Мория последовала за ним, нервно закусив губу. Слиток гулко стукнул по столешнице, и ювелир принялся сбивать с него глину.
Блеснул желтый металл, кое-где покрытый копотью.
- Плавили, значит... - буркнул Гортис.
- Оно не краденое! - Это было не совсем правдой. Она судорожно стиснула руки. - От друзей досталось. Они погибли - во время тех беспорядков. А расплавить мне его негде было. Я знаю, ты человек честный, всегда таким был. Возьми свою долю, какую всегда брал, а остальное выплачивай мне понемногу, ладно? Так ведь будет по справедливости, верно?
- Подожди здесь. Мне нужно кое-что принести. - Гортис быстро прошел мимо нее в решетчатую дверь и захлопнул ее за собой.
Мория остолбенело уставилась на него. Она даже рот приоткрыла. Правда, Гортис всегда был помешан на безопасности.
Может, и теперь это всего лишь одно из проявлений его страсти к разным предосторожностям?
Но тут он повернул ключ в замке.
- Ты что, Гортис? Это же мое золото! Зачем мне его у тебя красть?! Выпусти меня отсюда!
- Никуда я тебя отсюда не выпущу, - заявил Гортис и потянул за веревку, отчего где-то высоко под крышей зазвенел колокольчик, вызывая стражу.
- Ты что это делаешь, а?! - завопила Мория, сотрясая прутья решетки и понимая, что все безнадежно: замки у Гортиса всегда были крепкие. - Гортис, да ты с ума спятил!
- Я человек уважаемый, - снова заладил свое Гортис. - Меня уважали еще до того, как начались все эти беспорядки и мятежи.
И неприятности мне ни к чему - у меня слишком много клиентов в верхнем городе. - Он снова подергал за веревку. - Извини, Мория. Мне и вправду очень жаль.
- А вот я возьму и расскажу им, кто ты на самом деле такой!
- И ты думаешь, они тебе поверят? Особенно, когда я сдам им тебя вместе с этим здоровенным золотым слитком? Нет, милочка, от этого только тебе одной хуже будет! А я лишний раз докажу им, что больше такими делами не занимаюсь. Вот так-то!
- У меня есть друзья в верхнем городе!
- Нету у тебя никаких друзей! Уж я-то твоих друзей знаю! Да и соседи кое-что порассказали - те, что с Пелесом рядом жили, в верхнем городе, и погорели с ним вместе. Известно, что уж и приказ о твоем аресте заготовлен - мало не покажется: и с колдунами ты водилась, и поджог устроила, и убийства... Сама знаешь, на колдунов закон не распространяется, да стражники и побоятся их арестовывать. А вот те, кто этих колдунов нанимает, будут отвечать по закону, это точно. Ты ж чуть весь город не спалила, а теперь еще и сюда приперлась с золотом своим колдовским!
- И никакое оно не колдовское!
- Да ладно тебе, оно ведь из того сгоревшего дома, верно?
А там все сплошь заколдованное было! И чтоб я стал из такого золота вещи делать и клиентам своим продавать?! Да ни в жисть!
А тебя счас стража заберет, вот ты в суде и объяснишь своим соседям, что тогда на холме сотворила. А я с этим ничего общего иметь не желаю!
- Выпусти меня отсюда, проклятый! О, будь ты трижды проклят, Гортис! Есть у меня еще друзья, есть! Ох, смотри, они тебя на сковородке поджарят, стукач! У меня и среди колдунов друзья найдутся!
- Не пугай, не испугаешь. - Гортис был бледен и весь взмок; он упорно дергал и дергал за веревку. - Нет у тебя никаких друзей, дура ты этакая! А были бы, так давно бы это золото расплавили - им ведь и печь никакая не нужна... Меня не проведешь! Ну а тебя, конечно, теперь повесят, что еще с тобой делать?..
***
Где-то в городе упорно звенел сигнал тревоги; Крит остановил своего серого и прислушался. Ему самому не было нужды вмешиваться - стража и гвардейцы вполне и сами справлялись с такими делами. К тому же Криту было не до того: прошлой ночью один из партнеров затеял со стражниками ссору, но те его отпустили, поскольку не знали, что с ним делать. К тому же указы этого принца-правителя становились все более решительными, и теперь этот надушенный и завитой педант, черт бы его побрал, пожелал ввести налог на бочки и велел всем злачным местам в городе платить подушную подать - с каждого посетителя... Ко всему прочему именно ему, Криту, предстояло сообщить об этих нововведениях Уэлгрину, людям которого и предстояло обеспечить выполнение данных указов.
Сигнал тревоги - далеко не самое важное событие, и комендант города за это личной ответственности не несет. Но у Крита было скверное настроение, и ему ужасно хотелось набить кому-нибудь морду. С минуту он раздумывал, а потом погнал коня рысью - не то чтобы очень быстро, поскольку мостовая была мокрой и скользкой, но вполне приличной рысью, как человек, едущий по важному делу; такая рысь давала возможность легко вписываться во все повороты на улицах, заполненных множеством пешеходов, кутавшихся в плащи с капюшонами. Все люди стекались к источнику сигнала тревоги - обычный рефлекс горожан, тем более что стража уже наверняка прибыла на место.
Народ всегда не прочь поразвлечься, поглазеть, как мечется стража, пытаясь поймать вора, который, видно, давно уж удрал, стоило зазвонить колоколу. Приятно также послушать, как вопит лавочник, полюбоваться, как он рвет на себе волосы... На целое утро сплетен хватит! А потом, глядишь, их еще больше станет, особенно если сам комендант туда прибудет...
Проклятые бездельники!
Он сразу понял, откуда доносится звон колокола, и тут же свернул на нужную улицу. На какое-то время колокол замолк, и он решил, что стража успела раньше него. Где-то тут неподалеку жил один ювелир, известный своими странностями. И темным прошлым... Критиас еще издали заметил у его дома толпу и лошадей у коновязи - все свидетельствовало о том, что ситуация уже более или менее под контролем.
Он решил было, что его вмешательства здесь не требуется, и хотел повернуть серого назад, чтобы заняться наконец собственными делами неприятностями со Стратом, указами этого принца-губернатора...
Но тут толпа так дружно заохала, заахала и завопила, еще теснее сгрудившись у дверей, что стало ясно: там происходит что-то весьма необычное. Один из стражников тщетно пытался сдержать напирающих зевак.
Может, кто-то перерезал этому ювелиру глотку?
Но ведь было известно, что у него не лавка, а настоящая крепость. Да и хозяин там просто помешан на мерах безопасности...
Любопытство толкало Крита вперед, тем более что дела, которыми ему предстояло заниматься, были крайне неприятными.
Он верхом протиснулся сквозь толпу. Нескольким стражникам явно не помешала бы помощь - слишком много здесь было соседей, видимо, рассчитывавших кое-чем поживиться, пока внутри идет какая-то странная возня, а вокруг полно разбросанных вещей.
- А ну пошли отсюда! - орал разъяренный стражник, отпихивая ножнами своего меча тесную толпу женщин, пытавшихся сунуть в дверь свои любопытные носы. Толпа неодобрительно заворчала и вдруг разразилась грубым хохотом: на пороге появился огромного роста толстяк, который, прячась за спину стражника, тоже стал громогласно требовать, чтобы все убирались от его дверей.
- Что тут происходит? - спросил Крит у стражника, отгораживая своим конем подступы к крыльцу дома. Оскаленные зубы серого и звон его подков тут же охладили пыл особенно любопытных.
- Не знаю, господин мой! - отвечал стражник. - Мы прихватили в доме какую-то женщину с корзиной грязного белья и нашли здоровенный кусок золота, а Гортис говорит, золото это заколдованное да еще и краденое, а потому он девицу-то запер и стражу позвал... - Рассказчик подумал, помолчал и наконец решился:
- Знаете, господин мой, женщина-то эта на вид вроде ранканка, а старый Гортис утверждает, что никакая она не ранканка, а воровка Мория, и жила она раньше в доме Пелеса, а у нас есть приказ об аресте этой Мории. Вот наш капрал и не знает, что делать. У нас много таких приказов... Тем более что говорит она не хуже, чем в верхнем городе говорят...
- Мория. Из дома Пелеса. Так... - Крит глубоко вздохнул, враз избавившись и от дурного настроения, владевшего им с утра, и от скуки. Он спрыгнул на землю, бросил поводья стражнику, пригнувшись, проскользнул под шеей жеребца и нырнул в дом.
Проклятая лавка здорово напоминала городскую тюрьму - столько в ней было всяких дверей и решеток. Окруженная тремя стражниками, у прилавка билась в истерике молодая женщина с золотистыми волосами; ей задавали самые различные вопросы, но в ответ она кричала одно: нет! нет! нет!
- Эй, вы! А ну молчать! - рявкнул Крит. Женщина, вскинув голову, посмотрела на него. Боги, это действительно была Мория!
Та самая Мория, что принимала у себя, в доме Пелеса, весь Священный Союз по случаю праздника перемирия.
Правда, до того, как этот дом превратился в груду почерневших развалин.
- Мория, это ты? - спросил он. И тут услышал всю историю с самого начала - от ювелира Гортиса, который кричал ему в одно ухо, от капрала, который кричал Гортису, чтоб тот заткнулся, от женщины, которая, заливаясь слезами, утверждала, что она ни в чем не виновата, а этот Гортис - жулик, хотел украсть у нее золото, хотя золото точно ее, и он, гад, заманил ее в клетку, пообещав помочь...
- Золото и впрямь может быть ее, - медленно обронил Крит. Помолчите-ка. Давайте успокоимся и понемногу разберемся.
Я думаю, сударыня, что вам вместе с золотом и Гортисом в придачу придется провести нынешнее утро в верхнем городе. Говорят, есть приказ о вашем аресте? Я об этом ничего не знаю. Но уверен, что у меня найдется к вам несколько вопросов. Где вы живете?
Лицо женщины теперь напоминало восковую маску. Любая честная женщина, видимо, все-таки ответила бы на столь простой вопрос. И у честной женщины не было бы такого затравленного взгляда, как у зверька, попавшего в капкан. Крит обладал достаточным опытом, чтобы верно оценить подобную реакцию.
Он достал кисет и свернул себе закрутку, давая Мории время обдумать ответ, если, разумеется, таковой вообще найдется. Прикурив от стоявшей возле дверей лампы, он сказал:
- Ну хорошо. Сержант, по-моему, придется все это проклятое кодло забрать в верхний город. Гортиса возьмете к себе, а женщину отведете ко мне. Золото передайте своему капитану да проверьте, чтоб его как надо зарегистрировали! Понятно?
- Есть! - отвечал сержант. Крит кивнул, несколько раз затянулся, чтобы успокоить нервы, и направился к двери. Но вдруг почувствовал неожиданный и редкий приступ благородства.
Обернувшись к сержанту, он велел:
- Не вздумайте открыто вести ее по улицам! Пусть чем-нибудь прикроется. И бить ее тоже не вздумайте!
- Есть!
Крит вышел, забрал коня, сел в седло и поехал сквозь толпу, не обращая внимания на вопросы, крики, охи и ахи, не прислушиваясь к уже начинающим зарождаться слухам. Доехав до конца улицы, где, разинув рты, стояли последние, более стеснительные зеваки, он свернул за угол.
Мимо бежал какой-то человек, явно имевший причины избегать его, Крита, и он уже собрался выяснить эти причины, но на улице было чересчур мокро и скользко, вокруг толпились люди, и догнать подозрительного типа, не подвергая опасности коня, было практически невозможно. Еще толком не рассвело, и на улице хватало всяких ночных "работничков", по большей части карманников, решивших воспользоваться такой прекрасной возможностью теснотой и давкой возле дома ювелира.
Нет, не его это дело, не его! И вообще, не к лицу солдату заниматься какими-то ворами!
И Крит не спеша поехал дальше по опустевшей улице, раздумывая над проблемой сбора подушной подати.
Неожиданное появление одетого в плащ мужчины, выбежавшего из переулка ему наперерез, заставило его вздрогнуть и остановиться.
- Господин офицер, господин офицер.., скорее!... Мой сын!..
Во имя всех богов! Мой сын.., его ударили ножом...
- Кто? - Крит натянул повод. - Сколько их?.. - Проклятье!
Здесь сейчас ни одного стражника не отыщешь - все собрались в лавке этого ювелира, а ведь в этом вонючем городе даже простая попытка срезать кошелек запросто может кончиться убийством!
- Скорее! - кричал человек и тянул Крита в переулок. Судя по виду, купец, решил Крит. И действительно в полном отчаянии.
- Проклятый город! - Крит отшвырнул окурок, отцепил от седла арбалет и повернул серого в переулок вслед за бежавшим впереди купцом. Недаром же ему еще с утра так хотелось набить кому-нибудь морду! И вот, кажется, такая возможность наконец представилась.
***
Калитка сверкнула синим огнем, когда Стилчо, схватившись за железные прутья, толкнул ее. Он был весь в поту и задыхался от отчаяния. Колдовской огонь обжег руки, боль пронзила все тело, впрочем, калитка неожиданно подалась, и он пошел по дорожке прямо к дому, не ожидая приглашения хозяйки. Он уже поднимался на крыльцо из серого камня, но его подвели скользкие ступени и полное отсутствие сил: он упал, так больно ударившись, что перехватило дыхание. Но сразу же попытался встать.
- Эй, Стилчо! - раздался Ее голос. Он поднял голову. Сердце бешено заколотилось, когда он увидел это лицо, столь часто являвшееся ему в страшных снах.
- Стилчо, это ты?
Он заставил себя подняться - сперва на колени, затем с трудом встал, держась за столб, поддерживающий крышу над крыльцом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40