— Да любые, самые верхние.
Он открыл наугад и поставил перед Никой. Та, не останавливаясь, сменила мелодию и заиграла совсем другое. Бегло, уверенно — с листа…
— Ничего себе! — Даже Тоник удивился, хотя она и раньше хвасталась своим талантом.
Ника обернулась, глядя на него сияющими глазами. Она наконец-то была счастлива.
А потом вдруг резко оборвала игру. Указала подбородком на дверь:
— Смотри. А мы думали — нету…
В дверях стоял призрак. Он был очень хорошо виден: рваные полы одежды мрачно и отчетливо выделялись на фоне желтой стены. Он не спешил нападать.
— А, этот, — Тоник небрежно махнул рукой. — Это чудо все время за мной таскается.
— Он хочет твоей смерти, — тревожно заметила Ника. — И не успокоится, пока не убьет тебя, ты в курсе?
— Конечно. Но я даже не знаю, за что.
— Я тоже не знаю, — она, прищурившись, разглядывала призрака. — Не могу ничего понять.
Мысли были заняты другим. Счастье переполняло ее, хотелось кричать, бегать, а главное — никуда не отпускать от себя Антона. Ника понимала, что со временем, конечно, сумеет сосредоточиться, войти в контакт с его призраком, — и тогда все поймет. А пока она не знает, как это сделать, они так и будут ходить втроем: она, Тоник и привидение.
— Вы кто такие?!
Они оба вздрогнули и обернулись.
Комната оказалась проходной: в дальнем ее конце находилась еще одна маленькая, незаметная дверь. Сейчас из нее выглядывал какой-то старик.
— Я… новая пианистка, — растерявшись, соврала Ника. — А он… тоже тут работает.
— Нет у нас никакой новой пианистки, — ворчливый старик появился из-за двери целиком. — Лучше не ври.
— Пойдем. — Тоник закрыл фортепиано и наклонил голову: — Извините.
Старик что-то проворчал и скрылся за дверью. Ника, едва сдерживая смех, выскочила из комнаты.
— Детство какое-то… я чувствую себя так, будто нас поймали на краже яблок в чужом саду!
— Подумаешь, поиграли на фортепиано, где написано, что нельзя?!
Тоник помолчал, потом, что-то взвешивая в уме, спросил:
— А ты бы действительно хотела здесь работать?
— Хотела бы, — Ника перестала смеяться. — Да только не получится. У меня нет ничего, чтобы тренироваться. Я даже на пианино не смогу грамотно играть без репетиций… Не смотри на меня так. То что я сейчас делала — действительно баловство. Думаешь, я бы смогла так же легко сыграть что-то по-настоящему трудное? Нет, конечно… А если на меня к тому же кто-то будет смотреть — я вообще ничего не сыграю.
Они вышли на улицу и удивились, как она изменилась за какой-то час: тучи поредели, от брусчатки подымался пар, а вокруг сновали, спешили по своим будничным делам прохожие. Площадь перестала быть пустынной и таинственной.
— Не расставайся со мной, — нерешительно попросила Ника. — Ты можешь остаться?
— Конечно, могу. Мне на работу только в шесть. Ближе к вечеру провожу тебя до яхт-клуба… или еще куда-нибудь.
— Ты и про яхт-клуб знаешь? — не особо удивилась она.
— Мне Алена сказала.
Ника вздрогнула при упоминании этого имени. Ощущение сказки, не покидавшее девушку все утро, вдруг пропало. Вспомнилась жутковатая коммуналка, в которой она жила с бандитами, нахальная Алена, урод-Мишаня, «волчата»…
— Как они сейчас живут? Ты не в курсе?
— Их банды больше нет, — тихо ответил Тоник. Ему не хотелось расстраивать Нику, но и врать ей он тоже не хотел. — Алену я видел вчера. Ее менты ищут, она осталась едва ли не последней из них на свободе.
— Еще Коля остался, — улыбнулась Ника. — Маленький пацан, незаметный. Он меня недавно чуть не ограбил. Именно он сказал мне, что ты — живой.
Тоник не помнил никакого Колю. Он вообще никого не запомнил, кроме Алены и Мишани.
— Я бы хотела что-то для них сделать, — продолжала девушка. — Только не знаю, где они теперь… Тоник, — вдруг, без всякого перехода, тревожно и требовательно заглянула ему в глаза. — Расскажи мне, кто я такая.
— Расскажу, конечно…
Он посмотрел на небо, по которому плыли легкие, как парусники, облака:
— Мы с тобой дружили несколько лет, и нас все называли Джин-Тоником…
31
Алена увидела Колю издалека. У ларька, почти всегда закрытого, на пятачке, заросшем пыльной травой, где они, еще будучи одной бандой, часто дожидались друг друга, назначали встречи, просто собирались, чтобы выпить пива, поболтать о том о сем. Возможно, сегодня Коля ждет не ее, но тогда зачем он торчит один, в темноте?
— Здорово, Колян, — она неслышно подошла со спины и треснула его ладонью между лопаток. Парень подпрыгнул и обернулся. Досадливо поморщился:
— Чего орешь в самое ухо…
— Ты урод, Колян. — Теперь он понял, что девушка серьезно рассердилась. — Ты послал меня на верную смерть, к призракам…
— Но ты ведь выжила? — логично заметил он. — Чем ты недовольна? У тебя было два пути: либо туда, к призраку, либо остаться на месте, подождать… Ну, еще можно было спуститься вниз, навстречу Мишаниному папику…
— Я выжила только потому, что меня вытащили спасатели!
— В смысле, твой обожаемый Тоник? Судьба… Видишь, а если бы не я, вы бы с ним не встретились!
Он, конечно, во всем прав. В смысле, что бежать ей было некуда. Алена примирительно взяла его за плечо:
— Ладно, проехали. Давай хоть по пиву возьмем… Или ты кого-то ждешь?
— Я тебя ждал. Надеялся, что догадаешься прийти — если выживешь.
Они купили пива, зашли в безлюдный заброшенный парк и устроились на скамеечке. Ветер завывал в кронах деревьев, срывал сучья, тащил их по дорожкам. Можно было не опасаться: никто сюда не придет в такую погоду, ночью.
— Что ты хочешь дальше делать? — нарушила молчание Алена.
— Не знаю… не хотелось бы все начинать сначала.
Что ему делать? Жизнь Коляна — либо бестолковое нищее существование, карманные кражи, чужие сумочки — либо колония. Больше вспомнить нечего. Но и впереди ничего не светит…
— А я уеду из этого города! Завтра же, — Алене очень хотелось с кем-нибудь поделиться. — Поеду в Москву!
— Ну и что? На новом месте будет все точно так же, — неожиданно проницательно заметил Колян. — Ты уже не изменишься.
— Нет, изменюсь! — воскликнула Алена. — Я стану моделью! Ты еще увидишь меня по телевизору…
— Удачи тебе, — хмыкнул он. Стукнул легонько своей бутылкой по баночке Алены. — Пью за твое звездное будущее!
— Хочешь со мной?!
Собственно, за этим она и пришла. Страшно было ехать в чужой город одной. Страшно было вообще начинать новую жизнь. Колян, конечно, не очень полезный спутник: денег у него нет, в Москве он, как и Алена, никогда не был, и вообще малолетка. Но он единственный, кто мог бы составить ей компанию. Пусть слишком молодой — зато никакой работы не боится. Да и вдвоем веселее.
— Знаешь, вернемся сюда через несколько лет… Наши как раз только на свободу выйдут, беззубые, больные, нищие. Представляешь, они нас увидят? Да от зависти все помрут! И Мишаня этот… он уже сопьется, наверное. Папика его посадят, наконец, за то что избивает задержанных. Я уж постараюсь… Ника твоя — едва тебя увидит, сама попросится замуж! Думаешь, я не заметила, как ты о ней говоришь? Ах, на скрипке играет! Ах, принцесса! Пока ты — малолетний преступник, ты ей не нужен!
— Вот оно что, — вдруг прозрел Колян. — А ты, конечно, после чудесного превращения из воровки в звезду тут же выйдешь за ее братца. Нет, сначала он приползет к тебе на коленях: «Примадонна! Я люблю вас…»
— Балбес, — Алена покраснела. Она не ожидала, что молчаливый и глуповатый Колян сообразит насчет Тоника. Тем более что он лично не присутствовал при их встречах. — Так что, поедем?
— У меня нет денег, — вздохнул Коля.
Ему, конечно, очень хотелось в Москву. Если Алена поможет добраться…
— Я могу занять, — весело ответила она. — Дам тысячу на билет. Но через месяц вернешь полторы, договорились?
— Почему полторы? — возмутился Колян.
— В долг же, под проценты. И потом: Москва! Новая жизнь! Я стану деловым человеком.
— Вот и становись одна. — Коля допил пиво и поставил бутылку под скамейку. — Пойду, пожалуй.
— Ладно-ладно, подожди… веревки из меня вьешь! Хорошо, отдашь тоже тысячу, но отработаешь.
— В смысле?
— Квартиру будешь прибирать, в магазин ходить. Как здесь, пока ты у нас жил. Идет?
Очень уж хотелось покончить с нынешней жизнью!
— Хорошо.
Она протянула руку, и Коля пожал ее. Алена вскочила с места.
— Лучше бы успеть до рассвета, когда пойдут фуры. Тормознем на трассе какого-нибудь дальнобойщика.
— Так у нас еще полно времени!
— Доллары надо забрать из тайника. Те, с квартиры извращенца, где я вместо тебя работала приманкой. И еще поменять их на рубли по твоему паспорту, меня же ищут! Иди за мной, не отставай.
Ветер завывал в узких улицах, дул все время навстречу, мешая двигаться, усиливая сомнения Коли: может, не ехать? Не будет никакой новой жизни. Будет лишь рабство у Алены — а потом ее ни в какие модели не примут, в столице своих сомнительных красавиц хватает. Деньги кончатся, придется ему зарабатывать на двоих. Судимость, которая тащится теперь за ним, как проклятие, не даст найти нормальную работу. Он снова пойдет воровать и снова сядет, на этот раз в Москве…
Колян шел чуть сзади Алены, оглядываясь по сторонам: он очень боялся ходить по ночам. Незнакомый район, темные окна вокруг, какие-то то ли расселенные, то ли вовсе не жилые здания. Ни души. От центра далеко, и он не знал, какие из этих улиц по ночам безопасны. В глубоких нишах и арках, в простенках и за кучами какого-то хлама темнели черные непроглядные тени. Вдруг девушка остановилась как вкопанная.
— Там кто-то есть, — шепнула она, хватаясь за Колину руку.
— Где?!
Одна из затаившихся теней на другой стороне улицы ожила и выдвинулась им навстречу. Коля схватил Алену за руку и утянул за спину. Вот и ожили его кошмары. Негромко, но агрессивно спросил:
— Чего надо?
Тень не ответила. Призрак, конечно.
Алена не дышала, вцепившись в куртку Коляна. Похоже, она сейчас упадет в обморок.
— Подожди… может, еще ничего…
Призрак двинулся навстречу. Алена шумно выдохнула, но не шевельнулась. Бежать… скорее всего, бесполезно, хотя изредка помогает.
Из-за поворота улицы позади них появился бомж — довольно чистый, но мертвецки пьяный и заросший пегой бородой. Из нагрудного кармана куртки высовывался дешевый плеер. Музыка играла так громко, что Коля услышал ее без всяких наушников. Бомж остановился, едва удержавшись на ногах, мутными глазами уставился на призрака, потом грозно замахнулся бутылкой:
— В-вон! Вон отсюда, нечисть!!!
Алена почему-то решила, что это ей. Она по-прежнему цеплялась за Колю и хлопала глазами. Сам Коля сделал движение к бомжу: куда, пьяный дурак, полез?! Жить надоело?! Зато призрак странно, как галлюцинация, отдалился и вдруг растаял в одной из темных ниш.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42