По крайней мере, так гласили официальные воззвания, расклеенные тут и там, чтобы каждый, умеющий читать или притворяющийся, что умеет, смог ознакомиться с ними. Отстроить город, после того как природа и две злобные маньячки, а с ними кое-какие недалекие боги и сорвиголовы Темпуса плюс силы, которые некоторые относили к силам мироздания, сделали все возможное, чтобы от города осталось лишь бледное воспоминание. Еще Скарт увидел Ламбкин, которая покупала еду для братьев и отца. Это означало, что последний вместо случайных подработок также получил, как говорят в народе, "постоянное место" на стройке.
Скарт проталкивался мимо всех этих людей, выбивая дробь своей палкой, окруженный гулом голосов, разговорами, руганью.
Он весь сосредоточился на том, чтобы не забыть сгибаться пониже и усиленно хромать, когда чей-то голос на миг перекрыл все остальные:
- Ганс!
Скарт не отличался сообразительностью, а потому принял самое неудачное решение в его положении: он замер и обернулся.
Потом спохватился, хотел скрыться в толпе, но понял, что поздно. Дело в том, что именно голос застал его врасплох. Голос Мигнариал. После того как они хорошенько узнали друг друга и прожили достаточно долго в Фираке вместе, они оба пришли к заключению, что различия их характеров непреодолимы. Кроме того, она нашла себе хорошую работу и была вполне счастлива.
Она осталась в Фираке. И хотя за то время, пока он чудом освободился и сумел добраться до Санктуария, могло случиться многое, Ганс твердо знал, что Мигнариал не могла приехать сюда.
Голос был так похож, что он забылся и невольно выдал себя.
Он был готов ко всему, когда поворачивался, но, увидев девушку, облегченно вздохнул. Да, ее голос был похож на голос Мигнариал, и понятно почему. Перед ним стояла Джилил, ее младшая сестра, которая когда-то робко смотрела на него, выглядывая из-за широких юбок матери, а теперь вымахала на пять футов в высоту и разглядывала его огромными глазищами, которые казались еще больше, подведенные сурьмой. К тому же она успела обзавестись двумя очаровательными наливными яблочками, выпирающими из-под блузки.
Скарт пошарил глазами по толпе и, убедившись, что никто не обратил внимания на ее возглас, приложил палец к губам. Чуть качнув головой, он подошел к ней.
- Тс-с! А я-то думал, что в личине. Как ты догадалась?
- Ну, я тебя всегда узнаю, Ганс, - ответила она, едва дыша, словно он был прекраснейшим существом на свете. Шедоуспан подошел к ней, склонив голову так, чтобы огромная фиракская шляпа с пером скрывала движения его губ.
- А почему ты надел личину, Ганс?
- Не упоминай это имя! - Он опасливо огляделся - Меня зовут Скарт, детка, Скарт и никак иначе. Кое-кто засунул меня в мешок и продал работорговцам. Я бы уже был черт знает где, в вонючем трюме какой-нибудь вонючей шхуны. Никто не знает, что я сумел бежать. И мне не хотелось бы, чтобы об этом стало известно, по крайней мере, пока я как следует не подготовлюсь.
А сейчас я ищу главного похитителя.
- О! О, Ган... Скарт, какой ужас! - Она прижала руку к сердцу чисто девичьим жестом, и когда ее ладошка коснулась груди, Ганс мог побиться об заклад, что наливные яблочки под блузкой заколыхались. - Тебя чуть не.., чуть.., вот это да!
Ганс закатил глаза, что никак не украсило его нынешнее лицо, и кивнул.
- А то! Еле жив остался, притом потерял кучу времени и влип в большие неприятности. А для полного счастья, еще и задолжал одной жирной гадюке целый мешок золота.
- Золота?!
Ганс снова закатил глаза. Ему позарез нужно было избавиться от нее.
- Знаешь, как меня называют?
Джилил гордо кивнула, всем своим видом показывая, что она далеко не ребенок и все понимает:
- Конечно. Заложник...
Он быстро перебил ее:
- Правильно. Вот посмотри на ту тень за спиной и поймешь, почему.
Она повернулась, чтобы взглянуть, куда он показывал, а Ганс немедленно шагнул назад, потом в сторону, хрюкнул, влепившись в чью-то задницу, повернулся и побежал прочь по узкой улочке. Пара поворотов - и он очутился на улице Красной Масти, где он на самом деле жил в уютной комнатке на втором этаже, где на стене висело большое тележное колесо из прочного дерева.
Переступив порог своего убежища, Ганс сразу распрямил спину и прошелся по комнате обычной походкой - легкой и плавной.
Ярко-рыжий кот невероятных размеров встретил его яростным, явственно укоризненным мявом. Глаза котяры смотрели на Ганса не менее укоризненно. Мяв упал на несколько октав и исполнился невыразимого любовного трепета, когда ищущий взгляд животины упал на маленькую бутылку в руках хозяина.
Ганс пошел на кухню и вылил пиво в оранжевую чашу, такую большую, что никто не заподозрил бы, что это - кошачья мисочка. Все это время кот не переставая терся о ноги хозяина.
- Прости, что я так долго не возвращался. Нотабль, - сказал Ганс. - Но Скарта никак не должны увидеть в обществе рыжего чудовища, о котором говорят, что он - тень Заложника Теней.
А потому.., черт возьми, Нотабль, расслабься, ты что, собираешься проглотить и меня вместе с пивом?
Ему пришлось одной рукой поднять чашу повыше, а второй придержать рвущегося к пойлу кота, чтобы тот дал спокойно поставить чашу на пол. Операция отнюдь не из простых: Нотабль был котом большим и тяжелым, при этом он извивался и выворачивался, словно огромный мохнатый червяк. Когда Ганс отпустил его, кот ринулся к пиву, как целый табун одуревших от жажды лошадей, наконец-то достигших оазиса после долгого перехода по пустыне.
Ганс, которого чаще называли Шедоуспан, а в последнее время - Скарт, попятился, замер, определяя направление, и потянулся левой рукой к правому плечу. Он крутнулся на месте, дернул левой рукой за спину, куда-то за ухо и тут же выбросил ее вперед. Длинная плоская полоска стали с глухим стуком вонзилась в деревянное колесо на противоположной стене. Затащить эту штуковину наверх оказалось непросто, но это было превосходное, прочное деревянное колесо, скрепленное не гвоздями, а деревянными костылями. Ганс сам сбил с него железный обод.
И сейчас колесо пестрело бесчисленными дырами и царапинами - результат тренировок Ганса со звездочками и метательными ножами. Ступица была особенно изуродована, но на стене вокруг не было ни одной отметины.
- Проклятье! Я так сосредоточился на том, чтобы раздобыть тебе пива и одновременно строить из себя хромого старика, что позабыл купить что-нибудь поесть. У нас что-нибудь осталось или ты уже все сжевал? Надеюсь, что к нам не забралась парочка здоровых крыс и не обчистила кладовку, а?
Нотабль оторвал от чашки мокрые усы и наградил Ганса холодным взглядом.
***
Стрик сидел один, как всегда - в синем. Перед ним, на столе с синей скатертью, красовались небольшой ящичек и лист пергамента, на котором лежали несколько человеческих волосков. Волосы и урну передал ему Ганс, который добыл эти предметы из личного кабинета колдуна Марипа. С волосами вышла загвоздка.
Для такого сильного мага, как Стрик, распознать их ауру было проще простого. И эта аура принадлежала не кому иному, как Марипу, хотя волосы были не темными и не седыми, а серебристо-белыми. Исследовав их, и Стрик, и Авенестра убедились, что волосы были живыми. Волосы Марипа. А истинным их владельцем.., вероятно, был Маркмор.
- Невероятно, - пробормотал чародей. - Той ночью я видел его вместе с Марипом, в подсобке у Ахдио. Он был жив, он разговаривал, рычал на своего ученика и даже раскрыл нам троим свое тайное имя - весьма ценный подарок, если бы он остался жив.
Но мы-то чувствовали, что он умер, и Марип временно вернул его к жизни. Это не мертвые волосы. Они взяты не у трупа и не у зомби. Это волосы Марипа. И Маркмора...
Голубые глаза мага уставились в стену невидящим взглядом.
Он углубился в свои мысли, не переставая поглаживать прядь волос, которую держал в пальцах. С тех пор, как Стрик появился в Санктуарии, он неустанно узнавал и выведывал все возможное о городе и его жителях, об их прошлом и настоящем. Маркмор приехал сюда раньше, как раз перед прибытием ранканского правителя, и стал самым могущественным и опасным волшебником в этом несчастном городе. Маркмор был, несомненно, талантлив, и, насколько Стрик успел разузнать, его ученику было ой как далеко до знаний и способностей своего наставника.
Огромные соломенные усы Стрика встопорщились, когда он шевельнул губами. Зазвучали едва слышимые слова. Может, проговаривание вслух способствовало размышлениям, перетасовке известных фактов и возведению на их основе гипотез и заключений. А может, это была просто привычка.
- Марип зачем-то вернул Маркмора. Это известно - я, Ахдио и Чолли видели их вдвоем, и верховодил у них не Марип.
Так о чем это говорит? Что они теперь - одно целое?
Он покачал головой.
- Нет.
И снова уставился в стену. Потом его водянистые глаза моргнули и оживились.
- Если только Маркмор не захватил тело своего ученика! Ну что за чудовище! Еще один Корстик, губящий юную жизнь! Но что самое мерзкое - он не убил его, а занял его тело, чтобы использовать... Пламень Чистый, какой страшный человек! Наш несчастный измученный город должен избавиться от него!
Время от времени глубокий вздох вздымал могучую грудь мага, размерам которой позавидовал бы любой борец. Стрик из Фираки разрывался между двумя желаниями. Его бремя - Цена, которую он заплатил за свое могущество, - было двояким. Первая половина навсегда скрылась под шапочкой, которую он носил, не снимая. А второй половине Стрик всегда неукоснительно следовал, потому что был обязан поступать именно так. Обязан. Он должен помогать людям и не вредить никаким способом. Другими словами, он использовал заклинания, которые причислялись к белой магии, и только их.
- Но., разве, не причиняя вреда Марипу-Маркмору, я помогаю людям? Разве не ради служения добру.., стоит попытаться - может, Ахдио мне поможет - попытаться лишить Марипа-Маркмора колдовской силы?
Торазелен Стрик из Фираки сидел один, облаченный в синюю тунику, синие лосины и синюю шапочку, и боролся сам с собой.
***
- Ганс, это ты, что ли?
- Спасибо, что не крикнул во всю глотку, Эбохорр. Слушай, ты, пожалуй, самый тощий из всех барменов в Санктуарии, а то и во всей стране!
- Снова начинаю полнеть, - пожаловался Гансу мужчина за стойкой "Распутного Единорога". - На такой работе скорее расползешься во все стороны, чем умрешь с голоду. Так что мне еще повезло. А ты как? Это же личина, так ведь?
В тени широкополой шляпы Эбохорр не видел, как его собеседник закатил глаза.
- По идее да. Вот, держи.
Морщинистая коричневая лапка вложила в четырехпалую руку Эбохорра фальшивый тигровый глаз.
Бармен покосился на камешек.
- По-моему, Скарт, у тебя кусок кожи слез.
- Чертова краска! Стрик просил тебя отыскать, где живет один тип. В общем, он хочет, чтобы ты рассказал мне.
Эбохорр кивнул, но непохоже было, чтобы это заявление привело его в дикий восторг.
- Понятно. Но я не нашел его. Этот парень сюда не заглядывал, и все мои попытки отыскать его логово ни к чему не привели.
Мне очень жаль, Ганс.
- Дьявол! А мне-то как жаль!
Скарт осмотрелся и остановил взгляд на моложавой женщине, которая скользила мимо столиков, разнося кружки, чашки и собирая плату.
- Силки неплохо выглядит. Чудно - я никогда еще не видел, чтоб на ней было столько надето! Как она работает, Эб?
- Хорошо работает. Многие посетители просто пищат от нее.
А она спокойно относится, если похлопают по заду, но терпеть не может, когда щиплются. Когда Харми недавно ущипнул ее, она расколотила об его башку почти новый кувшин. Залила его пивом с ног до головы и сшибла на пол, вот она какая! Потом заявилась ко мне и высказала все, что думала, довольно громко, можешь мне поверить. Я сходил к боссу, и он вывесил вон то объявление.
Эбохорр указал подбородком на соседнюю стену. Ганс повернулся и удивленно охнул.
"ОТ ЩИПКОВ БОЛЬНО. УЩИПНИ - И ТЕБЕ БУДЕТ ЕЩЕ БОЛЬНЕЕ. ГАРАНТИРУЕМ.
Администрация".
- Эб...
- Умм?
- Чего там написано?
Эбохорр оторвал локти от стойки и повернулся к объявлению.
- От щипков больно, - раздельно и внятно прочитал он. - Ущипни - и тебе будет еще больнее. И подпись: "Администрация". - Он снова обернулся к Гансу, который не удержался от смешка. - То есть Стрик. Ну, и я, наверное. Надо спросить у него... Как ты думаешь, вхожу ли я в эту самую администрацию?
Длинное обвисшее перо закачалось на огромной шляпе.
- Лучше спроси у него самого. Эб, а Гралиса ты видел?
- А ты разве не слыхал? Он попытался нагреть не того человека. Он и еще несколько его друзей, хотя Гралис клялся, что он шел на дело в одиночку. Одним словом, свернули ему шею.
- Черт! Я-то думал попросить его мне помочь. - Ганс щелкнул коричневым дряблым пальцем по стойке бара. - Мне пора, Эбохорр. Спасибо. Ущипни от меня Силки.
Эбохорр уставился на пятно коричневой краски на стойке, потом поднял глаза на Скарта, который пробирался к входной двери, громыхая своей палкой по полу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40